2020-06-08
63
(Говорено в кафедральной церкви Чудова монастыря, ноября 20 дня; напечатано отдельно и в собраниях 1835, 1844 и 1848 г.)
Год
Вси путие Господни милость и истина взыскающим завета Его и свидения Его. Псал. XXIV. 10.
Настоящий день Господь сотворил нам, сынове России, да возрадуемся о Царе, нам дарованном: и благодарение Богу, что сему радостному дню довольно почтительно уступают дни скорби, внезапно нашедшие на град сей. Град Царев выздоравливает, чтобы не проводить дня Царева в неблаговременном унынии.
Предоставляю испытателям природы, по должности, или по охоте, потрудиться над изысканием причин сей благоприятной перемены: они найдут, вероятно, более одной и будут иметь случай состязаться о том, которая из них истинная, или которая сильнее другой. Что касается до меня, без труда нахожу одну причину, которая удовлетворительнее и приятнее многих изысканных изъясняет происходящее. Сия благотворная причина есть милость Божия к Царю и Царству.
Так, по выражению Пророка, «день дни отрыгает глагол» (Псал. XVIII. 3), один день говорит другому, все происшествия каждый день говорят людям то, что написано у Пророка: «вси путие Господни милость и истина взыскающим завета Его и свидения Его».
Что такое «путие Господни»? Неограниченному нельзя определять путей; Вездесущему некуда шествовать. Он уже везде присутствует. Соединение понятий «милости и истины» с понятием «путей» дает разуметь, что Пророк сие последнее слово употребил в значении нравственном.
«Путие Господни» суть действия Провидения Божия в отношении к нравственным существам, направление управляемых Богом средств к достойным Божества целям.
На каких же «путях Господних», или в каких действиях Провидения, указует нам Пророк «милость и истину»? Добрый благополучен: очевидно, что тут есть истина взыскающим завета Божия. И грешный не лишен временнаго благополучия: очевидно, что это милость. Но милость и истина в сих случаях так видимы, что, кажется, Пророку не стоило бы труда указывать на сии явления, довольно понятныя и без Пророка.
Пророк говорит выразительно: «вси путие Господни милость и истина». Здесь приметно опасение, чтобы некоторые непроницательные люди не усомнились о некоторых путях Господних. О каких же действиях Провидения могут усомниться непроницательные? Приходит на людей бедность, болезнь, голод, смерть: путь ли это Господень? Где тут милость? Бедствия сии постигают многих, злых и добрых, без приметнаго разбора: путь ли это Господень? Где тут истина? Зло естественное от естественных причин рождается, естественными же средствами не редко и отвращается: где же тут путь Божий? Не примечаем ли, как недоумения сего рода охотно выдумываются и проповедуются людьми века сего, как будто новыя открытия, как будто познания законов естества? Подлинно, здесь не излишен чистый, возвышенный взор Пророка, чтоб усмотреть путь Божий в делах природы, чтоб открыть милость и истину Господню сквозь смешение невинности и виновности человеческой. И Давид сие видит; и задолго предупреждает наших поздных мудрователей, чтобы они не делали неуместных исключений из законов и власти, сколько всеблагаго, столько же и всеобъемлющаго Провидения. «Вси путие Господни милость и истина».
Поелику Бог безконечен, вездесущ и всемогущ: то нет во вселенной никакого состояния тварей, которое было бы Ему недоступно, чрез которое бы не лежал какой нибудь путь Господень: нет происшествия, которое бы не было ведено путем Господним, впрочем так, что путь Господень никогда не стесняет путей свободы для существ нравственных. поелику Бог вездесущий и всем управляющий есть также Бог премудрый, праведный и всеблагий: то все действия Провидения Его, все происшествия мира, касающияся существ нравственных, ведутся так, чтобы все было средством к добру и противу зла; чтобы то, что называют злом по неприятному ощущению и разрушительным действиям в видимой природе, сие, так сказать, поверхностное явление зла, было врачевством или противуядием против зла более глубокаго и подлиннаго, которое, раждаясь из злоупотребления свободы существ нравственных, повреждает их внутренно и делается источником безчисленных и безконечных злых последствий, внутренних и внешних, если пути онаго не пресекаются462 путями Господними. «Вси путие Господни», в сем числе и, так названныя, «стези гнева» (Псал. LXXVII. 50), или карательныя действия Провидения, и бедствия, повидимому, случайно находящия, повидимому, без разбора поражающия, суть «милость и истина», относящаяся преимущественно ко «взыскающим завета Его и свидения Его»; – истина, когда поражается грешник, и предупреждается умножение грехов и распространение греховной заразы; – истина, когда в общем бедствии спасается праведник; – милость, когда пощажен бывает грешник, в котором или уже возбуждено, или предусматривается имеющее возбудиться покаяние; – милость и истина вместе, когда бедствием, которое угрожало многим, и постигло не многих, многие приведены к познанию своего греховнаго состояния и возбуждены к исправлению.
