Смоленские нижегородцы

Матрёна Исаевна родилась 6 ноя-бря 1919 года в деревне Задирихе Духовщинского района Смоленской области в крестьянской семье. Жили бедно, не хватало даже обуви, не в чем было ходить в школу, поэтому пошла поздно, в 1931 году, сразу во 2-й класс. Окончила началь-ную школу в деревне Булгаково и поступила в Басинскую семилет-нюю школу, которую успешно закон-чила в 1937 году. Заочно училась в Дорогобужском педагогическом техникуме.

О том, какой она была ученицей, вспоминает её одноклассница Анна Даниловна Левченкова-Васильева: «…Я Матрёну Исаевну знала до 9 класса в школе. Учились с Мотей в одном классе в <селе> Басине. В классе по росту была она выше всех. Не знаю почему, но она сидела на первой парте, я сидела на второй. У неё был вьющий красивый волос, так как мне приходилось всегда смотреть ей в спину, то в какие-то свободные минуты любила покопаться в её кудряшках. Она тайком от учителя оглядывалась и, улыбаясь, или ручкой, или карандашом грозила мне. А были и такие случаи, нас вместе наказывали. Училась она хорошо. Не помню, была ли она круглая отличница, но помню, что училась хорошо. Я лично старалась быть чем-то похожей на неё, так как она была собрана в классе лучше всех, не прогуливала, не опаздывала на уроки, во всех шалостях на переменах с нами со всеми принимала участие.

Учились мы в здании церковного служителя, а рядом была действующая церковь. Однажды всем классом убежали в церковь посмотреть, как венец идёт, венчали будущих жену и мужа. За это зрелище мы были наказаны всем классом, и она с нами вместе несла наказание. Учитель, который сидел один в классе, настоял всем нам снизить оценку по дисциплине. А может, она и была ведущей в этой затее.

Внешне она не была красивее всех в классе. Собранность, трудолюбие и не кичливость среди класса – это делало её красивой. Думаю, своей внутренней красотой она и вела нас за собой. С ней в партизанах встретилась один раз в деревне Шатихино после закупского боя (Закуп – деревня Духовщинского

Фото вверху: здание бывшей Булгаковской начальной школы, в которой в 1931-1934 гг. училась Вольская (Андроненкова) Матрёна Исаевна

района Смоленской области – прим. ред.). Наш отряд стоял в Шатихино в ожидании ночных часов, а их отряд остановился на обед. Мотя была всё такой же жизнелюбивой, но немножко взрослее выглядела и как бы необыкновенно гордо держалась».

После школы М. И. Вольская стала работать библиотекарем. С 1938 года училась заочно в техникуме и одновременно работала учителем начальных классов в Басинской школе. Вышла замуж за учителя физики и математики Михаила Архиповича Вольского. В июне 1941 года получила диплом учителя, было много надежд, планов, но началась война. Скоро в селе уже были немцы.

О том, как Вольские встали на путь борьбы и сражались в партизанском соединении «Бати», они сами рассказали в своих воспоминаниях, которые написали в 1980-е годы. Этот документ был недавно обнаружен в архиве Городецкого краеведческого музея. Рассказ ведётся от имени Михаила Архиповича.

Жители оккупированного Басина (сзади – Благовещенский храм).

Источник: https://waralbum.ru/wp-content/uploads/2014/07/Basino.jpg

М. А. Вольский родился 20 сентября 1913 года в Москве. Был активным комсомольцем конца 20-х – начала 30-х годов. До войны жил в Смоленской области и работал учителем в Басинской школе. Когда началась война, Михаил Архипович остался на оккупированной фашистами территории. Как только немцы заняли село, он вступил в подпольную группу, которая состояла из 7 человек. Это был сам Михаил Архипович, его жена Матрёна Исаевна, Лозов-ский, директор школы Матвеева Н. И., инженер из Белоруссии Акимов П. М., слесарь Егоров Е. К. Они собирали оружие, которого много осталось в лесах, где проходили бои. Их группа нашла около 20 винтовок и один станковый пулемёт. Почти все винтовки были без прикладов, и Михаил Архипович для каждой из них изготовил самодельный приклад, и все эти винтовки в дальней-шем очень пригодились в партизанском отряде.

