Латынь в позднеантичное время и Средневековье

После падения Западной Римской империи основным наследником поздней античной культуры, в т.ч. и медицины, стала Византия. Здесь продолжала развиваться литература на греческом, вернее, на среднегреческом языке. В Византии IV-VII вв. протекала деятельность многих известных врачей конца античности и раннего средневековья, чья профессионально-языковая культура формировалась в традиционных медицинских школах. Сочинения Орибазия (325-403), Немезия (около 370), Аэция Амидийского (502-572), Александра Тралесского (525-605), Павла Эгинского (625-690) и некоторых других византийских врачей-энциклопедистов представляли собой, в значительной мере, компиляции из трудов Галена, Руфа и представителей александрийской медицинской школы, дополненные тонкими наблюдениями и выводами из собственной практики; они во многом способствовали ознакомлению последующих поколений врачей со сложившейся терминологией.

Высшим достижением медицины эпохи феодализма является медицина народов арабского Востока, включая Иран и Среднюю Азию. Исторической заслугой арабоязычной медицины является сохранение богатейшего наследия медицины античного мира.

В IX-X вв. на арабский язык с греческого были переведены почти все сочинения Гиппократа и Галена. На этой базе началось становление арабоязычной медицинской литературы. Поначалу это были главным образом компилятивные обработки греческих сочинений, но постепенно появляются и выдающиеся самостоятельные произведения, написанные арабскими врачами. К ним относятся прежде всего труды Абу Бакра Рази (865-925) и особенно Али Ибн-Сины, или Авиценны (980-1037). В их трудах утверждалась арабская медицинская терминология.

Язык европейской медицины того времени был крайне пестрым и противоречивым. Приобщение западноевропейских врачей к греческому наследию могло осуществляться только через посредство латинских переводов арабских переводных сочинений с греческого языка. Первые латинские переводы с арабского были выполнены в II в. Константином Африканским - преподавателем Салернской медицинской школы, обучение в которой велось на латинском языке. Свыше 70 переводов с арабского языка на латинский выполнил в XII в. Герард Кремонский (1114-1187). Им, в частности, был сделан первый перевод «Канона врачебной науки» Ибн-Сины, снабженный подробным словарем специальных выражений. Латинский перевод «Канона...» преобладал в преподавании медицины в Европе почти до XVII в.

    Средневековая «варварская» латынь значительно отличалась от классического латинского языка. С одной стороны, она помогала европейской медицине как бы заново воссоздавать классическую терминологию; с другой стороны, этому серьезно мешало неудовлетворительное качество латинских переводов. Особенно страдала из-за многократных и многоступенчатых переводов с одного языка на другой терминология. Многие переводчики плохо знали арабский язык и медицинскую терминологию, а также неправильно обращались с арабской транскрипцией греческих слов. Немало ошибок возникало и по вине переписчиков. Специальную лексику в арабских переводах с греческого языка можно было бы правильно истолковать только при наличии греческих оригиналов, но поскольку они были утеряны, трудности интерпретации становились почти непреодолимыми.

Интересно, что, несмотря на многовековое преобладание арабского языка, а также на засоренность средневековой латыни сотнями арабизмов, арабская медицина почти не оставила следа в современной медицинской терминологии. Сохранились лишь единичные арабизмы, главным образом в названиях лекарственных препаратов; например: калий и алкалоид (алкалоиды), восходящие к арабскому слову al-qali (растительная зола), от которого произошло латинское alkali (щелочь); алкоголь (алкоголи) - от арабского al-kohl (тонкий порошок сурьмы); эликсир, от арабского - al-iksir (философский камень); бура - от арабского buraq.

В анатомической латинской номенклатуре уцелело лишь одно слово арабского происхождения nucha, которое ныне употребляется в значении выя — задняя сторона шеи. Оно восходит к «Канону...» Ибн-Сины, где означало «спинной мозг», а заднюю сторону шеи Ибн-Сина называл иначе. Такое смещение обозначений можно объяснить ошибкой переводчика Герарда Кремонского. Латинским переводам «Канона...» медицинская лексика обязана также неологизмами albugineum (белочный), ileum (подвздошная кишка). С неверным пониманием переводчиками арабских наименований связан и латинский неологизм retina, впервые появившийся в переводе «Канона...». В классической латыни такого слова не было; сходно звучащее греческое слово rhētinē (камедь) не имело никакого отношения к анатомии. В арабском подлиннике слову retina соответствовало слово rescheth. Ошибочное отождествление его с латинским словом rete (сеть) и явилось причиной создания переводчиком неологизма retina (сетчатка). Странное с анатомической точки зрения наименование латеральной подкожной вены руки «vena cephalica» (головная вена), вероятно, также является результатом этимологической ошибки переводчика. В арабском подлиннике стояло слово al-kifal (внешний, наружный), а переводчик отождествил его с греческим kephalē (голова).

Некоторые латинские переводные наименования были созданы как семантические кальки с соответствующих арабских метафорических обозначений. Таковы, например, vermis cerebelli - червь мозжечка (у греков данное образование вызывало ассоциацию с другим образом - botrys - виноградная гроздь); auricula cordis - ушко сердца (у Цельса слово auricula употребляется только для обозначения уха, ушной раковины); orbita - глазница (в классической латыни это слово означало «колея», а в древнерусских сочинениях переводилось как «обочина»). Использование метафор, особенно «семейных» образов, для обозначения предметов - характерная черта арабской поэзии. Этим можно объяснить появление необычных для греческого языка и классической латыни средневековых латинских обозначений твердой и мягкой оболочек мозга - dura mater и pia mater, представляющих собой метафоры. Латинское слово mater означает «мать», следовательно, подлинный смысл этого обозначения - мать мозга, т.е. оболочка выступает как «мать - защитница мозга». При этом pia буквально означает «любезная, нежная», что хорошо сочетается со словом «мать». У греков мозговые оболочки назывались прямо и точно - mēninx sklēra или mēninx pacheia (твердая или плотная оболочка) и mēninx leptē (тонкая, нежная оболочка). Арабы передали эти понятия с помощью метафор, а переводчик пытался сохранить те же образы в латинской передаче.