Когда геноцид — не геноцид?

В 1994 г. в Руанде за несколько недель было истреблено приблизительно 800 000 человек. После убийства президента страны этническое большинство, хуту, развязало преступную кампанию по уничтожению меньшинства, тутси. Быстро начали появляться доклады ООН и репортажи медиа о творящейся резне. Убийцы были вооружены мачете и примитивным огнестрельным оружием — они ничего не смогли бы противопоставить военному вмешательству Запада. Но его не последовало.

Согласно рассекреченным документам, американские правительственные чиновники через 16 дней от начала резни уже называли руандийские события геноцидом, но только между собой. Администрация Билла Клинтона не употребляла этого термина официально вплоть до 49-го дня резни, но даже и тогда правительство говорило только об «актах геноцида». Корреспондент Reuters Алан Эльснер спросил в те дни сконфуженного представителя Госдепартамента: «Сколько нужно актов геноцида, чтобы они составили геноцид?»5 Похоже, администрация Клинтона решительно не хотела признавать реальность кошмара, творившегося в Восточной Африке.

И вот почему:

Вопросы для обсуждения:

1. Расследование геноцида: терминология, которая требует международного расследования нарушений прав человека и возможного нарушения конвенции о геноциде.

Будьте осторожны. Юристы Государственного департамента вчера об этом беспокоились. Если обнаружится геноцид, правительству, скорее всего, придется «что-то делать»6.

Это выдержка из документа, обсуждавшегося в Министерстве обороны США 1 мая 1994 г., меньше чем через месяц после начала руандийской резни. Рассекреченный в 1998 г., этот документ ясно показывает, почему администрация США не употребляла в комментариях и заявлениях о Руанде слова «геноцид»: юрисконсульт Государственного департамента опасался, что обозначение событий этим термином вынудит правительство США вмешаться в ситуацию, чего оно никак не хотело спустя лишь несколько месяцев после катастрофического провала военной и гуманитарной миссии в Сомали.

Концепция геноцида — относительно недавнее правовое нововведение, родившееся во время Нюрнбергского трибунала над нацистскими преступниками. Термин ввел в оборот адвокат Рафаэль Лемкин — еврей, почти всех родных которого уничтожили нацисты. Статья 1 конвенции 1948 г. «О предупреждении преступления геноцида и наказании за него» гласит, что участники конвенции (которую подписали Соединенные Штаты) «подтверждают, что геноцид, совершаемый как в мирное, так и в военное время, является преступлением и нарушением международных законов, которое участники конвенции обязуются предотвращать и за которое будут наказывать» (курсив мой). Таким образом, если в Руанде совершался геноцид, США и другие страны, безусловно, должны были «что-то делать».

Но определение геноцида, закрепленное в конвенции 1948 г., включает не только массовые убийства людей, принадлежащих определенной группе, но и намерение уничтожить эту группу, полностью или частично.

И если отрицать многочисленные жертвы среди тутси было невозможно, то доказать намерение истребить этот народ «полностью или частично» в первые недели резни было не так просто. Подконтрольные хуту радиостанции призывали слушателей идти убивать тутси, но доказывает ли это намерение уничтожить весь народ? По версии хуту, они вели гражданскую войну, вспыхнувшую после убийства их президента. Если в стране действительно идет гражданская война, то другие государства не должны в нее вмешиваться.

Так что хотя мы и знаем, что в Руанде в 1994 г. на самом деле происходил геноцид, также может быть правдой и то, что доказательств намерения, необходимых для объявления геноцида, до какого-то момента не было. По формальному признаку США и другие участники конвенции могли до поры уклоняться от своих обязанностей. Впоследствии Билл Клинтон признал, что, вмешайся США раньше, это спасло бы по меньшей мере 300 000 жизней.

«Тысячам людей грозит смерть от недоедания» и «тысячам людей грозит смерть от голода» — две конкурентные правды, описывающие, в общем-то, одну ситуацию, но приводят они к абсолютно разным последствиям.

Фразы «Людей убивают тысячами» и «Тысячи людей становятся жертвами геноцида» тоже имеют совершенно разный эффект.

