Марта 1926 года по единому календарю. Над Восточным пограничным районом Империи

Начальные иллюстрации

Глава 1. Дальняя разведывательная миссия

МАРТА 1926 ГОДА ПО ЕДИНОМУ КАЛЕНДАРЮ. НАД ВОСТОЧНЫМ ПОГРАНИЧНЫМ РАЙОНОМ ИМПЕРИИ.

В небе над восточной границей Империи незаметно парит двухмоторный транспортный самолет. Рабочая лошадка авиационного транспортного подразделения имперской армии совершает редкий ночной полет.

Навигационные огни, обычно настроенные на максимальную яркость и четкость в дружественном воздушном пространстве, для избежания столкновений, были выключены…

Замаскированный корпус самолета неторопливо летит к месту назначения под покровом темноты, не издавая ни звука, если не считать легкого гудения моторов. Девяносто девять из ста человек, взглянувших на небо, никак не могли знать, что там что-то есть.

Его окраска была рассчитана на полет на вражескую территорию, что делало национальность неясной.

Первоначально истребитель, был оснащен всеми возможными контрмерами против обнаружения, доступными воздушному командованию специальной оперативной группы, которая, откровенно говоря, не колеблясь нарушала границы.

Даже если бы диспетчер Восточного центра управления боевыми действиями ПВО, организованного при восточной группе армий Империи, сообщил, что они видели что-то странное на радаре, это не было бы официально отмечено ни в одном отчете. Если бы кто-нибудь там попытался подать заявление, приезжие офицеры Генерального штаба просто настаивали бы, что вы ничего не видели.

Личный состав на борту этого довольно тревожного судна практически можно назвать имперской военной тайной. Ведь это подразделение — любимчик Генерального штаба, готовый в крайнем случае выполнить даже мокрую работу.

Да, включение в этот тип специальной оперативной группы является синонимом признания в качестве сливок урожая имперской армии. Большинство офицеров безоговорочно восхищаются их легендарной храбростью и мастерством.

Конечно, для командира подразделения, о котором идет речь, благоговение совершенно излишне.

 

Все, чего я хочу, это чтобы кто-то поменялся со мной местами.

Понимая, что она ничего не добьется с этим бесполезным ходом мыслей, лидер специальной оперативной группы, назначенной для дальней разведывательной миссии глубоко в тылу врага, майор Таня фон Дегуршаф, слегка вздыхает про себя.

Посмотрев вниз, я вижу свои маленькие ручки. Даже если его разделить на несколько частей, это слишком тяжелое бремя для хрупкого тела маленькой девочки. Если я подхожу под все требования ребенка, то хотела бы попросить соответствующую защиту. Но нет, даже в мечтах Тани нет возможности покинуть линию фронта, внезапно вытащив карточку ребенка и сказав, что она не хочет воевать.

203-й воздушный магический батальон находится под непосредственным командованием Генерального штаба имперской армии и, следовательно, является крайне редким видом батальона — он имеет полномочия действовать самостоятельно. Более того, мы накопили солидную кучу достижений. Другими словами, мы совершили ошибку, доказав свою полезность. Кроме того, нам было невыгодно то, что мы изначально были созданы с помощью добрых услуг Генерального штаба на родине. Для начальства мы очень удобный инструмент.

Благодаря этому нас бросили на все фронты, превратили в группу ветеранов. Начиная с командира фон Дегуршаф и далее, каждый опытный офицер в батальоне пользуется репутацией элиты.

Вот почему Таня обхватывает голову руками и причитает: "Я не хочу драться, но, наверное, сейчас трудно убежать".

Поразмыслив, она вспоминает события нескольких часов назад — и то, как недолговечно было ее счастье при возвращении в имперскую столицу.

Мы вернемся на несколько часов назад.

 

 

Прилетев в имперскую столицей впервые за долгое время, она заметила, что небо было стеснено из-за плотной линии перехвата. Она была полностью сыта по горло тем, что кто–то на земле бросал ей вызов каждый раз, когда она проходила через многослойную зону противовоздушной обороны.

Возможно, они и выполняли роль патрулей, но их потребность поприветствовать коллег из инструкторского подразделения тоже часто раздражала.

Во-первых, люди не созданы для того, чтобы получать удовольствие от того, что им бросают вызов под дулом пистолета, даже если дружественные силы просто выполняют свой долг.

Тем не менее, несколько часов назад, когда Таня летела по заранее намеченному маршруту над столицей, она была благословлена чувством спокойствия, которое было настолько полным, что сложные процедуры нисколько ее не беспокоили.

В конце концов, ей все-таки удалось вернуться в столицу. После того как город, по которому они так соскучились, стал виден издалека, весь отряд пребывал в хорошем настроении. Солдаты не могли скрыть своего восторга от того, что их вызвали обратно на родину, подальше от бескрайних, бесплодных песков Южного фронта.

Действительно, единственным словом было экстаз. Однако в настоящем Таня находит свой оптимизм настолько идиотским, что ей хочется буквально проклинать себя.

Но в ее защиту скажу, что в то время это было неудивительно.

Майор Таня фон Дегуршаф была сыта по горло боем, так что любая причина, которая давала свободу от линии фронта, была поводом для подлинного торжества. Вызов в родную страну был хорошей новостью, если таковая вообще существовала, и у нее не было причин подозревать орден.

Пока они не приземлились в назначенном месте, Таня счастливо верила в то, что их вызвали домой на отпуск. Это было так великодушно со стороны командования — правильно сменить персонал, что она была почти впечатлена.

Затем явились ее знакомые полковник фон Лерген и майор Угер, чтобы выслушать рапорт. Для возвращающегося подразделения приветствие от знакомых лиц, несомненно, облегчение. Начальство было настолько внимательным, что она восхищалась их кадровыми навыками.

Позволив своим войскам спокойно отдохнуть, она приказала офицерам присматривать за своими людьми, а сама повернулась к полковнику фон Лергену, чтобы отчитаться.

— Все члены 203-го воздушного магического батальона, подчиняющиеся непосредственно Генеральному штабу, включая майора Таню фон Дегуршаф, вернулись с Южного фронта без единой потери.

— Отличная работа, майор фон Дегуршаф. Я слышал от Южной экспедиционной армии о великолепных достижениях, которых вы достигли. Они сказали, что вы действительно пошли ва-банк, и когда я просмотрел боевые донесения, я был тронут, обнаружив, что это правда.

— Благодарю Вас, полковник фон Лерген!

— И вам не нужно беспокоиться о заявках на награждение, которые вы подали для своих войск. Я сделаю все возможное, чтобы помочь им — думайте об этом как о моей личной признательности за вашу выдающуюся службу на юге.

Они обменялись приветствиями с пониманием и гордостью профессионалов. Обнадеживало то, что Лерген займется этими заявками.

Заявление было сделано кадровым солдатом-офицером Генерального штаба, не меньше, так что, вероятно, это было не просто на словах. Вес их достижений и его доверие к ним говорили о том, что его слова можно воспринимать как контракт.

— Извините, я хотел бы представить их вам прямо сейчас вместе с моей благодарностью, но мы получили эти рекомендации всего несколько дней назад. Я лично пытался ускорить процесс, но... видимо, администраторам нужно какое-то время, чтобы разобраться с бумагами.

— Нет, я приношу свои извинения за то, что мы не поддерживали лучшего контакта. Военная почта была настолько ограничена в зоне военных действий, что я не могла даже послать дружескую записку.

Это был хрестоматийный обмен вежливостью и сожалениями по поводу прерванного общения.

Таня хотела бы лучше следить за ситуацией на родине, но единственное, что было доступно — письма, отправленные по морю, а не по телеграфу или электронной почте. И именно поэтому разговор с глазу на глаз был так важен.