Еще Иовом «слышанные», и еще и ныне слышимые «утешителие зол» (Иов. XVI. 2), (то есть такие утешители, которые, думая утешить во зле, ложным утешением производят новое зло) говорят: будьте спокойны: истребительная болезнь совсем не есть гнев и наказание Божие. Так что же она, други мои? Разве благоволение и награда от Бога? вероятно, что такой награды не пожелал бы себе такой утешитель; а то верно, что нам не позволит человеколюбие пожелать оной для него.
Когда в храмине добраго отца покажется розга: увидевший ее тотчас подумает: видно, между детьми есть провинившияся. Вселенная есть дом Отца небеснаго. Человеков, особенно детей веры, бережет Он более, нежели мать детей своих (Иса. XLIX. 15). Общественное бедствие, без сомнения, не венок, а розга. И так, когда вижу сию розгу: не умею думать иначе, как что земныя чада, видно, заслужили наказание от Отца небеснаго.
Возражают: как может быть наказанием, например, болезнь, от которой в числе прочих и невинный младенец умирает? – Уже много веков прошло, как сие возражение решил Премудрый: «восхищен бысть, да не злоба изменит разума его, или лесть прельстит душу его» (Прем. IV. 11). Иное умертвить невиннаго; – нельзя вдоволь ужасаться жестокой несправедливости человека, отъемлющаго у безвиннаго ближняго дар Божий, коего отъемлющий ни возвратить, ни заменить не в силах; – иное умереть безвинно, под владычеством Провидения, которое путем жизни временной, кратким или долгим, ведет к блаженному покою жизни вечной; безвинно умирающий ничего не теряет, а приобретает жизнь безопасную и лучшую, и в ней блаженство, или приготовление к блаженству, по способности, награду по достоинству; следственно человек не обижен; Провидение право. Таким образом, поздняя или ранняя, легкая или тяжкая, всегда «честна пред Господем смерть преподобных Его» (Псал. CXV. 6) и спасительна: но также всегда «смерть грешников люта» (Псал. XXXIII. 22) и наказательна. И поелику от начала мира «грехом смерть во вся человеки вниде» (Рим. V. 12), как наказание: то и ныне увеличение власти ея над человеками вообще означает увеличение их наказания. И Владычествующий жизнию обыкновенно угрожает смертию, как наказанием за грехи и беззакония: «беззакония сотвори; смертию умрет» (Иезек. XVIII. 13)! Посему как смерть «не согрешивших по подобию преступления Адамова» не препятствовала всеобщей смерти человеков быть следствием всеобщаго осуждения (Рим. V. 14–18): так смерть невиннаго младенца от истребительной болезни не препятствует сей болезни оставаться общественным наказанием Божиим, и, может-быть, сверх того в частности, наказанием, или средством духовнаго возбуждения, для тех, которые лишились сего младенца, и его будут оплакивать.
Если думают, что бедствие пришло не путем истины и милости Господней, наказующей зло, и обращающей к добру: то спрашиваю: как же пришло в мир бедствие? Украдкою? – Нельзя. Бог всеведущь. Насильственно? – Нельзя. Бог всемогущь. По слепому движению сил природы? – Нельзя. Ими управляет Бог премудрый и всеблагий. Куда ни обращайся с догадками, отвсюду принужден будешь возвратиться к одной неоспоримой истине, что, если как нибудь допущено в мир бедствие, то допущено не иначе, разве как средство Провидения, наказательное и исправительное, а иногда испытательное и усовершительное, – как истина и милость путей Господних.