Когда сильные слова получают столь точные определения, возникает искушение подогнать обстоятельства под формулировку. В случае с администрацией Клинтона — так истолковать события в Руанде, чтобы не усмотреть спланированного и преднамеренного истребления. А сотрудник гуманитарной организации из лучших побуждений может подтасовать цифры по недоеданию, чтобы привлечь внимание мира к действительно случившейся гуманитарной катастрофе.

Но у большинства слов столь точных определений нет. Они оставляют свободу для интерпретаций. И в таких случаях искушение — или возможность — состоит в том, чтобы подогнать слово под обстоятельства.

Чистый, натуральный, клинически проверенный!

В рекламе гигиенических средств и косметики для кожи и волос часто встречаются утверждения, что качества продукта научно доказаны или клинически подтверждены. Для колеблющегося покупателя научное подтверждение — неотразимый аргумент. Например, в отношении дезодоранта Sure концерна Unilever «лабораторно доказано», что он помогает «при повышенном потоотделении, когда это особенно необходимо»7.

Но что значит «научно доказано»? Предположим, что в среднем каждый год 10% населения заражается неким вирусом. Вы даете экспериментальный препарат сотне человек, и после этого лишь девятеро из них подхватывают вирус (против ожидаемых десяти). Доказывает ли это эффективность препарата против этого вируса? А если заболели семеро? Ученые берут статистику, подсчитывают вероятность всех этих сценариев и устанавливают, какова для каждого из сценариев степень уверенности, что лекарство действует. Если вирусом заразились семеро из ста, ученые выставят среднюю степень уверенности, что препарат оказывает какое-то действие; если только четверо, степень будет выше. Но ученые вряд ли станут говорить о доказанности.

Присутствие или отсутствие вируса при наличии верной диагностической методики можно определить безусловно. Гораздо труднее объективно измерить, стала ли кожа глаже, а дыхание свежéе. Доказывать, что некое химическое соединение делает волосы значительно шелковистее (что бы это ни значило), — задача, за которую вряд ли возьмется серьезный ученый. А статистических тонкостей и сложностей при замерах эффекта, оказанного продуктом на красоту и чистоту, ни рекламщики, ни потребитель не понимают вовсе. Проанализируйте фразу «помогает при повышенном потоотделении, когда это особенно необходимо», и вы, наверное, зададитесь вопросом: а что же именно она обещает? Будет ли этот дезодорант действовать только в экстремальных обстоятельствах? И что, вообще говоря, значит «помогает при»?

Научно доказано — звучит весомо, четко, непреложно. К досаде пользующихся этим определением рекламщиков, бывают случаи, когда его все-таки оспаривают. Компании Dannon (подразделение французского пищевого гиганта Danone) в США пришлось отвечать в суде по многомиллионному коллективному иску о «научной доказанности» того, что йогурты «Активия» нормализуют пищеварительную систему8. По условиям мирового соглашения Dannon пришлось убрать с упаковки и из рекламы слова «клинически подтверждено» и «научно доказано», заменив их фразами типа «клинические исследования показывают». Но даже и это — сомнительное заявление, потому что формулировка «нормализует работу пищеварительной системы» с научной и врачебной точки зрения бессмысленна. Компания при этом держится той позиции, что реклама правдива: «Мы не отказываемся от своих утверждений и заявляем, что наша реклама никому не нанесла вреда».

Поставщики бутилированной воды нередко прибегают к предельно расплывчатым определениям. Что, например, означает «чистый»? Минеральная вода не чиста по определению: в ней растворены минералы. Более корректно ее можно описать как H2O с примесями. Но мы почему-то соглашаемся, что в этом контексте «чистый» означает немного иное: ну, может быть, «из незагрязненных природных источников». Беда в том, что столь пластичное определение дает не особо щепетильным компаниям слишком большую свободу. Незагрязненным природным источником могут оказаться грунтовые воды под вашим городом.

