Национализм в русском Сопротивлении

Если воспринимать развитие России как прямую, идущую из точки А в точку Б, то в определённый момент она оказывается разорвана большевистской революцией с её в высшей степени эсхатологическим пафосом. Большевиков в той роли, которую они сыграли в истории России нельзя сравнить ни с одной другой силой в Европейской истории. Прервав естественное становление Модерна они, однако, не обратили страну обратно в архаику, законсервировав на, без малого, 70 лет то состояние страны, которое А. Г Дугин назвал "Археомодерном" - то есть совокупностью модернистских и архаических черт. Существуют два подхода к исследованию наций - один из них, конструктивистский, утверждает, что нация как таковая есть полностью продукт нового времени - примордиалистский же подход настаивает на древнем существовании прототипов наций, которые в эпоху индустриализма лишь получают свою форму. Тем не менее, оба подхода солидарны в том, что нация не есть нечто статичное, ей свойственны изменения - и одна из главных ролей в последних изменениях наций принадлежит переходу к парадигме модерна.

В России приозошло примерно то же самое - будучи во многом именно порождениями парадигмы модерна и индустриализации, большевики присутпили к формированию русской (советской) нации - но следуя своим интернационалистическим установкам и, фактически, сдав ряд позиций архаике, чтобы удержаться у власти, в советскую эпоху формируется некий гибрид - общность, построенная вроде бы по всем канонам нациестроительства эпохи модерна, но при этом не имеющая в своей основе фундамента атомизированного общества (это сближает большевиков с европейскими консервативными революционерами начала двадцатого века). Иными словами, была сформирована новая редакция "народа", адаптированная к двадцатому веку - но не нация в ее европейском понимании.

После падения СССР, когда отгремела первая "реваншистская" волна сопротивления и в оппозиционной среде начало появляться понимание того, что близкая победа нереальна, начались определённые брожения - и снова стало актуально старое разделение на славянофилов и западников. При этом первые во многом последовали примордиалистскому подходу к нациям, который существовал и в СССР, а последние восприняли конструктивизм, активно процветавший на западе - и и в результате приведший к определению нации, как "воображаемого сообщества" (Бенедикт Андерсон).

С евразийским проектом, который подразумевал пересобирание территорий бывшего СССР на основе некоего национального социализма (конкретные формы менялись от проекта к проекту) с концом девяностых было не просто покончено - он фактически, в своих наиболее соглашательских формах, стал официальным проектом Кремля. Этот доклад не место для споров об истинности или не истинности намерений власти относительно воплощения этого проекта. Фактом оставалось то, что массы оппозиции не сочли произошедшее воплощением их идалов, но продолжили борьбу.

Как таковой, западнический взгляд на национализм существовал и в девяностые - его частично эксплуатировал даже Ельцин во время Чеченской войны, или в предверии выборных баталий. Своё теоретическое воплощение он получил в 1997-м году в статье "Идеологический прорыв", написанной совместно Савельевым, Адеевым, Хомяковым и Севастьяновым. Приведу определённые тезисы из неё, которые хорошо иллюстрируют именно тотальную инаковость этого дискурса по отношению к обыденному русскому национализму (именно эта инаковость и оторванность как от народа, так и от масс оппозиции в итоге приведёт к тому, что именно этот дискурс, наравне с либеральным, станет почвой для процветания русофобии):

"2.Нация и народ — не одно и то же. Нация создается из народа при определенных исторических условиях и определенных политических усилиях. Нация начинается с осознания групповых интересов, а не абстрактных идеалов. Она формируется в борьбе за удовлетворение этих интересов.

Нация — не скопище фанатиков: она — сумма эгоистов. Но эгоистов умных и дисциплинированных, осознающих необходимость совместной борьбы за частные интересы как за групповые, умеющих подчиняться логике и дисциплине этой борьбы.

6.У русского национализма своя идеология и своя политика. Следует растить свой миф, своих героев, свою когорту лидеров, своего вождя.

Мы не консерваторы. Наша идеология — это идеология современная, она нацелена в будущее, анев прошлое. Наши цели впереди, и добиваться их мы будем современными методами. Русская национальная идеология не должна иметь ничего общего с архаикой. Историческим опытом можно пользоваться лишь как интеллектуальным инструментом, но не как источником целе-полагания. Как националисты мы должны уважать своих предков, их судьбу, их борьбу, их страдания и их воззрения. Но при всем уважении мы не станем строить свою экономику на сохе, а мировоззрение — на народной архаике, политической или религиозной. Мы против всех пережитков до-буржуазного общества.

10. Для нас нет ни идеологических идолов, ни идеологических жупелов. В борьбе за интересы русской нации и русской цивилизации можно использовать любые идеологические и политические конструкции.

