Ездовые собаки – самые быстрые бегуны

 

Алюминиевая вывеска питомника «Comeback» (Возрождение) видна издалека. Ее очертания виднеются сквозь кроны вечно зеленых деревьев. Сейчас мы находимся на севере Фэрбенкс, Аляска. Мы свернули с шоссе Эллиот 4 километра назад и движемся по грунтовой дороге. Покрытие дороги очень плотное, достаточно плотное, чтобы выдержать холодные зимы, но ездить здесь непросто. Без внедорожника вы далеко не уедете. Если приглядеться, то местами можно увидеть в воздухе клубы дыма. Значит, где-то в той стороне живут несколько людей. Их дома стоят очень близко друг к другу, поэтому дым из труб соединяется в большое облако.

Здесь мы вряд ли встретим величайших спортсменов планеты с железной волей. Но мы их и не ищем. Там, в питомнике, пока что скрытом от нас кронами черных елей, нас ждут 120 самых выдающихся лаек Аляски. Эти лайки постоянно принимают участие в гонках на собачьих упряжках. А заправляет там всем Лэнс Макки.

Макки своего рода Бейб Рут, только в гонках на собачьих упряжках. Рут в свое время изобрел непобедимую тактику удара, Макки тоже изобрел свою непобедимую тактику. В 2007 и 2008 годах Макки победил на международных соревнованиях Юкон Квест (длина маршрута на соревнованиях – 1600 км). В эти же годы он стал победителем ежегодных соревнований Iditarod, известных так же как «Последняя Величайшая гонка на Земле». Лэнс Макки стал первым каюром, который смог одержать две победы за один год. Более того, ему посчастливилось избежать травм во время забега. За все годы ни он, ни его собаки ни разу не получали серьезных растяжений или переломов. Однако в подобных гонках упор ставится на выносливость.

Многие видные каюры не раз выбывали из соревнований из-за того, что их собаки просто ложились на снег и отказывались бежать дальше. Мороз и долгие бессонные ночи на Аляске не редкость. Говорят, что они придают силы погонщикам, потому что они тренируются по ночам. Время от времени они отправляются на рассвете к замерзшему Берингову морю, чтобы посмотреть на первые лучи солнца после черной как смоль ночи. Они снимают куртку и перчатки, чтобы насладиться морозным воздухом. Только при температуре –50° можно сразу же получить обморожение. Что же касается Макки, то порой ему кажется, что он слышит голоса. Однажды после долгой холодной ночи без сна он увидел на тропинке женщину инуитов. Она стояла и улыбалась ему. Он повернулся и начал ей махать и только потом понял, что она уже ушла. А может, там ее никогда и не было.

Принять участие в нескольких соревнованиях за год, как Макки, считается безумием. Даже если каюр без потерь для себя дойдет до финиша, то как насчет собак? Предположить, что они здоровы, и отправиться с ними на следующее соревнование? Ездовые собаки, как и их хозяева, должны обладать огромной силой воли, чтобы продолжать бег.

«У вас не домашние любимцы. И еда не будет для них стимулом к тренировкам, – рассказывает Эрик Моррис, каюр и биохимик, создавший корм для собак-спортсменов. – Отрицательное воздействие на ездовых собак тоже не принесет никаких результатов. Здесь действует тот же метод, что и с птичьими собаками: чтобы они начали охотиться на фазана, они сначала должны его попробовать, понюхать. Это должно принести им огромную радость. Также и желание тянуть сани, оно должно быть врожденным… и каждая собака относится к этому по-своему».

 

Все лайки во дворе Макки сидят на цепи. Цепи достаточно длинные, так что у них есть определенная свобода передвижения, и они спокойно могут заходить в свои будки. Так живут все собаки, кроме Зорро.

Зорро живет на возвышенности посередине двора, в своем собственном огороженном дворике с домиком. У него намного больше свободного пространства, и он не сидит на цепи. Отсюда Зорро смотрит на ночные огни Фэрбенкса. Отсюда Зорро может наблюдать и за своей стаей: племянницами, племянниками, сестрами, братьями, сыновьями и дочерями.