Ей следовало бы отточить свои навыки невербального общения. Ей следовало быть настороже. Вместо этого, она совершила серьезную ошибку, позволив доброте Генерального штаба по отношению к своему подразделению добраться до нее.

 

Надо было быть осторожнее, горько размышляет Таня на борту транспортного самолета. Невозможно было больше сожалеть об этой оплошности.

Закрыв глаза и вспомнив тот момент, она поняла, что Лерген как-то странно посочувствовал ей и кивнул со всей серьезностью. “Ничего страшного. Мне кажется, я понимаю, в каких обстоятельствах вы оказались.”

Ее тошнит от того, что сказала в ответ. Она кивнула головой, поблагодарила его, а затем спросила об общем положении дел в столице и о том, как обстоят дела дома.

Можно было подумать, что они уже отреагировали, но когда она увидела нерешительное выражение лица майора Угера, то наконец почувствовала, что происходит что-то странное.

— А теперь давайте поговорим о делах. Майор Угер был ответственным, так что я позволю ему объяснить. Пожалуйста, расскажите майору фон Дегуршаф о транспортном отделе.

— Да, сэр... Я все объясню, как только вы получите документы.

— Очень любезно с вашей стороны, майор Угер.

Теперь она может только сожалеть о том, как беззаботно вела себя. Неужели южный континент так сильно притупил мои чувства?

Какая ирония в том, я усовершенствовала свою чувствительность к убийству до такой степени, что теперь у меня есть коммуникативная неспособность в нормальном обществе.

Было бы все иначе если бы я заколебалась, когда Лерген спросил об укомплектованности войск? — О на должна была спросить саму себя.

— Да, мы понесли лишь незначительные потери на южном континенте. Командование генерала фон Ромеля оказало нам большую помощь, и мы вернулись без больших потерь. — Ей не следовало послушно сообщать о нескольких жертвах.

Ретроспектива двадцать на двадцать, но я не смогла уклониться от миссии, которой, вероятно, могла бы избежать. Полковник фон Лерген нашел кого-то, кого он мог заставить взвалить на свои плечи невыполнимую задачу, и его восторг проявился в очаровательной улыбке.

Именно в этот момент все вокруг начало принимать грушевидную форму.

И заняло то всего час.

Из ниоткуда с улыбкой появился офицер из отдела стратегической разведки и подбежал к нему, помахав рукой полковнику фон Лергену. Таня сразу почувствовала, что что-то не так, но было уже слишком поздно.

Она должна была сказать генеральному штабу, что ее подразделение истощено и не годится для боевых действий. В конце концов, 203-й воздушный магический батальон подчиняется непосредственно им. В большинстве региональных командных цепочек групп армий мы имеем привилегию выбирать свои собственные миссии. Но также мы не можем отвергать приказы от Генштаба.

К сожалению, в то время как обычно кто-то в командной цепочке наложил бы вето на эту идею как слишком опрометчивую, внутри Генерального штаба, по принципу конфиденциальности, это должно было остаться между тем, кто отдает приказы, и Таней.

Не было никакой возможности вмешаться третьей стороне.

Я полагаю, что мы можем сказать “Спасибо”

Таня в настоящее время застряла, командуя какой-то таинственной военной группой, выполняющей секретную миссию по пересечению границы.

Точнее, будет командовать.

Технически, Таня и другие в транспортном самолете летят над восточным пограничным районом Империи для учений.

Даже если предлог всего лишь официальный, именно там они сейчас и находятся.

Предположительно, им приказано провести учения. Она сообщила своим подчиненным, как и было приказано вышестоящим начальством, что эти приказы о проведении учений внезапно поступили из Генерального штаба.

Но, конечно же, никто не поверил.

В тот момент, когда они прибыли на плацдарм, их погрузили на борт самолета, который ждал Генеральный штаб вместе с их крайне подозрительными “учебными” приказами, а затем взлетели, даже не получив указаний, куда они направляются.

И вдобавок ко всему, транспортный самолет был специально оборудован для ночных маневров.

Каждый мог сказать, что в этих приказах было нечто большее, чем казалось на первый взгляд. Даже доверчивые первые лейтенанты Гранц и Серебрякова могли это понять.

За короткое время до посадки опытные офицеры хватали все, что попадалось под руку, как будто нельзя было терять ни минуты.

Гранц, которому было поручено управлять оружием и боеприпасами, швырнул в самолет запасные боевые сферы и полный комплект боеприпасов. Тем временем Серебрякова была поглощена осмотром радиоприемника, который она умело откуда-то прихватила.

Что же касается капитана Вайса, который работал так же усердно, как и Таня, то он был занят тем, что запихивал в рюкзаки своих подразделений, любимые ветеранами дальней разведки, шоколадные батончики.

А что касается того, куда направляется спешно запущенный самолет — технически секрет, но члены 203-го воздушного магического батальона знают, как ориентироваться.

На самом деле, у них есть опыт навигации ночью, не имея ничего, кроме знания астрономии. По группе пробегает рябь, когда они сами осознают, что летят к восточной границе. Пока официально не объявлено, солдаты привыкли молчать... Но их вопрошающие глаза, казалось бы, спрашивающие, “ не являются ли учения Восточной группы армий диапазонами в другом направлении?”, невероятно несносны.

Не думаю, что есть тупицы, которые верят, что пилот самолета, принадлежащего к специальной оперативной группе, допустит навигационную ошибку и уведет нас с полигона.

Даже если Таня притворяется невежественной и говорит: “начальство, должно быть, добавило нам творческий поворот”, достаточно громко, чтобы все слышали, все ее подчиненные уже знают, что она была глубоко погружена в разговор с офицером связи из стратегической разведки в операциях о “личном поручении” прямо перед их вылетом.

Таким образом, самое большее, на что она действительно может надеяться — это на то, что ее войска будут подыгрывать ей... Таня, вероятно, должна быть благодарна за то, что любопытные взгляды — все, что пришло им в голову.

В любом случае, если бы она знала, что все закончится именно так, ей следовало бы продолжать играть с этой анахроничной колониальной армией в открытой пустыне.

В некотором смысле это было похоже на желание одолеть колониальные силы обороны Нидерландов без истребителей.

В прошлом сентябре я трепетала, когда увидела песок, но по сравнению с грязным Восточным фронтом, ура пустыне.

Майор Таня фон Дегуршаф — ветеран. Она не настолько зеленая, чтобы искать романтики в войне. Для того, кто имеет опыт, предпочтительнее помощь могущественному союзнику в сокрушении слабого врага.

Она не может понять привлекательности добровольного полета к опасному фронту, где упорные враги ждут и надеются, что поле боя будет подвергнуто обстрелу с вероятностью трупов. Как и подобает солдату, Таня горячо желает мира. Если это возможно, она даже хотела бы работать ненасильственной интеллигенцией, находясь в безопасном тылу.

И вот почему.

Может я повторяюсь, но когда Таня узнала, что ее служба на южном континенте подходит к концу менее чем через полгода, она была в восторге. Она подпрыгнула от радости, когда ее отряду магов было приказано вернуться домой для периодической ротации заданий.

Она была тронута блестящим руководством Генерального штаба и обнаружила вновь обретенное уважение к впечатляющему пониманию генералом фон Зеттюром чувств солдат.

Единственным несчастьем было то, что ей пришлось расстаться с генералом фон Ромелем, несмотря на то, что они наконец-то поладили.

— Де Луго будет спать спокойнее, когда ты уйдешь.

— Ах да, наш дорогой друг — я буду ждать известия, что вы отбросили его подушку.