Мы не умиляемся истории авторитарной России и не отказываемся от принципов демократии. Все, что полезно для нации, — достойно уважения, изучения, использования."

Как мы видим, ключевое здесь именно разрыв с русским национализмом, как с третьепутистской, консервативно-революционной силой - и курс на повторение тех реформ, которые произошли на западе в новое время и сформировали буржуазную нацию. Тут происходит радикальный разрыв с традиционализмом и переход к понятию нации, как сборища эгоистов, совместно преследующих общие цели.

Но востребованным этот дискурс стал именно в тот момент, когда режим Владимира Путина фактически перехватил у "красно-коричневой" оппозиции евразийский проект, но не использовал его для решения конкретных проблем, которые наиболее остро рисовало националистическое движение - то есть проблем миграции и замещения русских инородцами, "русского креста", положения русских за рубежом. Сюда же добавилась так и нерешенная проблема Кавказа и его подвешенный статус после окончания "Второй Чеченской", наметившиеся межэтнические столкновения, изгнание русских из ряда республик России и настороженно отношение к ним в других (Чечня, Тыва, Якутия).

Более того, имперское начало стало применяться именно как антидот для попыток ограничения миграции, за которой явно рисовался конкретный интерес капитала. Таким образом, для национального движения появился стимул для отрыва от дискурса девяностых - для чего и был взят на вооружение бренд национал-демократии.

Здесь, однако, довольно скоро нарисовались проблемы. Становилось очевидно, что, несмотря ни на что, исторически в России всё равно восторжествовала славянофильская позиция - или, во всяком случае, западникам так и не удалось реализовать свою доктрину коренного слома российской самобытности и возвращения России на "столбовую дорогу цивилизации". К любым - даже, казалось бы, самым "европейским" формам государственного устройства страны неизбежно примешивалась "русскость" - и если в случае с советским экспериментом это обратилось скорее во благо, то с демократической россией всё пошло не так гладко. Жуткая идеологическая каша, воцарившаяся в политическом сознании России после того как на либерала Ельцина толстым смоем намазали евразийство "Путина" не могло не вызывать к жизни разочарование в "самобытности" как таковой - а поскольку западничество в России объективно потерпело поражение, то оставалась лишь русофобия.

Национал-русофобия

Первой ласточкой здесь был бывший консервативный революционер православного толка - А. А. Широпаев, выпустившего в 2001-м году книгу "Тюрьма Народа - русский взгляд на Россию", сформировавшего основное противоречие государства и нации. В его трактовке сама Россия как страна является антиподом русского народа и должна быть уничтожена, являясь источником "азиатчины". "Ордынской" Москве он противопоставляет Новгородскую Республику как, якобы, носитель изначальных, присущих русскому народу тенденций.

Нельзя не видеть, что это не является русским национализмом как таковым - но, скорее, национализмом Новгородским - но здесь и приходит на помощь конструктивистский подход к формированию нации. Целью исторического развития России является сепаратизм и регионализм - отделение от России нерусских регионов, а затем деление оставшейся территории на "русские республики".

Схожую с этой трактовку предложил профессор географии П.М Хомяков, рассматривавший историю страны как борьбу языческой-демократической Руси с христианской Россией-Московией-Ордой. Результат его деятельности выразился в радикальном языческом крыле ДПНИ - "Северном Братстве", признанном экстремистским. Сам профессор отделался четыремя годами лишения свободы.

В общем же и целом, тут видно разочарование в исторических формах развития России - будь-то Православие, империя или автократизм. Корни здесь можно видеть как в общем упадке пассионарности в народе, так и в реальных злоупотреблениях путинской пропагандой символами и образами "имперства". В условиях постмодерна, когда ценности и символы становятся особо чуткими к выхолащиванию, даже редкое употребление образов вне реального контекста, "для красного словца" может привести к тому, что люди перестанут воспринимать эти символы как что-то отличное от информационного фона, что-то реально значащее. Увы, можно констатировать, что для всё большего и большего количества людей таким "фоном" становится имперская риторика власти - и только естественно, что начинают появляться альтернативные проекты, зачастую несущие русофобскую нагрузку.

