Солдатская медаль космонавта

 

Рис. Г. Калиновского

 

– Какой же он космонавт! Он на космонавта и не похож.

– Космонавт! Точно тебе говорю.

Это разговор двух девушек, наблюдавших за игрой в теннис на корте космодромного городка.

Я бы тоже за космонавта его не принял.

За столом около спортивной площадки сидел человек совсем не гагаринского возраста.

Спортивный костюм, обут в кеды, энергичные черты лица, седина в волосах. Да, конечно, он скорее похож на спортивного тренера, чем на привычного нам космонавта. На коленях у меня лежала бумажка: «Феоктистов Константин Петрович. 38 лет. Родился в Воронеже. Русский. Беспартийный. Окончил Высшее техническое училище имени Баумана. Кандидат наук. Читает по‑английски. Имеет медаль за войну и два трудовых ордена, полученных совсем недавно». Далее характеристика: широко эрудирован в технических вопросах и является хорошим специалистом в своей работе… Руководил разработкой важных научно‑исследовательских тем. Увлекся философией и кибернетикой… В этом году прошел медицинское обследование, испытание на центрифуге и в термокамере, изучил методику ведения научного эксперимента в полете. Вот и все, что мог сказать о человеке листок бумаги.

– Мало? – человек положил руки на стол и дружески улыбнулся. – Ну хорошо, атакуйте. Я приготовился.

Разговор продолжался около часа. Я привожу его таким, каким был этот разговор за двое суток до старта, – вопросы и ответы.

– Я тоже из Воронежа. Вопрос земляка: вы помните этот город, связаны с ним сейчас?

– Да, в этом городе я родился и жил до шестнадцати лет. Конечно, многое не забылось и не забудется. Друзья детства. Проспект. Бронзовый Петр. Зеленые парки, зеленый район сельскохозяйственного института. Лысая гора под Воронежем. Недавно, кажется в Третьяковке, увидел картину «На родных просторах». Остановился – страшно знакомый пейзаж. Навел справки. Воронежский художник! Написана картина с Лысой горы. Как раз в этом месте, над речкой, я костры разводил. Последняя поездка в город была печальной – хоронил друга…

– У вас медаль за войну?

– Медаль тоже напоминает о городе. В сорок втором подошли немцы. Я ушел в боевой отряд мальчишкой‑разведчиком. Раз десять переходил линию фронта. Получил под Воронежем рану.

– Два слова о родителях…

– Мать умерла. Отец, в прошлом бухгалтер, теперь на пенсии.

– Ваш путь в науку. Давно ли сделали выбор профессии?

– Давно. В детстве я прочитал несколько популярных книжек по энергетике. С тех пор и началась любовь к технике. Первые опыты, эксперименты делал в Воронежском дворце пионеров.

– Мы не первый раз видим вас на космодроме. Объясните ваши прежние поездки сюда.

– Я участвовал в запуске первого спутника. С коллективом ученых и инженеров участвовал в подготовке полета Гагарина, Титова, Николаева…

– Всех космонавтов?

– Да.

– Ваше решение «лететь самому» пришло неожиданно?

– Нет, очень давно. Я знал, что вслед за космонавтами‑пионерами, космонавтами‑профессионалами обязательно полетят ученые. Я очень хотел быть среди них. Несколько раз просил о себе…

– Вас не смущали требования врачей к космонавту?

– Поначалу многое было неясным и неизвестным. Действовать надо было с большим запасом осторожности. Но в прошлом году всем стало ясно: космос – место работы не только для избранных. Хотя, разумеется, это не прогулки по саду.

– Вы, наверно, хороший спортсмен, если сравнительно быстро сумели подготовить себя к полету.

– Должен сознаться: регулярно спортом не занимался, не хватало времени. Знаю, что это плохо, но так уж получилось. Изредка удается выкраивать время для лыж и охоты.

– Вы считаете, что здоровья рядового человека достаточно для полета?

– Как видите, я не Геркулес, но я убежден: в космос может лететь всякий здоровый человек. Правда, надо делать различие между профессиональным космонавтом и, например, ученым, так же как мы различаем в самолете пассажира и летчика.

– Что вас как человека науки более всего интересует в этом полете?

– Надо решить много задач, связанных с наблюдением звезд и Земли как планеты. Все это важно для построения астронавигационных систем. Меня интересуют оптические характеристики земной атмосферы, полярные сияния, возможности космической навигации.

– Ваши представления о счастье?

– По‑моему, счастье – это без ошибки выбрать путь в жизни. Счастье – если человек упорно стремится к цели и, перешагнув трудности, достигает ее. Счастье – это работа, радостная для тебя и полезная людям.

– Ваше любимое занятие в свободное время?

– Вся беда в том, что свободного времени до сих пор было до обидного мало.

