Раздел II. О традициях наших праотцев

Могут возразить, что большинство людей исповедуют веру своих отцов, не вникая в причины этого, и что на веру большей части человечества мало оказывают или совсем не оказывают влияния логические выводы, опирающиеся на разум и природу вещей. Мы признаем, что слишком часто бывает именно так и что многие достойны порицания за то, что не развивают и не совершенствуют своего разума, не составляют более правильного суждения о своих традициях и не исповедуют более справедливой и возвышенной веры. Это, однако, вовсе не опровергает вышеприведенных доводов относительно природы веры. В самом деле, хотя следует признать, что большая часть человечества не рассуждает или не станет рассуждать сколько-нибудь основательно о традициях своих праотцев, а слепо принимает их, тем не менее одно суждение, верное или ошибочное, люди составляют в уме, а именно что их традиции правильны, так как никто бы не мог в них верить, если бы знали, что они неправильны. Мы питаем естественное пристрастие к своим прародителям, чью память нам по справедливости надлежит чтить и чьи заботы о передаче от отца к сыну религиозных представлений и нравов, какие, по их предположению, будут способствовать благополучию и счастью их потомков в этом и загробном мире, естественно побуждают нас дорожить традицией, принимать и блюсти ее. Добавьте сюда, что священнослужители всех вероисповеданий «кстати и некстати» насаждают и внушают те же догматы, которые по приведенным выше соображениям побуждают человечество в целом по меньшей мере молчаливо соглашаться с соответствующими традициями и, не вникая в них, считать их правильными и непогрешимыми, хотя изучению их не сопутствуют логические рассуждения, исходящие из природы вещей. И в той же мере, в какой они не в состоянии привести убедительных доводов относительно своих традиций, они непременно заблуждаются и в отношении разумности их веры.

При всем том возможно, что часть людей по традиции или случайно права во многих или почти во всех отношениях. Допустим, что это так, но и в этом случае они не могут получить разумного удовольствия или понять, в чем состоит истинность их правильной, как они полагают, традиции, или же испытать от нес больше удовлетворения, нежели другие получают от своих предположительно неправильных традиций. Ибо одно лишь сознание обнаружения истины в состоянии доставить удовольствие уму, созерцающему ее возвышенную красоту.

То, что традиция оказала сильное влияние на человеческий ум, повсеместно признано даже теми, кто руководствуется ею в догматах и наставлениях своей веры. В самом деле, хотя они слепы в отношении собственных суеверий, они, однако, в состоянии усматривать и презирать таковые у других. Протестанты весьма охотно замечают и выставляют напоказ слабые стороны католицизма, а католики с неменьшей готовностью и остроумием вскрывают заблуждения еретиков. С той же легкостью христиане и магометане выискивают друг у друга непоследовательности, причем и те и другие обнаруживают поразительную проницательность в выявлении суеверий языческих народов. Не молчат по этому поводу и иудеи: «Боже! язычники пришли в наследие твое, осквернили святый храм твой» [Псалм., 79, ст. 1]^{18}. Сколь отвратительным это должно было представляться народу, монополизировавшему религию! Подумать только: эти чудовищные язычники смеют приближаться к sanctum sanctorum! Христиане называют магометан ненавистным именем неверных, а мусульмане считают, что они не могут дать христианам худшего имени, нежели то, какое они сами себе присвоили, и потому называют их христианами.

Уже сделанных замечаний о традиции достаточно, чтобы напомнить нам о ее заблуждениях и суевериях, а также о предрассудках, к которым приводит нас фанатическая приверженность к ней, чего вполне достаточно, чтобы побудить нас тщательно изучить свои традиции и не успокаиваться до тех пор, пока мы в своей вере не будем руководствоваться разумом...

Глава X