Художественное время и пространство

Своеобразие русской повести 17 века

Выполнила: Фоменко Алина 19ИПД2

«Повесть о Савве Грудцыне»

Сюжет и композиция

В «Повесть о Савве Грудцыне» в композиционном отношении действие происходит по нескольким сюжетным линиям, каждая из которых в отдельности могла бы быть достаточной для самостоятельного повествовательного произведения: крушение твердого уклада жизни в купеческой семье Грудцыных-Усовых; молодая жена и старый муж Баженовы; скромная жизнь семьи стрелецкого сотника Шилова; приключения двух «названных братьев» - Саввы и беса; война под Смоленском и пр. В связи с этим в повести дается многократная перемена места действия: здесь и Устюг-Великий, и Казань, и Орел соликамский, и Шуя, и Москва, и военный лагерь под Смоленском. Перед глазами читателя проходит необычно большое для древнерусских литературных произведений число героев, каждый из которых наделен индивидуальными чертами и представляет собою законченный художественный образ. Жизнь главного из них, Саввы Грудцына, изображена от его рождения до смерти во всех важнейших проявлениях живой человеческой личности XVII в. - отношение к семье, религии, любовь, борьба за место в жизни. Традиционные сюжетные схемы, помимо этого, автор наполняет чертами живого быта 1-й пол. XVII в. с описанием реальных торговых путей, обучения делу молодого купеческого сына, набора в солдатские полки и т. д. В повести отразились и реально существовавшие демонологические представления XVII в., и реальные исторические события (Смута, осада Смоленска 1632- 1634 гг. и др.).

Основа сюжета – жизнь купеческого сына Саввы Грудцына, полная тревог и приключений. Повествование о судьбе героя дается на широком историческом фоне. Юность Саввы протекает в годы «гонения и мятежа великого», т. е. в период борьбы русского народа с польской интервенцией; в зрелые годы герой принимает участие в войне за Смоленск в 1632 – 1634 гг. В повести упоминаются исторические личности: царь Михаил Федорович, боярин Стрешнев, воевода Шеин, сотник Шилов; да и сам герой принадлежит к известной купеческой семье Грудцыных-Усовых. Однако главное место в повести занимают картины частной жизни.

Повесть состоит из ряда последовательно сменяющих друг друга эпизодов, составляющих основные вехи биографии Саввы: юность, зрелые годы, старость и смерть.

В юности Савва, отправленный отцом по торговым делам в город Орел соликамский, предается любовным утехам с женой друга отца Бажена Второго, смело попирая святость семейного союза и святость дружбы. В этой части повести центральное место отводится любовной интриге и делаются первые попытки изобразить любовные переживания человека. Опоенный любовным зелием, изгнанный из дома Бажена, Савва начинает терзаться муками любви: «И се начат яко пеки огнь горети в сердце его... начат сердцем тужити и скорбети по жене оной... И нача от великия туги красота лица его увядати и плоть его истончеватися». Чтобы рассеять свою скорбь, утолить сердечную тоску, Савва идет за город, на лоно природы.

Автор сочувствует Савве, осуждает поступок «злой и неверной жены», коварно прельстившей его. Но этот традиционный мотив прельщения невинного отрока приобретает в повести реальные психологические очертания.

Вводится в повесть и средневековый мотив союза человека с дьяволом: в порыве любовной скорби Савва взывает к помощи дьявола, и тот не замедлил явиться на его зов в образе юноши. Он готов оказать Савве любые услуги, требуя от него лишь дать «рукописание мало некое» (продать свою душу). Герой исполняет требование беса, не придав этому особого значения, и даже поклоняется самому Сатане в его царстве, дьявол, приняв образ «брата названого», становится преданным слугою Саввы.

Идейно-художественная функция образа беса в повести близка функции Горя в «Повести о Горе и Злочастии». Он выступает воплощением судьбы героя и внутренней смятенности его молодой и порывистой души. При этом образ «названого брата», который принимает в повести бес, близок народной сказке.

