Человек, который создал Малыша 3 страница

Том с тревогой и решимостью взглянул на Хвата и негромко сказал:

– А вот и наш первый дракон пожаловал.

 

ХВАТ В БЕДЕ

 

В том, что это и впрямь был дракон, сомневаться не приходилось. Или червь, как выражался Двупалый Том. Ко всему прочему еще и водоплавающий. Он поднялся футов на двадцать над волнами и угрожающе раздул капюшон, совсем как разъяренная кобра. Капюшон был унизан острыми шипами не менее фута длиной. От этого движения гигантского туловища дракона «Белбело» так качнуло, что корабль едва не опрокинулся.

– А'зо и Ча! – выдохнул Хват. – Нет, вы только посмотрите на этого монстра!

– Спасайте малышку! – крикнула Женева.

Двупалый Том в несколько прыжков достиг носа суденышка, чтобы забрать оттуда Трию, которая никак не отреагировала на появление дракона и продолжала сосредоточенно смотреть вперед. Ее занимало только одно – местонахождение Финнегана. Но, несмотря на это, она не стала отбиваться, когда Том подхватил ее на руки и перенес с опасного места на носу в маленькую каюту.

Тем временем дракон обратился к присутствующим.

– Здесь моя территория, – спокойно констатировал он низким, хорошо поставленным голосом. – И я взимаю пошлину со всех, кто бороздит эти воды. – Плоская голова невероятных размеров склонилась к самой палубе. Чудовище внимательно рассматривало всех, кто находился на «Белбело», и не торопясь, со вкусом выбирало себе жертву. – Сегодня я в хорошем настроении и, так и быть, потребую от вас всего лишь... Так, дайте‑ка подумать, что я возьму? – Дракон стал принюхиваться и склонил свою голову еще ниже. Краем подбородка он коснулся борта «Белбело». Доски протестующе заскрипели. – Девчушку, вот кого я желаю получить. – Из пасти чудовища на мгновение показался раздвоенный язык. – Куда она подевалась? Не смейте ее от меня прятать. – С этими словами морской дракон вытянул шею, и голова его очутилась у двери каюты.

– Давайте девчонку сюда! – приказным тоном произнес он. – Я съем только ее одну, а остальным пожелаю счастливого плавания.

Не дождавшись ответа, он воззрился на Карлотти и чрезвычайно учтиво спросил:

– Куда вы держите путь, сэр?

Вместо ответа Карлотти помотал головой.

– Не советую играть со мной в молчанку!

Дракон обнажил зубы. Казалось, еще мгновение, и он откусит голову бедняги Кудряшки.

– Зря стараешься. Ты от него не добьешься ни слова, – сказала Женева, оглядываясь по сторонам в поисках своего меча. – У него нет языка.

– В таком случае, – дракон повернул свою страшную голову к Женеве, – ты, женщина, ответь на мой вопрос. Куда вы направляетесь? Не иначе как на Остров Частного Случая?

– Возможно.

– Путь неблизкий. А я мог бы своим хвостом нагнать вам попутные волны, и ваше суденышко понеслось бы вперед в два раза быстрее, чем теперь.

– Не сомневаюсь, тебе это под силу.

Женева наконец вытащила свой меч из груды всякого хлама, который громоздился у одного из бортов.

– Но взамен вы мне отдадите девчушку, – потребовало чудовище.

От его мощного дыхания дверь каюты дрожала и поскрипывала.

– Как бы не так!

Женева сделала фехтовальный выпад и легонько кольнула монстра в шею, чтобы отвлечь его внимание от каюты.

Дракон скользнул по ней равнодушным взглядом холодных, тусклых глаз.

– Не зли меня, женщина. Не доводи до греха! Заплати скромную пошлину, которую я назначил, и будь здорова.

– Повторяю еще раз, если ты меня не понял, червяк: ни за что!

– Ах вот ты как со мной! – зашипел дракон. – Будь проклята, женщина! Получай!