Он был таким идеальным боссом, что, когда она пошла доложить о своем уходе, они обменялись колкостями. Таня не решилась бы шутить, будь это генерал фон Зеттюр. Редко можно найти босса, который мог бы справиться с подобными вещами. Наличие вышестоящего офицера, который действительно понимал, чего она хочет, предоставлял ей права и оставлял все на ее усмотрение — вот что действительно делало ее усилия стоящими.

Чем больше она думает об этом, тем больше ей напоминают... как легко ей было на южном фронте.

На этом континенте их командир был великолепен, их силы были примерно равны силам врага, а имперские солдаты имели лучшую дисциплину. Лучше всего было то, что враг, с которым они сражались, был побитой собакой, которая уже потерпела огромное поражение. Большая потеря сделала бы солдата более хрупким, чем некоторые могли бы предположить, и именно поэтому фактическая сила врага была ниже его номинальной стоимости.

Ягнята, ведомые Львом, могут в конце концов превратиться в волков, но если ягнята будут побеждены до того, как лев поведет их куда-нибудь, их переподготовка пройдет не очень хорошо.

Помимо материально-технических проблем пребывания в пустыне, главным из которых был доступ к воде, некоторые могли бы даже назвать поле боя удобным. Колотить врагов по мере необходимости, накапливать награды и даже не жалеть времени на подготовку войск? Трудно было представить себе более идеальную ситуацию.

Единственная причина, по которой Таня счастливо покинула южный континент, заключалась в том, что она твердо верила, что ее ждет радужное будущее службы в тылу.

Она отдохнет в самой Империи, поищет себе место... Прошло всего несколько часов с тех пор, как она улетела, фантазируя обо всем, что ей хотелось бы сделать.

Наивная вера в то, что подразделение будет спокойно работать в течение месяца, пока Империя реорганизует свои силы. Она рассчитывала наслаждаться весной в Империи по крайней мере до апреля.

В худшем случае, она решила, что получит все, что сможет, от сезона, проведенного в гарнизоне бывшей базы республиканской армии. Если бы это произошло, то только из-за фальшивой войны^[1] с Содружеством — сплошным позерством и отсутствием движения. Она оптимистично представляла себе, что в сущности это означает оплачиваемый отпуск.

Да… “воображение”.

К сожалению, солдаты не имеют большой свободы — и фактически, количество свобод, которые они имеют, обратно пропорционально их многочисленным обязательствам.

Если бы я могла свободно поставлять свою рабочую силу на рынок, то в мгновение ока сменила бы работу. Если бы существовали частные военные компании, я бы всерьез задумалась о присоединении к одной из них. Нет, пожалуй, мне стоит просто начать свою собственную. Реальность так жестока, что Таня на мгновение забывается в своих эскапистских^[2] фантазиях.

Не успела она опомниться, как была вынуждена выполнить секретную миссию, чтобы пересечь границу, разделявшую Отечество с Федерацией.

Само собой разумеется, что это нарушает все виды законов войны... Хотя технически Федерация не ратифицировала многие из них, так что юридическая серая зона — небольшое утешение.

В любом случае, Таня не может сомневаться в правильности этой миссии. Если только приказ, несомненно, не нарушает закон, как может солдат открыто сопротивляться? Она прекрасно знает, что если Генеральный штаб отдал приказ, то ее задача — послушно выполнять его.

Но это все равно нечестно.

Тем не менее, в этот момент Таня отбрасывает свои вздохи и жалобы, чтобы еще раз подтвердить ситуацию, в которую она попала, и убедиться, что у нее действительно нет выбора.

Операция против Федерации…

Если мы потерпим неудачу, то лучшее, на что мы можем надеяться — это теплое, гуманное общение (читай: “пытки”) с коммунистами.

Мы прокрадываемся в Федерацию, где форма правления, положила немало жизней.

Если мы надеемся вернуться целыми и невредимыми, то сейчас не время срезать углы.

— Капитан Вайс, у вас есть минутка?

— Да, Майор!

Таня принимает решение и зовет своего доверенного заместителя командира, взглянув на часы. К счастью…

Время вполне подходящее.

— Извините, но не могли бы вы прийти сюда?

Транспортный самолет был нагружен горой низковысотных приспособлений для посадки, оружием и боеприпасами, и к тому же набит большим количеством магов, чем кто-либо мог себе представить, отчего внутри было ужасно тесно.

Быть на военном транспортном судне означает не иметь возможности вызвать подчиненного офицера без оттеснения других.

И Таня должна повысить голос, иначе он не услышит.

Это военная машина, в конце концов, а не пассажирский самолет — ему не хватает даже малейшего внимания к комфорту пассажиров. Для военного самолета двигатель можно считать бесшумным, но он все равно военный. Таню бесконечно раздражает то, что ей приходится кричать, чтобы быть услышанной сквозь непрекращающийся гул.

Спасительная благодать заключается в том, что ей действительно не нужно беспокоиться о том, что ее подчиненные, без сомнения, слушающие с настороженными ушами, могут подслушать их.

— Лейтенант Серебрякова! Лейтенант Гранц! Извините, но, пожалуйста, проверьте все снаряжение!

— Да, мэм!

Покончив с Серебряковой и Гранцем, Таня достает из стоящего у ее ног портфеля какой-то предмет с толстой подкладкой.

Вайс оглянулся, должно быть, заметив, что это был запечатанный конверт того типа, который используют в Генеральном штабе. В ответ на его вопросительный взгляд Таня кивает и просит его кое-что проверить.

— Капитан Вайс, Пожалуйста, подтвердите время, указанное на конверте. Я бы хотела, чтобы вы сверили его со своими часами. Соответствует ли оно текущему времени?

— Да, Майор. С моими часа — да.

— Хорошо. Мои часы показывают то же самое. Затем, в присутствии командира и старшего офицера 203-го воздушного магического батальона, оба подтвердив правильный час, давайте откроем конверт.

Таня вскрывает послание и достает несколько документов. Одного взгляда на краткое содержание достаточно, чтобы сказать ей, что это именно то, что она ожидала.

Она хмурит брови, пока воздерживаясь от комментариев, а затем протягивает бумаги Вайсу.

— Это…

Когда он заканчивает читать, у него вырывается стон.

— Нас срочно отправили, чтобы мы могли участвовать в разведке сил Федерации. Если то, что здесь говорится, правда, то неудивительно, что начальство хочет сделать все возможное, чтобы проверить ситуацию.

— Да, Майор. Теперь я все понимаю. Учитывая контекст, я понимаю, почему приказы, которые мы получили до сих пор, были такими странными.

Ей даже не нужно смотреть на лицо Вайса, когда он кивает рядом с ней, чтобы понять, какого оно цвета. Конечно, он подходит к ее болезненному цвету лица.

Ситуация очень серьезная.

Если анализ Генерального штаба верен, силы Федерации сосредоточиваются по всей границе, готовясь к крупному наступлению.

Согласно документам с пометкой “сжечь после прочтения”, несколько пограничных канареек предупреждающе щебечут. Учитывая обстоятельства, вероятность ложной тревоги, чрезвычайно мала.

С тех пор как была создана Федерация, Империя тщательно охраняла восточную границу в качестве меры предосторожности против коммунистов. Именно из-за этого потенциального надвигающегося кризиса в приграничном регионе дислоцируются различные канарейки, в том числе большое число долгосрочных спящих агентов.

Не обращайте внимания на членов Генерального штаба — каждый офицер имперской армии день и ночь беспокоится, что коммунисты могут напасть.

Вот почему…

...Восточная группа армий не сдвинулась с места, где они дислоцируются на границе. Они не двинулись с места, когда Северный фронт открылся в борьбе против Союза Антанты, и не двинулись, когда внезапное наступление Республики создало Рейнский фронт, и уж точно не для фронта на юге с Дакией.