С помощью «названого брата» Савва вновь соединяется со своей возлюбленной, спасается от гнева родительского, переносясь со сказочной быстротой из Орла соликамского на Волгу и Оку. В Шуе «брат названый» обучает Савву воинскому артикулу, затем помогает ему в разведке укреплений Смоленска и в поединках с тремя польскими «исполинами».

Показывая участие Саввы в борьбе русских войск за Смоленск, автор повести героизирует его образ. Победа Саввы над вражескими богатырями изображается в героическом былинном стиле. Как отмечает М. О. Скрипиль, в этих эпизодах Савва сближается с образами русских богатырей, а его победа в поединках с вражескими «исполинами» поднимается до значения национального подвига.

Характерно, что на службу к царю Савва поступает по совету своего «названого брата» – беса. Когда боярин Стрешнев предложил Савве остаться в его доме, бес с «яростию» говорит: «Почто убо хощеши презрети царскую милость и служити холопу его? Ты убо и сам ныне в том же порядке устроен, уже бо и самому царю знатен учинился ecu... Егда убо царь увесть верную службу твою, тогда и чином возвышен будеши от него». Царская служба рассматривается бесом как средство достижения купеческим сыном знатности, перехода его в служилое дворянское сословие. Приписывая эти «греховные мысли» Саввы бесу, автор осуждает честолюбивые помыслы героя. Героические подвиги Саввы приводят в удивление «все... российское воинство», но вызывают яростный гнев воеводы – боярина Шеина, который выступает в повести ревностным стражем незыблемости сословных отношений. Узнав, что подвиги совершены купеческим сыном, воевода «начат всякими нелепыми словами поносити его». Шеин требует, чтобы Савва немедленно покинул Смоленск и вернулся к своим богатым родителям. Конфликт боярина с купеческим сыном ярко характеризует начавшийся во второй половине XVII в. процесс формирования новой знати.

Если в эпизодах, изображающих юность героя, на первый план выдвинута любовная интрига и раскрывается пылкая, увлекающаяся натура неопытного юноши, то в эпизодах, повествующих о зрелых годах Саввы, на первый план выступают героические черты его характера: мужество, отвага, бесстрашие. В этой части повести автор удачно сочетает приемы народной эпической поэзии со стилистическими приемами воинских повестей.

В последней части повести, описывая болезнь Саввы, автор широко использует традиционные демонологические мотивы: в «храмину» к больному великой толпой врываются бесы и начинают его мучить: «...ово о стену бия, ово о помост с одра его пометая, ово же храплением и пеною давляше и всякими различными томленми мучаше его». В этих «бесовских мучениях» нетрудно обнаружить характерные признаки падучей болезни. Узнав о мучениях Саввы, царь посылает к нему двух «караульщиков» оберегать от бесовских терзаний.

Развязка повести связана с традиционным мотивом «чудес» богородичных икон: Богородица своим заступничеством избавляет Савву от бесовских мучений, взяв предварительно с него обет уйти в монастырь. Исцелившись, получив назад свое заглаженное «рукописание», Савва становится монахом. При этом обращает на себя внимание тот факт, что на протяжении всей повести Савва остается «юношей».

Художественное время и пространство

«Повесть о Савве Грудцыне» написана в 70-е годы XVII в. Прослеживается принцип обращения к началу. Роль начала играет реальное историческое событие. Здесь сказывается стремление к “достоверности”, и начало, конечно же, предшествует основному сюжету. В «Повести о Савве Грудцыне» началом служит речь повествователя о несчастьях Российского государства, постигших его в лето 7114 (т.е. в 1606 г.). Появление “богомерзкого отступника и еретика” Гришки Отрепьева на российской политической сцене объясняется “умножением грехов наших”. Следствием этого стали “похищение” престола и разорение народа «злочестивой литвой».