Но еще говорят: если бы болезнь была наказанием Божиим; то непозволительно было бы избавляться от нея врачеванием: ибо когда Государь определяет преступнику наказание, тогда покушение избавиться от сего наказания почитается новым преступлением. Неверное уподобление, и от того ложное заключение! В том самом случае, когда болезнь действительно есть наказание Божие, врачевания от болезни отнюдь не должно сравнивать с побегом от наказания. Можно виновному избежать от рук правосудия человеческаго; и тем сделать новое преступление, тем более тяжкое, что им пролагается путь к другим преступлениям: побег от правосудия всевидящаго и всемогущаго Бога невозможен; сим правосудием можно только быть прощену и отпущену; а о сем стараться не есть преступление. Убегающий от определеннаго ему наказания человеческаго есть мятежник: совсем не то врачующийся от болезни: он делает сие по дару и власти Того же Господа, Который наказует его: ибо «Господь созда от земли врачевания» (Сир. XXXVIII. 4); «от Вышняго есть исцеление» (Сир. 38:2). Убегающий от определеннаго человеческою властию наказания нарушает определение сея власти; сего никак не делает врачующийся от болезни; успехом врачевания открывается только то, что ему определена была болезнь не смертная. Исправим уподобление и окончим спор. Оковы суть одно из таких орудий правосудия человеческаго, которыя не для невинных назначены, хотя впрочем пребывание в оных Иосифа не виною его должно быть изъясняемо. Подобно сему болезнь телесная есть одно из орудий правосудия Божия, хотя болезнь Иова, Езекии и многих других приходила и приходит особенными путями Господними, в которых, впрочем, при внимательном разсмотрении, всегда открывается милость и истина.
Случаи сынов человеческих, которые многоразличная премудрость Божия ведет путями праведнаго и благаго Провидения, так многочисленны, так разнообразны, так соплетены взаимными отношениями, так глубоко сокрыты своими началами в сердцах, которыя един Сердцеведец испытует, так далеко простерты своими последствиями по смертному и безсмертному бытию человеков, что желать все темное в оных понять, все трудное изъяснить, значило бы хотеть пересчитать песок, или горстью вычерпать море.
Умей же и мудрствовать, и добровольно мудрованию своему полагать границу, по необходимости ограниченный человек! Поверь здравым понятиям о Боге всепромыслителе, которыя согласно тебе внушают и разум и откровение; удовлетворись несомнительными примерами людей, над которыми, и естественно, и чудесно, не над всеми одинаково, над каждым верно, явилась правда и благость Божия; согласись, не только умом, но и сердцем, с словом Пророка, и с неисчислимыми свидетельствами слова Божия, что «вси путие Господни милость и истина взыскающим завета Его и свидения Его». Уверенность, сколь удовлетворительная для ума, столь же отрадная для сердца, и благотворная для жизни!
Мудрствующий по стихиям мира скажет: «воздух был заражен; – воздух освобождается от заразы». – Первое горько; да и во втором не много вкуса. Но когда говорят, что Отец Небесный умилосердился над нами, и когда слушают сие с верою: человек получает такия чувствования, по которым он становится в одно время и счастливее, и нравственно лучше прежняго.
«Благо есть исповедатися Господеви, и пети имени Твоему, Вышний, возвещати заутра милость Твою и истину Твою, на всяку нощь» (Псал. XCI. 2–3).
Да не изменяем никогда сей, сколько священной, столько же блаженной обязанности. Исповедаем истину Божию, наказующую бедствиями грешников, и освящающую оными праведников; исповедаем милость Божию, являемую нам ныне; призовем благоподательную милость и истину Господню на дни грядущие, Благочестивейшему Государю нашему и Августейшему Дому Его, царствующему Граду сему, России, и наконец всякой душе, по вере и взысканию завета Божия способной к причастию милости Божией. Аминь.
