Если долго повторять, они сами в это поверят

…Учитывая, сколь развращены нравы современной молодежи…

Маргарита Наваррская. «Гептамерон»

Многие взрослые, говоря о детях, не стесняются прибегать к стереотипным представлениям, оскорблениям и систематическому злословию. Делается это зачастую в шутку, чуть ли не любя (он, дескать, маленькое чудовище, маленький хулиган, ходячее бедствие), но вред уже нанесен: родителей приучают думать, что дети – враждебные существа и не заслуживают, чтобы с ними обращались, как с нормальными людьми, уважительно. Давайте проанализируем несколько примеров из жизни.

Как только я его укладываю, этот мелкий негодник тут же принимается скулить 15.

«Маленькому негоднику» десять месяцев от роду, однако его поведение уже считается не только сознательным и расчетливым, но и предосудительным. Выбор слов не случаен: младенец начинает не выть («громко и протяжно плакать»), уж тем более не рыдать («плакать, громко и судорожно всхлипывая от сильного горя, страдания»), а скулить («плакаться, ныть, докучать жалобами»). А может, у него есть причины жаловаться!

Рассмотрим еще несколько типичных оскорблений.

Младенцы ко всему настроены негативно, ведут себя неразумно и полностью лишены представления о правах других людей 76.

Думаете, я сужу автора чрезмерно строго? Попробуйте-ка заменить «младенцы» на «черные» или «женщины», и скажите, что думаете тогда.

10 % [участвовавших в исследовании] детей оказались мелкими террористами 76.

Это очень серьезное обвинение. Замените «детей» на «оппозиционеров», «эмигрантов», «потребителей», «чиновников» или любой другой обозначающий взрослых термин, и вы мигом очутитесь в суде за клевету.

Заставляют матерей считать себя ничтожествами. Маленькие дети обладают невероятной способностью деморализовывать матерей. Многие ведут себя как сущие ангелочки, когда за ними присматривают другие, и приберегают свою бесовскую суть специально для родителей 76.

Вот так сюрприз! Но факт в том, что все мы при посторонних ведем себя лучше, чем при близких, и не нужно ни в кого тыкать оскорблениями и преувеличениями типа «бесовской сути». И от коллег (не говоря уже о начальстве) вы стерпите то, что в случае с женою мгновенно спровоцирует перепалку.

В ресторанах мы реже жалуемся на еду, чем дома (а в гостях у друга – вообще никогда). Те из моих читателей-отцов, которые еще помнят времена, когда в Испании в армию забирали по призыву, подумайте-ка: где вы как можно аккуратнее заправляли постель, беспрекословно подметали и мыли полы, мгновенно с улыбкой исполняли приказы – дома или в армии? Значит ли это, что сержанта в армии вы уважали больше, чем дома – мать? Нет, конечно, просто сержанта вы больше боялись. При социалистах в Испании стачек и демонстраций было куда больше, чем при генерале Франко. Значит ли это, что рабочие при Франко были счастливее? Дело в том, что мы больше протестуем тогда, когда у нас есть надежда что-то получить, а не когда мы несчастнее всего. Мы протестуем чаще, когда чувствуем, что нас принимают и любят. Доктор Боулби80 объясняет этот феномен так:

Благодаря эмоциональным узам, привязывающим ребенка к родителю и родителя к ребенку, дети всегда ведут себя более ребяческим образом со своими родителями, чем с другими людьми. <…> Это справедливо даже в мире птиц. Молодые вьюрки, вполне способные кормиться самостоятельно, сразу начинают просить еду инфантильным образом, если видят своих родителей.

Даже Фрейд не смог удержаться от критики:

Слишком много родительской нежности может стать, разумеется, вредным, так как ускоряет половую зрелость, а также и потому, что делает ребенка избалованным, неспособным в дальнейшей жизни временно отказаться от любви или удовлетвориться меньшим количеством ее. Одним из несомненнейших признаков будущей нервозности является то, что ребенок оказывается ненасытным в своем требовании родительской нежности; а с другой стороны, именно родители-неврастеники, склонные по большей части к чрезмерной нежности, скорее всего будят своими ласками предрасположение ребенка к невротическому заболеванию 81.

От оскорбления детей до оскорбления родителей – один шаг, так что, если вы нежны со своими детьми, вы – неврастеник.

«Нет, – возразит читатель, – Фрейд называл неврастениками лишь тех родителей, что проявляли к детям чрезмерную нежность, а не нормальную родительскую любовь». Хорошо, но что тогда есть «чрезмерная нежность»? Многие в нашем обществе считают, что брать ребенка на руки – уже проявление излишней нежности.

Фрейд – не единственный, кто высмеивал «чрезмерно» любящих своих детей родителей:

Доставать ребенка из кроватки, когда тому нужно спать, – знак не любви, а скорее уж глупости и невежества 33.

А вот как доктор Грин описывает свой метод приучения детей спать, оставляя их плакать в одиночестве:

Оставьте его плакать на пять минут, если вы – типичный родитель, на десять, если вы достаточно терпимы к плачу, на две минуты, если вы чувствительны, или на одну минуту, если вы ранимы. Продолжительность плача зависит от выносливости родителей и от того, насколько ребенок действительно расстраивается 76.

То есть родители, которые не хотят оставлять своего ребенка рыдать, – чувствительные, ранимые или даже недостаточно терпимые (нетерпимость!) люди, потому что английский язык у г-на Грина чудесным образом выворачивается наизнанку и слово «терпимость» в его трудах начинает означать способность, не моргнув глазом, слушать крики собственного ребенка. Даже признай мы, что оставлять ребенка плакать одного морально непредосудительно (что я лично делать отказываюсь!), разве не логичнее было бы привязывать продолжительность плача к выносливости самого ребенка, а не его родителей (пусть типичный ребенок плачет пять минут, чувствительный – две, а слабый – одну)? Но, конечно же, доктора Грина не беспокоит то, что младенец может страдать, его волнуют лишь переживания двадцати- или тридцатилетнего взрослого.