Октябрьск, специальный учебный центр

Таон еще раз обошел кругом Т‑72 пару раз приложил ладони к броне, зачем‑то пнул гусеницу.

Итак, слушай меня, погонщик, – бросил он Аксимову.

Вашего железного зверя в лоб не взять даже десятиступенчатому магу. Ну а такой огневик как ты просто попалит краску. Что в лоб, что в бок, что по голове – легко подпрыгнув, он залез на броню и погладил башню. Сильно попортить шкуру можно, но насквозь не пробить. Вот в гузно, – цокая медными подковками он перебежал на корму боевой машины, – можно попробовать. Особенно если вот через эту решетку и прямо в дизель, – слово он выговорил без запинки, и майору на миг показалось, что представитель «привлеченного персонала» просто прикидывается ничего не смыслящим в технике дикарем. Можно бить в хобот – пожалуй если как следует навести то молнией можно даже отшибить. А без хобота как я понимаю, воевать он не может.

– Это метатель, – бросил Аксимов.

– Знаю, – продолжил Хон спрыгивая на землю, – про то и речь И вообще – не отвлекайся.

Можно было бы попробовать разбить штуки на которых эти нетвари катаются, – продолжил он как бы размышляя вслух, и пнул гусеницу сапогом, но тоже придется попотеть.

Вот в брюхо, – на миг в его голосе промелькнуло мечтательное выражение, – было бы в самый раз. Да только по кривой ни «огненный кулак» ни молнии еще метать не научились – так что магу нужно будет прямиком под него залезть: ну и зажариться само собой на собственном огне… И в собственном соку, – добавил чародей, рассмеявшись.

Короче, – туда где дизель и на хобот – ну и на гусеницы, пусть шаманы поставят защитные руны и подвесят обереги. Понятное дело – тех оберегов на один раз хватит, но вечно жить никому не угрожает – даже погонщикам железных зверей… Он улыбнулся, но его глаза почему то оставались мрачными.

Теперь дальше – если толковый огневик сумеет подойти достаточно близко и на достаточно долгое время – а еще лучше залезть на него, то он сможет погасить пламя в его огненных кишках. Но вот что самое опасное – это если ударить по нему смерть‑чарами. Понятное дело самому зверю не повредишь но сидящих в нем броня не защитит. Слава Незримым – некромантия такой силы доступна очень немногим.

Кстати, хочу спросить – чем вы таких вот чудищ забиваете у себя дома?? – осведомился Тао.

Расстегнутая офицерская рубаха на его животе разошлась, обнажив жуткий шрам – как будто тигр лапой ударил. Хотя… зверь пожалуй был не тигром – больно тонкие и длинные коггти.

– Ну, – вопрос слегка удивил майора, – для этого есть особые метатели, и огненные стрелы: только ими такого вот красавца и уделаешь.

(Положим, в крайнем случае хватит и бутылки с нефтью или спиртом с горящей тряпкой, брошенной умелой рукой, но местным это знать совсем не обязательно).

– А взглянуть на эти стрелы можно? – заинтересовался консультант.

– Они есть в боекомплекте боевых машин пехоты, – сообщил Станислав.

– А зачем вы их взяли с собой – тут ведь нет таких нетварей?

– Да, – просто положено! – бросил в ответ майор, про себя подумав что в вопросе колдуна пожалуй есть резон.

– Похоже армии одинаковы во всех мирах, – рассмеялся Тао Хон. Так запомнил – куда ставить Знаки?

Аксимов кивнул представителю привлеченного персонала – так это называлось.

Когда по батальонам и ротам был зачитан приказ о «специфических методах ведения боевых действий, применяемых аборигенами сопредельного пространства» – вот сочинили же, они пару дней ходили чуть не с отвисшими челюстями. Причем все – от солидных «полканов» еще успевших захватить ту войну, до зеленых солдатиков. Но потом также быстро привыкли. И потом, когда командование разродилось этой своей идеей, и офицерам сообщили что рядом с ними будут воевать местнеы, да еще колдуны и ворожеи – отнеслись к этому с пониманием. Сам он этого не видел, а кое‑кому из сослуживцев пришлось повоевать взаимодействуя с бородатыми дикими царандоями за Речкой, и с неграми, обвешивавшими свои АК клыками и когтями львов и леопардов.

И маги довольно быстро появились. Кроме самого главногно, доставшегося в качестве трофея – этого самого Арса Аора, появились и новые.