* * *
Слово в день тезоименитства Благочестивейшаго Государя Императора Николая Павловича, по получении высочайшаго повеления о возстановлении сообщений Москвы, прерванных по предосторожности против губительныя болезни
(Говорено в кафедральной церкви Чудова монастыря, декабря 6 дня; напечатано отдельно и в собраниях 1835, 1844 и 1848 гг.)
Год
Утомились мы, так долго и часто, говоря и слыша, все о болезни, все о смерти. Но кто может прекословить воле Владеющаго жизнию, Который сии уже малые, только что приметные остатки сени смертной не спешит совсем удалить от глаз наших, может быть, для того, чтобы, обезпечась скорым помилованием, не поспешили мы забыть праведнаго наказания? Благословен Он и за то, что наказал, и за то, что милует, и за то, что милует постепенно, дабы тем более упрочить нам Свою милость.
Мне представляется, что, как Лазарь из гроба, востает в сие время сей град, правда не многими своими членами действительно умерший, однако весь всецело воскресший от страха смерти. Но чего еще недостает сему воскресшему, чтобы пользоваться обновленною жизнию? – Да! еще нужно для него тоже владычественное повеление, которое дано было для воскресшаго Лазаря: «разрешите его, и оставите ити» (Иоан. XI. 44). Внемли же, воскресший град! Се и для тебя исходит от Престола Царева разрешающий глас: «разрешите его, и оставите ити»; разрешите его от обязаний, которыми любящая рука принуждена была связать его предохранительно, чтобы область смерти не распространилась; оставьте его безпрепятственно, незаключенными вратами, непрегражденными путями, идти в села и окрестные грады, и принимать приходящих, чтобы жизнь естественная не затруднялась в своих потребностях, чтобы жизнь общественная не стеснялась в своих движениях. Благословенна благость Царева, и за намерение связать смерть, и за поспешность разрешить жизнь.
Поздравляю тебя, от страха смертнаго воскресший, от болезни смертной исцелевший, от трудностей жизни разрешенный град! Но послушай, что еще, при сих благоприятных для тебя событиях, тебе сказать внушает истина, что советовать тебе, побуждает желание твоего блага. «Взысках благая тебе» (Псал. CXXI. 9). Если ты воскрес: то умей беречь безопасность жизни, тебе возвращенную. Если ты исцелел: то вспомни слово Исцелителя, сказанное «в Церкви: се здрав еси, ктому не согрешай, да не горше ти что будет» (Иоан. V. 14). Если ты разрешен, то умеренно и осторожно приводи в движение члены твои, дабы чадолюбивая мать не увидела необходимости вновь спеленать дитя, во вред себе употребляющее разрешенные члены.
Кажется, кому бы лучше понимать высокую цену жизни и безопасности, как не тому, кто только выходит из смертной опасности? Кому свойственнее быть осторожну в употреблении здравия, как не тому, кто недавно видел окрест себя, или даже испытал над собою, жестокость болезни? Разрешенный от уз, или отпущенный из-под стражи, не больше ли другаго знает неприятность неволи; а потому не больше ли другаго должен беречься, чтобы вновь не заслужить оную? Грешник, наказанный и помилованный, к удалению от греха, не сугубое ли побуждение, не два ли крыла имеет, – в воспоминании наказания и в благодарности за помилование?
Подлинно так бы надлежало быть: но как часто бывает совсем иначе! Едва не потонувший подле берега вскоре без нужды пускается в глубину. Тот, над кем уже сбылось врачебное предвещание мудраго: «во мнозех брашнах недуг будет, и пресыщение приближит даже до холеры» (Сир. XXXVII. 33), – как скоро чувство глада является вестником возвращающагося здравия, опять по прежнему разливается «на различие брашна» (Сир. 37:32). Тот, который вчера, как милостыню получил свободу, сего дня не хочет положить пределов своему своеволию. Сколько людей, городов, народов, времен, в которых повторялось то, в чем певец Израилев так давно, так горько, упрекал своих соотечественников! "Егда, – говорит, – убиваше я, тогда взыскаху Его, и обращахуся, и утреневаху к Богу; и помянуша, яко Бог помощник им есть, и Бог вышний избавитель им есть». – Но что далее? – «И возлюбиша Его усты своими – только, и языком своим солгаша Ему; сердце же их не бе право с Ним» (Псал. LXXVII. 34–37).
