2020-05-25
90Лихачев говорил: «„Слово“ выросло на плодородной почве русской культуры XII в и глубокими корнями связано с народной культурой, с народным языком, с народным мировоззрением, отвечало народным чаяниям. Вместе с тем в „Слове“ достигли своего весеннего цветения лучшие стороны русской культуры».
Но не стоит забывать, что „Слово о полку Игореве“ создано в годы, когда процесс феодального дробления Руси достиг своей наибольшей силы. Множество мелких феодальных „полугосударств“ — княжеств — враждуют между собой, оспаривая друг у друга владения, старшинство, втягиваясь в братоубийственные войны во имя эгоистических княжеских интересов. Падает значение Киева как центра Русской земли.
«Слово о полку Игореве» было открыто собирателем древнерусских рукописей А. И. Мусиным-Пушкиным в конце 80-х – начале 90-х годов XVIII в. Он приобрел у архимандрита Иоиля, настоятеля упраздненного Екатериной II Спасо-Ярославского монастыря, рукописный сборник, который, судя по описанию, был написан в XVI в. на северо-западе Руси (в районе Пскова или Новгорода). В состав сборника входили произведения светского характера: «Хронограф»; «Временник, еже порицается летописание русских князей и земля Русьскыя»; «Слово о полку Игореве» и «Девгениево деяние».
Для работы над рукописью Мусин-Пушкин привлек ученых А. Ф. Малиновского, Н. Н. Бантыш-Каменского и в качестве консультанта Н. М. Карамзина. Благодаря их труду в 1800 г. был опубликован текст «Слова» с переводом на современный русский язык, вступительной статьей и примечаниями.
Первое упоминание о находке Мусина-Пушкина сделал в 1792 г. журналист и драматург П. А. Плавильщиков. В начале 1797 г. М. М. Херасков в примечании к 16-й песне поэмы «Владимир» известил читателей о найденном произведении древней письменности. В октябре 1797 г. в гамбургском журнале «Spectateur du Nord» H. М. Карамзин поместил заметку с сообщением о находке «песни Игоревых воинов, которую можно сравнить с лучшими Оссиановыми поэмами».
В 1795 – 1796 гг. была сделана писарская копия с текста рукописи для Екатерины II. Копия эта затем затерялась в архиве и была обнаружена лишь в 1864 г. П. П. Пекарским.
Внимание многих исследователей привлекли многочисленные отличия (по преимуществу орфографического характера) текста «Слова» в первом издании от Екатерининской копии. Анализ этих разночтений позволяет составить наглядное представление о принципах воспроизведения текста «Слова» издателями: они — в полном соответствии с археографическими традициями своего времени — стремились не столько к буквально точному воспроизведению текста «Слова», с присущим ему, как и всякому древнерусскому тексту, орфографическим разнобоем, описками, неправильностями и т. д., сколько к «исправлению» и унификации его. Это существенно затрудняет реконструкцию подлинного текста «Слова», но одновременно лишний раз убеждает нас в том, что в руках издателей была древняя рукопись, передача текста которой представляла для них немалые затруднения, ибо возникал ряд вопросов, ответа на которые еще не могла дать ни тогдашняя филология, ни тем более — издательская практика.
В 1812 г. рукописное собрание Мусина-Пушкина погибло в огне московского пожара. В руках исследователей остались лишь печатный текст и выписки, сделанные из рукописи ее первыми издателями.
Сразу же в науке раздались голоса скептиков, которые начали отрицать подлинность «Слова». Профессор М. Т. Каченовский и писатель О. Сенковский утверждали, что в нашей древней литературе нет ни одного произведения, которое бы по своему художественному уровню приближалось к «Слову». Язык «Слова» не находит, заявляли они, себе соответствий в языке других памятников письменности.
Страстно отстаивал подлинность «Слова» А. С. Пушкин, который хотел сделать поэтический перевод гениальной поэмы и собирал материалы для критической статьи.
В 30-е годы М. А. Максимович установил связь «Слова» с народной украинской поэзией. В 1838 г. было опубликовано «Поведание и сказание о побоище великого князя Дмитрия Ивановича», в котором было ощутимо влияние «Слова». В 1852 г. найдена «Задонщина», в тексте которой обнаруживаются прямые заимствования из «Слова о полку Игореве».