Савва - это “самозванец”, то есть претендент на царский престол (в волшебной сказке герой женится на царской дочери, в повести Савва с помощью беса становится приближенным царя). Но конец истории о Савве сближается с сюжетом об Адаме и Еве - “человек был представлен самому себе, но сделался данником своей судьбы”. Однако зачин повествования относит читателя к реальной исторической ситуации, которая создает своего героя.

Пространство, которое осваивает Савва Грудцын, постоянно расширяется и географически, и социально. Патриархальный мир купеческого дома, где молодой человек получил воспитание, – родное и идеальное пространство, – сменяется обстановкой чужого города и чужой семьи, тоже купеческой, однако мир теряет свои четкие нравственные, привычные с детства очертания, начинает искушать юношу неизведанным и запретным. Затем Савва показан в среде военных, где он проходит испытание "огнем и мечом", сражаясь с поляками под Смоленском как истинный русский богатырь. Искушениями и новыми испытаниями обилен московский период жизни Саввы, связанный с его пребыванием в придворной среде. "Пестрый" мир героя постепенно обретает все больше черт общенародного бытия, где древние мифологические верования легко уживаются с христианскими: из текста "Повести" известно, что русские люди XVII в. верили в силу приворотного "любовного зелья" и свято чтили культ Богородицы – заступницы за грешников перед Богом. Художественное пространство произведения простирается за границы "земного", включая в себя надприродный мир, в котором за душу заблудшего человека с полками бесов, слуг Сатаны, сражалось воинство Христа. Житейское пространство, где Савва перемещался "по горизонтали" в поисках любви, богатства и славы, резко сужается, когда он становится монахом и ограничивает жизнь пределами обители и кельи. Его душа в стремлении избыть грех совершает восхождение "по лестнице" христианских добродетелей, а пространство "Повести" обретает приметы житийного.

Проблематика                                                                                                                                                                     Повесть ставит проблемы патриотические и нравственные. В плане историческом она раскрывает одну из горестных и вместе с тем героических страниц русской истории начала XVII века, когда происходило великое разорение и голод людей, бегство их из родных гнезд. Вместе с тем именно в эту пору проявился массовый героизм русского народа, ставшего на защиту отечества. Другая проблема - проблема взаимотношения отцов и детей и эта проблема решена религиозным автором в пользу отцов. Необычная по широте охвата исторических событий картина русской жизни XVII века, любовная тема, известный психологизм образов отчетливо свидетельствовали, что и религиозные авторы эпохи оказались во власти всесильного процесса обмирщения литературы. Тема взаимоотношений двух поколений, противопоставляются два типа отношений к жизни. Несмотря на вечный характер изображенного в "Повести" конфликта – борьбы добра и зла в душе человека, она, безусловно, интересна тем, что передает исторический и бытовой колорит эпохи.

Персонажи и их характеристика  

"Повесть о Савве Грудцыне" дает действующим лицам русские, реальные имена и располагает события в конкретной географической, бытовой, этнографической среде. Действие в ней вполне подчинялось купеческой обстановке определенной, близкой читателям эпохи. Савва Грудцын предстает перед читателем в окружении многочисленных подробностей и деталей. В этой повести «быт служит средством опрощения человека, разрушения его средневековой идеализации» - Д.С.Лихачев. Показывая участие Саввы в борьбе русских войск за Смоленск, автор повести героизирует его образ. Победа Саввы над вражескими богатырями изображается в героическом былинном стиле. Как отмечает М. О. Скрипиль, в этих эпизодах Савва сближается с образами русских богатырей, а его победа в поединках с вражескими «исполинами» поднимается до значения национального подвига.

Образ Саввы, как и образ Молодца в «Повести о Горе и Злочастии», обобщает черты молодого поколения, стремящегося сбросить гнет вековых традиций, жить в полную меру своих удалых молодецких сил.