В 2003 г. по коллективному судебному иску пришлось отвечать компании Nestlé, которая рекламировала воду Poland Spring как природную родниковую, добываемую «в чаще мэнских лесов». На самом деле компания набирала воду не в Поланд-Спринг, а во многих разных ключах неподалеку. Компания так обосновала свое определение: «Poland Spring — именно то, чем мы ее называем, — природная родниковая вода, и тут может быть много разных критериев»9. Nestlé удалось уладить дело, не признав обвинения в недобросовестной рекламе.

В 2004 г. Coca-Cola выпустила на британский рынок воду Dasani. Ранее успешно запущенная в США, эта марка рекламировалась как «одна из самых чистых вод на рынке». Очень скоро, однако, выяснилось, что в Британии Dasani — это не более чем водопроводная вода из Сидкупа, лондонского пригорода. Кампанию пришлось свернуть, отчасти потому, что британцы не приняли правду компании Coca-Cola о том, что «сложнейший процесс очистки», который удаляет «бактерии, вирусы, соли, минералы, сахара, протеины и токсичные частицы», может сделать лондонскую водопроводную воду «чистой»10.

Содержит необходимые минералы — еще одна дезинформирующая надпись на бутылке. Правда, следовые количества важных минералов могут присутствовать в воде, но их концентрация ничтожно мала для того, чтобы хоть как-то повлиять на здоровье потребителя. Чтобы получить дневную норму минералов, такой воды пришлось бы выпить целое озеро. Брендированная морская соль тоже часто хвастает «необходимыми минералами». Безусловно, правда, что в этих приятных на вид кристалликах пропасть одного необходимого минерала — хлорида натрия, но вот любые другие редко встречаются в сколько-нибудь значимых в пищевом смысле дозах.

Но хотя бы соль натуральна, так? Весьма странная идея. Хлорид натрия — это хлорид натрия, все равно как он получен — испарением морской воды, добычей в соляных копях или соединением натрия и хлора в лаборатории. Никакой разницы нет. О какой натуральности в таком случае говорят рекламщики? У этого термина нет ни правового, ни научного содержания. Компании хотят, чтобы мы считали, будто натуральное происходит прямо из природы, подразумевая, что оно ничем не загрязнено и не подергалось промышленной обработке, что такие продукты могли бы есть и пить наши пращуры, обитавшие в саванне. Вряд ли хоть какое-то из этих утверждений может быть правдой.

В 2010 г. корпорация PepsiCo переименовала свой лимонно-лаймовый напиток Sierra Mist в Sierra Mist Natural — под тем предлогом, что они заменили кукурузную патоку в составе напитка обычным сахаром (кукуруза, разумеется, ничуть не менее «натуральна», чем сахарный тростник). И если даже газировку в жестянках можно продавать как «натуральную», должно быть, общепринятое определение этого слова поистине расплывчато. Спустя три года PepsiCo отказалась от ярлыка «натуральный» по причине «отсутствия четкого регламента по применению этого термина»11.

Когда маркетологам нужен «четкий регламент по применению» такого слова, как «натуральный», это верный знак, что они утратили контакт с реальностью.

«Слова такого рода, — писал Джордж Оруэлл о “демократии”, “социализме” и “свободе”, — часто используются намеренно нечестным образом. То есть у говорящего есть для них свое личное определение, но он не мешает слушателю думать, будто имеется в виду что-то совсем иное»12. Сегодня мы можем пополнить этот список: авторский, деликатесный, элитный, культовый, следующего поколения, изысканный, экологичный, отборный, виртуозный, ценностный, дизайнерский, утонченный, оригинальный, аутентичный и многие другие прежде невинные слова. Оруэлл размышлял о политике и тирании, но описанная им практика сознательно недобросовестного обращения с терминами расцвела сверх самых смелых предсказаний в сфере маркетинга.

Подумайте о детях

Смещать границы понятий любят не только корпорации. В 2013 г. крупная британская благотворительная организация Shelter[22] распространила пресс-релиз с таким тревожным заголовком: «В Рождество 80 000 детей столкнутся с бездомностью»13. Как вы истолкуете эти слова? Если речь заходит о бездомных, мы обычно представляем мужчин и женщин, которые живут и спят прямо на улице. Воображение рисует картонные коробки, спальные мешки, людей, улегшихся под дверями, тележки из супермаркетов, нагруженные жалкими пожитками, нечесаные бороды и кружки для подаяния. Поищите в Google изображения по этому запросу — именно это все вы и получите.