Мы вместе с Макки идем к Зорро, проходя мимо всех собак. Возле одной Макки останавливается: «Это моя главная сука», – говорит он, указывая мне на одну из лаек. Это внучка Зорро. Ее зовут Мейпл (Maple – англ. – клен), и у нее очень красивый окрас – золотисто-коричневый, напоминает чем-то поджаренный хлеб. В 2010 году Мейпл стояла во главе упряжки и вела всех за собой. По окончании соревнований она получила награду Золотого жгута, которую выдают на Iditarod только самым сильным вожакам. Как и Мейпл, все чемпионы Макки произошли от Зорро. «Довольно сложно основать весь питомник только от одной собаки», – говорит Макки, наклоняясь к Зорро. Он погладил его по голове, и я заметил, что у Зорро вокруг глаз большие белые круги меха, как маска одноименного героя.

Показав мне Зорро, Макки направляется обратно. Мы идем к его дому, в котором он живет вместе со своей женой Тоней. Проводка здесь доделана не до конца, а дом частично обшит тайвеком (нетканый синтетический материал из высокоплотных полиэтиленовых нитей, бренд компании ДюПон). Но этот дом принадлежит им, как и гараж рядом с домом. Макки показал мне и гараж. Там стоял автомобиль Dodge Charger ограниченного выпуска и три грузовика Dodge – призы за победу на соревнованиях. «Это все купили собаки», – говорит Макки. Но никто не сделал большего вклада в победу, чем Зорро.

Зорро стал создателем целого питомника, но не потому, что он был самой быстрой хаски. Скорее, Макки пытался сохранить ген трудоспособности. У него и не было другого выбора. В 1999 году, когда Макки начал заниматься разведением, позволить себе приобрести самых сильных и быстрых собак он не мог.

 

Отец Макки, Дик Лэнс, в 1973 году стал одним из основателей первых гонок Iditarod Trail Sled Dog Race. Он и сам принимал участие в гонках неоднократно. Однако на его первых пяти гонках он приходил шестым. В 1978 году, на его шестом соревновании, произошло кое-что неожиданное, и даже судьи не смогли разобраться с этой ситуацией.

Лэнсу тогда было только семь лет, он стоял на финише и ждал, когда появится его отец. И тут он увидел, как две упряжки вырвались вперед. На одной из них он разглядел своего отца, а на другой сидел Рик Свенсон, неоднократный чемпион соревнований. Запыхавшиеся, уставшие, но они шли плечом к плечу. И лишь в последний момент собаки Лэнса слегка вырвались вперед, буквально на длину носа, но и этого было достаточно, чтобы победить. Гонка длилась 14 дней, 18 часов, 52 минуты и 24 секунды, а Дик стал для сына настоящим героем. Это было захватывающе. Это было драматично. Это было эмоционально. И с того момента в жизни Макки все переменилось. Он мечтал вырасти и стать победителем соревнований, как его отец.

Через три года после победы отца на Iditarod родители Макки развелись. С отцом он виделся очень редко, а мать работала на двух работах, чтобы хоть как-то поддержать семью. Макки надолго оставался совсем один, так что у него было достаточно времени, чтобы найти себе неприятности.

К 15 годам Макки стал начинающим преступником: драки, потребление алкоголя, мочеиспускание в общественных местах, дебош – продолжать можно было бесконечно. Перед получением водительских прав он украл чековую книжку своей матери Кэти. На средства, которые на ней хранились, он купил себе Dodge Charger 1968 года. На этой машине он отправился на север, где продал три пистолета из семейного сейфа, которые предварительно украл.

После этого Кэти не выдержала и отправила сына за Полярный круг, к отцу, надеясь, что тот на него повлияет. Дик в то время занимался собственным делом. Он выкупил старый школьный автобус и переделал его под маленькую закусочную для дальнобойщиков. Там же он организовал небольшое СТО.

Макки начал работать в автосервисе отца. Очень скоро за проделанную работу Макки начал выторговывать наркотики, и у него оказался доступ почти к каждому препарату, который только можно получить на руки. К своему 18-летию Макки вернулся к матери в Василла, но старое не бросил. В скором времени его задержала полиция, а мать отказалась вносить за него залог.

Когда Лэнса выпустили, он отправился к Берингову морю, где проработал следующие десять лет рыбаком. Макки все еще мечтал об участии в соревнованиях Iditarod, но здесь никто о таких соревнованиях ничего не знал.

В 1997 году Макки уже жил с Тоней в Неннана, Аляска, где они подсели на кокаин. В наркотическом трансе домой их отвозила 9-летняя дочь Тони от предыдущего брака, Аманда.