Готовясь к кошмарной возможности попасть под удар республиканских клещей, Генеральный штаб имперской армии довел человеческий интеллект до предела, чтобы внимательно следить за своими восточными соседями, потому что считают, что самый опасный момент для Империи наступит, когда Федерация ударит их сзади.

Это совершенно очевидно.

Имперская армия уже однажды была поражена внезапной атакой Республики сразу после того, как великая армия отправилась на север.

Империя не собирается повторять ту же ошибку снова. Даже если на Рейнском фронте начнутся крупные наступательные операции, армии на Востоке будут находиться в полной боевой готовности.

Однако с тех пор, как главные имперские силы уничтожили войска республиканской армии, ситуация стала значительно слабее.

— Я не могу себе представить, почему Федерация будет двигаться сейчас, когда ситуация зашла в тупик. Если рассуждать логически, то эти сообщения вполне могли оказаться ложной тревогой.

Но даже если мы пожелаем, чтобы движение Федерации было не более чем шуткой, любой, кто прочтет этот брифинг, будет немедленно вынужден отбросить всякую мимолетную надежду.

Проблема заключается в проверке. Если армия Федерации мобилизуется, Империя должна знать об этом — вот почему Генеральный штаб так решительно настроен, даже если разведка означает нарушение правил войны.

— Генеральный штаб приказывает нам пересечь границу независимо от внешнего вида, а это значит, что потенциальная опасность должна перевешивать все риски.

— Хотя я думаю, что у нас нет выбора. Как командир этого батальона, я приношу свои извинения за то, что не могу дать вам передышку.

— Это наш долг, майор. В сложившихся обстоятельствах. У нас действительно нет выбора.

— Тогда, наверное, нам просто придется пожалеть самих себя?

Сколько раз мне придется вздыхать? - Мысленно жалуется Таня, обдумывая ситуацию.

Некоторые подозрительные передвижения Федерации на восточной границе.

Вот и все, что потребовалось, чтобы разрушить расслабленное победное настроение Империи.

Оглядываясь назад, можно понять, что она не обнаружила никаких приятных флюидов, которые обычно ожидаются от служащего в тылу, исходящих от полковника фон Лергена или майора Угера, хотя она только что вернулась с передовой. Если бы ее невербальные коммуникативные способности функционировали нормально, она инстинктивно взяла бы себя в руки.

Генеральный штаб должен искренне верить, что есть признаки крупного наступления. Другими словами, они уверены, что Федерация начнет войну.

Если это так, то, возможно, у Генерального штаба есть куча подразделений, мобилизованных в качестве подкрепления, и мы просто не знаем об этом.

— Капитан Вайс, что вы думаете об анализе Генерального штаба на востоке?

— Честно говоря, не уверен. Я не могу придумать причину, по которой Федерация нападет на Империю сейчас.

— Я тоже, капитан, но именно поэтому все так странно.

— А?

— Я не могу себе представить, чтобы Генеральный штаб упустил из виду то, что мы уже рассмотрели.

— Это правда. Так что... — Вайс запинается, но потом удовлетворенно кивает и пробормотал: — А, понятно.

Именно так. Таня кивает и продолжает.

— Так что если это так... Уверенность Генерального штаба в том, что Федерация представляет собой угрозу — то, что усиливает ощущение кризиса.

Имперские войска не могут нарушить границу напоказ или просто по прихоти. Это было бы равносильно вручению другой стороне бесплатной карты. Генеральный штаб мог бы извиниться за ошибку во время учений, но это факт, что они посылают нас через границу. Если поднимется дипломатический вопрос, то ущерб, который обрушится на Империю в мирное время, будет чрезвычайным.

Начальство решило пойти на риск и заставить нас проникнуть в Федерацию, так что должна быть причина.

Генеральный штаб не стал бы принимать столь решительные меры, основываясь на полусырой разведке. Другими словами, начальство считает это последней проверкой.

Они предполагают, что военные действия начнутся, и готовятся к худшему, выдвигая на место несколько подразделений.

— Значит, это война.

— Прошу прощения, майор, но все это только предположения. Учитывая факты, это гипотеза с высокой вероятностью верна, но нет ничего, что определенно говорит о том, что Федерация присоединяется к войне. У них даже нет для этого никаких причин!

Как указывает Вайс, нахмурившись после бормотания Тани, мотив участия Федерации, безусловно, является тайной... Нет, Таня, и только Таня имеет намек на идею.

— Если бы Федерация собиралась выйти с поднятыми кулаками, они бы согласовали свои действия с Республикой. Я не могу придумать причину, по которой они начали бы что-то делать после того, как основные имперские силы уже вернулись домой. Может быть, это какая-то демонстрация? Дипломатический блеф?

Таня криво улыбается предположению Вайса. Похоже, он и сам не вполне верит в эту идею. Она могла бы усомниться в неуверенности на его лице, но вместо этого, поскольку она знает, что ее заместитель — человек выдающегося здравого смысла, она любезно принимает его мнение.

Как начались войны, которые пережило человечество? Ответ на этот вопрос можно найти в любом учебнике истории. Почти каждая война начинается с глупости, вызванной инерцией или какой-то другой бессмыслицей — по сути, провалами разума.

— Ожидать худшего. Мы будем снижаться, исходя из предположения, что мы направляемся в бой.

— Майор?!

Приглушенный голос тактично просит ее передумать, но Таня вздыхает и похлопывает его по плечу, прежде чем продолжить.

— Очевидно, наша миссия состоит в том, чтобы нанести удар по вражеской территории. Мы подтвердим начало войны и атакуем одновременно. Буквальным намерением Родины является разведка на вражеской территории, но, учитывая наше расположение, истинная природа наших приказов заключается в подготовке к нападению. В любом случае, если война будет объявлена, нам придется действовать по собственному усмотрению. Мы должны быть готовы. — С горечью высказав свои мысли, Таня понимает, что они должны объяснить ситуацию своим подчиненным, и добавляет: — Хорошо, капитан Вайс, если у вас нет возражений, не могли бы вы доложить обстановку войскам?

— Я, мэм?

По растерянному выражению его лица она поняла, что он не может понять, почему она просит его об этом. Ну, он, вероятно, способен не замечать комплексов Тани, или, возможно, вы могли бы сказать “ее позор”.

Я завидую, его голосу.

— К сожалению, капитан, я не могу говорить очень громко... Мой голос не достигнет всех в этом шумном самолете.

Досадная правда заключается в том, что даже если она повысит голос, двигатель заглушит его. Ей уже приходилось кричать во всю глотку во время личной беседы с Вайсом.

Нет, дело не в том, что с ней что-то не так. Даже взрослому мужчине было бы трудно быть услышанным в задней части самолета, поэтому вполне логично, что ребенок только повредит себе горло, пытаясь это сделать.

К сожалению, Таня не может использовать формулу для усиления своего голоса, как это предлагается в руководстве по воздушному бою, поскольку они избегают любой магической активности. Это подразделение выполняет миссию по проникновению на вражескую территорию. Использование формулы усиления голоса было бы похоже на разбрасывание сигнала маны повсюду. С таким же успехом она могла бы объявить вражеской сети предупреждения, что прибыли незваные гости.

— Мы должны, по крайней мере, пересечь границу до того, как нас обнаружат.

— Ах, ну... Мне очень жаль, майор.

— Не беспокойся об этом. Простите, что беспокою вас, капитан Вайс, но я была бы вам очень признательна, если бы вы объяснили, в чем дело.

— Конечно. Я должен был предложить это с самого начала. Надеюсь, вы на меня не сердитесь.