Вслед за этими словами он громко рыгнул и изверг содержимое своих пяти желудков на палубу. Мощная струя зловонной слизистой мокроты вырвалась из его глотки с невероятной силой, отбросила Женеву к противоположному борту и выбила меч у нее из руки.

Женева с трудом поднялась на ноги. Ноги воительницы скользили и разъезжались в омерзительном месиве, затопившем палубу. Дважды она теряла равновесие, и только с третьей попытки ей удалось выпрямиться во весь рост. Она вооружилась первым, что попалось ей под руку, – самой крупной из рыбьих костей, которые отрыгнул гигантский червяк. И принялась перебегать от одного борта «Белбело» к другому, нанося удары по ноздрям и векам дракона, а когда кость расщепилась, подхватила с палубы другую и продолжала колотить чудовище. Но вскоре и это оружие пришло в негодность, сломавшись посередине.

– Долго ли еще будет продолжаться эта глупая забава? – устало вздохнул дракон. – И как только она тебе не надоест? Что до меня, я уже сыт ею по горло.

Хват с братьями молча наблюдали за происходящим, не зная, что предпринять: спрятаться понадежней или вступить в бой с чудовищем.

– Я не желаю приближаться к этой твари! – заявил Джон Змей. – Увольте меня от этого!

– Уж кому‑кому, а тебе должно прийтись по душе такое соседство, или ты у нас не Змей? – съехидничал Удалец.

Этот обмен мнениями не ускользнул от слуха Женевы.

– Хват! – вскричала она. – Отвлеки дракона!

– Что‑что?

– Ты, никак, оглох? Говорю же, отвлеки его!

– Как?

– Придумай уж что‑нибудь!

Отдав растерявшемуся Хвату этот приказ, Женева опустилась на корточки и принялась шарить руками в зловонной слизи. Ей во что бы то ни стало нужно было отыскать свой меч.

– Возьми крюк, братец Хват! – возвысил голос Джон Ворчун. – Слышишь? Эй, Хват, да проснись же! Хватай абордажный крюк!

– Но я не знаю, где он!

– Позади нас! – подсказал Соня.

– Не вижу!

– Так разуй глаза! Он на стенке каюты! Или ты ослеп?!

Массивный металлический крюк и впрямь висел на наружной стене палубной надстройки, скрывавшей крошечную каюту, вот только добраться туда было затруднительно – между Хватом и каютой был дракон: чудовище вытянуло шею и угрожающе нависало над палубой.

– Не трусь, – сказал Соня. – Мы ему неинтересны. Он на нас и внимания не обращает.

– И это были его последние слова! – хихикнул Джон Змей.

Но в данном случае прав оказался Соня. Дракона и в самом деле нисколько не интересовали Хват и остальные братья. Он глаз не сводил с Женевы, которая все еще ползала по палубе на четвереньках. Чудовищу явно доставляло удовольствие лицезреть ее унижение.

Хват мгновенно оценил ситуацию и начал действовать. Согнувшись, он поднырнул под массивную шею чудовища и схватил оружие. Острый металлический крюк был насажен на древко футов шести в длину. Но до чего же несолидным выглядело это оружие в сравнении с гигантским червем!

– Этот жалкий прутик сломается от первого же удара о его чешую! – мрачно предрек Хват.

– Но у тебя нет выбора! – крикнули ему хором Соня и Хнык.

– Что ж, – вздохнул Хват, – пропадать, так с музыкой. – И ткнул острием массивную шею. – Эй, ты!

 

Дракон покосился на братьев с выражением высокомерия и отбросил их в сторону легким движением плоского носа, как если бы они были куском несвежего мяса, случайно попавшим на его тарелку. Убрав таким образом столь ничтожное препятствие со своего пути, червь придвинул голову вплотную к двери каюты.

– Детка! – воззвал он. – Теперь ты можешь выйти!

Он легонько толкнул дверь, без труда сорвав ее с петель.

