Роман Иванович Кузнецов

 

УРАЛ
Люблю, Урал, твои просторы

Твои дремучие леса

Рек быстрых бег, седые горы

Стремящиеся в небеса

 

Недаром вся страна гордится

Твой рабочею рукой

Полями солнечной пшеницы

Броней и сталью боевой

 

Нет края краше и роднее

Чем ты, уральская земля

Урал – опорный край державы

Вторая родина моя

 

 

НЕТ НИЧЕГО ОПАСНЕЕ ЛЮБВИ

Нет ничего опаснее любви

Она, как омут, в глубину затянет,

Закружит голову и сна лишит
И болью в сердце жить не перестанет.

 

ПРИПЕВ:

Нет ничего прекраснее любви

Подобно гласу высоты небесной

Она поёт и в дымке бестелесной

Прекрасный образ создаёт.

 

Любовь как незаконченный роман

Всегда покрыта тайной первозданной

В ней скрыты и надежда, и обман

И пламенный порыв к душе желанной.

ПРИПЕВ:

 

ВОСХИТИТЕЛЬНАЯ ЖЕНЩИНА

Восхитительная женщина,

Аромат любви хранящая,

Легкой поступью скользящая

Я люблю, тебя, любимая!

Лета теплого теплее ты,

Южной ночи ты прекраснее!

Без тебя не мыслю жизни я,

Из тебя она построена!

Моего коснулась сердца ты,

А оно тебе ответило: -

Я люблю, тебя, любимая!

 

 СЕБЕ.

Мне бы только достать рукой

Россыпь звёзд, что сверкают вдали.

На ногах бы мне уставать,

Силу взяв от Родной Земли.

 

Мне бы только песню допеть,

Просыпаясь всегда любя.

Не боясь презирать врагов,

А бояться только себя.

 

Мне б, всегда, до скончания дней,

Уходя на праведный труд,

Знать, что рядом со мной жена,

И друзья никогда не врут.

 

Чтоб ходить по родной стороне,

Под собой не чувствуя ног,

Чтоб спокойно было стране…

Всё что сказано дай мне, Бог!

 

ЛЕТО

Летело лето вдаль времён

Горючим шаром.

Пылал июнь, пылал июль

Горячим жаром.

Дождливый август наступил

За ними следом.

Сентябрь маячит вдалеке

Пока неведом.

Уходит время, как в песок,

И не догонишь.

Не остановишь, не вернёшь,

И не позвонишь.

Спешим дела свои творить

В горячем раже.

И каждый день рукой ловить,

А то когда же?

А день за днём бегут вперед

Года уходят.

И всё заботы, суета

И жизнь проходит…

Как спичка пламенем гореть –

Не уцелеешь!

Притормози, остановись,

Ёщё успеешь!

И где-то там на небесах

Не надо рая.

Вокруг без спешки,

Оглянись,-

Ведь жизнь какая!

 

ИНОГДА

Иногда, по бессонным ночам,

Отодвинув дневные грехи,

Я бумагу в руки беру

И на ней сочиняю стихи.

 

Только думает кто- то другой,

Сам бы я ни строчки не смог.

Знаю, это не я написал,-

То со мной разговаривал Бог.

 

 

ЧЕСТЬ И СЛАВА!

Честь и слава солдату России!

Изгоняя фашизму чуму,

Всю Европу измерил шагами

И на четверть – свою сторону.

 

Брал высоты, форсировал реки

Брал деревни и города.

Чтоб в душе сохранить человека,

С песней дружен солдат был всегда.

 

Песне той тяжкий бой был нестрашен

Улетая аккордами ввысь,

Над полями Европы свободной,

Звуки Русской гармони лились!

 

ДОБЛЕСТЬ, ОТВАГА И ЧЕСТЬ

По жизни есть много хороших понятий

Как доблесть, отвага и честь.

Случилась беда – и «борьба за живучесть»

На флоте понятие есть.

 

Но ясно, как день, безо всяких понятий,

Скажу, вам друзья, без труда.

Кто первым бежит, покидая корабль

Случись, ненароком, беда.

 

 

             

ПОЭЗИЯ

Поэзия,

О, сладкий вздох!

Эфира утреннего свежесть

Зари вечерней благодать,

И глас любви велик и нежен!

