Каким аргументами он доказывает свою точку зрения?

Подделать текст ярлыка Ахмата в XVII в. Было невозможно, так как в это время в России не могла быть известна такая упоминаемая в нем подробность, как осада Ахматом четырех «карачей».

Помимо отсылок к событиям 1480 г. (указание на уход ордынцев от Угры и Оки из-за отсутствия зимних одежд и попон для коней) и 1476 г. (упоминание о подчинении Крыма), в нем есть ряд воспоминаний о событиях 1472 г, когда Ахмат попытался совершить первый поход на Москву.

Исследователи, писавшие о ярлыке Ахмата, знали один список – в составе сборника из Синодального собрания ГИМ №272-40-х голов XVII в. Однако в настоящее время известно еще три. Два из них описаны в составе сборников, содержащих текст Стоглава, в книге Е. Б. Емченко 30-х годов XVII в. Ещё один упомянут в работе И. В. Зайцева и датируется второй половиной 10-х – 20-х годов XVII в. Все упомянутые списки находятся в сходных по составу сборниках, в сопровождении одного и того же комплекса документов, связанных общей темой – отношений с мусульманскими государственными образованиями. Автор указывает и на близкий по составу сборник: ГИМ. Собр. И. Е. Забелина. №419, датируемый 60-ми годами XVI века. Сборник имеет дефекты, однако по нему все же можно определить ярлык Ахмата.

Запись об измене казанских князей и шертная грамота Исмаила имеют даты 1549 и 1557 г. – очень близкие ко времени написания 3. Грамота сохранилась в польской книге Ногайской орды. В сборниках, где шертная грамота помещена рядом с ярлыком Ахмата, присутствует другой ее перевод, отличный от того, который присутствует в польской книге. Скорее всего ярлык был захвачен Ногайской Ордой во время январского нападения 1481 года. Ярлык хранился в семье Мусф, а когда в 1557 г. Исмаилу понадобилось выразить свою лояльность московскому царю, этот документ был отослан в Москву. Это объясняет соседство ярлыка Ахмата с грамотой.

Если до 1557 года ярлык Ахмата находился вне Руси, то временной промежуток между его доставкой и наиболее ранними имеющимися списками составит лишь полвека с небольшим, а с учетом списка 3, в котором текст ярлыка первоначально, несомненно, присутствовал, - всего несколько лет.

В списках авторов ярлык Ахмата следует сразу за «Сказанием о святой горе Афонской, то в списке 3 ситуация иная: «Сказание» помечено номером 69, а запись об измене казанских князей – 76. Следовательно, «вольная грамота некоему русину», от которой сохранилась концовка, стояла под номером 75, речь Михаила Гарабурды к Мухаммед-Гирею, скорее всего, под номером 74, шерстная грамота Исмаила – 73 и ярлык Ахмата – 72. Остаются еще два текста, вероятнее всего, располагавшиеся между «Сказанием о святой горе Афонской» и ярлыком Ахмата и помеченные номерами 70 и 71. Поскольку эти тексты находились в окружении памятников «восточной тематики», резонно предположить, что они тоже были с ней связаны.