Хват, шатаясь, поднялся на ноги. Он слышал отчаянные крики Тома, велевшего чудовищу убираться восвояси. Дракон набрал полную грудь воздуха и дунул. В каюте распахнулись все окна, из них повалил густой удушливый дым. Двупалый Том и Трия выбежали на палубу, надрывно кашляя и отирая слезящиеся глаза.

Дракон разинул пасть, и его чешуйчатый подбородок скользнул по краю борта. Корабль качнуло. Чудовище изготовилось проглотить Трию.

Но, прежде чем оно успело слизнуть ребенка с палубы гигантским раздвоенным языком, на него отважно бросился Кудряшка Карлотти с коротким мечом наперевес. Мгновение – и Карлотти вонзил острие своего оружия в лишенный чешуи участок кожи возле одной из ноздрей дракона. Из раны хлынула темная кровь, капли которой шипели и пенились, попадая на доски перил. Дракон пришел в неистовую ярость. Губы его дернулись, а пасть раскрылась во всю ширину, сделавшись похожей на железнодорожный туннель.

– Берегись, Карлотти! – предостерег Кудряшку Хват и сделал несколько неуверенных шагов по скользкой палубе, чтобы отвлечь внимание дракона от Трии.

Он подобрался к голове чудовища сбоку и нанес удар, целясь в гигантский зрачок, но острие крюка скользнуло вниз и глубоко вонзилось в щель между глазным яблоком и веком монстра.

– Дергай! – взвизгнул Джон Змей. – Да дергай же ты! Хват что было сил рванул на себя древко. Крюк легко распорол нежную кожу века дракона. Из раны струей хлынула кровь. Несколько жгучих капель попало на голое предплечье Хвата, и тот вздрогнул от боли.

Но тут дракон вскинул голову, и Хвату пришлось выпустить свое оружие из рук.

– Мое лицо! – взревело чудовище, качнувшись из стороны в сторону, отчего «Белбело» едва не опрокинулся на левый борт. – Мое бесподобное лицо! Мое несравненное лицо!

Немного помедлив, он мотнул головой, чтобы избавиться от крюка. Тот отлетел в сторону, и кровь из раны на веке монстра хлынула еще обильнее, заливая глаз.

– Вот молодчина! Здорово ты его! – похвалил брата Джон Удалец.

– Погоди радоваться, – буркнул Хват, пятясь назад. – Боюсь, нам всем дорого обойдется это мое «здорово».

Полуослепший дракон снова наклонил голову и, широко разинув пасть, попытался схватить зубами Хвата и братьев.

Увы, они теперь остались без оружия, и о попытке защититься, а тем более напасть не могло быть и речи. Пришлось отступить, что Джон Хват и проделал со всей возможной поспешностью. Он проворно ринулся прочь от настигавшей его страшной пасти и на бегу отчаянно воззвал о помощи:

– Женева! Кто‑нибудь! Заклинаю богами, помогите, а не то он нас проглотит живьем!

– Держись! – крикнула в ответ Женева. – Я сейчас его отвлеку!

Она все еще продолжала шарить руками по палубе, разыскивая свой меч. Поиски эти, и без того нелегкие, серьезно затрудняла качка, которая становилась тем сильнее, чем неистовее делались броски дракона, пытавшегося настичь Хвата.

Наконец чудовищу это почти удалось. Его страшная морда очутилась уже на расстоянии одного‑двух футов от братьев. Хвату ничего другого не оставалось, кроме как укрыться в каюте.

– Мясо! – прошипел дракон и сглотнул слюну. – Вы все – мясо!

Длинные шипы на капюшоне дракона мешали ему просунуть голову в дверь каюты, но он был не на шутку зол и слишком голоден, чтобы такой пустяк мог его остановить. Два‑три резких движения могучей шеи – и дверная рама, треснув, вылетела на палубу. Путь был свободен. Чудовище вдавило голову в образовавшееся широкое отверстие и разинуло пасть.

Хват очутился в западне.

– Бей его правой! – заверещал Филей.