Какие несчастные опыты! Какая неблагодарность и несправедливость! Какое отсутствие благоразумия! После такого поведения, чего добраго ждать, и по естественному действию не добрых начал, и по правосудию земному, а где сего не достанет, по правосудию небесному, котораго ни избежать, ни обмануть невозможно? – «Горше что будет!»
Град возлюбленный! Горько тебе было; но много услаждена чаша твоя: благодарно сохрани дарованное; благоразумно заслужи лучшее; берегись грехов и погрешностей, «да не горше ти что будет» (Ин.5:14). Утвердим себе, братия, и не престанем исполнять благие обеты, которые вдохнуло нам спасительное время скорби. Не с ропотом воспомянем трудности, нас постигшия, но с утешением трудности перенесенныя. Благодушно перенесем некоторыя неудобства, которыя еще перенести остается. Употребим дарованныя облегчения и вспоможения в пользу, а не в удовлетворение страстей и прихотей. Со вниманием и чистосердечною верностию да ходим в послушании заповедям Божиим и повелениям власти, от Бога поставленной. Так будем благодарны Богу, нас милующему. Так будем достойны Царя, о нас пекущагося.
«Господи, спаси Царя» (Псал. XIX. 10)! Господи! «на людех Твоих благословение Твое» (Псал. III. 9). Аминь.
92. Слово по освящении храма на кладбище464
(Напечатано в собраниях 1844 и 1848 годов.)
Год
Скры мя в селении в день зол моих, покры мя в тайне селения своего. Пс. XXVI. 5.
Благодатию Всесвятаго и всеосвящающаго Духа, освящен ныне храм сей, чтобы ему быть небоподобным жилищем Божиим, святилищем таинств, прорицалищем Слова Божия, лествицею, досязающею до небес, для восхождения молитв веры к престолу Всевышняго.
Благословен Бог благоволивый тако, ради споспешествования спасению душ наших. Благословенны раби Божии, споспешествовавшие сему делу благодати, попечением, трудом, соединением доброхотных даяний, из коих и малая лепта будет иметь не низкую, а может быть, и очень высокую цену пред очами Бога, взирающаго на сердце дателя. Благословение Бога Отца да осеняет, свет Иисуса Христа, Сына Божия, да просвещает, крило Святаго Духа да покрывает, ныне и присно, всякую душу человека, входящаго во святилище сие с верою и любовию к Богу, с молитвою и упованием на Него, с признанием своея немощи и греховности, с желанием Благодати Его, для исполнения заповедей Его. Истинный Бог и Господь наш Иисус Христос, Который есть воскрешение, и живот, и покой умерших о Господе, по молитвам веры, здесь приносимым, да исполняет до совершения меру покоя, да утверждает надежду блаженнаго воскресения, душам, в покаянии и вере скончавшихся, коих телеса окрест храма сего почивают на уповании воскресения.
Поелику же особенность освященнаго ныне храма есть та, что он создан на месте погребения усопших о Господе: то сие подает нам случай и побуждение, нечто сказать о благочестивом обыкновении созидать храмы Божии на местах погребения усопших, и погребать усопших при храмах Божиих.
Храм нужен не Богу, Котораго престол есть небо, и земля подножие, и Котораго вселенная не вмещает, но человеку для прибежища к Богу, чрез всевозможное устранение от суеты тварей, в которой чувство присутствия Божия потеряно. Так определяется место храма: подобным образом определены быть могут и особенные часы храма. Особенно нужен человеку храм Божий, во-первых, в час благоговения, для принесения славы Богу, яко Богу, Всевышнему, Всесовершенному, славословие Котораго есть рай и блаженство даже на земли; во-вторых, в час радости, для принесения благодарения Богу Творцу, Промыслителю, Спасителю; в-третьих, в час душевной скорби, для излияния души пред Богом, Который, в откровении Своем, благоволил между прочим явить себя в имени «Утешителя».