Неужели Таня бессознательно сделала недовольное лицо? Виноватое выражение лица ее подчиненного заставляет ее чувствовать, что она обязана быть с ним более внимательной. Не в силах больше ничего сделать, она еще раз похлопывает его по плечу.

Затем, поблагодарив, она просит его начать.

Вайс эффективен и сразу приступает к делу. Он начинает инструктаж, как и следовало ожидать, обеспокоенный теснотой самолета, учитывая его внушительное телосложение.

— Внимание всем подразделениям!

В тот момент, когда его голос гремит, Серебрякова и Гранц быстро реагируют, повторяя: “внимание!” — как будто кто-то щелкнул механическим выключателем. Реакция других офицеров и матросов, которые до этого момента были заняты шумной проверкой своего снаряжения, также безупречна. Все прекращают то, что они делают, как только отдается приказ.

То, как они поворачиваются лицом к Тане и Вайсу в совершенном унисоне, без малейшего намека на частную беседу, можно назвать только великолепным.

Это то, что вы называете моделью дисциплины и порядка.

— Солдаты, командир нашего батальона раскрыл суть нашей миссии. — Он говорит это непоколебимо под пристальным взглядом сосредоточенных солдат и офицеров, которые полны решимости не пропустить ни единого слова. — Из-за неудачи во время наших учений мы проведем разведку через границу на территории Федерации.

Эти утверждения невероятно противоречивы, но ни один из тихо слушающих магов не настолько глуп, чтобы прервать их. Люди, которые не понимают друг друга — и не только дети, которые не выучили свой урок — часто делают из себя дураков.

Надежные войска Тани прекрасно понимают этот момент.

— Все делается в соответствии с инструкциями Генерального штаба. Наша специальность: дальняя разведка. Тем не менее, правила применения оружия на этот раз являются специфичными... Войсками, это критично.

Вайс выглядит более нервным, чем когда-либо прежде, но его естественный голос все еще достаточно громок, чтобы заполнить салон самолета — его достаточно, чтобы заставить Таню позавидовать.

И все же это означает, что у него есть то, чего нет у нее.

Все сводится к тому, как работа передается на аутсорсинг. Там есть гораздо больше вариантов, чем недочет, за который вы получаете то, за что платите. Поговорка “каждый занимается своим ремеслом” верна точно так же, как и формулировка Рикардо сравнительного преимущества^[3]. Тихий голос Тани — хороший предлог для того, чтобы поручить эту работу.

— Прежде чем я объясню вам суть миссии, я дам вам представление о положении на востоке. Начиная с нескольких дней назад, многочисленные источники сообщают о подозрительном поведении в этом районе.

Поскольку Вайс эффективно объясняет предысторию, мужчины, похоже, понимают ее значение. Те, у кого хорошие инстинкты, уже поглядывают в сторону Федерации.

Всем известно, что Восточная группа армий уже давно находится на своей традиционной позиции на границе, критической позиции, полностью ориентированной на Федерацию как на своего потенциального противника.

— Значит, это наконец происходит?

— Я не понимаю, как это может означать что-то еще…

Солдаты обычно не пропускают мимо ушей потрясенные взгляды и шепот, но в данных обстоятельствах это неудивительно.

Северная, Западная и Южная группы армий, которые в последние годы имели дело с ожесточенными боями, часто критикуют Восточную группу армий за то, что они стоят и получают бесплатный обед, но Верховное командование не обращает внимания и держит этих солдат прямо там, где они есть. Угроза, которую представляют эти силы — не то, к чему Федерация может относиться легкомысленно. В пределах Империи также люди, призывающие к бдительности, не являются меньшинством.

Имперские солдаты не способны забыть о Федерации. Одно слово о беде на востоке, и все понимают, что это значит.

— Правда, изначально мы были мобилизованы как единое подразделение, занимающееся расследованием и проверкой, но ситуация кардинально изменилась. Сегодня утром, еще до рассвета, Генеральный штаб получил сигнал бедствия от 437-го тактического разведывательного взвода особого назначения Восточной группы армий.

С этим единственным замечанием воздух в самолете, кажется, замерзает. Как раз тот момент, когда возникает вопрос, “может ли это быть?” трансформируется в убеждение, что это правда.

В ответ на напряженную реакцию подчиненных Таня утвердительно кивает головой.

Ситуация очень проста.

Антифедеральные патрули на востоке страны объявили тревогу. Нет никакой другой причины, по которой тактический специальный разведывательный взвод (то есть подразделение, незаконно нарушающее границу при выполнении глубоких разведывательных задач) мог бы пискнуть. 437-й — высоко скрытное подразделение, которое берет на себя труд выдавать себя за каких-то сибирских парней, дипломатов или еще кого-то, чтобы проникнуть туда. Больше об этом подразделении ничего не известно, кроме того, что оно подчиняется непосредственно отделу стратегической разведки оперативного отдела Генерального штаба.

— Они стояли наготове для быстрого реагирования против Федерации на первой линии оповещения, когда подняли тревогу, сообщая по кодированному сигналу, что федеральное подразделение неясного масштаба мобилизуется.

Принимая во внимание их траекторию полета, а также объяснения Вайса, только новый рекрут не был бы уверен в характере их миссии.

— У меня есть еще плохие новости. После первоначального сообщения из 437-го не было никаких дополнительных сообщений. К сожалению, многие другие тактические специальные разведывательные взводы уже погрузились в темноту. Наши канарейки в шахте вскрикнули один раз, и замолкли.

Если описать ситуацию на востоке одним словом: тревожная. Напряжение вот-вот достигнет предела. Даже оптимист признает, что при таком количестве косвенных доказательств вероятность того, что все это — недоразумение, становится невероятно низкой.

Красные федералы сделали какое-то движение. Наши дозорные подали сигнал бедствия, а затем замолчали. Вот почему мы собираемся посмотреть, что происходит — очевидно, нарушив границу нейтральной страны.

Поразмыслив над происходящим, Таня решила, что ее подчиненные тоже все поняли. Она вздыхает, затем берет себя в руки.

Что бы ни случилось, давайте не дадим Красным шанса взять нас в плен.

Если бы Федерация была страной, которая уважает права человека и все такое прочее так же, как Штаты, это было бы одно, но независимо от того, что происходит с фронтовыми войсками, солдаты, которые десантируются глубоко на вражескую территорию, имеют очень реальный шанс быть захваченными.

Если мы выступим против дерзких Янки, то, по крайней мере, их нация цивилизованна. Пока есть военная полиция, нет нужды беспокоиться о казнях.

Но мы же выступаем против Красных.

Уже можно увидеть страшное будущее, ожидающее нас, когда мы заглянем туда, посмотрев на судьбу немцев, взятых в плен в конце войны^[4], но Таня не спешит жертвовать собой. Нет никаких причин вносить свой вклад в изучение боевой психологии, лично проводя реконструкционные эксперименты.

Другими словами, чтобы вернуться домой живыми, крайне важно, чтобы мы, по крайней мере, сопротивлялись Красной угрозе. Тяжело, но у меня нет выбора, когда дело доходит до борьбы за выживание.

Если и есть что-то хорошее, так это то, что Таня хвастается Богу, в которого она даже не верит, что ей достались хорошие карты.

— Значит, наша миссия в значительной степени соответствует вашим ожиданиям.

Тон Вайса странно сдержан, когда он неявно сообщает им, что это война.

Таня наблюдает, как все сохраняют хладнокровие: командиры рот, капитан Вайс, первые лейтенанты Серебрякова и Гранц, а также остальные ее подчиненные.

Элита, вероятно, одна из лучших во всей имперской армии.