– Мы слышали, вас зовут одержимым. Обижает или льстит вам такая характеристика?

– Одержимость в деле я всегда уважал в людях.

Наша беседа могла бы продолжаться, но подошел руководитель физической подготовки и, улыбнувшись, сказал одно слово: режим. Мы пожелали ученому успешной работы.

А через день был старт. Около ракеты стояли десятка четыре людей и поглядывали на часы, ожидали автобуса. Из автобуса вышли трое, одетые в синие стеганые куртки из нейлона и брюки из той же материи. На Феоктистове были летние светлые полуботинки. Все это еще больше подчеркивало и необычность полета, и какое‑то новое качество людей, идущих по бетону к ракете.

Я не заметил какого‑либо волнения на лицах космонавтов. Попрощавшись со всеми, они пошли неторопливо, переговариваясь. Я вспомнил предыдущие старты и отметил некоторое угасание торжественности момента. Люди шли на работу. И походка, и одежда, и слова, сказанные на прощание, – все было гораздо проще, чем в предыдущие старты.

Феоктистов вошел в корабль вторым. Его место было на среднем кресле.

А потом отсчет времени и старт. Зрелище подъема ракеты будет поражать воображение, сколько бы раз человек ни видел его. В эту минуту человек чувствует себя маленьким, придавленный грохотом и ослепленный огнем и сознанием происходящего. Человек чувствует себя и великаном, потому что это рука Человека десять секунд назад зажгла под ракетой солнце, это Человек поселил силищу в эту махину, это Человек находится на верху ракеты.

На космодроме много поэтов. Перед стартом даже немолодой генерал показал мне листок со стихами. Несомненно, старты ракет пробуждают в людях поэтическое воображение – обычными словами рассказать об этом моменте просто невозможно. И, конечно, в этот момент все думают о людях, которые через несколько минут будут далеко от Земли.

Не сверхчеловеки садятся в корабль, но большое мужество у людей должно быть непременно. Есть доля риска при всяком полете. Медики, обсуждая проблемы отбора людей в космонавты, говорят сейчас не столько о перегрузках физических, сколько о перегрузках человеческой психики. К ответственному моменту старта мало подготовки на центрифугах и спортивных площадках. Всей жизнью человек готовился к этому испытанию. Может быть, когда‑нибудь в детстве преодоленный страх съехать с горы на лыжах был началом мужества в человеке.

Поколение сорокалетних людей прививку мужества получило в солдатских окопах, в разведках, в атаках, под бомбежками и в полевых лазаретах. На космодроме все знали, что Феоктистов был солдатом, и, может быть, поэтому не удивлялись его спокойствию в минуты, когда всякому смертному волнение было простительно. Но никто не подозревал даже, что на войне шестнадцатилетний солдат Феоктистов пережил момент драматический. По человеческой скромности сам он в разговоре до старта не рассказал об этом случае. Уже после приземления, когда на космодром пришли газеты, я с волнением и тревогой прочел сообщение из Воронежа. Не напутал ли корреспондент? Заметка называлась «Его расстреливали фашисты». «…Он был разведчиком и несколько раз переходил линию фронта. Однажды недалеко от реки, на улице Сакко и Ванцетти, фашисты его схватили. Расправа была короткой. Его расстреляли во дворе полуразрушенного дома…»

С газетой я побежал на теннисный корт, где космонавты проводили час после обеда. Феоктистов прочел газету.

– Да, так и было…

Спокойно, как будто речь шла об игре в теннис, он рассказал:

– Это был десятый переход линии фронта. Я попытался бежать. Немец выстрелил прямо в упор. Очнулся я в яме с другими расстрелянными. Пуля ударила в челюсть и вышла тут. – Он показал пальцем. – Вот метка.

– Что же вы об этом до старта не рассказали?

Усмехнулся:

– Мало ли на войне чего было…

Такой характер у человека. Теперь ученый Константин Феоктистов получил высокие человеческие почести и самые высокие награды страны. Среди них есть и простая, чуть позеленевшая от времени солдатская медаль за войну. Это не самая маленькая награда из наших наград…

Он, стоящий девятым в нашем ряду космонавтов, носит штатский костюм. Его предшественники носят погоны. Нет ничего неожиданного в том, что именно вчерашние летчики‑истребители пошли на разведку невидимого мира – космоса. Для такой разведки нужны были люди смелые, здоровьем крепкие, хорошо обученные, готовые на подвиг.

И они совершили этот подвиг. И сколько б люди ни жили под солнцем, они всегда будут помнить имена первых разведчиков космоса. Называя их, наши потомки вспомнят середину XX века, вспомнят страну, где выросли первые герои космоса, вспомнят, что были они комсомольцами и коммунистами, что были они советскими солдатами…

 

 

Валентин Гольцев