– Дай ему левой! – закатывая от ужаса глаза, выкрикнул Соня.

Бежать Хвату было некуда. Путь назад был отрезан стенкой каюты, а о том, чтобы обойти чудовище, нечего было и думать. Гигантская голова заполонила собой весь дверной проем. И Хват принялся с отчаянием обреченного наносить кулаками удары куда попало – по ноздрям дракона, по губам и даже по деснам. Он вкладывал в эти тумаки всю свою силу, но чудовище вряд ли их даже почувствовало. Продвинув голову еще немного вперед, гигантский червь сомкнул свои страшные зубы вокруг туловища братьев. Он проделал это на удивление бережно и осторожно. Ему ничего не стоило одним движением челюстей перекусить Хвата пополам, но скорее всего он полагал, что тот не заслуживает такой легкой смерти. О нет, дракон желал помучить своего обидчика, перед тем как пообедать им. Как бы то ни было, он тотчас же вытащил из каюты голову с зажатым в зубах Хватом и братьями, которые вопили, визжали и бранились на разные голоса.

Угрозы, ругательства и слова молитв выкрикивали и те, кто находился в этот момент на палубе, – все, за исключением Трии.

Дракон, однако, оказался безучастен к столь бурному проявлению негодования. Медленно и величественно он выпрямил свою мощную шею и начал погружаться в воды Изабеллы, унося с собой Хвата и всех братьев.

В последний момент Том бросился к борту, схватил Хвата за бессильно повисшую кисть и что было сил потянул его на себя.

Дракон, у которого рот был полон «мяса», с усмешкой прошамкал:

– Двое по цене одного. Это мне подходит!

– Женева! – взмолился Том. – Заклинаю тебя именем А'зо! Помоги!

– Иду! – крикнула ему в ответ женщина‑воин.

Ей наконец удалось отыскать свой меч. Не теряя ни секунды, не потрудившись даже очистить клинок от зловонной слизи, она стремительно помчалась на врага по качающейся палубе.

Том тем временем одной рукой ухватился за поручень борта «Белбело», а в другой крепко сжимал ладонь Хвата. Дракон то и дело поводил головой, пытаясь ослабить хватку Тома, чтобы всецело завладеть своей добычей, и всякий раз при этом зубы его все глубже вонзались в тело Хвата.

Все восемь братьев при этом не умолкали ни на мгновение. Одни громко стенали, другие выли от ужаса, а что до самого Хвата, то он, не переставая, молил своих попутчиков вызволить его, пока не поздно.

Однако Женеве, подбежавшей к борту с мечом в руке, удалось перекричать их всех.

– Верни Хвата на палубу! – потребовала она. – Ты слышал, что я сказала, червяк?! Положи братьев на палубу, или я тебя прикончу!

Дракон покосился на женщину‑воина своим залитым кровью глазом. И, убедившись, что ее оружие и впрямь находится в опасной близости от его горла, сделал почти одновременно три быстрых, резких движения: разжал зубы (вследствие чего Хват вывалился из его пасти и шлепнулся в воду, поскольку Том от неожиданности выпустил его руку), вытащил из воды одну из когтистых передних лап и пробил в борту «Белбело» огромную брешь от фальшборта почти до самого киля; и наконец, воспользовавшись замешательством Двупалого Тома, поддел его носом и зашвырнул далеко в море.

Женеве во время этих маневров чудовища удалось рассечь чешуйчатую кожу прямо над его ключицей. Дракон испустил хриплый вопль и дернулся всем телом. При этом он так тряхнул «Белбело», что все гвозди, скреплявшие доски палубы с бортами, повылетали из своих гнезд. Теперь верхняя часть парусника оставалась единым целым благодаря одной лишь смоле, которой корабельные плотники некогда щедро залили все стыки и щели.

Дракон в ярости набросился на Женеву, и той, чтобы спастись от его страшных зубов, пришлось отпрянуть назад. Поскользнувшись в зловонной слизи, она со всего размаху ударилась о противоположный борт «Белбело». Этого удара было вполне довольно, чтобы смола растрескалась и борта разъединились.