Явилась ты, как суть небес;-

Души усталость позабыта,

У разума несчесть чудес; -

Шагая рифмою, открыто,

Из слов отдельных стих воскрес

 

 

ТАНКИСТ

Я в той атаке страшной случайно уцелел

Друзья сгорели в танке, а я не догорел

Ребята из пехоты, ведь что ни говори

Когда не их бы помощь – н выйти из брони

 

И я по полю рваному, контуженный пошел

Скитался двое суток, но часть свою нашел

Как заново родившись, смотрел на новый мир

Родился ты в рубашке – сказал мне командир

 

Вот особист, паскуда, тот люто озверел

Тебе же быть сгоревшему, а ты н догорел

Ты не волнуйся, милый – ему я говорю

Я в завтрашней атак до пуговок сгорю!

 

СЕКУНДЫ БОЯ

42 секунды боя

В рев заходятся винты

Солнц, небо голубое,

Опьяненье высоты

 

42 секунды боя

Это все, что есть ку нас

Чтоб воткнуть врага в планету

Будь он трижды лучше нас

 

В 42 секунды сжаты

Слезы наших матерей

Дым родной горящей хаты

Кровь товарищей, друзей

 

Ровно 42 мгновенья

Истребителю даны

Жизнь отдав без сожаленья

Постоять за честь страны

 

42 секунды боя

Кто сказал, что есть предел?

Враг летел к земле, но ты ж

К вечной славе полетел!

 

 

ПАМЯТЬ

Давно уже закончилась война

Давно вы сняли серые  шинели

Осколки, что когда-то смерть несли

В земле сырой давно уж проржавели

 

ПРИПЕВ:

Память, память мы помнить должны

Тех, кто в атаку понялся когда-то

Тех, кто в грохочущем вихре войны

Гордо нес имя России солдата

 

Но не померкнет подвиг молодых

Оставшихся навечно молодыми

Они с металлом ржавым полегли

За то, чтоб были счастливы живые

ПРИПЕВ

 

Стоят в строю седые старики

И на груди у них звенят медали

Они отдали молодость за мир

И за свободу Родины отдали

ПРИПЕВ

 

Валентина Евгеньевна Соловьева

ДОМ

Косые струйки дождя весело и методично вбивали свои серебряные гвоздики в крышу и стены старого дома. А он пустыми глазницами смотрел на центральную улицу города и понимал, что этот летний, веселый дождик ему ни к чему. Он знал, что на его крыше уже появились первые проплешины и боялся, что в скором времени они превратятся в незаживающие язвы, как когда- то у его хозяина. А язвы – это уже плохо. И стены и перегородки дома начнут болеть, и тогда… Дом вздохнул. Он знал,что будет тогда. Повернув еще раз свои глазищи, он увидел довольную физиономию куста жасмина. Струйки дождя тюкали по его листочкам, а веселые ручейки, стекая по веткам вниз, уносили с собой пыль и грязь главной улицы города. Куст был весел, блестящ, беспечен, и его молодые листья быстро наполнялись влагой и бодростью.

«Господи, - подумал дом, – ведь весной тебя, дружок, убрали под корень, а вот ведь вырос снова, обновился и не знаешь, и не помнишь, что было до этого. Сирень вон притихла, только листики дрожат как у осины. Залечивает поломанные ветки, опустив их на заборчик палисадника. Держится за него, чувствует, что скоро хмель заплетет ее веточки в косички, развесит свои хмельные шишки и будет тихонько щекотать ее своими усищами. А ей то и прогляда не будет из-за его тени и перевити. И не даст он ей, как прежде, расцвести в полную силу».

 Старый дом снова вздохнул: «Нет теперь у меня никого, ушли мои хозяева навсегда. Ну хоть бы кто-нибудь поселился! Что-то молодой хозяин и не желает здесь жить? Ну пусть хоть продаст меня что ли! Может быть я еще кому- то нужен?». И вдруг старый дом почувствовал, как правый бок его стал намокать, а наличник крайнего левого окна, стал расклеиваться и отходить к низу. «Дай-ка, я развернусь чуток от дождя» - решил дом. Он слегка наклонил правый скат крыши и почувствовал, как весело, словно стая птичек, полетела с шумом его старая черепица. «Ну, вот и все,- сказал старый дом – я погибаю». Тихо и медленно он закрыл глаза, повернулся, накренился и затих уже навсегда, так и не дождавшись своего молодого хозяина.