Мысль о тысячах британских детей, ночующих зимой на улице, приводила в ужас. Неудивительно, что этот заголовок привлек внимание прессы. Но в тексте пресс-релиза определение бездомности было далеко не таким широким: авторы вовсе не имели в виду скитания по улицам. Организация Shelter подразумевала детей, чьи семьи не имеют собственного дома и потому зависят от местных властей, обеспечивающих им временное жилье. Многие из них размещались в гостиницах с полупансионом, оплаченных муниципалитетами. Хотя иногда условия в муниципальном жилье бывают довольно жалкими, в Британии вряд ли найдется семья с детьми, которой откажут в крыше над головой в любое время года, не говоря уже про зиму. Наверное, дешевая гостиница — не самое лучшее место для ребенка, встречающего Рождество, но это совсем не то же самое, что ледяная скамейка в парке, которую, вероятно, представили читатели, увидевшие заголовок пресс-релиза.

Была ли такая формулировка справедлива? Многие из тех, кто, прочитав заголовок, потянулся за кошельком, чтобы помочь «бездомным» детям, наверное, и не подозревали, что дети уже где-то нашли приют. Вместе с тем, гостиница с завтраком — это не дом, и, значит, — формально — эти дети были бездомными. Shelter в этом утверждении не погрешила против истины, хотя многие могли неверно понять ее заголовок.

Справедливости ради отметим: на сайте Shelter ясно сказано, что она заботится прежде всего о тех, у кого нет своего отдельного жилья:

Бездомные семьи повсюду вокруг вас. Но вы не видите их, потому что они незаметны — зачастую ночуют каждый раз на новом месте. И хотя у них есть крыша над головой, это место не назовешь домом. Негде пообедать, негде делать уроки. Ванную приходится делить с бесчисленными чужими людьми. И хуже всего — нет двери, за которой можно вечером запереться ото всех.

Человек должен быть признан бездомным, если ни в Великобритании, ни хоть где-нибудь в мире нет дома, в котором он мог бы поселиться. Не только те, кто спит на улицах, должны считаться бездомными14.

В сущности, Shelter пыталась восстановить буквальное значение слова «бездомный» — не имеющий места постоянного проживания — вместо более популярного толкования, которое выдает Google.

«У меня не было сексуальных отношений с этой женщиной»

Президент Билл Клинтон в дни скандала вокруг стажерки Левински, в сексуальной связи с которой его обвиняли, закончил телевизионную речь об образовании такими словами:

Я хочу сказать американскому народу. И хочу, чтобы меня услышали. И я повторю. У меня не было сексуальных отношений с этой женщиной, мисс Левински.

До того Клинтон уже отрицал связь с Моникой Левински, давая показания в суде по гражданскому иску Полы Джонс, его бывшей сотрудницы. Однако скоро выяснилось, что у президента была серия «интимных контактов» с Левински, в том числе оральный секс и какие-то забавы с сигарой. Выходило, что президент США солгал под присягой. Лжесвидетельство могло послужить основанием для импичмента, так что обвинения были серьезнее некуда.

Но соврал ли Билл Клинтон?

Как юрист президент Клинтон понимал важность определений, и неудивительно, что в этой главе он появляется дважды. На слушаниях по делу Джонс его адвокаты сумели убедить суд сузить определение секса до следующего:

Контакт с гениталиями, анусом, промежностью, грудью, внутренней поверхностью бедер или ягодицами любого человека с целью вызвать или удовлетворить половое желание любого человека.