Молодой купец Савва Грудцын сначала послушно следует родительским наставлениям и по велению отца отправляется в Соликамск для торговли. Там он встречает жену Бажена Второго, друга его отца, прельстившись красотой которой, забывает о своем поручении. Не имея житейского опыта, он поступает так, как велят ему чувства, а не долг. Это и приводит его к союзу с дьяволом. Через некоторое время он лишается возможности жить в доме Бажена и готов на все, чтобы вернуться туда. Юноша встречает беса, который, заключив с ним сделку, исполняет любые желания купца. Савва на какое-то время возвращается к прежней жизни, а затем начинает путешествовать. Достигнув почета и благосостояния, он отрекается от клятвы, данной бесу, и кается.

Психологически точно и выразительно описывается в "Повести" состояние героя, опоенного "любовным зелием" и изгнанного из дома Бажена, при этом автор, безусловно, сочувствует "новомучснику", страдающему от неразделенной любви: "И се начатъ яко огнь горсти в сердце его <...> начатъ сердцемъ болѣти и тужити по жене оной. <...> И нача от великия жалости красота лица его изменятися и плоть его истончевати". Под пером древнерусского писателя, столь внимательного к внутреннему миру героя, бытовая повесть обретает черты психологической драмы. Изображение жизни человеческой на широком фоне истории, быта и нравов Руси XVII в. дает основание исследователям определять жанр произведения как светскую повесть, первый опыт русского романа.

Автор повести через сравнения с низким животным миром характеризует запретную связь Саввы с чужой женой: «всегда бо в кале блуда яко свинья валяюшеся»; «в блуждении... яко скот пребывая». Он подбирает также ряд выразительных синонимов, осуждая эту связь: скверное смешение блуда, падение блудное, любодеяние, сеть любодеяния, скверное дело, ненасытное блуждение; скаредное дело; блудное смешение.

Савва, хотя и поддался проискам дьявола, не желает окончательно погубить душу, сойдясь с неверной женой на праздник Вознесения. Используя метафору яко некоею стрелою страха Божия уязвлен бысть, связанную с житийной литературой, автор указывает на борьбу светлых сил за душу Саввы и передает его внутреннее состояние. Под действием отравного зелия привязанность к чужой жене стремительно растет и подчиняет себе все помыслы Саввы. Негативная авторская оценка зелия выражается подбором ряда синонимов: волшебное зелие, отравное оное уготованное зелие, лютое оное зелие. Метафоры и се начат яко некий огнь горети в сердцы его; начат сердцем тужити и скорбети по жене оной; он же, сокрушаяся, тужаше по ней сердцем показывают градацию чувств Саввы.

В эпизоде встречи Саввы с бесом примечательно само место знакомства: «Савва изыде един за град на поле от великаго уныния и скорби прогулятися и идяше един по полю и никого же пред собою или за собою видяше и ничто же ино помышляше, токмо сетуя и скорбя о разлучении своем от жены оныя».

Автор подчеркивает одиночество Саввы повторением эпитета един, указанием на пустынность места - «за град на поле», безлюдность - «никого же пред собою или за собою видяше».

Все персонажи повести относятся к Савве доброжелательно и проявляют о нем заботу, памятуя о том, что он из хорошей семьи, но в дальнейшем происходит оценка только его личностных качеств. Вероятно, автор пытался показать, что сам Савва хорошо воспитан и добр, поступки же свои он совершает, подчиняясь мнимому брату.

Образ беса дает возможность автору повести объяснить причины необыкновенных удач и поражений героя в жизни, а также показать мятущуюся душу молодого человека с его жаждой бурной и мятежной жизни, стремлением сделаться знатным.

Лихачев пишет о том что образ беса в повести - это образ судьбы Саввы. «В "Повести о Савве Грудцыне" судьба Саввы предстает перед ним в образе беса, соблазняющего его на разные губительные для него поступки. Бес в "Повести о Савве Грудцыне" возникает внезапно, как бы вырастает из-под земли тогда, когда Савва перестает владеть собой, когда им полностью, вопреки рассудку, овладевает страсть. Савва носит в себе "великую скорбь", ею он "истончи плоть свою", он не может преодолеть влекущей его страсти. Бес - порождение его собственного желания, он появляется как раз в тот момент, когда Савва подумал: "...еже бы паки совокупитися мне с женою оною, аз бы послужил диаволу". Бес берет с Саввы "рукописание" ("крепость"), символизирующее закрепощенность героя своей судьбой». Образ беса дает возможность автору повести объяснить причины необыкновенных удач и поражений героя в жизни, а также показать мятущуюся душу молодого человека с его жаждой бурной и мятежной жизни, стремлением сделаться знатным.