Из воспоминаний М. А. Вольского:

«До войны мы работали учителями Босинской школы... Я – преподавателем физики и математики, а жена – Матрёна Исаевна – учительницей начальных классов. 23 июня 1941 года я и бывший завуч нашей школы, Лозовский Варнава Петрович, которому было уже 51 год, без вызова явились в военкомат Духовщинского района с просьбой послать нас на фронт. Но военком написал нам в билетах отсрочку от мобилизации до 15 декабря 1942 года и отослал нас домой. И вот начались тяжёлые дни ожидания чего-то страшного. Ходили рыть противотанковые рвы в районе деревни Шепырево Загусинского сельсовета, которые никому не потребовались.

15 июля 1941 года над нашими «оборонительными» сооружениями покружили немецкие самолёты и дали несколько очередей из пулемётов. Строители, большинство из которых составили колхозники окружающих деревень, все разбежались. Вслед за этим появилось несколько эскадрилий бомбардировщиков. Мы насчитали более 40 самолётов, которые обрушили свой смертоносный груз на наш районный центр – город Духовщину, и он был почти сожжён этим налётом.

В селе Босино¹² нам сообщили, что немецкие части уже идут по большаку Демидов-Духовщина, находящегося в 5-6 км от с. Босино. Вооружившись биноклем, мы с Лозовским отправились за Сергеевский лес, откуда можно было видеть большак. Мы увидели, как нескончаемым потоком немецкие танки, артиллерия, мотопехота двигалась по большаку. Сводки по радио о месте расположения фронта оказалось неверными. По сводкам фронт находился где-то у Витебска-Орши, а на самом деле немцы продвинулись к станции Ярцево. Так мы оказались в тылу у немцев. Через нашу местность стали проходить отдельные красноармейцы, но без оружия.

Узнав от населения, что в д. Никулинка (в 3-4 км от Босино) прошла значительная группа красноармейцев, мы с Лозовским <направились> в лес, из которого они вышли, искать оружие. Недалеко от опушки леса мы нашли 7 винтовок, из которых 3 было с перебитыми прикладами, и станковый пулемёт без замка. Спрятав найденные в лесу, мы дождались вечера и перенесли все винтовки домой.

В нашем селе оказались бежавшие от немцев из г. Рудни кандидат ВКП (б) Акимов Пантелей Матвеевич – инженер Руднянского молокозавода с семьёй. Приехал в Босино член ВКП(б) Егоров К. И., механик Петрищевской МТС¹³и вновь назначенная директором Босинской школы Матвеева Наталья

Фото вверху: М. А. Вольский (20 сентября 1913 – 23 февраля 1990)

Ивановна, член ВКП(б), приехавшая с двумя маленькими сыновьями и старушкой матерью за несколько дней до войны.

Мы все сдружились, собирались в нашем доме, иногда у Лозовского. Обсудив создавшуюся обстановку, мы решили всеми средствами бороться с немцами: собирать оружие, выводить из строя связь, разбирать мосты, вести разъяснительную работу среди населения. Чтобы быть в курсе событий, я изготовил самодельный детекторный приёмник, установил его тайно в школе и каждый день утром принимал сводку информбюро. Слышимость была плохая из-за низкого качества самодельного кристалла и помех, создаваемых немецкими полевыми радиостанциями, но и этих скудных сведений было достаточно, чтобы донести до народа правду о положении на фронтах. Позже достали фабричный детекторный приёмник. Так сложилась у нас подпольная группа для борьбы с немецко-фашистскими захватчиками. В состав группы входили: Акимов П. М., Вольский М. А., Вольская М. И., Егоров К. И., Лозовский В. П., его дочь Лозовская З. В., Матвеева Н. И. У нас не было избранного руководителя, но центром подпольных сборов был наш дом.