 

 

                                                                  

ЛИПЫ

Зайдя на кухню, я на миг ладошкой прикрыла глаза от яркого, слепящего весеннего солнца. Оно высоко стояло над грядой Каменной горы, которая ярко- зеленой, эпической панорамой развернулась во весь горизонт. Между нашим многоэтажным домом и горой частные домики весело поблескивали чистыми оконцами и покрашенными крышами. Уже на огородах сгребали старую ботву и листья, сжигая это на маленьких костерках.

Господи, наконец- то весна! Мы так ждем ее прихода! И вот, в награду за ожидание, каждый получает яркий диск солнца и первую распустившуюся зелень деревьев…

Я мельком, по привычке смотрю вниз, где растут мои старые подружки - липы. И горячая волна больно ударяет мне в грудь, и сердце мое сжимается от жалости. Из своего окна я вижу сгорбленную старую женщину, которая стоит рядом с липами. Обхватив руками одну из них, она тяжело вздыхает, и слезы текут из ее старческих глаз. Она пытается, подолом фартука, обтереть текущий по коре липовый сок. Но это абсолютно безнадежно. Мои руки безвольно опускаются вниз, я продолжаю стоять у раскрытого окна и понимаю, что теперь, по весне, уже не увижу эти цветущие липы и не смогу наслаждаться их медовым ароматом. Они загублены, навсегда загублены…

А было их семь. Эта цифра значила, что их хозяин, ветеран войны, был ранен в боях семь раз, но остался жив. Вернувшись после фронта, завел семью, построил дом, а рядом, за оградой полисадника вдоль дороги, посадил семь липок. Росли, подрастали деревца под окном дома и стали большими, красивыми, стройными. Подросли дети и разлетелись из родительского дома. А пожилой хозяин после всех домашних дел часто сидел на сложенных рядом с липами бревнах, раскуривая трубку или играл со своими внучатами.

 Но зимой хозяина не стало, и дом осиротел. Остались жить в нем хозяйка да корова Зорька, которая заставляла двигаться старую женщину и хлопотать по дому. Иногда в гости приходили дети со своими детьми. А липы у дома стояли серые, застывшие и постаревшие.

    Но вот пришла весна! Вдоль дороги веселые, молодые парни поставили столбы, протянули провода, навесили уличные фонари, и большие липы попали в шеренгу их бетонного строя. Чтобы липы не мешали, лихие парни свалили под корень первые четыре, а вот еще три не успели, их спасла хозяйка. Липы спилили лишь наполовину. И вот теперь, хозяйка стояла рядом, обнимая их, как родных детей и старалась прикрыть свежие раны…

    Прошел год, и судьба подарила мне внучку. Когда она подрастет, я обязательно покажу ей эти три замечательных, ароматных дерева липы. Жизнь возьмет свое! И липы вновь отрастут, я этому очень верю! А их чудесный аромат будет, как и прежде, наполнять души людей любовью и теплом.

 

ЗАБОР

Еще сегодня, утром, его не было, а вот после обеда появился. Горожане одобрительно посматривали в его сторону и говорили: «Давно уж надо было поставить!». Да и в самом деле, забор был хорош: доски оструганы и подогнаны друг к другу плотно, на просветах нащельники аккуратненькие, ровненькие и верх забора – прямая линия. Ну, сразу была заметна добротная работа настоящего мастера, не забор, а сплошной монолит. Да еще какой! Прямой, остро пахнущей свежеструганной сосной и такой большой, что за ним ничего не было видно. А посмотреть было на что!

Во-первых, за ним стоял старинный купеческий дом. До наших дней сохранился он хорошо и выглядел очень привлекательно. Не зря же его недавно купили, огородили, да еще и пристройку к нему сделали. Фундамент дома из дикого камня, кирпичи ажурной кладки, около окон мастер выложил наличники - не хуже резных, а наверху фронтончик, ветряк, надымники, портик, карнизы, а ниже колоннада, ливневые трубы, на концах которых были металлические пасти крокодилов. Было на что посмотреть!

Во - вторых дом нравился не только новому хозяину, его давно присмотрели для себя младшие школьники из соседней школы. Этот дом был для них полон загадок и манил к себе с невероятной силой. После уроков, здесь играли в прятки, здесь же проходили «ожесточенные бои» и даже водились приведения. А в- третьих к низу от дома, был брошенный огород, где росла «самая высокая полынь и репейники» и где всем девчонкам и мальчишкам хватало места для игр. Если последние воевали, то девчонки обустраивали «дом» и на его территорию старались никого не пускать. Но мальчишкам было «интересно» и они совершали, не всегда успешные, попытки завладеть этой территорией. И вот тогда начиналась настоящая игра, где уже нельзя было разобрать кто «свой», а кто «чужой». Слышались крики, шум, гам, смех, а иногда и выяснение «отношений». Часа через два все мирились и договаривались на другой день продолжить игру.