Таким образом, идейно-художественная функция образа беса заключатся в том, что он выступает воплощением судьбы героя и внутренней смятенности его молодой и порывистой души. При этом образ «названого брата», который принимает в повести бес, близок народной сказке.

Также можно найти описание эпизодов в которых задействованы герои второго плана: B Усолье o Савве пеклась жена «гостинника», в Москве за ним ухаживает жена сотника. Усольский волхв снова возникает в селе Павлов Перевоз, на рынке, в облике нищего старика. «Веси ли, чадо, -- говорит он плача, -- с кем ныне ходиши и его же братом себе нарицаеши? Но сей не человек..., но бес, ходяй с тобою, доводит тя до пропасти адския». И как «гостинник» не верит волхву, так и Савва не слушает одетого в рубище прозорливца. Мать, узнав o сыновних непотребствах, шлет Савве письма, зовет домой, уговаривает и угрожает, «ово молением молит, ово же и клятвами заклинает». Вскоре за перо берется и отец. Цель его та же, но тон письма другой, почти нежный («да вижу, рече, чядо, красоту лица твоего»). Жена Бажена Второго предстает в традиционном для древнерусской литературы образе искусительницы и клеветницы.

Источники                                                                                                                                       Сюжетными источниками «Повести о Савве Грудцыне» были религиозные легенды о юноше, который согрешил, продав душу дьяволу, затем покаялся и был прощен. В одной из таких легенд, «Слове и сказании о некоем купце», действие протекало в Новгороде, герой был купеческим сыном, а бес изображался как слуга героя. По-видимому, именно «Слово и сказание о некоем купце» было непосредственным литературным источником «Повести о Савве Грудцыне». Крайне важно, что персонажи и «Слова», и «Повести» принадлежат к купеческой среде. Купечество было самым подвижным из древнерусских сословий. Купцам привычны были дальние странствия по Руси и за русские рубежи. Купцы знали языки, на своих и чужих рынках постоянно общались с иноземцами, покупали, читали и привозили домой иностранные книги. Купечество было менее косным и замкнутым, чем другие сословия древнерусского общества, более терпимым к чужой культуре, открытым разнообразным влияниям. Насколько широким был кругозор лучших людей этого сословия, показывает «Хожение за три моря» Афанасия Никитина с его поразительной терпимостью и уважением к чужим верованиям и традициям. Эта сословная «подвижность» отражается и в литературе — в произведениях, героями которых были купцы. Читатель находил здесь описания опасных путешествий с бурями и кораблекрушениями, рассказы об испытании верности жены во время отлучки мужа и другие приключенческие и романические мотивы. «Давление этикета» в произведениях о купцах гораздо слабее, нежели в произведениях об «официальных» героях, о церковных подвижниках, о князьях, царях и воеводах. Избрав героем своей повести купеческого сына, автор «Повести о Савве Грудцыне» мог опереться на эту традицию.

Еще один источник повести — волшебная сказка. Сказкой навеяны сцены, в которых бес выступает как волшебный помощник, «даруя» Савве «премудрость» в военном деле, снабжая его деньгами и т. п. К сказке восходят поединки Саввы с тремя вражескими богатырями под Смоленском (троичная символика здесь явно фольклорного происхождения). С волшебной сказкой связано и такое сюжетное звено повести, как «царская тема». В сценах, подводящих читателя к развязке, постоянно подчеркивается, что царь «изливает свое милосердие» на Савву, заботится о нем, сочувствует ему. Когда герой страдал от «бесовского томления» и все боялись, что он наложит на себя руки, царь приставил к нему караульщиков и посылал «повседневную пищу». Царь приказал перенести страждущего в церковь. Царь расспрашивал Савву о его жизни и приключениях. Это царское покровительство с точки зрения сюжетной логики естественно: ведь дело происходит после ратной службы Саввы под Смоленском. Покровительство оказывается храбрецу, непобедимому воину. Монаршее внимание — не случайность и не прихоть, а награда за подвиги на поле брани.