Во второй половине августа я заметил в окно проходившего по дороге обросшего бородой человека. Лицо старика мне показалось знакомым, и я узнал в нём секретаря Духовщинского райкома партии Цуранова Петра Феоктистовича¹⁴. На душе стало радостнее – мы увидели старшего товарища (я был ещё комсомольцем). Он пошёл в школьный дом, где жила Матвеева Н. И. Через 3 минуты я был уже у Матвеевой и говорю: «Наталья Ивановна, я видел, как к вашему дому прошёл Пётр Феоктистович». А он в это время сидел в другой комнате. Поговорив несколько минут, решаем, что Цуранов будет жить в нашем доме, который находился в 75 м от бывшего сельсовета, занятого управлением волостным и полицейским участком.

Вернувшись домой, сообщил новость семье. Мать очень боялась, но не возражала принять «гостя». К вечеру квартира была готова.

Дом был пятистенный. В зале за печкой были вырезаны две половицы, под стену был прорыт проход в коридор под полом. Оттуда выход в огород был хорошо замаскирован. Вечером пришёл Цуранов. Он сообщил, что остался в районе для организации партизанского движения, что в районе села Гришкова создана им большая группа, в которую входит много кадровых солдат и офицеров. Он поручал нам подбирать надёжных людей, устанавливать связь с другими группами. Эту работу в основном выполняла Вольская М. И. По поручению Цуранова она ходила в Загусенье, Булгаково, Федяево, Чижево и другие деревни. Настроение наше значительно поднялось.

Фото вверху: П. Ф. Цуранов (1907 – 1943)

О пребывании у нас Цуранова знали только два человека: Матвеева и Лозовский, остальные члены группы об этом не знали. Так прожил он у нас около полутора месяцев. За это время мы составили с ним план работы группы. Через нас он давал указания отдельным старостам: как им себя вести, что делать. Особую связь он держал со старостой деревни Залужье, бывшим председателем колхоза «Пример» Босинского с/с Архипенковым Гаврилой Н. – кандидатом в члены ВКП(б). Архипенков по указанию Цуранова роздал намолоченный в колхозе хлеб колхозникам, оказывал помощь членам нашей группы (давал зерно). Он дал Цуранову полушубок, а чтобы дома не показа-лось подозрительным, сказал, что раздели его немцы.

Хочется рассказать об одном случае. Заместитель начальника волостной полиции Ковалёв (имя и отчество забыл) из деревни Василёво пожаловал к нам в дом. В это время у нас был Лозовский. Разговорились, спросили как у них в волости. Лозовский заругался с полицейским и заявил ему, что с приходом советской власти Ковалёв будет наказан как предатель Родины. Полицейский отвернул занавеску и посмотрел в комнату, где за печкой с пистолетом сидел Цуранов. После такого крупного разговора мне пришлось идти с этим полицейским в волость (т.е. волостное село – прим. ред.) и смягчить разговор, доказывать, что Лозовский только болтает языком, а сам «рад немцам». Полицейский поверил и никаких мер не принял. После этого нам с Цурановым пришлось сделать серьёзное внушение горячему патриоту Лозовскому.

К нам поступили сведения о том, что волостной старшина по заданию немцев составляет списки коммунистов, комсомольцев и беспартийного актива. Мы решили эти списки изъять. Но как? В волости круглосуточно дежурят полицейские. И вот, воспользовавшись тем, что в сентябре месяце немцы прорвали нашу оборону в районе Ярцева, немцы объявили о взятии Москвы и устроили пьянку – торжества в честь этой «победы». Полицейские тоже перепились и оставили волость. Я и Лозовский открыли волостную управу, подобрав ключи, изъяли списки из ящика стола волостного старосты, снова всё закрыли и благополучно вернулись домой. В списках значилось свыше 30 человек, в том числе и мы.