А весной ребята любили сидеть на старой лавке у дома, под цветущей яблоней. Яблонька была старой, но каждый год обильно цвела, а осенью на ней краснели крупные ранетки, и это было очень красиво! Но дети ждали зимы, ведь замороженные яблочки нравились не только снегирям и свиристелям, все ребята хотели отведать кисло – сладких ранеток, а это, к сожалению, не всегда для них проходило бесследно. Поэтому родители с опаской поглядывали на яблоню и были рады, что теперь-то она за этим высоким забором. А заборы дети тоже очень любят, особенно на них писать или рисовать… Заканчивался очередной учебный год, дети подрастали. 

Сегодня был четвертый день недели, приближалась пятница, но никто забор не трогал! «Какие воспитанные дети - подумала я!- А может с ними провели разъяснительную беседу, а может быть, им разонравился этот замечательный забор?» Но вот наступила суббота, в школе закончились уроки и я следом за ватагой детей иду домой. Проходя, по привычке, смотрю на забор и вижу там единственную, удивительную надпись, которая гласит: «Люба + Петя = Любовь». И я понимаю, что дети, конечно, повзрослели, и к нам в город пришла настоящая весна!   

 

 

КОКОСОВЫЙ ОРЕХ

Женщина средних лет вышла из автобуса на остановку. Всю ночь ее мучили боли в суставах и она с удивлением стала понимать, что старость уже не за горами, и что пора своим здоровьем заняться всерьез. Она очень спешила на рынок. Вчера, идя с работы, и заглянув на продуктовые ряды, она увидела удивительные плоды! Она просто не поверила своим глазам. Это были - кокосовые орехи! И в этот миг воспоминания детства нахлынули волной, разбередив душу и сердце.

Она увидела себя маленькой девочкой, бегущей навстречу отцу. Раскинув руки и быстро перебирая ножками, с размаха бросилась ему на шею, почувствовав запах силы и чего-то очень- очень родного. Сердце ее встрепенулось и звук ликования, и радости вырвался наружу, перехватив дыхание. А отец, радостно и восторженно, подхватив ее на лету подмышки, закружился с ней на месте, изображая карусель. Хотя мама очень сердилась на дочь за то, что она без разрешения уходила к заводской проходной встречать отца, но в душе была рада их привязанности.

А однажды отец принес домой «волшебный фонарь», истратив часть своей зарплаты и рассердив этим маму. Но «фонарь» был замечательный! Отец вставил в него кинопленку и на белой стене комнаты появились волшебные сказки, далекие страны, чудесные острова, где жили таинственные племена чернокожих людей, где росли огромные пальмы, а на них зрели кокосовые орехи. Именно эти огромные орехи поразили тогда ее детское воображение. Отец ей приносил орехи, но такие - никогда. И она поняла, что эти растут только в теплых, далеких странах. И тогда попросила отца увезти ее в ту далекую страну, чтобы увидеть чудесный, сказочный и волшебный мир наяву. А когда они устанут в пути, то обязательно съедят кокосовый орех. Ведь он такой большой и вкусный, наверное и его, конечно, хватит на всех…

Но мечтам не суждено было сбыться. Вскоре отца арестовали и расстреляли, а потом оправдали. Но мамы уже не было…

И вот прошло немало лет. Уже была своя семья. Выросла своя дочь и у дочери появилась дочь. И надо же этому вчера случиться? Мечта ее детства – на рынке! Женщина вздохнула, торопливым шагом прошла во второй ряд и увидела заветную горку кокосовых орехов. Нужно было выбрать самый – самый! Ведь маленькой внучке он должен понравиться. Она долго перебирала и вертела их в руках.

Наконец выбрано то, что надо! Заплатив продавщице, женщина аккуратно и бережно поднесла шершавый бок ореха к уху, потрясла тихонько и услышала бульканье живой влаги той страны, из которой его привезли. А затем, прижав орех к щеке, ощутила теплоту и силу земли взрастившей его. Бережно положив орех в сумку, заспешила домой. До Нового года оставалась три дня, и ей хотелось сделать сюрприз внучке. Она представила себя негритянкой с кокосовым орехом в руках и тихонько засмеялась.