Спустя пять дней после того боя, к воротам города подъехала верхом девица – вполне себе кстати, симпатичная, ведя запасного коня вповоду, и на допросе сообщила, что прибыла сюда по зову Судьбы – как ему рассказывал Вася Млынник, угодивший к переводчикам. Вызванный для консультации Арс о чем – то с ней переговорил и сообщил что ее обяхательно нужно принять на службу потому что маги седьмой ступени на дороге не валяются а Алтен Ири – так ее звали, именно такова.

Затем прибыл Тао Хон. По странному стечению обстоятельств именно Аксимов был назначен в караул, когда тот явился в Октябрьск.

Просто пришел по заброшенной дороге сто стороны гор и остановился у наружного поста.

Как и полагалось, часовые вызвали дежурного офицера.

Мужчина лет тридцати в ветхой истертой кожанке на голое тело. Крепкая фигура, уверенный взгляд серых глаз, но лицо человека крепко битого жизнью, лицо матерого бойца. Может, так казалось из‑за роскошного шрама на правой щеке? Или потому, что русые волосы покрыты пылью и кажутся седыми?

– Здравствуйте, уважаемый! – представился он. Зовите меня Тао Хон. Настоящее имя у меня было другим, но оно не принесло мне счастья и я предпочел забыть о нем. Я – маг восьмой степени, и слышал что вам нужны люди моего рода занятий. Поэтому я пришел к вам. Примите ли вы меня?

Вызванный Арс как‑то очень странно посмотрел на гостя, но потом буркнул что маги нужны, и махнул рукой.

При этом Тао улыбнулся, а Аксимов подумал, что пожалуй, их главный консультант чего‑то не договаривает.

Но самый большой сюрприз преподнес полковник Санин, который добровольно вызвался курировать все эти магические дела.

В результате, не прошло и недели, а у них уже было семь магов – из них правда ни одного боевого, но два весьма сильных – шестой и восьмой ступени, плюс целитель четвертой.

Это все были те, кто шел в злополучном караване, нанятые за золото.

В ближайшие три княжества были посланы гонцы из числа караванщиков, с заданием – нанять как можно больше вольных чародеев: точнее говоря, за любые деньги заманить сюда всех, кто хоть немного в этом разбирается.

Чтобы посланники не сбежали с выданными деньгами, им было обещано отдельное вознаграждение, так сказать, за каждую голову завербованного чародея.

Наконец, Санин сделал то, до чего ни Мезенцев, ни Сентябрьский, ни ученые во главе с Байлаковым да наверное никто бы не додумался. Он предложил прошерстить части и подразделения ОГВ на предмет наличия людей, с магическими способностями.

Было просто объявлено, что все, кто чувствовал в последнее время что‑то странное, или кому казалось, что с ним неладно, должен был обращаться прямо в Особую группу – так называлась контора Санина.

В результате нашлось с несколько дюжин солдат и офицеров, в которых маги определили искру таланта, и даже взялись с ними заниматься. Правда, Хсой Сегг честно предупредил, что большого толка от них не предвидится. Мага кончено можно инициировать относительно легко, но при этом выше первой‑второй ступени он не поднимется. Тут требуется долгое обучение и тренировки; да и инициацию толком никто из них не проведет – это обычно привилегия особых наставников, всю жизнь только этим и занимающихся.

Они конечно это сделают, если уважаемые наниматели этого желают, но пусть будут готовы к тому, что неофиты могут пострадать, и даже погибнуть.

Однако обучать начали.

Так или иначе Особая группа советских войск в сопредельном пространстве крепко зацепилась за этот глинобитный город, уже ставший плацдармом.

Наряду с часовыми и маневренными группами на прикрытие встали чародеи. Штабные аналитики лихорадочно прикидывали методы борьбы обычным оружием с магичесикми атаками. В малом «дворце», ставшем комендатурой и одновременно казармой, появились застекленные рамы, койки и даже запирающаяся оружейная, вдоль стен выстроились железные двухъярусные койки…

А в арках надвратных башен навесили привезенные с той стороны ворота – только что сваренные, сияющие свежей зеленой краской, и с всенепременными ярко‑красными звездами на каждой створке.

А в нишах стен, там, где когда‑то дежурили стражники (в сапогах с квадратными носами, с луками и ятаганами, украшенными индейскими орнаментами), заняли пост часовые в форме цвета хаки.

Все было готово.

Только вот к чему?..