Шхуна, до сего момента верой и правдой служившая своему экипажу и капитану, отныне была обречена.

– Хемметт! – крикнула Женева капитану, который в продолжение схватки с драконом не отходил от руля и делал все, что от него зависело, чтобы парусник не опрокинулся под натиском огромного червя. – Спасай ребенка! В шлюпку ее!

– Но мой корабль...

– Ему уже больше не ходить по морю, капитан, и ты это знаешь! Спасай Трию!

Дракон тем временем вытянул свою раненую шею и снова подобрался совсем близко к чернокожей воительнице. Зубы его щелкнули дюймах в трех от ее лица. Из раны, которую она только что проделала в его груди, на нее брызнула обжигающая кровь, из пробитого мечом легкого вырвалась струя горячего, смрадного воздуха. Женева закусила губу от боли, но не позволила себе шагнуть в сторону. Опираясь спиной о скрипучий борт, она стояла как вкопанная с мечом наперевес, дракон же предпринимал все новые попытки дотянуться до нее, клацая оскаленными зубами. К счастью для Женевы, зрение гигантского червяка из‑за раны, нанесенной ему Хватом, утратило былую остроту. Несмотря на все усилия, он не мог сфокусировать на ней взгляд и оттого раз за разом промахивался. Но как ужасен был звук, с которым двигались его гигантские челюсти, – словно кто‑то ежеминутно открывал и резко захлопывал металлические ворота!

Набрав полную грудь воздуха, Женева высоко подняла руку с зажатым в ней мечом. Она знала, что сможет нанести по чудовищу лишь один удар. И удар этот должен быть смертельным. Для этого ей придется поднырнуть под его чешуйчатую шею, ведь острие меча должно быть нацелено под мощную ключицу дракона, в самое сердце. Если ей не удастся смертельно ранить его, если она промахнется, он ее тотчас же проглотит.

Сжав в ладони рукоятку меча, Женева мысленно воззвала к помощи девяносто одной богини, которых чтили на ее родине.

Дракон как раз изготовился вновь броситься на нее. Женеве было хорошо слышно, как напряглись и завибрировали мускулы его челюстей, когда он начал раскрывать пасть. Положившись на помощь богинь и свое воинское умение, Женева пригнула голову, проскочила под нижней губой чудовища, едва ее не задев, и в два прыжка приблизилась почти вплотную к чешуйчатой шее. Острие меча на выпаде коснулось чешуи над мощной ключицей дракона. Женева коротко выругалась и стремительно нанесла удар чуть ниже, метя чудовищу в сердце. Разинув пасть, дракон попытался наклонить голову, чтобы зацепить женщину верхними зубами. Но было поздно. Удар достиг своей цели. Меч рассек сине‑зеленую чешую и глубоко погрузился в податливую плоть, а Женева налегла на клинок всем своим весом, так что оружие ушло в тело дракона по самую гарду.

Она почувствовала, как туловище гигантского червя пронзила дрожь, и поняла, что ранила его насмерть. Он еще шире разинул смрадную пасть, и из самой глубины его существа вырвался оглушительный вопль. Казалось, что разом взвыли тысячи взбесившихся собак.

– Умри! – воскликнула Женева, с силой поворачивая меч в глубокой ране дракона.

Вопль чудовища стал еще громче, зловоние, исходившее из его пасти, сделалось невыносимым: то был запах самой смерти.

Зрачок здорового глаза дракона медленно переместился влево и впился в лицо Женевы. Верхняя губа дернулась, обнажив страшные зубы. Но чудовище никого уже не могло напугать. При взгляде на него любому стало бы ясно, что жить ему осталось какие‑то мгновения.

Вот он содрогнулся всем своим гигантским телом. Потом вытащил из воды обе передние лапы и оттолкнулся ими от борта тонувшего «Белбело».