Проживая у нас, Цуранов П. Ф. иногда уходил на сутки-двое в другие места. В начале октября он ушёл в другое место. Так, перемещаясь по району, Цуранов устанавливал связь с отдельными честными советскими людьми, группами, которые впоследствии объединились в отдельный отряд. …

В деревне Свёклино Босинского с/с осело несколько беженцев на хуторе. Когда мы с Лозовским ходили в лес собирать оружие, осторожно заводили с ними разговор. … <Однажды Лозовский> вернулся, выполнив поручение: проводил <верного товарища> к партизанам и договорился с ними, чтобы они приехали в Босино и через старосту провели мобилизацию всех мужчин для отправки в советский тыл через линию фронта. Для нас это была возможность уйти в партизаны. …

Группа партизан приехала в Босино к старосте Гришину Ивану Матвеевичу. Старик и предложил провести собрание мужчин, и объявил приказ о мобили-зации. В это время в Босино немецких частей не было.

На собрание под давлением членов нашей группы было решено на следу-ющий день всем выехать в район Слободы (ныне Пржевальск), но после собрания часть мужчин решили не ехать, на следующий день в отряд уехали только члены нашей группы и один колхозник, сын бригадира – Пятницкий Александр.

… Через неделю наша группа присоединилась к отряду Туровского, организованного в деревне Гришково. Комиссаром отряда был Цуранов. На базе этого отряда был создан впоследствии 1-й отряд, а потом и 1-я бригада соединения «Батя». После гибели Туровского командиром отряда стал Соколов Анатолий Евлампиевич, а комиссаром – член нашей подпольной группы Акимов Пантелей Матвеевич. Цуранов стал коман-диром отряда Духовщинского райкома и райисполкома.

Опишу несколько боевых операций.

Первое неудачное боевое крещение мы получили под селом Кубарово. Группа отряда под командованием Верзуба на 20 подводах поехала громить Кубаровскую волость. Для разведки вперёд была выслана подвода с двумя разведчицами и колхозницей, у которой в Кубарове была сестра. Разведчицами были Вольская М. И. и ещё одна девушка (фамилии не помню). Они договорились с колхозницей, если в деревне немцев и полицейских нет, то она поедет, не останавливаясь. Если есть, то свернёт к ближайшему дому.

Не доехав до волости метров 100, остановилась и стали поправлять упряжь, а колхозница пошла в деревню и, не останавливаясь, пошла вдоль улицы. В это время к волости подъехало 8 немцев на 2-х подводах. Из волости к ним вышло много полицейских. Увидев двух женщин, копавшихся у лошади, они закричали: «Идите сюда!» – и направились к ним. В это время разведчицы развернули лошадей, поехали обратно. Немцы сели на лошадей и поехали в погоню, стреляя из винтовок по нашим разведчицам.

Отряд в это время был в 1,5 км от деревни у мельницы в овраге. Услышав стрельбу, я в маскхалате забрался на гору, откуда увидел следующее. На плохой лошадёнке едут в галоп наши разведчицы, а за ними на расстоянии 300–400 м едут 8 человек на 2-х подводах, беспрерывно стреляя. Из деревни

Фото вверху: М. А. Вольский

шла большая группа немцев, тоже стреляя. Вскоре лошадь наших разведчиц была ранена, a потом убита. Они соскочили с подводы и побежали по дороге к оврагу, до которого оставалось метров 200. Я продолжал вести огонь по немцам. В это время командир группы Верзуб дал команду развернуть лошадей, при этом подводы стали видны немцам, которые открыли огонь по колонне лошадей с партизанами.

Когда сбежали под гору наши разведчицы и я спустился вниз, то отряда уже не было. Оставалась одна подвода командира отделения разведки Копейкина. Немцы остановились в метрах 300 от оврага. Когда мы выехали из укрытия, началась перестрелка у меня с немцами (из 4-х человек винтовка была только у меня, у остальных пистолеты). У нас была ранена лошадь, которую мы бросили и пешком добирались до Чижова, где нам дали лошадь, на которой мы доехали до Босина, где базировался наш отряд.