— Мы пересечем границу и будем готовиться к худшему. Проводя наблюдение за армией Федерации, мы в случае необходимости поднимем тревогу. Само собой разумеется, что до тех пор, пока наш противник не объявит войну, это технически считается нарушением границы нейтральной страны. Двигайтесь с предельной осторожностью.

Вайс держит свое объяснение очень будничным, как профессионал, но именно потому, что он профессионал, его эмоции затрудняют ему сохранять свой голос ровным без каких-либо усилий.

Я не могу не любить его способность выставлять напоказ внутреннее мастерство, каким бы поверхностным оно ни было. Это так прекрасно, когда у него есть и эта человечность, и самоограничение специалиста.

У Вайса, вероятно, есть несколько вещей, которые он хотел бы сказать начальству об этом внезапном приказе и невыполнимой миссии, навязанной батальону. Сама Таня не уверена, стоит ли ценить всю эту секретность от Генерального штаба.

Нет никаких сомнений, что конфиденциальность очень важна. Но конфиденциальность и не предоставление необходимой информации — две разные вещи, которые должны рассматриваться отдельно.

Вряд ли в 203-м воздушном магическом батальоне есть Красные... — думает Таня, но тут же об этом жалеет. Если говорить с интеллектуальной точки зрения^[5], то у Красных есть репутация людей, проникающих во властные структуры, чтобы завоевать симпатии независимо от ситуации.

Другими словами, она может доверять только тому батальону, который хорошо знает.

Подозрение — веха на пути к паранойе, но нет никакой гарантии, что среди тех, кто имеет доступ к рабочему расписанию ее батальона, нет Красных. Это как кучка хитрых енотов и лисиц, пытающихся обмануть друг друга.

— Мы направляемся на вражескую территорию, полностью ожидая начала войны. Если по какой-то счастливой случайности нам удастся избежать этого, мы, вероятно, немедленно уйдем, но как опытный отряд, мы должны быть готовы к худшему; все вы должны выйти готовыми к битве с Федерацией. На этом все!

— Благодарю Вас, капитан Вайс.

Вайс заканчивает брифинг. Когда он предупреждает Таню, что закончил, она переключает передачу. Ее мысли, как правило, следуют довольно окольными путями в сферы, не связанные с предстоящей операцией, поэтому она приберегает их на потом. Сейчас я должна исполнять свои обязанности командующего фронтом.

Очень важно следить за тем, что ждет нас впереди, но без того, чтобы дожить до завтрашнего дня, каждый план — не более чем иллюзия, независимо от того, насколько хорошо он продуман.

— Братья по батальону, все именно так, как сказал Вайс! Генеральный штаб получил хороший урок на Рейнском фронте! Мы же не хотим, чтобы на нас дважды напали украдкой! Я не поклонница того, как они сообщили нам о нашей миссии в последнюю минуту во имя конфиденциальности, но это заставляет меня смеяться, когда думаю насколько они осторожны.

Высшие чины имперской армии, должно быть, все еще ощущают боль от своей ошибки в борьбе с Республикой. Все, кто сражался на Рейнском фронте, ностальгически кивают, как бы говоря: “Да, это было ужасно”. Тем временем старшие начинают шутить о том, что Гранц уже не такой зеленый, и Серебрякова принимает вид старшинства среди них. Это очень эмоциональная сцена.

Таня довольна тем, насколько напряжение рассеялось и продолжила.

— Тем не менее, на этот раз способные начальники действительно пригвоздили нас своими интригами. Пока они на это способны, я бы предпочла обойтись без придирок и возблагодарить либо Бога, либо дьявола. Благодарите того, в кого вы верите. Лично я рекомендую Сатану, который живет в Генеральном штабе.

— Майор, это правда, что у вас есть хвост дьявола?

— Хороший вопрос, но и бессмысленный тоже. Я потеряла свой хвост в этой ужасной мешанине республиканских орудий, окопов и всего остального. Очень плохо. Было бы проще кататься в удобном, мягком кресле с ним.

Хотя надо правильно подобрать время и место, глупая ухмылка и противодействие шутке шуткой имеет свои достоинства. Клоунада может успокоить нервы и послужить инструментом для использования некоторых высокоразвитых лингвистических способностей человечества: критики и проклятий.

— Итак, как вам сказал капитан Вайс, мы выступаем против Красных. Нет такой вещи, как излишняя осторожность.

Она кричит во всю глотку, но все равно не может сравниться по громкости с Вайсом. Оглядевшись, она видит, что ее подчиненные напрягаются, чтобы услышать как можно больше. Таня сознательно пытается еще больше повысить голос, но потом осознает необходимость сохранить лицо, вынуждая ее отчаянно притворяться, что все в порядке.

— Самолет, на котором мы летим, принадлежащий двадцать второму воздушному транспортному подразделению, летит на полной скорости к нашей зоне действия. Чтобы скрыть присутствие для максимального эффекта, поддерживайте запрет маны даже после того, как вы упадете. Это само собой разумеется, но скрытность — наш высший приоритет.

Этот транспортный самолет, участвующий в учениях, случайно нарушит границу Федерации из-за того, что навигационные приборы испытывают “технические трудности”. Конечно, никто не заметит, что приборы вышли из строя, поэтому имперские солдаты высаживаются с воздуха, думая, что это заранее определенный район учений. Это наша история, но, естественно, ни один человек, который ее услышит, не поверит ей. Трудно даже притворяться. Но мы же не хотим приглашать византийские дипломатические проблемы, которые могли бы возникнуть из-за того, что мы являемся агрессором, не так ли? — Политика... — думает Таня и добавляет еще одно замечание.

— И вообще, все эти крайне неприятные инструкции — политические запросы. У меня нет хвоста, так что я его толком не понимаю.

Взрыв смеха из задней части самолета является доказательством того, что ее болтовня может быть услышана через двигатели. Конечно, наоборот, тот факт, что все должны слушать так внимательно, является доказательством того, что ее отсутствие громкости — неудобно.

— У нас есть около тридцати минут до запланированной точки высадки. После того, как мы упадем на землю, перегруппируемся, сохраняя наши сигналы маны подавленными. В общем, все идет как обычно. Я ожидаю стандартных результатов.

Самолет имеет ночной камуфляж, чтобы максимально уменьшить видимость. Для самолета специального назначения, оснащенного для маневров проникновения на малых высотах, завеса тьмы лучше всего подходит, хоть и затрудняет дружественную идентификацию.

Любая воздушная высадка означает, что у нас будут проблемы с группированием во время развертывания. Быстрая перегруппировка после приземления требует довольно большой подготовки.

Попросите подразделение проделать ее без беспроводной связи, и большинство командиров сдадутся.

Но Таня знает, что ей не стоит беспокоиться.

Это 203-й воздушный магический батальон. У них есть опыт навигации по исчислению координат в пустыне с нулевыми ориентирами. Когда речь заходит об их навыках, в том числе и навигации, Таня уверена, что проблем не будет.

Достижения этого батальона, отобранного по заслугам, исключительно блестящи. Ее войска всесторонне проявили свою компетентность в Дакии, Нордене, на Рейне и на южном континенте. Их результаты были исключительными. Солдаты, которые составляют 203-й батальон, теперь представляют собой группу удивительно надежных ветеранов.

Гранц и другие запасные войска, которые присоединились к нему, когда подразделение находилось на Рейнском фронте, также добились заметного прогресса. Они более или менее достигли уровня первоначальных членов, которые были в строю батальона. А критический элемент, которым является боевая мощь батальона, поддерживается почти идеально с почти всегда полным составом.

Одним из главных факторов является то, что подразделение находится непосредственно в подчинении Генерального штаба, гарантируя, что у нас есть бюджет и полномочия, которые позволяют нам хорошо работать.

У них почти не было времени на тренировки, но, хотя они могут быть немного помешаны на войне, Таня смогла привести их в отличную форму за короткий период.