Женева даже не пыталась выдернуть меч из плоти поверженного врага. Она разжала ладонь, и ее оружие погрузилось в воды Изабеллы вместе с раненым драконом. Споткнувшись, она отступила на середину палубы, на которой к этому времени уже вовсю плескалась вода, доходившая почти до щиколоток. Женеве с трудом верилось, что она в конце концов одолела дракона.

– Ты жива? – крикнул Макбоб.

– Еле‑еле, – усмехнулась она.

Пока чернокожая воительница билась с драконом у края палубы, Макбоб отвязал маленькую красную спасательную шлюпку и перекинул ее через противоположный борт парусника. Теперь же он со всей возможной поспешностью усаживал в шлюпку Трию, из‑за которой чудовище приняло бой, ставший для него смертельным.

Тем временем Кудряшка Карлотти деловито перекидывал в шлюпку все, что можно было спасти с тонущего «Бел‑бело»: запасы еды, воду в жестяных флягах, оружие. Бесценную карту, которую до встречи с драконом изучали Женева и Том, решено было доверить для хранения капитану.

Женева набрала полную грудь воздуха, мысленно воздала хвалу богиням за то, что уцелела в опасной схватке, спрыгнула в шлюпку и тотчас же принялась озираться по сторонам в отчаянной надежде, что Изабелла, быть может, вернет свою добычу – Хвата и Тома. Но ни того, ни другого поблизости не оказалось. Зато она увидела дракона. Чудовищный червяк еще не полностью погрузился в пучину. Голова его едва виднелась над поверхностью воды. Ослабевший от потери крови, он все же держался поблизости от парусника, рассчитывая, по‑видимому, что у него достанет сил отомстить той, которая его смертельно ранила. Вода вокруг его туловища потемнела, в воздухе клубился желтоватый пар. Не иначе как смешение крови чудовища с соленой водой вызвало какую‑то сложную алхимическую реакцию.

– Хвата и Тома не видно? – спросил капитан, заранее зная ответ.

– Увы! – сказала Женева.

Но не успела она это произнести, как из‑за кормы донеслось едва слышное:

– Сюда... На помощь...

Женева повернулась на этот звук и только теперь заметила братьев, каким‑то чудом вынырнувших из волн и уцепившихся за дощатый борт парусника почти у самой пробоины. Было похоже, что некоторые из братьев потеряли сознание. У двоих закатились глаза, как у мертвецов.

– Милостивые боги! – с чувством воскликнул Макбоб. – Надо поскорей втащить их в шлюпку!

Карлотти с Женевой налегли на весла, подвели лодку к корме и не без труда вытянули из воды обмякшее тело Хвата. Макбоб оттолкнул шлюпку от «Белбело» и стал усиленно грести, чтобы при погружении парусника их не затянуло в воронку.

Трия же перебралась в носовую часть лодчонки и устремила неподвижный взор вперед.

– Аптечку захватили? – спросила Женева, осторожно высвобождая край порванной рубахи Хвата из брюк.

Живот и бока его покрывали оставленные клыками дракона глубокие раны, из которых все еще продолжала сочиться кровь.

Карлотти принес с кормы аптечку, открыл ее и вытащил все необходимое для перевязки. Пока он это проделывал, Женева зажимала ладонями две самые глубокие раны на теле Хвата.

Когда они отплыли на безопасное расстояние от «Белбело», Макбоб перестал грести и вытащил весла из воды.

– Теперь я и сам могу позаботиться о Хвате, – сказал он Женеве. – А ты осмотрись как следует. Вдруг увидишь Тома.

С этими словами он кивнул на свой морской бинокль, лежавший на дне шлюпки.

– Гляди в оба. Хотя боги и лишили меня бедняги «Белбело», – прибавил он с тяжелым вздохом, – но я по‑прежнему капитан, пусть всего только этой шлюпки. Найди Тома! Ради всего святого, разыщи его!

Женева молча ему подчинилась. Оставив Хвата на попечение капитана, она стала рассматривать в бинокль тот участок моря, куда дракон зашвырнул Двупалого Тома.