Отряд прибыл в Босино на 2 часа раньше и сообщили матери, что я и Матрёна Исаевна убиты. Эта первая попытка нанести удар большой группой оказалась трагической: был убит командир группы Верзуб и ранен Сенкевич. Наши разведчицы чудом остались невредимыми. При обстреле во многих местах были искрошены сани пулями, несколько раз ранена лошадь. А их не задела ни одна пуля. Этот выезд показал отсутствие опыта и незрелость командира.

В феврале 1942 года очень удачный бой с немцами был у деревни Закуп¹⁵. Вся наша бригада была сосредоточена в деревне Варнавицы и других соседних деревнях. Там мы находились около 3-х суток. Оттуда посылали диверсионные группы на железную дорогу Смоленск-Москва и шоссе Минск-Москва. Нашему взводу, которым в то время командовал Богданович, был дан приказ занять дер. Закуп, расположенную на дороге Духовщина – Петрищевская МТС.

Приехав в 3 часа ночи, мы установили у крайних домов по обеим сторонам улицы станковые пулемёты и ручные, прорыли в снегу ходы сообщения (снега было более метра), замаскировали станковый пулемёт простынью, оставив часовых, легли отдыхать. Утро выдалось пасмурное, был небольшой туман. Только рассвело, как мы увидели движение колонны немцев на дороге из Духовщины. Они шли строем по 4 человека, все в маскхалатах. Впереди шёл офицер и 2 человека в гражданской одежде. Метрах в ста от первой колонны шла вторая, чуть видно – третья.

Мы заняли боевые позиции. Первым номером станкового пулемёта был Николаев Михаил, второго номера не помню, а третьим был я. Условились, что огонь открывает станковый пулемёт, – это будет начало боя. Колонна немцев всё приближалась. Вот 150-100 метров, слышим стук своих сердец, ждём. Договариваемся с Николаевым, что я беру на мушку офицера, который шёл в метрах пяти от колонны.

Когда до немцев оставалось метров 70, открывают огонь все 12 человек, находящихся на передовой. Слышен рокот «Максима», длинные очереди «Дехтерёва»¹⁶, частые выстрелы СВТ¹⁷. От первой колонны немцев осталась груда тел. В разгар боя партизан, выполнявший обязанности второго номера,

Командиры отрядов и партизаны соединения «Бати» (фото из интернета)

приподнялся и посмотрел, пуля угодила ему прямо в лоб. Уложив убитого товарища у стены дома, я занял его место. Следующие колонны немцев рассыпались цепью и стали обходить деревню с двух сторон. Мы получили приказ командира взвода отходить, но это было нелегко. По дороге двигаться было нельзя: сильно простреливалась немцами. Я почему-то остался с пулемё-том один, тащил пулемёт с двумя коробками лент на лыжах, пробирался по пояс в снегу, скрываясь за домами. Казалось меня покидают силы, но я не хотел оставлять своё детище – станковый пулемёт, который мы нашли с Лозовским, а замок к нему я лично получил от Бати.

В это время на помощь мне прислали трёх новичков, которых чуть не прогнала Матрёна Исаевна. Бой длился всего 20-30 минут. Мы потеряли одного товарища, но зато по сведениям, получившим от населения деревни, нами было убито 97 немцев и 18 полицейских и много было ранено. Мы отошли к деревне Чижево. Когда мы отъехали километра на три, немцы заняли деревню и открыли огонь по нам из миномётов и малокалиберных пушек, не причинив нам никакого вреда.