Поскольку в это перечисление частей тела не вошел рот, Клинтон позже убеждал суд, что фелляция, выполненная «любым человеком» (Левински), не уличает его в том, что он занимался сексом в соответствии с этим определением. «Если в суде свидетельствует субъект, который был получателем орального секса, то для него контакт происходил с губами другого субъекта, но ни с одной из перечисленных [в определении] частей тела», — заявил Клинтон. Парадоксально, но это должно было значить, что Левински занималась с ним сексом, а он с ней нет. Аргументация Клинтона держалась на интерпретации слов «любого человека» как «любого другого человека», что исключало его самого. Возможна ли такая интерпретация, с тех пор горячо обсуждается. Она, в частности, должна подразумевать, что под определение секса не подпадает изнасилование, если только насильник не имеет намерения возбудить жертву.

А вот каким было определение, которое модифицировали представители Клинтона: «Контакт между гениталиями или анусом человека и любой частью тела другого человека» — и под него подпадает оральное удовлетворение, которое получал Клинтон. И, если он хотел исключить эту часть определения, выходит, он уже замышлял, как изменит реальность этой словесной эквилибристикой.

Расчленив смысл слова «секс», Клинтон на этом не остановился, а следом исковеркал и смысл слова «нет». В суде его попросили обосновать сделанное ранее заявление, относящееся к Монике Левински, «между нами ничего нет». Его ответ — золотая классика искусства определять:

Это зависит от того, как понимать слово «нет». Если он — если оно — если «нет» означает «нет и никогда не было», то это не так — это один случай. Если оно значит «нет сейчас», тогда это было совершенно правдивое утверждение.

...Словом, если бы меня спросили в тот день, есть ли у меня какие-либо сексуальные отношения с Моникой Левински, то есть задали бы вопрос в настоящем времени, я бы ответил «нет». И это было бы истинной правдой15.

И хотя палата представителей вынесла Клинтону импичмент, сенат признал его правым. Большинство сенаторов не увидели тут лжесвидетельства. Они приняли витиеватую правду президента, и тот остался при должности.

Попробуй определи

Определения не высечены в камне. Они меняются со временем, добавляя сложности миру, который мы пытаемся описывать и постигать. Возьмем тему этой книги. Чтобы определить предмет обсуждения, я придумал термин «конкурентные правды», но когда мою книгу описывают для книжных каталогов и поисковых машин, неизбежно возникают такие слова, как «пиар» и «пропаганда». Оба содержат негативную оценку, подразумевая полуправду или откровенный обман. Так было не всегда.

Слово «пропаганда» происходит из Конгрегации распространения веры (Congregatio de propaganda fide), учрежденной в 1622 г. папой Григорием XV для управления работой миссионеров и противодействия распространяющемуся протестантизму. Столетиями это слово не подразумевало ничего более хитрого, чем распространение правды — по крайней мере какой ее видела церковь. Католическое происхождение придавало этому слову неприятный душок в некоторых протестантских странах, но позорным это занятие стало только после Йозефа Геббельса, министра пропаганды нацистской Германии. Первое определение из словаря гласит: «информация, особенно предвзятого или недобросовестного характера, используемая для насаждения политических целей или взглядов». В наше время вряд ли кто-то захочет быть министром пропаганды.

Ближе к нашим дням в командах избираемых политиков важными фигурами стали пиарщики. Слово «пиар» когда-то значило подачу фактов в выгодном свете плюс, возможно, умолчание о каких-то неудобных вещах (большинство людей так и поступает со своими профилями в Facebook и LinkedIn). В словаре, которым я пользуюсь, «пиар» определяется как «представление информации особым образом, чаще всего — выгодным для субъекта». При такой формулировке речь большинства из нас почти целиком состоит из пиара.

Хотя ни один специалист-пиарщик никогда не утверждает, что обнародует всю правду, они видят в своем выборочном изложении фактов разумный, рациональный и морально нейтральный способ достичь целей, поставленных заказчиком. «Конечно, я гордился тем, что отвечаю за пиар», — вспоминал Лэнс Прайс, который, прежде чем влиться в команду Тони Блэра, был уважаемым политическим обозревателем на BBC16. Прайс четко проводил границу между пиаром и обманом: «Ложь — это не пиар, ложь — это ложь, и всё». Если бы это и теперь было общим мнением, слово «пиар» появлялось бы в этой книге значительно чаще. Но не в последнюю очередь в результате деятельности Прайса и его босса Алистера Кэмпбелла по продвижению Тони Блэра на Даунинг-стрит это слово теперь тоже вываляно в грязи.