 

* * *

 

– Как ты сказал? – Макеев весь напрягся.

– Идут, товарищ майор, – вновь повторил Чуб. – Прямо на нас! Тысяча, а может быть и больше. Люди верхом на конях, колонной по пять, по шесть.

– В седлах, – почему‑то добавил отделенный, может потому, что кавалерию доселе видел лишь в кино. – Еще со знаменами и всякими штуками.

– Я понимаю, что люди верхом на конях, а не кони верхом на людях, – ответил Александр. – Лучше скажи, как они насчет оружия? Как едут – вопят, горячат коней?

– Вроде нет, товарищ майор. Оружие – луки, за спинами, пики на седлах… Еще сабли. Большие – зачем‑то уточнил он.

– Что будем делать, капитан? – связался Макеев по рации с Марковым, едущим в БРДМе во главе колонны разведчиков.

Георгий и прислал вестового с потрясающей новостью.

– Давай, тихим ходом… Пристраивайся рядышком, слева. Сам все увидишь.

Машина комроты проделала несложный маневр и, тихо урча, заняла предложенную Марковым позицию.

Макеев глянул в бинокль и обмер. Для верности протер глаза и снова навел тубы прибора.

Однако!

Подобную картину он видел только в кино. Последний раз пару месяцев назад, когда в их часть привезли полтора десятка коробок с вестернами совместного югославско‑немецкого производства. Макеев сам и настоял на этом, мотивируя свой запрос тем, что солдатам‑разведчикам будет полезно понаблюдать за тактикой боя индейцев. Начальство хоть и удивилось, но особенно возражать не стало. Продукция товарищей из ГДР и СФРЮ отличалась идеологической выдержанностью, а потому вмешательство военной цензуры и особого отдела не требовалось. Это же не буржуазный «Золотой каньон» или там «Золото Маккены».

Вот и глядели его парни в жарком афганском Кандагаре ленты, где полуобнаженный накачанный югославский «индеец» Гойко Митич ловко расправлялся в одиночку с десятками бледнолицых врагов. Смотрели и посмеивались, подмечая ошибки киношников. Но в общем кино было зрелищное, яркое и захватывающее. Не раз и не два подходили бойцы к своему командиру, благодаря за «царский подарок».

И вот теперь те же индейцы. Но не на белой простыне экрана, а вживую. В паре сотен метров от их БРДМов. Что называется, лоб в лоб.

– Красиво идут! – невольно восхитился майор.

Ровные ряды, кони движутся нос к носу. Люди в седлах не шелохнутся. Такое дается либо многолетними тренировками, либо впитывается вместе с молоком матери.

«Индейцы» приблизились еще метров на пять, и вдруг встали, как вкопанные. Кони всхрапнули, заволновались, но всадники рывками узды успокоили скакунов. По‑прежнему степняки держались с почти скульптурным достоинством, и руки их демонстративно находились далеко от оружия – на виду.

Больше всего Макеев сейчас боялся, что у кого‑то из его солдат взыграет дурь, и он решит пострелять пришельцев. Всем разведчикам еще памятна была недавняя стычка в межгорье.

– Не стрелять! – на всякий случай скомандовал майор.

От стана кочевников отделилась группа в шесть всадников. Впереди на белом коне ехал величественный мужчина лет пятидесяти, одетый в звериные шкуры. Наверняка, вождь, подумал комроты. Вон какой на нем чудной головной убор из черепа какого‑то местного хищника, похожего на леопарда. И перья, как же без них взаправдашнему индейцу?

– Наши действия, Санек? – раздался в наушниках голос Маркова.

– Готовь толмача, будем принимать парламентеров, – решил майор и, откинув люк, полез наружу.

 

* * *

 

Когда связисты появились на пороге его кабинета, Мезенцев был не в лучшем настроении. Но все же сбежал на первый этаж, и одел наушники.

… – Товарищ генерал‑лейтенант? – спросил знакомый голос. – Это майор Макеев. У нас тут ЧП наметилось.

– Что такое? Снова нападение? Сколько жертв, сколько пленных?

– Никак нет, товарищ генерал, – Мезенцеву показалось, что наглый «афганец» на том конце хихикает. – К нам тут явилось посольство…

И от кого же?

Можно считать что от целой степи. Ни много, ни мало – двадцать два народа! Союз вот предлагают…

– Что?! – не поверил услышанному генерал. – Ты уверен? Ничего не напутал по незнанию языка?