Положив дома в холодильник свое «сокровище», занялась домашними делами.

   Прошло два дня и наступил последний предновогодний. Сегодня, она и муж пойдут к дочери встречать Новый год и принесут внучке сюрпризный орех.

Рабочий день закончился. Женщина спешила домой, не замечая боли в ногах, они были легки, как в юности. Вот и дом. Открыв входную дверь и пройдя в комнату, она увидела спящего мужа и поняла, что он пьян. Тяжело ступая, прошла на кухню, открыла холодильник, чтобы положить, купленные по дороге продукты, и руки ее внезапно, и беспомощно опустились. Внизу, на полочке, лежал разбитый и наполовину съеденный орех…

Положив продукты, женщина вернулась в комнату, села перед зеркалом и посмотрела на свое отражение. Она увидела опущенные плечи, грустные, усталые глаза, безвольно сложенные на коленях руки - и слезинка покатилась по щеке… Но вдруг какая – то сила заставила ее руки буквально взлететь над головой, и вмиг волосы были приведены в порядок, еще помада, еще улыбка, еще платье и коробка конфет. Ну вот, уже можно идти в гости! А у зеркала, с фотографии на нее смотрит улыбающаяся внучка, и женщина понимает, что жизнь идет своим чередом. Она вдруг тихонько улыбнулась, встала, накинула на голову легкий платок, надела сапожки и шубку, оглянулась на спящего мужа, и шагнула за порог - навстречу Новому году.        

МАШИНА

Она, в маленьком провинциальном городке, появилась недавно. Если где-то останавливалась, то стайка непоседливых и любопытных мальчишек окружала ее со всех сторон, и их восторгу не было границ. Да и на самом деле, машина была хороша! Легкая, изящная, красивая форма, великолепный перламутровый темный окрас и скорость, явно выделяли ее среди тех машин, которые колесили по городу с утра до вечера. Эта же, очень редко останавливалась здесь, потому что ее хозяин проживал в соседнем городе. Поэтому она проезжала по улицам городка утром и возвращалась вечером из небольшого заводика, директором которого и был хозяин машины. С огромной скоростью, разбрызгивая первые талые лужи, машина «летела» по центральной улице городка, мимо домов и домишек, мимо людей, спешащих рано утром на работу, а затем, повернув налево, к пожарной каланче, подъезжала к проходной завода. Ее уже ждали вахтеры – охранники, которые с большим усердием открывали ворота. Машина, нырнув в них, пропадала из поля зрения, так как дорога круто уходила вниз к заводским цехам и административному зданию. За затемненными стеклами машины не было видно сидящих в ней людей. Но все знали – едет «сам». Рабочий люд расступался, пропуская быструю машину, ругая ее, когда потоки воды и брызг иногда вылетали из под ее колес, попадая на нерадивых или не успевших быстро уйти в сторону…

Но однажды, машина внезапно остановилась. Остановил ее шофер, почувствовав на своем плече руку хозяина. Раздосадованный он повернулся к директору завода и удивленно перевел свой взгляд туда, куда смотрел его хозяин... И он увидел пожилую женщину, которая неторопливо переходила перед ними дорогу. Она была в светлом плаще, в одной руке несла тяжелую сумку, а в другой яркий, декоративный, очень красивый поднос. Ее неторопливость, достоинство и уверенность, заставили шофера быстро взяться за руль… и машина, тихо урча, начала вдруг откатываться назад. Казалось, что какая – то неведомая сила заставила ее это сделать. Шофер перевел удивленный взгляд на хозяина и понял, что сегодня они впервые опоздают на заседание. Такого еще никогда не было! Директор перехватил его недовольный, сердитый взгляд и вдруг улыбнувшись, сказал: «Не спеши, пусть пройдет. Это моя первая учительница!». Машина затихла

 

КОНЬ

Ветки очень больно хлестали по лицу. Влажные бока коня, разгоряченные бешенной скачкой, тяжело вздымались под седлом и ногами Ольги. Ей казалось, что этому не будет конца, но отступать она не будет, так ее учил дед Федор.