Обиходные определения пропаганды и пиара сместились от позитивных или нейтральных понятий в сторону чего-то бесчестного. И потому, заботясь о вашем впечатлении от этой книги, я стараюсь их не использовать. Эта книга о том, как говорить правду.

И как отбирать правду, о которой надо сказать.

«Я не феминистка, но я за равенство…»

Определения могут меняться естественным путем, но и мы можем успешно подтолкнуть их в нужном конструктивном направлении. Одно такое слово, которому неплохо бы немного помочь в мире, где равенство полов пока еще остается далекой мечтой, — это «феминизм».

Опрос, проведенный в 2005 г. CBS News показал, что лишь 24% опрошенных американок считают себя феминистками17; 17% считали это слово оскорбительным (против 12%, считавших его комплиментом). Сьюзан Сарандон, звезда фильма о гендерном равенстве «Тельма и Луиза», в 2013 г. на вопрос «Можете ли вы назвать себя феминисткой?» ответила: «Я считаю себя гуманисткой, поскольку это, как мне кажется, не так отталкивает людей, которые видят в феминистках толпу визгливых сучек»18. Более 45 000 пользователей Facebook поставили лайк странице «Женщины против феминизма» (Women Against Feminism), которая так описывает себя: «Голоса женщин против современного феминизма и его токсичной культуры. Мы судим феминизм по его делам, а не по словарным определениям»19. Одна из самых влиятельных женщин Кремниевой долины, генеральный директор Yahoo Марисса Майер, заявила: «Я вряд ли назвала бы себя феминисткой... У меня, я думаю, нет, ну, что ли, воинственного духа и, что ли, той напыщенности, которые ему зачастую сопутствуют»20.

В общем, у слова «феминизм» беда с имиджем. Вместе с тем упомянутый опрос CBS News показал, что, если феминистку опрошенные определяли как «человека, выступающего за социальное, политическое и экономическое равенство полов», доля женщин, считавших себя феминистками, возрастала с 24 до 65%. Ознакомленные с тем же определением, сочли себя феминистами 58% опрошенных мужчин; без определения доля их составляла 14%. Как бы «Женщины против феминизма» ни презирали определения, опрос показал, что они важны.

Изменять значения слов можно через ассоциацию их с теми или иными действиями, и, вероятно, именно это вызвало к жизни «Женщин против феминизма»: вы видите, как женщины, называющие себя феминистками, пышут ненавистью к мужчинам, и заключаете, что де-факто содержание понятия «феминизм» становится пагубным. Гораздо более позитивное определение появилось в 2014 г., когда ведущие британские политики — и женщины, и мужчины — сфотографировались в футболках, сшитых Фоссетовским обществом, с надписью «Вот так и выглядят феминисты». Лидер партии лейбористов и заместитель премьер-министра, оба мужчины, сфотографировались в этих футболках для посвященного феминизму выпуска журнала Elle. Премьер-министр Дэвид Кэмерон отклонил приглашение журнала примерить футболку, но сказал: «Если это означает равноправие женщин и мужчин, то да. Если именно это вы понимаете под феминизмом, тогда да, я феминист»21.

Это, конечно, стало большой победой движения: мужчина — премьер-министр Великобритании признал себя феминистом. Такого не сделала даже Маргарет Тэтчер, которая, как считается, сказала: «Феминистки меня ненавидят, ведь так? И я их не виню. Ведь я ненавижу феминизм. Это отрава»22. Как могут два лидера Консервативной партии придерживаться столь противоположных взглядов? Ответ — в словах Кэмерона: «Если это означает…»

Все зависит от того, как определить понятие.