Вот что значит эффективно инвестировать в человеческий капитал.

Конечно, фундаментальные лаборатории, теоретическое образование и практическая подготовка, которые вы можете получить в течение более длительного периода в колледже, также имеют смысл. В этом и заключается разница между академией и прикладными науками. Не то чтобы я зашла так далеко считая, что солдаты нуждаются в академическом образовании.

Вот тогда-то Таня и смеется над собой за то, что отвлеклась. Тем не менее, избыточностью нельзя пренебрегать... Даже если она не имеет никакого отношения к текущей миссии, человеческая склонность к определенным способам мышления должна быть важна для психической стабильности.

Мы должны верить в свободу, справедливость и рынок. Люди — политические животные по своей природе.

Если это так, мы должны действовать политически свободно и справедливо конкурируя на рынке.

— Напоминаю вам, что это операция на территории Федерации. Как только мы начнем, самым худшим сценарием будет то, что наши записи о вербовке никогда не существовали.

И наоборот, в условиях отсутствия рынка нет необходимости играть честно.

Скорее, такая ситуация требует соответствующих политических действий. Если наш противник посягает на свободу других, то мы должны быть борцами за свободу.

В мирной конституции одной мирной нации ясно сказано: Свобода завоевывается путем непрестанной борьбы. Другими словами, борьба за свободу способствует миру. Это означает, что мы должны бороться с этими ужасными тоталитарными коммунистами за свободу, справедливость и права человека.

— Так бывает всегда, но, по-видимому, они не собираются облегчать нам жизнь.

Тон Тани не менее тяжел, чем гудящая Серенада двигателей, но она обращается к своим подчиненным так громко, как только может.

В конце концов, это необычная миссия.

Ответственность за нарушение нейтральной территории, как правило, ложится на тех, кто работает на местах. Это не тот тип миссии, который приветствуется войсками. В качестве аналогии, ни один офисный работник не был бы счастлив быть брошенным под автобус их компанией.

Никто не хочет связываться с инсайдерской торговлей или проблемными пожертвованиями, если только прибыль не будет огромной. Вот почему у компаний есть юридические отделы, чтобы найти лазейки под предлогом обеспечения соблюдения требований.

Что я имею в виду. Очевидно, что юридический отдел компании переполнен уважением к закону, он страстно стремится выполнять свою функцию в обществе. Да, я только упомянула об этом чуть раньше в качестве обобщения; вы могли бы сказать, что моя рота, армия и так далее являются воплощением духа закона. Собираясь оправдаться перед самой собой, Таня морщится, понимая, что не может избежать условных реакций из своей прошлой жизни.

Что-то о леопарде и его пятнах. Может быть, нация тоже не может изменить свой характер?

— Если 437-й прав, то Отечеству нельзя терять времени.

Интересы государства превыше всего — это континентальное государственное устройство.

С соседями — фанатиками войны и роем Красных, вам не нужно быть французом, чтобы прийти к этой идее. Тем не менее, — это также причина гуманности. Учитывая его ограниченную природу, во всей человеческой истории должно быть немного понятий, которые были бы столь же хрупкими и ненадежными, как разум.

Кроме того, если это “для государства”, то мы можем быть вынуждены взять на себя ответственность за все правонарушения. Нет никакой гарантии, что подразделение, которое выполняет план, не будет отброшено в сторону, как отброшенный хвост ящерицы.

Государственные деятели, как правило, хотят защитить себя, поэтому они часто совмещают свою личную власть с государственными интересами — и это действительно проблематично.

Вот почему между теми, кто отдает приказы, и теми, кто их выполняет, должно быть доверие. Нет ничего лучше для моего душевного спокойствия, чем знать характер полковника фон Лергена, а также генерал-лейтенантов Зеттюра и Рудерсдорфа.

— Другими словами, мы снова станем детьми и отправимся в тайное приключение, не сообщив предварительно об этом международному сообществу. Неужели кто-то из вас настолько бессердечный, что готов отказаться от захватывающей экспедиции, чтобы заглянуть в страну тайн? Только не в моем батальоне! Мы прошли через лес мечей и град пуль, так что я в этом уверена.

Ее уверенность в этих людях из Генерального штаба — то, что позволяет Тане шутить. Если старший офицер паясничает, значит он доверяет начальству, и это успокаивает подчиненных.

В тот момент, ее подчиненные слышат о чем она говорит, и разражаются дружным смехом и свистом; никто из них не выглядит обеспокоенным. Они все носят веселые улыбки, которые говорят: “давайте зададим им жару!”

Ну, даже если это не более чем бравада перед вылазкой, я рада, что у них есть мужество сделать храброе лицо. Это значит, что они достаточно доверяют мне, чтобы не жаловаться в моем присутствии.

Начальник, которому не доверяют его подчиненные, может быть уволен из-за отсутствия управленческих способностей.

Да, я вполне довольна положением дел.

— Ранее полученные разведданные предполагают, что район, который прикрывал 437-й, является плацдармом Федерации, хотя разведка говорит, что это еще не подтверждено. — Стараясь не испортить настроение, Вайс решил сделать свой комментарий прямо сейчас. Блестящий ход, оформленный как дополнительная информация, но предназначенный для того, чтобы успокоить безумие.

Только благодаря таким компетентным офицерам, как он, мы можем поддерживать в войсках готовность сражаться, сохраняя при этом дисциплину.

Такэда Сингэн был прав. Народ — это ваши каменные стены.^[6].. В некотором смысле, хоть мне неприятно признавать, Сталин реализовал выражение буквально — хотя правильнее было сказать, что он использовал стену из людей в качестве замены каменной стены.

Я полагаю, что стены капитализма метафоричны, а стены коммунизма — буквальны. Это примерно то же самое, что разница между капиталистическими и коммунистическими стульями — деревянные или электрические. Если бы мне пришлось сидеть на одном из них, я бы выбрала деревянный.

— Могу я задать вам один вопрос?

— Конечно, лейтенант Серебрякова. Задавай.

— Если район, который прикрывал 437-й, является местом действия, то намерения армии Федерации ясны. Если предположить, что Федерация планирует нанести упреждающий удар по Империи, будет ли нам позволено начать нашу собственную атаку, чтобы предотвратить ее?

Лучший вопрос. Таня кивает на замечание Серебряковой. Не то чтобы сама Таня не испытывала искушения сделать именно это. Чтобы предотвратить возможные несчастные случаи, лучше всего установить политику для всего подразделения о том, как обращаться с вещами.

— Мы выступаем против коммунистов, так что нет никакой необходимости сдерживаться... Или так я хотел бы вам сказать, но только на этот раз я не могу.

Наш противник — коммунисты, они заставляют людей страдать. Мы должны отсеять их в соответствии с рыночным принципом, но также мы должны оставаться верными основам рынка: сделкам и контрактам.

— Мы попросим Федерацию сделать первый выстрел. Я не могу дать разрешение стрелять по армии Федерации, пока они не нападут на восточную границу.

— Мы опять в ужасном положении, да?

— Я согласна с вами, лейтенант Гранц.

— Понимаю ваши чувства, лейтенанты, но это приказ. Что-нибудь еще? — Кажется, мы здесь закончили, — думает Таня, нарочно меняя тему разговора. — Если мы закончили, то я должна добавить еще кое-что. Капитан рейса был достаточно любезен, чтобы предложил стать приманкой и продолжать нарушать воздушное пространство Федерации после того, как мы высадимся.

Я, честно говоря, чувствую себя ужасно из-за этого, но план состоит в том, чтобы этот “транспортный самолет” оставался в воздушном пространстве противника для нас. Он сохранит свою высоту и курс после того, как мы уйдем, чтобы не дать врагу сразу вычислить нашу точку падения.