Но автор повести говорит о связи Саввы с царем гораздо раньше, еще до смоленского похода, когда читатель еще не знает, что беспутный купеческий сын станет героем войны. «По некоему же случаю явственно учинися (стало известно) о нем и самому царю», — пишет автор о Савве, когда он с «мнимым братом» попал в Москву. Здесь на Савву обратил благосклонное внимание боярин Семен Лукьянович Стрешнев, государев шурин. Покровительство царского шурина почему-то приводит беса в ярость. «Бес же с яростию рече ему (Савве): «Почто убо хощеши презрети царскую милость и служити холопу его? Ты убо ныне и сам в том же порядке устроен, уже бо и самому царю знатен (известен) учинился еси». Что это значит? Почему бес говорит, что Савва «ныне и сам в том же порядке устроен», т. е. стал ровней царскому свойственнику и боярину? Ответ дает волшебная сказка.

Автор как бы уклоняется от объяснений, но это вовсе не означает, что читатель XVII в. не понимал, на что он намекает. Для человека Древней Руси волшебная сказка была с детства близким, «вечным спутником». И как раз волшебная сказка поясняет этот эпизод. Она, как правило, заканчивается женитьбой героя на царской дочери и последующим его воцарением. Воцаряется обычно зять, свойственник, а не сын или иной кровный родственник государя. Бес это и подразумевает: зачем кланяться царскому шурину, если Савва станет царским зятем? И дальше как бы продолжается подготовка к сказочному триумфу. Автор для того и переносит действие под Смоленск, чтобы дать Савве отличиться. Вот он уже герой, он выполнил нечто вроде сказочного испытания — победил трех «поединщиков». Но тут автор обрывает сказочное течение событий, возвращаясь к сюжетным узлам «чуда». Описывается болезнь (следствие прегрешения), затем покаяние и, наконец, исцеление и прощение (искупление греха). В художественном отношении эти переключения с одного сюжетного прототипа на другой, с религиозной легенды на сказку и потом снова на религиозную легенду чрезвычайно важны.

Это — своеобразный литературный «обман», ибо автор создает эффект обманутого ожидания. Такой прием не характерен для средневековья, когда в литературе господствовал этикет, когда знакомая сюжетная ситуация влекла за собою другую, столь же знакомую. Такой прием характерен для искусства нового времени, в котором ценится неожиданное, непривычное, новое.

Стилевое и жанровое новаторство                                                                                                        Жанровая система русской прозы переживала в XVII в. коренную ломку и перестройку. Смысл этой перестройки состоял в освобождении от деловых функций, от связей с обрядом, от средневекового этикета. Происходила беллетризация прозы, превращение ее в свободное сюжетное повествование. В жития, постепенно терявшие прежнее значение «религиозного эпоса», проникали черты светской биографии. Переводный рыцарский роман и переводная новелла резко увеличили удельный вес занимательных сюжетов. В прозе возникали сложные новые композиции, в которых использовалось несколько традиционных жанровых схем. В стиле повести сочетаются традиционные книжные приемы и отдельные мотивы устной народной поэзии. Новаторство повести состоит в ее попытке изобразить обыкновенный человеческий характер в обыденной бытовой обстановке, раскрыть сложность и противоречивость характера, показать значение любви в жизни человека. Вполне справедливо поэтому ряд исследователей рассматривает «Повесть о Савве Грудцыне» в качестве начального этапа становления жанра романа.