В том далеком детстве, она хорошо помнила свой дом и двор, где вся семья трудилась с утра до позднего вечера. Во дворе были амбары для зерна, сараи для птицы, коровник и конюшня. Жилой дом был большой из красного кирпича с железной крышей. У всех в деревне пол был мазаный глиной, а у них – деревянный. Но дом ее не привлекал, Ольга любила находиться во дворе, а баба Серафима была этим очень недовольна. Она ворчала, что и так некому в хозяйстве работать, а уж во дворе болтаться и совсем нечего. Действительно, хозяйство было крепкое, так как пятеро братьев, сестры и зятья не всегда все успевали во время делать, и своих рук не хватало, тогда дед звал на работу деревенских. Ольга же любила конюшню, где были кони. Это была большая гордость деда Федора, он растил орловских рысаков и часто приговаривал: «Мой рысак и под воду и под воеводу!» Ах, какие они были красавцы! Грива и хвост пушистые, волос шелковистый, мягкий, копыта крупные, масть темно – серая и вся в «яблоках», переходы цвета были такими красивыми, что Ольге кони казались волшебными как из какой – то сказки. Дед торговал рысаками, он умел их и растить, и готовить к выездам. Покупали коней охотно, особенно перед Рождеством и Масленицей. Особо ценили правильность и красоту хода рысака, его резвую рысь. А Ольга тяжело расставалась со своими любимцами. Помогая деду, она всей душой привязывалась к лошадям и те платили ей своей преданностью. Дед Федор часто хвалил свою внучку за помощь, храбрость и за то, что она могла найти подход к любой лошади и помочь ему в объездке молодых жеребцов.

А потом хозяйство разорили, лишнее отобрали, а тут началась война и последнего коня увели со двора на работы.

    Сегодня целый день слышалось громыханье орудий, фашисты подходили все ближе, люди понимали, что война вскоре придет в их деревню. На площадке перед сельсоветом собрался народ. И в этот момент на нее просто влетел на коне, командир боевого отряда вместе с солдатами. Ольга смотрела на командира, слышала его распоряжения по срочному уходу из деревни, но ее взгляд постоянно был прикован к боевому коню. Она хорошо разбиралась в породах лошадей, но такого видела впервые: вороной масти, с крепкой мускулистой спиной, он почти не стоял на месте, крутился, перебирая красивыми тонкими ногами, вставал на дыбы и косил огненным глазом на окружавших его людей. Ольга подбежала к командиру и смело крикнула: «Дай, прокатиться!». Солдаты вначале замолчали, а затем разразились громким смехом. Но Ольга, ухватившись за стремя, просила и просила прокатиться на лошади. «Ладно, командир, дай девчонке прокатиться!»- сказал один из них и подмигнул Ольге. Они знали, что Буян никому не давал удержаться в седле, кроме командира. Конь был предан своему хозяину с самого начала войны. Придержав коня, командир соскочил на землю, подхватил Ольгу и закинул в седло, дал уздечку и хлопнул коня по крупу. Конь рванул с места и помчался к опушке леса под улюлюканье солдат. «Какой у него мощный ход, смогу ли я удержаться в седле, признает ли меня конь и покорится ли мне? – пронеслось у нее в голове, но было уже поздно. Конь летел как стрела. Но она тоже была упрямой. А конь приближался к лесу и вот уже первые ветки начали больно хлесть по лицу упрямую девчонку. «Ну, нет, дружок, я тебе спуску не дам!» - и она, чуть ослабив уздечку, крепче обхватила шею скакуна, она словно намертво прилипла к коню. Во время этой страшной скачки она ругала коня, хвалила его за резвый бег, иногда немного больно натягивала поводья уздечки и шептала ему в ухо ласковые слова, а конь пытался сбросить случайную наездницу. Сколько прошло времени, Ольга не помнила, но в один момент почувствовала, что поводья несколько ослабли, конь замедлил свой бег, и тогда осознала, что он ее признал, и что она может им управлять. Ольга посмотрела на свои исцарапанные руки, разорванное клочьями платье, дотронулась до лица и поняла, как тяжело ей досталась эта победа. Когда она на коне подъехала к центральной площади деревни, то увидела удивленные лица солдат и командира: «А ты, молодчина, мой Буян никого к себе не подпускал, славный из тебя выйдет солдат!». Ольга взглядом отыскала в толпе своего деда, он ласково смотрел на внучку, а в его глазах были и слезы, и гордость за нее. И это был последний мирный день осени 1941 года.

    А впереди всех ожидала тяжелая и страшная война. И дед не один раз будет спасать свою деревню от фашистских поджогов, и почти все его сыновья и зятья не вернутся с фронтов домой, а Ольгу с другими детьми увезут на работы в тыл и она будет жива, но деду уже об этом знать не будет суждено.