На сие последнее употребление храма Божия, то есть, на употребление онаго во время печали, указует Святый Давид, когда, паче всего прося и взыскуя от Господа, чтобы «посещати храм святый Его» (Псал. XXVI. 4), поставляет сему в причину: – «яко скры мя в селении Своем в день зол моих, покры мя в тайне селения Своего» (Пс. 26:5). Слова сии, может быть, относятся к тому дню жития Давидова, когда он, в смертной опасности от Саула, в бегстве, один, без оружия, без хлеба, без помощи, пришел в скинию Божию в Номве, и хотя тут был на то время Доик, сделавшийся после доносителем Саулу на Давида, и проливший за него кровь многих невинных, однако и Доик Давиду в сие время не повредил, и Саулу его не предал, и Первосвященник Авимелех, даже с отступлением от закона, снабдил Давида хлебом освященным, и мечем Голиафа, для защиты в случае нападения. Сей случай есть один из тех, в которых Бог веру и благочестивое доверие человека, прибегающаго ко храму Его в труднейшие часы жизни, оправдывает, по видимому, случайным, но удивительно верным в его пользу направлением, и обстоятельств, и свободных расположений других человеков. Впрочем сей ли точно случай был в мыслях Псалмопевца, или нет: но поелику он желает всегда посещать храм Божий, и даже «жить в дому Господнем», по той причине, что Господь скрыл его в селении своем в день зол: то из сего видно, что он приписывает храму Божию постоянное преимущество, быть прибежищем для бедствующих и печальных, крепкою оградою безопасности, сокровищницею благодатнаго утешения.
Смерть, по обыкновенному понятию, и по естественному чувствованию, не есть ли верх зол? Смерть любезных нам не есть-ли полнота скорбей? – Итак полезно и благодетельно, чтобы на краю могилы, где с любезными нам погребается наше благополучие, наши радости, наши надежды, стоял храм Божий, куда можно принести самую горькую печаль, чтобы получить, колико сладостное, толико же верное утешение. Да внидет сюда препровождающий465 новопреставленнаго, или еще скорбящий о давно умершем, и да услышит сострадательное увещание Апостола: «братие, о умерших да не скорбите, якоже и прочии не имущии упования» (1Сол. 4:13). Да внидет осиротевший, и падет в объятия «Отца сирых». Да внидет вдовица, и, с надеждою неизменнаго покровительства, припадет к «Судии вдовиц» (Псал. LXVII. 6). Да внидет лишившийся детей, и найдет их в верных руках неизреченно благаго и благодетельнаго Любителя детей, глаголющаго и некоторым родителям, как некогда сказал Апостолам: «оставите детей, и не возбраняйте им приити ко Мне: таковых бо есть царство небесное» (Матф. XIX. 14). Всяк, пораженный зрелищем смерти, да внидет сюда, во храм за нас Умершаго, и ради нас Воскресшаго, и да воскреснет духом, вняв слову воскресения: «аще бо веруем, яко Иисус умре и воскресе, тако и Бог умершия во Иисусе», то есть, с верою в Него, «приведет с Ним» (1Сол. 4:14). Из сего краткаго разсуждения можете усмотреть братия, как сообразен с назначением храма, как нравственно полезен, обычай устроять храмы при местах погребения, и погребать при храмах.
Но должно признаться, что сие изъяснение не будет еще удовлетворительно для тех, которые знают, что для обычая Церковнаго, дабы он был правилен и чист, не довольно того, чтобы он основан был на благовидных соображениях и чаемой пользе; а надобно, чтобы он глубже и непоколебимее утвержден был на непреложном и прямом свидетельстве Слова Божия, или по закону единства Церкви, на верном предании от первых образцовых времен Христианства. Войдем в некоторое изъяснение, чтобы, по возможности, удовлетворить и сему требованию.