2 июня 1998 года, на 28-й день рождения, Макки отправился в бар. Там завязалась перестрелка, в которой его чуть не убили. В тот же день Макки и Тони решили завязать с наркотиками и в одну ночь они переехали из города, с которым у них были связаны только худшие воспоминания. Они решили переехать на полуостров Кенаи, на 750 км южнее. Там они начали новую жизнь. Лэнс устроился на работу в строительную бригаду. Временами он брал подработки на местном лесопильном заводе. Этого было достаточно, чтобы сделать первый взнос за участок земли, на котором они с Тоней построили деревянный дом. Тогда-то Макки и начал заниматься разведением ездовых собак.

Денег на покупку породистых собак, а уж тем более чемпионов, у него не было. Так что он брал собак с улиц или забирал у погонщиков тех лаек, которые им были уже не нужны. Макки понимал, что его разношерстная стая никогда не станет самой быстрой, поэтому он решил сделать упор на других качествах. И в этот момент ему неожиданно подвернулась Рози.

Рози была небольшой сукой, некогда принадлежавшей каюру Пэтти Морану. Моран решил, что Рози слишком медленно бегает, и по этой причине он почти за бесценок продал ее Робу Спарксу. Когда Спаркс увидел, что Рози отказалась перейти на более быстрый бег, он тоже решил от нее избавиться. Тогда Спаркс предложил Макки протестировать ее и, если она ему понравится, забрать. Конечно, Рози не была быстрой собакой, но Макки разглядел в ней другое качество: стоит прикрепить к ней упряжку, и ее уже не остановить, она будет бежать, пока, по словам Макки, не протрет землю у себя под ногами.

Макки случил Рози с Док Холлидей, еще одной хаски, которой нравилось бегать. От этого союза получился Зорро.

Даже элитные ездовые собаки не смогут бежать долго в быстром темпе. Обычно предводители стаи хитро сбавляют темп, тогда как остальные собаки бегут в полную силу. Это можно сразу определить по натянутости троса. Но Зорро не делает так никогда – его трос всегда натянут. Порой на старте его приходится даже придерживать, чтобы он не начал бежать слишком рано, а на финише его невозможно остановить – он любит бегать. Именно Зорро стал родоначальником стаи Макки.

В 2001 году Макки решил впервые принять участие в Iditarod. Он закончил гонку за 12 дней, 18 часов, 35 минут и 13 секунд и занял 36-е место. У Зорро это тоже была первая гонка. Ему только исполнилось два года, и он был самым молодым псом на соревнованиях. Несмотря на это, забег на 1770 км он закончил в отличной форме.

Однако о Макки нельзя было сказать того же. Незадолго до соревнований он обратился к врачу из-за постоянных болей. Ему поставили ошибочный диагноз: абсцесс зуба. Решив, что в этом нет ничего страшного, Макки принял участие в соревновании. Однако во время забега его преследовали головные боли, потом он заметил ухудшение зрения и, в конце концов, несколько раз терял сознание. Как только он достиг финиша, он больше не мог держать себя в руках и потерял сознание. Тоня сразу же повезла его в больницу. Оказалось, что у него рак гортани. Его положили в отделение экстренной хирургии, и уже через неделю ему сделали операцию. Эта операция была из тех, перед которыми врачи не обнадеживают пациента. Обычно сдержанный отец Макки, Дик, в то время был безутешен.

Хирурги удалили Макки опухоль размером с грейпфрут вместе с участками кожи, мышечной ткани и слюнных желез. С тех пор Макки было необходимо постоянно пить воду или сок, чтобы его горло было достаточно влажным и он мог дышать. После радиационных методов лечения у Макки повредились нервы, и его постоянно преследовала пульсирующая боль в левом указательном пальце. Он ходил от врача к врачу, пока он не убедил одного из них просто отрезать палец.

Несмотря на все происходящее, даже когда казалось, что Макки не выживет, Тоня продолжала его дело: занималась разведением собак. Она случила Зорро с другими их собаками. К зиме Макки выписали, он уже достаточно хорошо себя чувствовал после операции. А во дворе его встречали 66 щенков Зорро, приветливо виляющих хвостами.