За этот бой и предыдущие бои многих из нас представили к награде. …

В декабре <1942 года> я был послан за линию фронта сопровождать 5 человек арестованных, пробравшихся в расположение бригады под видом русских военнопленных. Мы без потерь доставили их в опергруппу 43-й армии. В тылу по приказу Военного Совета, секретаря Смоленского обкома партии Иванова Владимира Ивановича, был оставлен политруком в вышедшую

группу Цуранова «Буревестник». Командиром этой группы был назначен Усанков В. М. После отдыха и всесторонней подготовки группа с помощью армейской разведки трижды пытались перейти линию фронта на соединение с оставшейся группой Цуранова, но безуспешно. Линия фронта была укреплена. Из последней попытки перехода я вернулся на стоянку с темпера-турой 40. Меня отвели в санчасть, оттуда в медсанбат и полевой госпиталь с сыпным тифом и двухсторонним воспалением лёгких.

По выздоровлении работал зав. Ярцевским РОНО¹⁸ с 20 мая по 20 августа. В августе <1943 г.> был мобилизован в Советскую Армию, где служил в истребительной противотанковой артиллерии. Дошёл _:до Пруссии, участвовал в последних боях во взятии Кенигсберга и Пилау. В декабре 1945 г. был демобилизован. После демобилизации работаю преподавателем физики и труда в Смольковской ср. школе.

За время пребывания в партизанском отряде два раза был представлен к награждению орденом Красного Знамени и один раз к ордену Красной Звезды (судьба их неизвестна). Получил медаль «За боевые заслуги». В действующей армии награждён медалями¹⁹ «За отвагу» и «За боевые заслуги»...»

О том, как воевал Михаил Архипович отмечено и в докладной записке, предоставленной в ЦК комсомола 21 сентября 1942 года. Там в частности отмечалось: «Миша Вольский – политрук взвода и заместитель секретаря комсомольского бюро 1-й партизанской бригады, в прошлом – учитель, был в отряде рядовым бойцом. В короткий срок изучил станковый пулемёт. В бою у д. Закуп из своего пулемёта уничтожил 23 немца и прикрывал отход группы партизан после произведённой операции. Миша обучил 13 комсомольцев владеть пулемётом. Он награжден медалью «За боевые заслуги».

После ликвидации партизанского края и перенесённой тяжёлой болезни (тифа), с августа 1943 по 9 мая 1945 года член ВКП(б) старший сержант М. А. Вольский воевал на фронте. По окончании войны он приехал в село Смольки Городецкого района, где с 1943 года жила его супруга и племянники. Сюда же вернулась из армии и сестра Михаила – Мария Архиповна, в замужестве Шестакова²⁰ (она тоже закончила войну в Кёнигсберге). На Смоленщине у Вольского кроме брата Еремея Архиповича другой родни уже не осталось: отец был репрессирован и сгинул на Беломорканале в 1930-е годы, а мать Анну Ефремовну он тоже взял к себе на Городецкую землю.

Михаил Архипович до конца жизни был учителем Смольковской средней школы, преподавал физику и труд. Вместе с Матрёной Исаевной воспитал двух сыновей – Валентина (1942–2012) и Владимира (1956 г. р.), внучек Олю и Лену. Семья учителей Вольских в Смольках пользовалась уважением. Они жили скромно, кроме преподавания, занимались общественной работой, растили и воспитывали сыновей, вели большое хозяйство: имели огород, полный двор скотины. Никто и представить не мог, что они – герои, отважные партизаны.

День Победы. Село Смольки, 1970-е гг.

Слева – М. А. Вольский, в центре – М. И. Вольская

М. И. Вольская у памятника погибшим землякам. 9 мая 1977 г.

М. А. Вольский возлагает цветы к бюсту Матрёны Исаевны. Май 1980 г.

Работала педагогом в Смольках и племянница М. А. Вольского – Таня. Она и её двоюродный брат Ваня Шестаков прибыли в город Горький в 1942 году вместе с другими смоленскими детьми. Ваня остался со сверстниками в Горьком (о нём мы скажем далее), а Таня и Матрёна Исаевна Вольская, заменившая ей маму, поехали в Городецкий район. Таня с малых лет осталась без родной матери, и дядя Михаил Архипович, ещё будучи холостым, удочерил её. Когда он женился на Матрёне Исаевне, Вольские стали жить вчетвером: бабушка Анна Ефремовна, Михаил с Мотей, и Таня.