Обычай Иудейской Церкви в обращении с умершими, утвержденный Моисеевым законом, далеко разнится от обычая Церкви Христианской. Там прикоснувшийся к умершему почитался нечистым, и место, где лежал умерший, почиталось нечистым. Посему там, положить умершаго во дворе храма, значило бы осквернить храм. Почему так было в Церкви Ветхозаветной, а не так в Церкви Новозаветной? – Смерть была нечиста от Адама, как нечистый плод греха его. Но Христос очистил и освятил смерть Своею пречистою и пресвятою смертию. От Его Богопричастнаго тела, за нас пострадавшаго, от Его Божественныя крови, за нас излиянныя, простерлась очистительная сила на все человечество, преимущественно же на тех, которые приобщены к таинственному телу Его, чрез таинство святаго Крещения и святыя Евхаристии. Посему для нас, Христиане, смерть может быть также чиста, как жизнь; и умершие, наравне с живыми, могут принадлежать храму Господню; потому что, наравне с живыми, принадлежат Господу. «Никтоже бо нас, – по учению Апостола, – «себе живет, и никтоже себе умирает. Аще бо живем, Господеви живем: аще же умираем, Господеви умираем. Аще убо живем, аще умираем, Господни есмы» (Рим. XIV. 7–8). По сей принадлежности всех Единому Господу, тогда, как живые стоят во храме Господнем, умершие, как-бы продолжая пребывать в общении Церковном, почивают окрест храма; некоторые же, которые достовернее и совершеннее других усвоены Господу, и которых "смерть" преимущественно «честна пред Господем» (Псал. CXV. 6), как-то, святые мученики, по обычаю, сохраненному священным преданием, почивают телесами своими под самым олтарем храма. Одни упокоиваются тайнодейственною и молитвенною силою олтаря: другие самому освящению олтаря споспешествуют силою своих молитв и данныя им благодати.
Можем и в Слове Божием показать основание сего обычая, преданием в Церкви сохраненнаго. «Глаголано бысть Моисею хотящу сотворити скинию: виждь бо, рече, сотвориши вся по образу, показанному ти на горе» (Евр. VIII. 5). Но что показано ему на горе? – «образ и тень небесных вещей» (Евр.8:5), как сказует Апостол. Итак вот коренный закон храма, который нет причины отменить и для храма Христианскаго: храм должен быть сотворен во всем, как можно, по образу вещей небесных, показанных достойному созерцателю. Как образ небесных вещей для храма Ветхозаветнаго созерцал Моисей на горе Синае: так образ небесных вещей для храма Новозаветнаго показан был Иоанну Богослову в откровении, где он между прочим сказует: «видех под олтарем души избиенных за слово Божие, и за свидетельство, еже имеяху», то есть, души святых мучеников (Апок. VI. 9). Не нам, и не теперь открывать тайну, для чего тамо души святых мучеников сокрыты до времени под олтарем, а не ликуют окрест олтаря: довольно для настоящаго разсуждения заметить, как верно в видимой православной Церкви все сотворено по образу небесных вещей. Там, в славном храме небесном, души святых мучеников под олтарем: и здесь, в земном таинственном храме, мощи Святых под олтарем. Если же прилично телесам Святых почивать под самым олтарем святаго храма: то не неприлично и то, чтобы телеса верных почивали окрест олтаря и храма.
Примечай, душа Христианская, священную и даже таинственную важность обыкновения, тела усопших о Господе полагать при храме Господнем. Оне достойны сей почести потолику, поколику сами суть храмы Божии, члены тела Христова, жилища Святаго Духа. Помышляй о сем часто, со вниманием, пока носишь земное тело; и со тщанием очищай свое тело воздержанием, освящай упражнениями благочестия, устрояй ему нетленную одежду из дел веры и добродетели, дабы, когда ты отложишь свое тело, и его положат близ святилища Господня, не возгнушалась оным святыня Господня, как неочищенным от растления Адамова и твоего собственнаго, и не отринула от себя жребия твоего ко жребию тех, «ихже расточишася кости при аде» (Псал. CXL. 7), но восприяла тебя «в наследие нетленно, и нескверно, и не увядаемо, соблюдено на небесех» (1Пет. I. 4). Аминь.
* * *
464
Относим слово сие к 1831 году, следуя указателю в Чтениях Общ. Люб. Дух. Просвещения.