— В случае нападения Федерации безопасность этого самолета не гарантируется ни в малейшей степени.

Что произойдет, если его перехватят истребители или маги? Ну, это те ребята, которые превратили Красную площадь в международный аэропорт, так что вполне возможно, что они совершенно не попадут в цель, но все же.

Это же коммунисты. Они сбивают даже гражданские самолеты. Они, вероятно, управляют делами настолько бюрократически, что кажется, будто демократия, свобода и филантропия провалились сквозь дыру в их головах. Я хотела бы предположить, что самолет будет в безопасности, но разве коммунисты вообще используют логику?

— Не забывайте об их доброте. Уважайте тех, кто стоит рядом с вами на поле боя. Возблагодарите за жертвы ваших братьев по оружию. Подумайте об ожиданиях Отечества, что мы выполним свои обязанности.

Я действительно ненавижу войну. Я считаю, что убийство других — самое отвратительное дело во всей человеческой истории. Логически говоря, это совершенно непростительная трата ресурсов и человеческого капитала.

Тем не менее, я хотела бы сказать вот что:

Слава борцам за свободу!

— Другими словами, Я ожидаю, что вы завершите свою миссию, как обычно. Отдайте все за ваше Отечество и Его Императорское Величество. Слава Империи!

— Слава Империи!

Для любителя эта миссия, вероятно, кажется безрассудной. Один единственный батальон магов выдает себя за рейнджеров-десантников. Технически было бы лучше, если бы туда проникли специалисты по воздушно-десантным войскам.

Миссия в основном требует от нас, магов, сражаться с помощью наших кулаков вместо магии — и почти без времени на подготовку.

Невероятно безрассудно.

Но мы же выступаем против Красных. Даже если это неразумно, мы должны как-то ее выполнить.

Школа мысли, проповедующая ненасилие, работает только против цивилизованных стран. Да, это может быть вариант против людей, которые не решаются направить пистолет на того, кто не сопротивляется.

К сожалению, коммунисты будут весело стрелять.

Как свободный индивид с нулевым интересом к тому, чтобы быть захваченным угнетающей тоталитарной нацией, которая с радостью убивает даже тех, кто не сопротивляется, у меня нет другого выбора, кроме как сражаться.

Через несколько минут после того, как Таня передает решимость своим подданным, время приходит.

— Майор, мы достигли зоны операции.

Капитан сообщает ей, что они прибыли к месту назначения. Отныне он и его экипаж будут продолжать нарушать воздушное пространство Федерации без сопровождения.

Если мы не можем почтить их жертву, мы не заслуживаем называться борцами за свободу.

Дайте мне свободу или дайте мне смерть.

Это священная война для защиты свободы. Если есть какой-то долг, от которого нельзя уклониться, то борьба с тоталитаризмом, чтобы защитить относительно свободный мир, безусловно, должна быть им. Я не хочу никакой войны. Но оставаться в дружеских отношениях с тоталитарной нацией беспрецедентной жестокости, пытающейся убить своих соседей, будет трудно.

Трудно сосуществовать с мировым злом. Особенно для такого образцового гражданина, как я, но это само собой разумеется.

— Командир батальона — всем подразделениям! Десантируемся!

Мы не должны вздрагивать перед темнотой.

Таня распахивает дверь, кричит во всю глотку и заставляет Серебрякову прыгать.

— Прошу меня извинить!

— Соберитесь вместе в группу. Я сделаю вид, что не видела ножей, заставляющих замолчать свидетелей. Операция началась! Я еще раз повторяю. Операция началась!

У каждого на спине есть парашют, и никто в моем батальоне не стесняется выпрыгнуть из самолета. Понимая, что самая опасная часть десантирования — спуск, каждый быстро и умело начинает прыгать, соблюдая достойную восхищения дисциплину и не ропща.

Таня тоже пригибает голову и выпрыгивает из самолета, стараясь при падении держаться на должном расстоянии от остальных. Нет времени наслаждаться погружением в темноту тихого ночного неба — вскоре она приземляется рядом с подходящим диким захолустьем. На этом широком пространстве нет никаких признаков людей, но и земля не болотистая.

Она быстро поправляет свой парашют и встречается с ближайшими войсками, которые приземлились перед ней. Таня берет на себя ответственность за группу и оставляет им подготовку к скрытности.

К счастью, здесь нет тупиц, которые отделились от группы и заблудились. Поскольку это элита, то никаких проблем не возникло, и все идет по плану. Судя по серии событий, перегруппировка идет плавно.

Это равносильно похлопыванию по моей собственной спине, но мастерство каждого офицера заслуживает особого упоминания. Серебрякова и Гранц, которых я послала вперед, даже приняли командование взводами и установили круговую оборону.

Как они такого добились? Тренировки, затем еще несколько тренировок и, наконец, боевое крещение. Батальону удается быстро перегруппироваться, освободиться от замешательства, несмотря на темноту, а затем подготовиться.

Нам с вице-командиром Вайсом нужно думать только о том, как оценить ситуацию и какова должна быть наша тактика. Подразделение, где руководство вкладывает правильные мысли, а низы просто делают то, что им говорят, должно быть оценено как образец эффективности.

— Лейтенант Серебрякова, доложите о нашем положении.

— Да, мэм. Перегруппировка после падения завершена. Никаких потерь. Рота лейтенанта Гранца сейчас на вахте. В настоящее время мы не обнаружили никого, связанного с Федерацией, включая гражданских лиц.

— Хорошая работа. Есть ли там дома или что-нибудь еще?

— Мы нашли несколько источников света, но все они сосредоточены в районе, который раньше считался плацдармом. Мы не видели никаких признаков гражданского населения в радиусе нескольких километров.

Неплохо. Таня кивает. Затем Вайс, который только что подбежал, доставляет отчет, которого она так долго ждала.

— Извините, что прерываю вас, майор. Настройка дальней беспроводной сети завершена. Контрольные функции в норме.

— Хорошо. Капитан есть что-то о скором начале войны?

— В настоящее время ничего. Мы обнаруживаем только повышенные уровни передач Федерации.

— Что-нибудь из дома?

— Пока нет, майор. Империя тоже еще не говорила о начале войны. Кстати, сигнал ясен, и мы, конечно, не испытываем никаких помех.

Таня кивает. Так что война еще не началась.

— Мы должны быть готовы немедленно уйти, если мобилизация Федерации окажется блефом. Лейтенант Серебрякова, проверьте абсолютно точно, что мы не потеряли ни парашютов, ни другого снаряжения.

Если Серебрякова подтвердит нашу готовность к отступлению, то это на тот случай, если нам повезет.

С выражением “поняла”! — Адъютант Тани убегает, чтобы еще раз осмотреть снаряжение. Мы должны схватить Госпожу Удачу и прижать ее к земле, но, по крайней мере, я уверена, что Серебрякова ничего не упустит.

— Похоже, вы действительно начали доверять Виши как командиру, майор — комментирует Вайс из-за спины Тани, наблюдающей за уходом Серебряковой.

Таня кивает, как бы говоря, что это вполне естественно. — Лейтенант Серебрякова показала мне, что она настоящая женщина, и заслужила мое доверие. Я верю в тех, кто этого заслуживает. Я на самом деле не думаю, что есть что-то большее или меньшее, чем это…

— Да, все именно так, как вы говорите... Майор, я понимаю, что это самонадеянно, но не позволите ли вы мне возглавить наступление на вражеский плацдарм?

— О, так вот в чем дело. Это не значит, что я тебе не доверяю, — намекает Таня, мягко отодвигаясь назад. — Капитан Вайс, командир ведет