Макки вернулся на соревнования Iditarod в 2002 году. С искусственным пищеводом он смог преодолеть 710 км. Следующие несколько лет он решил не принимать участия в забеге и полностью сосредоточился на дрессировке внуков и детей Зорро и дальнейшем разведении собак. Макки ни на шаг не отступился от своей идеи разведения: вывести трудолюбивую, работоспособную породу. Он знал, что никогда не сможет никого победить на соревнованиях, если поставит упор на спринт. Именно так делают многие каюры, пытаясь быстрее пройти расстояние от пункта до пункта, не рассматривая всю дистанцию целиком. Макки же разработал систему, которую он называет марафон. Он не заставляет собак бежать со скоростью 20–25 км/ч от одного контрольного пункта до другого. Лайки Макки будут бежать медленнее, но смогут проделать гораздо большее расстояние, чем остальные. Макки говорит, что «его собаки бегут со скоростью 11 км/ч, и, конечно, это медленно. Однако они сохраняют эту скорость на протяжении 19 часов. И за счет этого пробегают большее расстояние».

В 2007 году Макки снова принял участие в Iditarod. На этот раз в его упряжке было 16 собак из потомства Зорро. Он достиг финиша всего 9 дней спустя и, конечно же, пришел первым. На его лице блестели замерзшие слезы – Макки понял, что теперь его жизнь изменится.

Все соперники Макки мечтали заполучить таких же собак. За ночь питомник Макки превратился в один из самых востребованных, а цены на его щенков возросли до четырехзначных цифр. В 2008 году Макки снова победил на Iditarod. Это была его вторая победа из четырех. Однако неделей позже случилось ужасное происшествие. Один пьяный водитель снегохода попытался задавить собак Макки. Во время этого происшествия очень сильно пострадал Зорро. На вертолете пса перевезли в Сиэтл. У него были сломаны три ребра, произошел накол легких, открылось внутреннее кровотечение, а повреждения спинного мозга были настолько серьезными, что он не мог стоять.

Зорро выжил, но ветеринар запретил ему принимать участие в гонках или в разведении. Макки построил для Зорро новую будку во дворе и оградил его от любых физических нагрузок. Но пес не находил себе места, он постоянно бегал, пытаясь сорвать цепь и жалобно скулил, словно его предали. Зорро не мог понять, почему его не берут на пробежки, которые он так сильно любил. Тогда Макки решил построить Зорро большую будку в центре двора на возвышенности и огородить ее забором, оставив собаке достаточно свободного пространства. Макки говорит, что «Зорро по-прежнему главный задира в питомнике. Несмотря на то, что он уже давно не участвует в соревнованиях, я не перестаю его любить. В моей жизни ему отведена особая роль, он навсегда покорил мое сердце». Однако Зорро была отведена особая роль не только в жизни Макки, но и в жизни всего питомника.

 

Идея вывести конкурентоспособную породу не нова. Еще Дарвин удивлялся способности собаководов вывести любую черту, какую они хотели. Порода уиппет создавалась в погоне за высокой скоростью бега. Селекционеры добились желаемого: уиппет стали очень сильными и быстрыми собаками, более того, у 40 % собак этой породы замечены редкие мутации миостатина.

В конце XIX и начале XX века, особенно во времена золотой лихорадки, когда морские порты и реки Аляски замерзали, ездовые собаки были основным источником транспортировки любых грузов от почты до золотой руды. Селекционеры пытались вывести сильную, выносливую и устойчивую к холоду породу, пока не появились первые снегоходы, так быстро набравшие популярность. Но в 1973 году езда на собачьих упряжках снова начала входить в моду. В этом году были проведены первые гонки Iditarod, и за победу на них выдали немалое денежное вознаграждение. И опять возрос интерес к селекции. Пойнтеры, салуки, аляска-маламут и сибирские лайки скрещивались друг с другом и с другими породами, создавая новый генетический коктейль. Но эта система работала.

На первых гонках Iditarod победителям требовалось более 20 дней, чтобы добраться до финиша. Двумя десятилетиями позже каюры достигали финиша в два раза быстрее. Аляскинская хаски превратилась в уникальных спортсменов. Даже без тренировок эта порода имеет объем кислорода в 4–5 раз больше, чем у человека, ведущего малоподвижный образ жизни. После тренировок VO₂max[56] собак возрастает примерно в восемь раз, чем показателя среднего человека, а это более чем в четыре раза выше, чем, например, у Паулы Рэдклифф, рекордсменки мира по бегу на длинные дистанции.