Пока мы пытаемся утвердить более позитивное понимание термина «феминизм», само наше понимание того, что значит быть женщиной (да и мужчиной тоже), вызывает все больше вопросов. Генетика, лежащая в основе пола, не меняется, но меняется наше понимание гендерных ограничений. Гендерная изменчивость когда-то была исключением (Дэвид Боуи, Жанна д’Арк, Грейс Джонс), но теперь это все более распространенный выбор. Появились люди, провозглашающие собственную непринадлежность ни к одному из двух полов. В 2016 г. Джейми Шуп стал первым человеком в США, чья принадлежность к третьему полу признана судом, и значит, встает вопрос о новой опции в графе «пол» в паспортах, водительских удостоверениях и заявлениях на вакансию. Такая возможность уже предусмотрена в Индии, Германии, Пакистане и Австралии.

Люди, причисляющие себя к третьему полу, зачастую предпочитают, чтобы их обозначали не «она» и не «он», а «они». В 2015 г. Американское диалектологическое общество объявило «они единственного числа» словом года. Кто-то вообще отвергает ярлыки или идентифицирует себя с чем-то настолько необычным, что категоризация становится практически невозможной. Эта тенденция показывает, что определения, традиционно используемые в сфере пола и гендера, многим видятся бесполезными и даже тягостными.

Сила воздействия определений на реальность ничем не подтверждается так убедительно, как отказом людей принимать эти определения. Но отрицание определений само по себе тоже есть разновидность конкурентной правды, которая формирует реальность для тех, кто предпочитает идти по жизни, никак не классифицируясь. Как написала в своем Instagram певица Майли Сайрус, «меня НИКАК нельзя определить! Я свободна быть ВСЕМ!!!»23

<переопределить.всё>

Если гендерная принадлежность и сексуальная ориентация становятся все пластичнее, само определение секса скоро может расшириться похуже вывернутой наизнанку формулировки Клинтона. Появление секс-игрушек с дистанционным управлением, известных под удручающим названием «теледильдоники», означает, что партнеры, у которых есть Bluetooth и хороший интернет-канал, могут тактильно стимулировать друг друга, находясь на разных континентах. Виртуальная реальность может скоро завести нас еще дальше. Секс на расстоянии уже реальность. Но настоящий ли это секс? Об этом предстоит еще договориться. Можете ли вы в принципе заниматься сексом с тем, кто не находится с вами в одной комнате? Если это не секс, то считать ли изменой применение таких игрушек с кем-то кроме вашего постоянного партнера (или с операционной системой)? Если же это секс, что происходит, если третья сторона взламывает ваш обмен данными? Как определить это деяние?

Технологическое развитие колеблет устоявшиеся определения в самых разных областях жизни. Понимание таких вещей, как работа, деньги, дружба, образование, война и язык, преображается не менее головокружительно, чем понимание секса. Считать ли кибератаку одной страны против другой враждебным актом, оправдывающим «кинетический» ответ (применение военной силы)? Если финансируемые правительством хакеры уводят средства со счетов иностранного банка, выполняющего важные функции в государственной системе, кража это или война? Настоящие ли друзья те, кого мы добавляем в «друзья» на Facebook? Что в наши дни значит слово «лайк», учитывая его повсеместность в социальных сетях и в роли слова-паразита[23]? А с распространением онлайновых курсов и источников знаний не придется ли нам дать новые определения словам «изучать» и «обучать»? Сохранят ли слова «работа» и «карьера» привычные нам значения? Всегда ли столь непреложно и окончательно будет звучать «смерть»?

Вызванная техническим прогрессом текучесть определений открывает маркетологам, общественным деятелям и ученым-инноваторам блестящие возможности для формирования реальности. Но многим из современников это несет беспокойную жизнь. Умение держать верный курс в мире меняющихся определений, наверное, скоро будет необходимым для всех жителей земли.

На практике

· Будьте предусмотрительны в своих определениях, но не стесняйтесь их изменять, если это помогает прояснить позицию или продвинуть обсуждение.

· Идите в ногу со временем — признавайте, что определения могут меняться, как и все вокруг.

Но остерегайтесь

· Манипуляторов, толкующих ситуацию так, чтобы она подпала под какое-то важное определение.

· Манипуляторов, использующих собственные сомнительные определения общеупотребительных понятий.

10