– Сами убедитесь, – предложил нахал. – Я отправил группу парламентеров к вам в город.

– Спасибо, – бросил Мезенцев раздраженно и зло. Только вот боюсь, мне не до твоих послов к едрене фене, майор!

– То есть как? – опешил майор. На секунду он мысленно нарушив субординацию – во всяком случае слово «дурак» в мозгах определенно промелькнуло.

Что интересно может быть важнее нежели появление первых нормальных людей в этом мире, причем не с войной, а с предложениями дружбы и всего такого?

– Девятая рота… как корова языком слизнула! – ответил генерал, тяжело поднимаясь.

Только один боец да и тот…

К безымянной глинобитной крепостце, в сотне километрах от Октябрьска, которую лишь три дня назад заняла девятая рота 891 сводного, они прибыли уже под вечер. Бронеколонна вместе с двумя «Уралами» в которых сидели степняки, остановилась у рассыпавшихся стен, рядом с которыми как‑то сиротливо и беспомощно стояли две БМП с настежь открытыми люками, и полевая кухня…

Позже разведчики вспомнят – что самое жуткое впечатление на них произвела эта еще чуть теплая кухня наполненная перловкой с мясом – как докладывал еще утром комроты, они подстрелили матерого самца какой‑то степной длиннорогой антилопы, чтобы разнообразить меню, и поберечь консервы.

Именно такое же чувство сейчас испытал Сентябрьский.

…Шаман хранил каменную неподвижность – не дать ни взять индеец из какого‑нибудь фильма. Воины вели себя более живо, хотя и с сомнением время от времени принимались щупать железо бортов.

Зато на оружие десантников они смотрели как‑то странно – с уважением, но без особого удивления: словно слышали о чем‑то таком, или даже случалось видеть нечто подобное.

Это не прибавило Сентябрьскому оптимизма – в конце концов, даже в его родном ХХ веке есть уголки мира, где до сих пор в ходу копья и луки. Если к магии добавятся еще и пулеметы, то простое удержание взятых позиций станет ба‑альшой проблемой.

На плащ‑палатке разведчики вынесли парня. Рядовой Николай Крюков, как уже сообщили – один из ста десяти человек. Сперва Макеев (да и все присутствующие) подумали, что он уже покинул сей мир, – настолько безжизненным было тело на плащ‑палатке, но он все‑таки жив.

Хотя от последнего порога его отделяло не столь большое расстояние.

Лицо, шея и руки были белее бумаги, и уже как будто отливали синевой.

На лице живыми были только глаза, наполненные болью и ужасом. Только движение зрачков да редкое дыхание, говорило, что он еще здесь.

Лейтенант с чашей и змеей на петлицах, провозившись минут пятнадцать над недвижным солдатом, сообщил устало, что медицина тут бессильна, и он не знает – что с ним.

– Может быть, если отвезти в город, в госпиталь, где врачи поопытнее…

Тут заговорил дотоле молчавший шаман.

– Он говорит, – начал переводчик в ответ на немой вопрос Антонова, – что его не надо везти в город, и наши… он запнулся… – наши знахари ему не помогут.

Он хочет его посмотреть – может что‑то сможет сделать.

Полковник только махнул рукой.

Крос‑хван наклонился над неподвижным телом солдата, и с полминуты всматривался в него.

– На ваших людей было наведено могучее чародейство, – вынес вердикт степняк. Ни у кого не оказалось амулетов, защищающих от него, и среди них не нашлось владеющего силой, способного его отразить.

– И что же теперь делать? – потерянно пробормотал полковник.

– Нужно снять с него злое волшебство, – сообщил шаман. Я могу это сделать, но понадобиться свежая кровь.

– Моя подойдет? – вдруг спросил лейтенант, не став даже переводить фразу.

– Пожалуй, подойдет, – кивнул Крос‑Хван.

Кто‑то принялся снимать штык нож с автомата, но военмед решительно остановил его, и открыл чемоданчик, откуда извлек острый ланцет.

Через пару минут в подставленную шаманом темную деревянную чашу потекла свежая кровь с трех запястий – одного солдатского и двух офицерских.

Он понюхал содержимое чаши, – словно вампир, или еще какой‑то мифологический кровосос, и занялся солдатом.

Без тени брезгливости сунул он пятерню в чашу, окропил неподвижное тело кровью, а потом коряво вывел на лбу и щеках парня какие‑то знаки.