Общее выражение эти тенденции находят в идеологическом проекте "национал-демократии" - то есть националистического направления, верного конструктивистскому подходу к формированию наций и ратующего за европейский выбор России. И если НДП Крылова в этом дискурсе остаются внутри рамок приличия, то возвглавляемый Широпаевым и Лазоренко (успевшего отметиться в создании языческо-гностической церкви "Нави) НДА последовательно стоит на антироссийских и русофобских позициях. Сущность"национал-демократии" можно уяснить как некий национально-окрашенный либерализм, причем национализм тут присутствует исключительно в виде ксенофобии. Прочие родовые пятна русского либерализма - ориентацию на Европу и США, отказ от импеерских амбиций, негатив по отношению к Православию, заявление верховного примата "прав человека", звериный антикоммунизм и ритуальную клятву в верности Романовской России (при фактическом активном ее неприятии) национал-демократия наследует полностью. Мы имеем дело с попыткой любой ценой "модернизировать" (в смысле расставания с архаикой) страну - даже за счёт принесения её самой в жертву. Что же - вполне в духе теорий атомистического общества!

Это можно прокомментировать как указание на то, что в стране, исторический путь которой явно противоречит "нормам" Европы, национализм может быть исключительно "славянофильским" - так как иначе направление, акцентирующее внимание на нации и истории, будет вынуждено придти к ксенофилии и русофобии.

Водораздел здесь положила "Белая Зима" и вовлечение в политику масс полуобразованной молодёжи из крупных городов, тн "хипстеров", среди которой идеи "ксенофоб-либерализма" упали на благодатную помощь. В частности, в сети началось массовое распространение проевропейской и русофобской агитации, у корней которой стояли именно национал-демократы из группировок НДА, а также "республиканской партии" поэтессы Алины Витухновской, произошло значительное "полевение" НДП, уход из нее Холмогорова (то есть в массовом националистическом движении появился потенциально русофобский элемент).

Впрочем, справедливости надо сказать, что сама эта кампания была ответом на "антиоранжистскую" кампанию, начатую движением "Наши" в ту зиму - и действительно представляющую из себя редкое убожество. Боюсь, что дихотомия "евразийство-национализм", ложно понимаемая массами еще получит не самое красивое разрешение.

Ещё одним явлением "русской национальной русофобии" являются подобные настроения в среде русских национал-социалистов. Основой тут служит резкое неприятие массами идей национал-социалистов и нежелание последних поступиться формой. Естественно, что для обычного русского человека восхваление Гитлера, призывы к "нордической гордости" и поминание скандинавских языческих богов выглядят странно. Однако вместо адаптации этих идей на русскую почву и формирования русской национал-социалистической мифологии, часть данной субкультуры предпочла провозгласить обывателей "овощами" и открыть сезон ненависти к России. В наиболее маниакальных формах это выражается в поджогах церквей или даже безмотивных убийствах прохожих (к счастью, подобное, всё же, редко). Впрочем, это выходит за рамки рассматриваемого нами материала, так как подобные "национал-социалисты", обычно и не считают себя националистами, провозглашая своим идеалом "белый интернационал". Расизм, как доктрина изначально западная, и не мог прижиться на национальной почве и остаётся лишь надеяться, что это, рано или поздно, положит конец роману русского национализма с субкультурой скинхэдов.

Вывод

Списывать ростки русофобии и нигилизма, проникающие в национальное движение нельзя, от них нельзя отмахиваться. Россия уже прошла в своём развитии через социализм и либерализм - и, кажется, сама судьба пророчит ей пережить и националистический опы. Будет это возрождением, или же наоборот смертью страны зависит именно от того, каким содержанием будет наполнено русское национальное движение. Проблемы межнациональных взаимоотношений нарастают как снежный ком - и решать их, так или иначе, будут именно националисты. Эпоха Путин, как эпоха компромиссов и договорённостей, выразившихся в заморозке статус-кво рано или поздно подойдёт к концу - и тогда стране придётся делать свой выбор. Возвращаясь к тому, о чем я писал в начале статьи, видимо, это будет выбор в пользу "народнического" или "западного" типа национализма. И если первый неизбежно будет социально-ориентированный и имперским, то второй пройдёт по России катком либерализма и сепаратизма.

Тем более печально видеть, что именно второе направление оказывается лучше приспособленным к тем реалиям, которые появились после зимы 2012-го года. Играя на чувствах отчужденности от политики, разочарования в новейшей истории России национал-русофобы превращают потенциально-революционный заряд, который только и может спасти западную цивилизацию, в орудие деградации как России, так и всего мира.

На мой взгляд, решением является в первую очередь создание третьей силы, которая бы декларировала взгляды реально независимые как от русофобов и западников всех мастей, так и от существующей власти. Необходимо понимать, что режим исторически всё равно обречен и не покупаться на подачки. Патриотам и имперцам сейчас стоит подумать о том, как бы не пойти ко дну вместе со всем кораблем Российской Федерации. И если нет средств для создания собственной политической партии, незвисимой от Кремля, то, возможно, выбор лежит в сфере создания сетевых структур, которые останутся на плаву и после грядущей катастрофу государственности.