«Белбело», еще видный над поверхностью, издал протяжный стон – это воды Изабеллы широким потоком затопили его трюмы, но капитан даже головы не поднял: ему было слишком тяжело лицезреть гибель любимого судна. Жалобный стон делался все громче, а затем к нему присоединился треск ломающихся досок. Мачта обрушилась в воду, подняв фонтан брызг. Перед тем как навсегда погрузиться в пучину, «Белбело» застыл на мучительно долгое мгновение. В наступившей внезапно тишине было слышно, как звонит корабельный колокол.

Но после шести ударов колокол смолк, и море с неистовым шумом и новой яростью набросилось на свою жертву.

Послышался оглушительный треск, и маленький гордый парусник капитана Макбоба погрузился на дно, чтобы составить компанию десяткам тысяч других кораблей, которые в течение многих веков поглотило море Изабеллы.

За все время, пока «Белбело» тонул, капитан ни разу не отвел взора от своего пациента.

Когда же шум стих и поверхность моря разгладилась, он без всякой надежды спросил:

– Ну, что там насчет старины Двупалого?

– Пока ничего, – вздохнула Женева, всматриваясь в волны.

– А дракона не видишь?

– Он исчез. Как раз когда мы не смотрели в его сторону, а занимались Хватом. Кстати, как дела у братьев?

– По‑разному. Некоторые так себе, другие неважно. – В голосе капитана слышалась тревога. – Кровотечение я унял, но никто из них пока не пришел в сознание. – Он понизил голос, словно Хват и остальные могли его услышать. – Право слово, не нравятся мне они.

Он хотел еще что‑то прибавить, но в этот момент с носа раздался тонкий, бесцветный, как и ее кожа, голосок Трии:

– Я вижу прямо по курсу Остров Частного Случая. Женева ободряюще кивнула капитану, поднесла к глазам бинокль и стала вглядываться вперед.

Примерно в четверти мили от них море было почти спокойным, и сквозь таявшие грозовые облака пробивались лучи солнца. Они освещали золотистый песок прибрежной полосы, за которой угадывались пышные тропические заросли.

Со времени свадьбы Финнегана и принцессы Боа и трагической гибели новобрачной Женева ни разу не бывала на Частном Случае, и, хотя они с Томом были заранее готовы к тому, что именно сюда приведет их обостренное чутье девочки‑ясновидящей, при виде острова у нее перехватило дыхание. Она провела языком по пересохшим губам и заставила себя улыбнуться.

– Уж где‑где, а на Частном Случае Хват точно излечится, если у него есть хоть малейший шанс выжить.

– Ну а вдруг умрет кто‑то один из братьев, а остальные пойдут на поправку? Что тогда? – встревожился Макбоб.

– Решим, что делать, когда это стрясется, – с некоторой досадой ответила Женева и добавила гораздо мягче: – И будем надеяться, что все обойдется.

Внезапно кто‑то постучал по борту лодки, как если бы это была дверь и нежданный гость оповещал хозяев дома о своем желании войти внутрь. Женева и Макбоб едва не подпрыгнули от неожиданности и разом повернули головы на звук. У борта шлюпки они, к своей величайшей радости, увидели Тома, которого уже почти отчаялись отыскать. Поддерживаемый Женевой и Макбобом, Двупалый Том тяжело перевалился через борт и рухнул на дно. Немного отдышавшись, он с усилием произнес:

– Я... так боялся... что вы меня уже похоронили...

– Как ты мог такое о нас подумать! – возмутилась Женева. – Мы верили, что ты жив, и ни на минуту не переставали тебя искать.

Том бросил взгляд на распростертого Хвата и покачал головой.

– А как наш землекоп?

– Он тяжело ранен, Том. Мы держим курс на Остров Частного Случая. Надеюсь, там он получит помощь.

– Благодарение богам, что он уцелел, – с чувством проговорил Том. – Шуточное ли дело – побывать в пасти у дракона и остаться в живых!