Затем положил обе руки на грудь рядовому, и что‑то забормотал, беззвучно шевеля губами.

Известковая бледность сошла с лица Крюкова, дыхание стало заметным, а с губ сорвался тихий плачущий стон.

Товарищ командир, разрешите… доложить… – выдохнул солдат.

Рассказ был сбивчивый и невнятный.

Утром, Крюков, сменившись с караула, решил вздремнуть, и забрался на чудом уцелевшую смотровую площадку башни, рассчитывая что не попадется на глаза начальству и чуток покемарит. А затем произошло что‑то непонятное и страшное.

Он вмиг потерял возможность двигаться. Он пытался пошевелиться – но даже дышал не без труда. Он пробовал крикнуть – но не смог издать даже писк.

А потом внизу начало что‑то происходить. В щель кладки он увидел лишь каких‑то воинов, тащивших такого же недвижного бойца – кажется это был старший сержант Тонков из его взвода. Да еще один раз мелькнул седой человек в длинном черном балахоне, подпоясанном золотой цепью.

Потом послышался топот копыт – но не конских, и очень быстро удалившихся. Потом он так и лежал, пока не появились разведчики.

– Колдовство Ледяной Петли, – бросил Тао Хон. Очень сильное и злое чародейство. Чтобы наложить его на целую сотню, пусть даже без оберегов, нужно человек пять или шесть высших жрецов Проклятого! – поддержал его Хван.

Спроси, – вдруг порывисто бросил Сентябрьский, – спроси его – могут ли они сделать амулеты, которые… одним словом от этого защитят.

– За этим мой народ и прислал меня к вам, – невозмутимо ответил чародей.

Ваше оружие очень хорошее, – он ткнул окровавленным пальцем в АКМ на груди разведчика, – но его недостаточно.

– Тогда пусть скажут, – что им нужно для этого, – уже спокойнее высказался генерал. Все что у нас есть – в их распоряжении.

В глубине души Сентябрьский удивился – как легко он принял мысль об использовании магии, и как легок отнесся к тому что магия и чародейство – это реальный факт.

Впрочем – на войне нужно думать о том как победить, и если для этого нужна помощь магов – значит нужно не рассуждать на тему – есть колдовство или нет, а воспользоваться этой помощью. А им предстояло воевать. И война эта началась не тогда, когда они запланировали. Собственно, они уже воевали.

Про себя он подумал, что воевать пришлось бы в любом случае – это было ясно ему и раньше. Но теперь придется сражаться не с дикарями, вооруженными луками и катапультами (как он надеялся было вначале) а с людьми, сумевшими подчинить себе неведомую силу, способную поспорить с реактивными снарядами и пулеметами. Ну что ж – в конце концов они сами начали это дело, и теперь придется пройти этот путь до конца.

Между тем Крос‑Хван еще раз понюхал содержимое чаши.

– У вас кровь такая же, как и у нас – ни малейшего отличия, – констатировал шаман.

– А как же иначе? – бросил Макеев, дослушав переводчика.

– Так бывает не всегда – даже в этом мире были существа похожие на людей, но… не люди, – многозначительно изрек шаман.

– О чем он говорит? – осведомился отвлекшийся полковник.

– Удивляется, что у нас такая же кровь как у них, товарищ Беляков, – ответил Антонов. Мол, есть люди, у которых кровь другая.

– Угу, – маленькие зеленые человечки, – бросил Беляков.

Переводчик тут же прочирикал что‑то, шаман ответил, пожав плечами.

– Он говорит, что ассаардар ошибается, – сообщил переводчик, – что Люди Зелени были ростом почти с человека, и много красивее его. И к тому же исчезли несколько тысяч лет назад.

– Хм, – пожал Антонов плечами, – а насчет летающих тарелок из серебряного металла, прилетевших с неба, он ничего сказать не может?

– О сосудах, упавших на землю с высоты, в которых боги прислали сюда их предков, есть предания у народов, живущих на другом краю Степи, – перевел толмач длинную фразу степняка.

Но он не стал бы слишком верить этим легендам. Плохой народ – трусоватый и мелкий. У них должно быть, загнила кровь от жизни в лесах.

– А от обезьян никакой народ не происходит? – пряча улыбку, осведомился Макеев.

Переводчик запнулся, наморщив лоб.

– Простите, ассаардар – а что такое «облезьяна»? – спросил он где‑то через полминуты.

 

* * *