Сразу же после обнаружения первого из известных ныне списков «Задонщины» (в 1852 г.) исследователи обратили внимание на чрезвычайное сходство ее со «Словом»: оба памятника обладают не только сходной системой образов, но и имеют многие текстуальные параллели. Открытие «Задонщины», старший из списков которой датируется концом XV в., казалось бы, навсегда решило вопрос о древности «Слова», которому, по всеобщему признанию, «Задонщина» подражала. Однако в 90-х гг. XIX в. была выдвинута версия, что не «Задонщина» подражала «Слову», а, напротив, «Слово» могло быть написано с использованием образной системы «Задонщины».
Предпринятые в последние годы разыскания решительно опровергают эту гипотезу. Во-первых, выяснилось, что «Слово» не обнаруживает индивидуальной текстуальной близости ни к одному из известных ныне списков «Задонщины»; всей суммой «параллелей» к «Слову» обладал, видимо, архетипный (авторский) текст этого памятника, и, следовательно, «создать» «Слово» в XVIII в. можно было бы, лишь обладая таким уникальным текстом. Во-вторых, было обращено внимание, что «Задонщина» содержит ряд испорченных или неясных чтений, которые могут быть объяснены только как результат неудачного переосмысления тех или иных чтений «Слова». Наконец, А. Н. Котляренко сделал важное наблюдение: архаические элементы в языке «Задонщины» приходятся как раз на чтения, параллельные чтениям «Слова», и объясняются, таким образом, влиянием этого памятника. Предположив же обратную зависимость между памятниками (т. е. допустив, что «Слово» зависит от «Задонщины»), мы придем к парадоксальному утверждению, будто бы создатель «Слова» в XVIII в. использовал только те фрагменты «Задонщины», в которых обнаруживаются не свойственные остальному ее тексту архаические элементы.
Все эти факты свидетельствовали о подлинности «Слова» и доказывали несостоятельность точки зрения скептиков.
Важную роль в истории изучения «Слова» сыграло его издание в 1844 г. Д. Н. Дубенским. Отстаивая подлинность «Слова», Дубенский снабдил свое издание обстоятельным историко-литературным комментарием.
Большое значение в истории изучения текста поэмы имели издания «Слова», предпринятые в 1866 и 1868 гг. Н. С. Тихонравовым. На основании сличения Екатерининской копии с печатным изданием Мусина-Пушкина Тихонравов внес в текст много исправлений, дал интересный комментарии, в котором привел новые параллели из произведений русского фольклора и древнерусской письменности.
Особенно большое количество работ, посвященных «Слову», появляется в 70-е годы XIX в. П. П. Вяземский, Вс. Миллер, А. Веселовский отвергли самостоятельность «Слова о полку Игореве», усматривая в нем лишь отражение влияний либо древнегреческой литературы (П. П. Вяземский), либо южнославянской (Вс. Миллер). С опровержением их точек зрения выступил в 1878 г. А. А. Потебня. В книге «Слово о полку Игореве». Текст и примечания» он доказал, что «Слово» не «сочинено по готовому византийско-болгарскому или иному шаблону». Это произведение, по мнению исследователя, «оригинально и самобытно, оно все проникнуто народно-поэтическими элементами».
Итог предшествующему изучению «Слова» подвела трехтомная работа Е. В. Барсова «Слово о полку Игореве» как художественный памятник Киевской дружинной Руси» (1887–1889). Барсов показал связь «Слова» с русской летописью, воинскими повестями, оригинальными и переводными; в третьем томе поместил «Лексикологию «Слова» (доведена до буквы М). Собранный исследователем фактический материал, библиография, доведенная до 1885 г., и «Лексикология «Слова» не потеряли до сих пор своего научного значения.
Результатом обобщения этих исследований явилась обстоятельная работа В. Н. Перетца «Слово о полку Iropeвiм. Пам'ятка феодальноi Украiни – Русi XII вiку». (Киiв, 1926). В этой работе на основе изучения мусин-пушкинской и екатерининской копий исследователь предложил свою реконструкцию текста памятника и ряд новых конъектур. Он устанавливает отзвуки «Слова» в литературе XVI в. Кроме того, В. Н. Перетц выявляет связи «Слова» с книжно-библейской традицией и исследует его народно-поэтическую основу. В работе содержатся интересные наблюдения, устанавливающие общность «Слова о полку Игореве» с произведениями западноевропейского средневекового эпоса.