– Да уж, – усмехнулся Макбоб. – Если братья выздоровеют, им будет чем хвалиться до конца дней своих.

Подгоняемая попутным ветром, шлюпка летела к Острову Частного Случая. Состояние раненого Хвата и его братьев оставалось прежним – отчаянным, и, когда гостеприимный берег заметно приблизился, а в воздухе разлилось благоухание цветов, Женева воспрянула духом.

Они находились в каких‑нибудь шестистах ярдах от Частного Случая, когда что‑то царапнуло по дну их маленькой, шлюпки. Женева подошла к борту. В прозрачной голубоватой воде видны были рифы – неглубоко, футах в пятнадцати от поверхности. Зрелище было восхитительное: разноцветные рыбки всевозможных форм и размеров сновали между ветвями кораллов стайками или в счастливом одиночестве.

Но вдруг их охватила паника. Все как одна, словно повинуясь кличу «Спасайся, кто может!», они повернулись сторону и стремительно уплыли в темную впадину между рифами, полускрытую водорослями. Это отчаянное бегство заняло не более двух секунд. Женева стала читать молитву:

– «О богини, смилуйтесь надо мной в час испытаний...» Она умолкла на полуслове, потрясенная зрелищем, что внезапно предстало перед ее взором: прозрачная вода вдруг окрасилась в буро‑коричневый цвет. Темное пятно, все увеличиваясь в размерах, ползло прямо под днище их шлюпки. Над поверхностью моря поднялся желтоватый дымок.

Женева на всякий случай отступила от борта и предостерегающе подняла руку.

– Держите ребенка, капитан, – скомандовала она вполголоса.

–...у нас неприятности?

– Еще какие! Дежа вю.

– Но я был уверен, что он...

– Умер? – с сарказмом спросил червь, поднимаясь из потемневших вод.

Он являл собой поистине гротескное зрелище: из груди его все еще торчал меч Женевы, а кровь, обильно струившаяся из раны, заливала всю нижнюю часть туловища, окрашивая некогда блестящую сине‑зеленую чешую с золотым отливом в безобразный бурый цвет. Вдобавок ко всему тело чудовища беспрестанно сотрясали судороги, и казалось, его вот‑вот хватит удар.

– Ружье при вас, капитан? – тихо спросила Женева.

– Осталось на «Белбело»...

– Дайте же мне хоть что‑нибудь! Что угодно. Слышишь, Карлотти?

Кудряшка пригнулся и пробежал на корму, чтобы отыскать там какое‑нибудь оружие. Это его движение привлекло внимание дракона. Без малейших колебаний чудовище резко согнуло гигантскую шею и разинуло пасть. У Кудряшки не было ни единого шанса спастись. Прежде чем кто‑либо успел понять, что происходит, дракон проглотил его целиком.

– Нет!!! – крикнула Женева и бросилась на помощь Карлотти.

Она надеялась, что успеет ухватиться если не за руку или ногу бедняги, то хотя бы за рукоять собственного меча. Но дракон опередил ее движение. Он резко закинул голову назад, как пеликан, заглатывающий рыбу, и Карлотти, столь же безмолвный в свой смертный час, каким был при жизни, проскользнул по гигантскому пищеводу в один из пяти желудков чудовища.

– Ах ты, поганая сволочь! – крикнула Женева.

Лицо ее заливали слезы. В бессильной злобе она сжала кулаки.

Из горла дракона вырвался прерывистый хриплый смех.

– Кто следующий? – спросил он с издевкой, оглядывая палубу.

– Макбоб! – прошептала Женева.

– Что?

– Есть ли на шлюпке ракетница?

– Должна быть.

– Можешь ее достать?

– Ясное дело.

– Только очень медленно, капитан. Без резких движений. Не... спе... ша.

Макбобу не надо было объяснять дважды. С величайшей осторожностью он поднял среднее сиденье шлюпки, под которым находился ящик с небольшим запасом питьевой воды и провизии и – о, радость! – с ракетницей.