Селекционеры вывели породу ездовых собак, которые были идеально приспособлены к бегу по снегу за счет межпальцевых перепонок и особенностей сердцебиения. У этой породы был и соответствующий аппетит, они ели не менее 10 000 калорий в день. Но, пожалуй, самой замечательной особенностью, которую биологи вывели в аляскинской хаски, была способность мгновенно отвечать на тренировки. Во время тренировок и у людей, и у собак истощаются запасы энергии в мышцах, повышается уровень гормонов стресса и повреждаются определенные клетки: поэтому люди начинают испытывать усталость, ломоту во всем теле, и им требуется отдохнуть, чтобы организм адаптировался к нагрузке, прежде чем снова приступить к тренировке. Таким образом, чтобы прийти в хорошую физическую форму, людям необходимо чередовать отдых и нагрузки. Аляскинским лайкам, напротив, чтобы достичь хорошей физической формы, не нужно время на восстановление. Их организм сразу же реагирует на тренировки и адаптируется в процессе.

В 2010 году Хизер Хасон, генетик из университета Аляски в Фэрбенксе, решила протестировать гоночных собак, достигших возраста 7 лет, из восьми различных питомников. К удивлению Хасон, селекционеры настолько тщательно выводили определенные черты у аляскинских хаски, что при анализе микросателлитов, повторяющихся маленьких частиц в последовательности ДНК, выяснилось, что эта порода стала генетически уникальной, как, например, пудели или лабрадоры, но никак не подвид аляскинских маламутов или сибирских лаек.

Хасон вместе со своими коллегами обнаружили генетические следы 21 породы собак, не считая генов самой аляскинской хаски. Исследовательская группа также установила, что среди этой породы собак высокая трудоспособность. Более того, у тех собак, у кого трудоспособность была еще выше (измерялось по натяженности тросов, соединяющих упряжку с собакой во время забега), исследователи определили гены пастушьих собак. Этих собак специально разводили для охраны стада от волков, так что у них была очень развитая мускулатура. Гены анатолийских пастушьих собак однозначно способствовали улучшению трудоспособности хаски.

«38 лет назад собаки не получали удовольствия от бега, их приходилось заставлять бежать, – рассказывает Макки. – Но сегодня они бегут не потому, что их заставляют, а потому, что они сами этого хотят. Собаки любят бегать – вот чего добилась селекция за 40 лет».

Некоторые погонщики утверждают, что ездовые собаки достигли своего максимума и в скорости, и в выносливости, и теперь постепенно их физиологические способности ухудшаются. Эрик Моррис, биохимик и каюр, утверждает, что собаки полностью нам подконтрольны, и именно поэтому мы должны вывести породу, которая была бы идеальна для гонок. Лучшие погонщики всегда знали, как разводить собак и сохранить у них необходимые качества[57].

Ученые, занимающиеся размножением грызунов, доказали, что трудоспособность – наследуемый признак. Один из ведущих специалистов в этой области – Теодор Гарланд, физиолог Калифорнийского университета в Риверсайде. На протяжении более десяти лет Гарланд проводил исследование трудоспособности мышей: он помещал к ним в клетку колесо, которое они могли либо крутить, либо обходить стороной по своему усмотрению.

Среднестатистические мыши пробегали каждую ночь от 5 до 6 км. Гарланд отделил этих мышей от остальных и разбил на две группы: те, которые пробегали больше среднего показателя за ночь, и те, кто пробегал меньше среднего. Гарланд решил скрестить мышей из более трудоспособной группы с такими же «бегунами», и, соответственно, менее трудоспособных – с такой же группой. Всего лишь через одно поколение трудоспособность мышей, изначально более работящих, улучшилась. Через 16 поколений эти мыши могли пробежать за ночь 11 км. Гарланд утверждает, что обычные мыши по сравнению с этими как будто не бегают, а еле переставляют ноги.

Когда у мышей пытаются вывести определенный признак, то, естественно, происходят изменения и в строении организма. Так, с увеличением выносливости и трудоспособности мышей последующие поколения имели более симметричные кости. Жировая ткань была увеличена в нижней части тела, и сердце тоже было значительно больше. Однако Гарланд увидел не только эти изменения: размер мозга мышей также увеличился. Как предполагает ученый, это связано с тем, что увеличились центры головного мозга, которые отвечают за мотивацию и удовольствие.