Из воспоминаний Татьяны Еремеевны Плетнёвой (Вольской):

«В ночь на 5 августа 1942 года эшелон из 60 товарных вагонов, взял курс на восток. Сначала нам сказали, что везут на Урал. Но Матрёна Исаевна поняла: живыми многих не довезти! Большинство ребят были измождены до последней степени, как, впрочем, и сопровождавшие детей женщины. Я теперь понимаю, как тяжело было этим трём женщинам, какая ответственность на них лежала, – говорит Татьяна Еремеевна. – Они всё время ходили вдоль колонны ребят, по вагонам, спрашивали, как чувствуем себя, делились с нами последним. А главное – поддерживали нас морально, не давали упасть духом…

Когда Матрёну Исаевну по прибытии эшелона в Горький направили в Городецкий район, я, конечно, поехала с ней. Осели мы в Смольках, где Матрёна Исаевна работала учителем начальных классов. После войны к нам и Михаил Архипович приехал. Из тех детей, которых Матрёна Исаевна из-под немца вывела, в Смольках я одна. Работала воспитателем в детском доме, а потом преподавала в Смольковской школе, как и муж мой, участник войны Александр Михайлович Плетнёв. … Вспоминать войну очень тяжело, фильмы о войне смотреть не могу...».

Т. Е. Плетнёва (20 сентября 1928 – 18 апреля.2012)

В. С. Полякова (Сладкова) с сыном М. И. Вольской –

Владимиром Михайловичем Вольским

Встречи в Смольках

Огромное число смоленских ребят, разлетевшихся по городам и районам нашей области, по другим регионам, повзрослев, не знали друг о друге практически ничего. Об их судьбе не знала и Матрёна Исаевна.

Благодаря энтузиазму и целеустремлённости Леонида Кондратьевича Новикова, бывшего партизана соединения «Бати», в 1970-е годы начался поиск детей Смоленщины. Надо было восстановить фамилии как можно большего числа «смоленцев-горьковчан». Понятно, что одному Л. К. Новикову эту задачу было не выполнить. Но у него нашлись верные помощники.

Словно по сигналу гайдаровского Тимура, откликнулись учителя и ученики школы № 4 города Бор (где работал военруком сам Л. К. Новиков), Смольковской средней школы Городецкого района, а также клуб «Глобус» из Правдинска, в котором большую поисковую работу проводила его руково-дитель Нина Семёновна Кирюхова. Прошли встречи с первыми из найденных участников перехода. Был найден (!) человек, возглавивший этот беспрецедентный переход тысяч детей, – Матрёна Исаевна Вольская.

В 1977 году она всё же встретилась с некоторыми из спасённых её ребятишек – тогда уже убелёнными сединами ветеранами труда. Многие из них приехали в Смольки. Были горечь и радость воспоминаний, слёзы и цветы. В следующий раз они принесли их уже на могилу Вольской... Потом спасённые дети Смоленщины долго приезжали в Городецкий район, проводили Уроки мужества в школах.

В 1980-е годы, уже после смерти М. И. Вольской, память о её подвиге стал собирать и хранить музей Смольковской школы. В Смольках не раз были встречи участников операции «Дети». Сюда шли письма ребят войны.

Участники операции «Дети» перед клубом села Смольки. 1977 г.

Встреча со спасёнными детьми у дома Вольских в Смольках. 1977 г.

С цветами – Матрёна Исаевна, справа от неё – муж Михаил Архипович,

слева – Н. И. Анищенков (в чёрном плаще).

Следующая встреча спасённых детей Смоленщины в Смольковской школе состоялась через десять лет после смерти Матрёны Исаевны, в 1988 году. Это мероприятие было организовано совместно с Городецким райкомом комсо-мола. Дети войны получили три незабываемых дня для встреч и воспоминаний.