Перестановки текста, предложенные Перетцем, и ряд внесенных им поправок вызвали возражения В. Ф. Ржиги, Н. К. Гудзия и других ученых, которые справедливо упрекали автора в том, что он мало внимания уделил выяснению связей «Слова» с исторической и культурной жизнью Киевской Руси.
Советскими учеными 30 – 50-х гг. было по-новому оценено идейное содержание произведения, всесторонне рассмотрено художественное мастерство и языковое стилистическое своеобразие «Слова». В этом отношении значительный интерес представляют работы А. С. Орлова «Слово о полку Игореве» (1934; 2-изд., 1946), Д. С. Лихачева «Слово о полку Игореве» (1950; 2-изд., 1955), сборник «Слово о полку Игореве» под ред. В. П. Адриановой-Перетц (1950).
Особенно плодотворными в изучении «Слова» были 1938, 1950, 1975 и 1985 – 1986 гг., когда наша страна отмечала 750-летие со дня появления памятника, 150-летие, 175-летие со дня выхода в свет его первого издания и 800-летие его создания.
«Слово о полку Игореве» привлекает к себе внимание на только русских исследователей, но и многих ученых – филологов и историков за пределами нашей страны. В конце 30-х – начале 40-х годов вновь возрождается скептическое направление в изучении «Слова». Профессор Сорбонны, известный славист Анре Мазон выступает с рядом статей, а затем монографией «Слово о полку Игореве» (Париж, 1940). Он пытается доказать, что «Слово» является поздней подделкой, созданной на основе «Задонщины».
Капитальное текстологическое исследование «Задонщины», проведенное научными сотрудниками сектора древнерусской литературы Пушкинского дома АН СССР, – «Слово о полку Игореве» и памятники Куликовского цикла» (1966) – опровергло мнение о вторичности «Слова» по отношению к «Задонщине». В книге «Слово о полку Игореве» и памятники русской литературы XI – XII вв.» (1968) на большом фактическом материале В. П. Адрианова-Перетц показывает связь языка и стиля «Слова» с литературой того времени.
Среди работ о «Слове» интересны исследования Б. А. Рыбакова «Слово о полку Игореве» и его современники» (1971) и «Русские летописцы и автор «Слова о полку Игореве» (1972). Он подходит к анализу «Слова» с точки зрения исторической логики событий и предлагает сделать в тексте шесть перестановок. Однако эти перестановки нарушают поэтическую структуру «Слова». Весьма любопытна гипотеза Б. А. Рыбакова об авторе «Слова». Им был, по мнению исследователя, киевлянин, старший дружинник князя – Петр Бориславич.
К 800-летнему юбилею «Слова» была переиздана интересная монография Д. С. Лихачева «Слово о полку Игореве» и культура его времени» (Л., 1985), где раскрываются глубокие связи художественной и идейной системы «Слова» с культурой Древней Руси, с исторической действительностью.
Вышли в свет сборники научных статей «Слово о полку Игореве» и его время» (под ред. Б.А.Рыбакова. М., 1985), «Исследования «Слова о полку Игореве» (отв. ред. Д. С. Лихачев. Л., 1986), монография Н. А. Баскакова «Тюркская лексика в «Слове о полку Игореве» (М., 1985); появился ряд статей в нашей периодике, в частности в журналах «Коммунист», «Вопросы литературы», «Русская литература»; вышли в свет юбилейные издания текста и переводов «Слова».
Интерес к «Слову о полку Игореве» не прекращается и по сей день. Об этом свидетельствуют многочисленные статьи и монографии, появляющиеся о «Слове» как у нас, так и за рубежом.
Итог двухвекового изучения «Слова» подводит фундаментальный коллективный труд ученых сектора древнерусской литературы Пушкинского дома Российской Академии наук пятитомная «Энциклопедия «Слова о полку Игореве» (СПб., 1995).
«Энциклопедия» содержит исчерпывающие сведения о всех исследователях, переводчиках «Слова», его иллюстраторах; содержит обстоятельный историко-географический комментарий текста; большое внимание уделяет художественной специфике памятника, проблемам его жанра и стиля; дает толкование так называемых «темных мест» «Слова». «Энциклопедия» в то же время побуждает молодых исследователей к дальнейшему изучению текста гениальной героической поэмы XII столетия.