Более того, мышам приходилось увеличивать дозу риталина, вещества, которое отвечает за уровень допамина. Допамин является нейромедиатором, химическим веществом, которое передает сообщения между клетками мозга. Так, среднестатистические мыши, получая нужную им дозу, начинали испытывать удовольствие от работы и, соответственно, начинали работать больше. Но мыши-бегуны, получая добавку, не работали усерднее. Получается, что те процессы, которые вызывает риталин в мозгу средних мышей, уже происходят в мозгу мышей-бегунов. Мыши-бегуны в буквальном смысле наркоманы, только зависимость у них вызывает работа[58].

«Кто сказал, что мотивация не генетически наследуемый фактор? – задает риторический вопрос Гарланд. – На примере этих мышей мы видим, что мотивация может меняться и наследоваться».

Исследователи со всего мира заинтересовались изучением гена, который влияет на различия между обычными мышами и мышами-бегунами. Более всего ученые хотят узнать, какие именно гены влияют на допамин (вещество, которое отвечает за удовольствие, получаемое от конкретного поведения).

Конечно, ученые хотят изучить не мышей, а на их примере они пытаются понять, что может повлиять на тот или иной фактор развития организма человека.

 

Пэм Рид находилась в аэропорту ЛаГуардиа в Квинсе. Ее рейс в очередной раз задержали, а сидеть на месте она не могла. В то время как множество недовольных путешественников сражались за лучшие места или розетку, Пэм направилась на верхние этажи аэропорта на стоянку. Там было довольно жарко, и со всех сторон задувал летний воздух. Рид поставила свой чемодан в углу стоянки и побежала. Волны спокойствия и умиротворения исходили от нее. В течение часа она бегала по кругу, если это можно так назвать. Каждый круг не более 200 метров, затем перерыв. Но тренировалась Рид вовсе не для того, чтобы поддержать свой организм в 51 год.

За день до этого Рид участвовала в чемпионате США по триатлону. Она закончила его за 11 часов, 20 минут и 49 секунд – результат, достаточно хороший даже для того, чтобы претендовать на звание чемпиона мира на соревнованиях в Гавайях. За неделю до триатлона она принимала участие в эстафете, в которой ей необходимо было бежать на протяжении 8 часов. За две недели до этого Рид приняла участие в ультрамарафоне Бэдвотер 2012 года. Трасса составляла 228 км, и Рид дважды выиграла на этих соревнованиях. На следующей неделе Рид завершит соревнования по триатлону в Квебеке за 12 часов, 16 минут и 42 секунды. На выходных после этого соревнования она примет участие в еще одном марафоне.

Вот как выглядит жизнь женщины, которая когда-то могла пробежать 507 км без остановок. Когда ей было 11 лет, Рид увидела первые в своей жизни Олимпийские игры. Это была прямая трансляция по телевидению Игр 1972 года. После этого Рид стала одержима гимнастикой. Она занималась ей каждую минуту, в подвале, на диване – где бы она только ни находилась. В средней школе Рид заинтересовалась теннисом и окунулась в него с головой. Каждый день Пэм тренировалась, и в качестве разминки она выполняла минимум 1000 приседаний каждый день. Ее увлечение теннисом помогло ей заполучить частичную стипендию в университете Мичигана. Со временем Рид переехала в Аризону, где она работала в качестве инструктора по аэробике, так у нее появился доступ к бассейну оздоровительного клуба. Рид была поглощена спортом полностью и даже в своего второго мужа она влюбилась потому, что они вместе тренировались.

Отец Рид был неутомимым. Каждый день он поднимался в 3.30 утра, чтобы добраться до работы на железном руднике. В обед он возвращался домой и принимался либо за ремонт дома, либо чинил автомобиль. Но в семье он был не первым человеком, который мог работать без устали. Дедушка Рид Леонард как-то раз отправился в гости к друзьям в Меррил, штат Висконсин. Недолго там пробыв, он повздорил с друзьями и в гневе выбежал из дома. Он был настолько зол, что отправился к себе домой пешком, а жил он в Чикаго, в 500 км от его друзей.

«Бег в течение трех часов каждый день может спасти многих людей от больницы, – пишет Рид в автобиографии. – Я уверена, что, пропускай я тренировки, я бы чувствовала себя очень плохо. Во время бега я обретаю душевное равновесие. Меня никто не заставляет бегать, это мой выбор. Наверное, что-то есть в моем характере такое, что не дает мне сидеть на месте. Я даже с трудом высиживаю в транспорте во время долгих переездов». Одна из текущих целей Рид – это установить новый мировой рекорд среди женщин.

«Когда я не бегаю, – говорит Рид, для которой бегать означает устраивать пробежки от 3 до 5 раз в день, – я чувствую себя ужасно. Я отправилась на пробежку даже через три дня после кесарева сечения… Я такая, какая есть. Я просто очень люблю бегать. Но чем старше я становлюсь, тем мне приходится больше сидеть, и хочу сказать, это очень неудобно!»

В своей книге Рид задается вопросом, может ли у нее быть что-то общее с грызунами из эксперимента университета Висконсина. Ученые этого университета развели мышей, которые могли пробежать большое расстояние. В одном из опытов они ограничили движение мышей и сразу после этого измерили активность мозга. Как оказалось, когда мыши поняли, что не могут бежать, они занервничали. В нашем мозгу наблюдается подобная активность, когда мы голодны или сексуально возбуждены. Подобная активность наблюдается и у наркоманов, когда у них начинается ломка.

Исследователи предполагали, что когда мыши не могут бегать, их мозговая активность снижается. Вместо этого оказалось, что они, наоборот, перевозбуждаются, так, словно физические упражнения им необходимы для жизни. И чем большее расстояние мыши могут пробежать, тем большая активность наблюдается в головном мозге в состоянии покоя.

Назвать стремление заниматься уникальным, особенно среди спортсменов, просто невозможно. Так, эфиопка Хайле Гебреселассие, спортсменка, установившая 27 мировых рекордов в беге на дистанции, говорит, что без спорта она чувствовала бы себя ужасно. Флойд Мэйуэзер-младший, непобедимый чемпион по боксу, ради тренировок встает даже посреди ночи. Стив Меслер, член олимпийский команды по бобслею, взял первое «золото» США в 62 года. После своей победы в 2010 году он ушел на пенсию, но говорит, что до сих пор чувствует себя неспокойно. Крисси Веллингтон и Стефан Хольм утверждают, что тренировки в какой-то степени вызывают привыкание.

Гершель Уокер, так же известный как Хейсман 1982 года, победитель соревнований по бегу, бывший игрок НФЛ. Сейчас Гершелю 51 год, и он стал профессиональным бойцом смешанных боевых искусств. Уокер занимался и балетом, и таэквондо (у него черный пояс третьей степени), а в 1992 году состоял в олимпийской сборной по бобслею. Гершель занимается спортом с 12 лет и без тренировок он себя уже не представляет. Раньше он начинал все тренировки в 7 вечера и занимался до 11 часов. В обязательном порядке он выполнял 5000 приседаний и отжиманий. Сейчас Уокер выполняет всего 1500 отжиманий и 3500 приседаний в день.

Уокер говорит, несмотря на то, что он уже не участвует в соревнованиях, тренироваться он продолжает. Тренировка для него как наркотик или лекарство. Без упражнений он теперь не может.

 

Активное функционирование дофамина в мозгу во время выполнения определенных действий вызывает зависимость, как от приема определенных лекарств. Возможно ли, что лабораторные мыши, ездовые собаки и некоторые люди биологически предрасположены к получению удовольствия от физических нагрузок?[59] Проведенные исследования показывают, что наследственность играет немаловажную роль в этом процессе.

В 2006 году в Швеции ученые провели исследование 13 000 пар близнецов и двойняшек. Двойняшки разделили свои гены пополам, в то время как однояйцевые близнецы имели набор одинаковых пар генов. Именно поэтому близнецы больше похожи друг на друга, практически идентичны, в отличие от двойняшек. В этом исследовании ученые пытались определить уровень физической активности, однако людям свойственно переоценивать свои возможности. Тогда ученые решили основываться не на опросе, а на показаниях акселерометра для измерения физической активности. Результаты показали, что различия между ними в физической активности были напрямую связаны с различиями в их генах. Самое крупное исследование в этой области охватило подопытную группу из 37 051 пары близнецов из шести европейских стран и Австралии. Протестировав каждого члена группы, ученые пришли к выводу, что физическая активность человека напрямую связана с генетической наследственностью, а факторы воздействия окружающей среды, как, например, занятия в фитнес-клубе, имеют ничтожно малую долю воздействия.

Совершенно ясно, что дофамин играет не последнюю роль в физической активности. Это одна из причин того, почему физические упражнения могут быть использованы как часть курса лечения от депрессии или как метод замедления развития симптомов болезни Паркинсона, во время которой происходит разрушение клеток головного мозга, которые и создает дофамин.

Определенные вариации гена, вырабатывающего дофамин, связаны с более высокой физической активностью и более низким индексом массы тела. Многочисленные исследования показали, что один из этих генных вариантов – 7R-версия гена DRD4 (Дофаминовый рецептор D4), или ген СДВГ. Этот ген увеличивает развитие дефицита внимания и гиперактивность. Тим Лайтфут, директор института спортивной медицины и тренировок в Техасе (The Sydney and J. L. Huffines Institute For Sports Medicine and Human Performance at Texas A&M), стал автором нескольких работ в области физической активности. Лайтфут считает, что ген ADHD напрямую связан с физической активностью и выработкой дофамина: «Мы проводили исследование на грызунах, и нам удалось вывести поколение с уровнем дофамина равным уровню ребенка. Соответственно, и активность грызунов возросла. Так что, если вы можете управлять дофамином, то вы можете управлять уровнем физической активности».

Прием риталина, который назначают гиперактивным детям, снижает уровень дофамина. Очевидно, что это хорошая вещь для ребенка, который испытывает трудности с усидчивостью в школе. Но Лайтфут утверждает, что это может иметь непредсказуемые последствия: «Обычно у гиперактивных детей сильно развитый двигательный аппарат, и при приеме подобных лекарств можно нарушить его функционирование».

«Наше общество страшится детского ожирения, – продолжает Лайтфут. – Но никто не задумывается о том, что произойдет, если посадить гиперактивных детей на таблетки, понижающие их активность». В любом случае Лайтфут увидел эти последствия после проведения опытов на мышах.

Некоторые ученые предполагают, что гиперактивность и импульсивность помогали людям адаптироваться к условиям окружающей среды, что и привело к сохранению генов СДВГ. Однако эта теория считается спорной. Но, несмотря на это, 7R-вариант гена DRD4 чаще встречается у людей, чьи предки мигрировали на большие расстояния, а также у тех, кто ведет кочевой образ жизни.

В 2008 году команда антропологов проводила генетические испытания племени ариаал, населяющих Северную Кению. Большинство из них ведут кочевой образ жизни, но есть и те, кто не так давно решил осесть на одном месте. Исследуя кочевников этого племени, ученые обнаружили, что те, у кого 7R-версия гена DRD4, реже страдают от недоедания. Тогда ученые выдвинули гипотезу, что повышенная активность помогает людям добывать себе пропитание. Другими словами, носители этой версии гена намного лучше справляются с физическими нагрузками.

Лайтфут считает, что активность в нас заложена самой природой: «Так что вы можете иметь предрасположенность к тому, чтобы быть домоседом».

Совершенно очевидно, что, как и в случае с кенийцами, необходимость передвигаться пешком на большие расстояния и стремление к лучшей жизни может иметь глубокие последствия на физическую активность. Но факторы окружающей среды не исключают значительный вклад генетики в развитие физической активности.

Все это напомнило мне о словах Уэйна Гретцки, величайшего хоккеиста за всю историю хоккея: «Бог дал мне не талант, Бог дал мне страсть к спорту».

А может, талант и страсть и неотделимы друг от друга.

 

Несмотря на все проводимые исследования, ученые только начинают понимать, как генетика влияет на физическую активность. Кроме того, каждый ученый прекрасно понимает, что экстремальные условия жизни могут значительно изменить степень воздействия тех или иных генов. Дофамин играет важную роль в физической активности человека, но существуют очевидные соблазны, перед которыми дофамин бессилен.

Флойд Мэйуэзер-младший, известный своей яростной манерой тренировок, снизил их количество, а затем и проиграл Оскару Де Ла Хойя. Это Флойд объяснил тем, что он больше заботился о своих активах, чем о своей физической форме. «Но сейчас я счастлив», – поделился Мэйуэзер. Да и как не быть, когда ты сделал на спорте 25 млн долларов.

Генетика и окружающая среда настолько тесно переплелись, что возникает вопрос: а есть ли место генетическим исследованиям в спорте и их реальному применению на практике в наши дни?

Несмотря на всю сложность этого вопроса и процессов, охватывающих его, ответ однозначен: место для этого всегда остается.

 

Глава 15

Ген, разрывающий сердца: