Уровень синергии и штампов или таламо-паллидарный уровень В

Следующий кверху по иерархическому порядку уро­вень построения есть уровень синергии и штампов, иначе — таламо-паллидарный уровень, обозначаемый нами бук­вой В. Он не является строго следующим за уровнем А по хронологическому порядку филогенеза — это доказывает­ся хотя бы уже тем, что уровень палсокинстичсских регу­ляций с самого начала имел, очевидно, что регулировать в виде какого-то неокинетического потока, транзитом про­текающего через его субстраты, и у высших позвоночных как раз доставляемого pallidum. Таким образом, с одной стороны, субстраты уровня А у высших позвоночных фи­логенетически новее, нежели субстраты уровня синергии, поскольку древнейшие отправления уровня А сравнитель­но недавно обрели себе новое анатомическое обиталище в виде группы красного ядра и hypothalami, переключив­шись туда из глубин спинного мозга. С другой же стороны, отправлении уровня синергии В филогенетически более новы. Это проявляется, во-первых, в том, что этот уровень позднее, чем А, достигает в филогенезе кульминационных точек своего развития; во-вторых, в том, что уровень В есть, так или иначе, первый во всем филогенезе настоящий неокинетический уровень, реализующий эффекторику по­средством тетанических, спаиковых процессов; наконец, в-третьих, в том, что самый принцип его работы новее, чем тот, который характеризует функцию уровня А. Если уровень А есть в наибольшей мере уровень моторики тулови­ща и его сегментов, то уровень В есть уровень тела — локомоторной мышцы, оснащенной четырьмя конечно­стями-движителями.

 В англо-американской литературе для штампов этого рода применяется название «patterns» (узоры, стандартные образцы, модели и т п) — слово очень меткое, но, к сожалению, не имеющее русского синонима

Уровень синергии есть первый в филогенезе действи­тельно централизующий, возглавляющий на одной из сту­пеней развития всю соматическую моторику. Его субстрат — древнейший в морфогенезе позвоночных настоящий го­ловной, центральный мозг, а не только головной отрезок спинного мозга, как субстрат уровня А. Уровень синергии осуществляет интеграции выполняемых им процессов, чрезвычайно обширные по охвату мускулатуры; он рожден спросом на целостные локомоторные движения, хотя по ходу прогрессивной энцефализации управление ими в дальнейшем ушло от него кверху. В отношении огромных синергетических хоров, которыми он в состоянии дирижи­ровать, этот уровень представляет собой некоторую вер­шину, после которой эволюция делает в известном смысле шаг назад: следующий кверху и заведомо более новый уро­вень С (см. гл. V) несравненно скупее и сдержаннее описы­ваемого по части симультанно включаемых в движение ко­нечностей и мышечных групп.

Анатомический субстрат уровня синергии у высших млекопитающих и человека — две пары самых крупных в головном мозгу подкорковы1Г~яд1р$: зрительные бугры (thalami optici) в качестве афферентацирнных центров и бледные тела (globi pallidi, ра11ШаГ¥1сачёстве эффектор-ных (рис. 25 и 25,а). В зрительные бугры сходятся вторые, считая от периферии тела, невроны всей проприоцептив-_ной тангорецепторики. Сензорные пути телерецепторов обоняния, слуха и зрения ни в древнем, ни в новом филоге­незе не имели прямого отношения к этому образованию.

Thalamus opticus — древнейший и когда-то, до разви­тия коры большого мозга, высший центр всей тангорецеп­торики, являющийся и до настоящего времени «централь­ной переработочной мастерской чувственных впечатле­ний» (выражение Monakow.) Между зрительным бугром и pallidum имеются очень богато представленные двусторон­ние проводниковые связи. Pallidum есть чистый эффектор очень гомогенного микроскопического строения (см. гл. VII), являющийся средним этажом экстрапирамидной эф-фекторной системы. Ему иерархически подчинен нижний этаж этой системы — уже рассмотренная выше группа красного ядра; сам он подчинен другому большому подкор­ковому эффектору — полосатому телу (corpus striatum —

94

Анатомический субстрат уровня синергии у высших млекопитающих и человека — две пары самых крупных в головном мозгу подкорковых яд]^$: зрительные бугры (thalami optici) в качестве афферентационных центров и бледные тела (globi pallidi, pallida) в качестве эффектодг ных (рис. 25 и 25,а). В зрительные бугры сходятся вторые, считая от периферии тела, невроны всей пр^пциоцептив- ной тангорецепторики. Сензорные пути телерецепторов

образование, слагающееся из ядер nucleus caudatus и putamen). Центробежные пути из palhdum все оканчива­ются в пределах группы красного ядра и не имеют собст­венных выходов к клеткам передних рогов спинного мозга.

Характеристическая ведущая афферентация таламо^ паллидарного уровня есть, как и для предыдущего уровня, по преимуществу проприорецепторика, но уже содержа­щая совершенно другие компоненты и имеющая иной стиль, нежели проприорецепторика уровня А. Во-первых, судя по характерным для уровня В движениям, здесь пре­обладает новая, суставно-угловая, геометрическая про­приорецепторика скоростей и положений, к которой при­соединяется еще обширный комплекс общей экстероцеп-тивной чувствительности как протопатической (рецепции давления, глубинного осязания), так и эпикритической (дифференцированные осязательные рецепции прикосно­вения, трения, болевая, вибрационная и температурная чувствительность, с присущим этим рецепциям точными «местными знаками»). Во-вторых, все эти рецепции, как чисто проприоцептивные, так и восполняющие их экстеро-цептивные осязательные, ведут в этом уровне построение, зашифровку и коррекцию движения, уже подвергшись предварительно значительной центральной переработке и синтезу, намного более сложному и дифференцированно­му, чем примитивный синтез рубро-спинального уровня. Ощутимых связей с вестибулярной системой у описывае­мого уровня не имеется.

Если какой-нибудь из сензорных синтезов, управляю­щих координацией различных уровней центральной нерв­ной системы у человека, можно с полным правом назвать проприоцептивным, то это именно рассматриваемый син­тез таламо-паллидарного уровня. Если обобщить всю ха­рактерную для описываемого уровня афферентацию, то это окажется афферентйция собственного тела, пропри­орецепторика par excellence. Тело в этом уровне построе­ния есть и исходная система координат, к которой соотно­сятся рецепции и движения, и конечная цель этих рецеп­ций и движений. Объединяясь вместе, обрастая попутно местными знаками и обобщаясь по какой-то единой для всех сигналов системе координат собственного тела, все эти бесчисленные тактильные и проприоцептивные рецеп­ции срастаются в исключительно полную и обстоятельную информацию об его двигательном аппарате. Это налагает

характерный отпечаток и на движения, выполняемые этим уровнем: это обычно движения всего тела, лишь с ним од­ним связанные, безотносительные к чему-либо, находяще­муся вовне; движения как самоцели, корригируемые ос­новным образом лишь по линиям своей внутренней гармо­нии и организованности. Они заслуживали бы по аналогии с' наименованием корригирующего их сензорного синтеза названия проприомоторных отправлений и реакций. Зато при указанных ограничениях эти проприомоторные двига­тельные проявления достигают очень высокого развития и дифференциации. К ним применялось много различных названий: двигательные формулы, синергии, узоры или штампы (patterns), низшие автоматизмы и т.д.

За таламо-паллидарной системой, уже довольно давно и хорошо изученной, числятся три важнейших координа­ционных качества, отличающие ее от других кинетиче­ских систем человеческого организма.

Первое из них есть приспособленность уровня В к об-_

ширным мышечным CUHf£^^jJ^^_-SBPS^n0CTb вести вы~ сокослаженные дв^^ен^я всего тела, вовлекающие в со-гласованную работу многие десятки мышц. Очаговые по­ражения этой системы, как thalamus, так и pallidum, влекут за собой характерные диссинергии, т.е. выпадения подобных ансамблевых движений, с суррогатной, викар­ной заменой их скованными, принужденными, неловкими движениями, наблюдаемыми, например, у паркинсоников. Было вполне естественным с классической точки зре­ния делать ответственным как за эти синергии в норме, так и за их выпадения в патологических случаях pallidum как основной эффектор системы. Именно в нем, то в его цито-архитектонике, то в его проводящих путях, то даже в осо­бенностях его биохимизма, пытались искать объяснения подобной таинственной способности, недоступной больше ни одному из эффекторов центральной нервной системы. И только излагаемая в этой книге теория координации как процесса, целиком базирующегося на принципе сензорных коррекций, повернула вопрос на 180 и устремила решаю­щее внимание не на эффектор системы pallidum, а на ее афферентацию, и тогда очень многое стало ясным. Очевид­но, pallidum способен легко, стройно и плавно вести слож­ные синергии обширных кинематических цепей прежде всего потому, что больше ни один эффектор нашего тела ни из вышележащих, ни из низовых этажей мозга не имеет

Г» f

и нс может иметь такой полной и обстоятельном и притом в такой же мерс из первых рук полученной информации о положениях и движениях собственного тела, как та, кото­рую pallidum получаст от системы зрительного бугра. Его координации «проприомоторны» по своему характеру и смыслу именно потому, что их ведет и корригирует глав­ное проприоцептивнос ядро центральной нервной систе­мы, совершенно оторванное у высших млекопитающих и человека от дистантных рецепторов, но зато централизую­щее в себе все то, что связано с собственным телом и его контактными ощущениями.

В гл. II уже было указано, что нспослушность и трудная управляемость кинематических цепей бурно возрастает с увеличением количества степеней свободы цепи, т.е., в ча­стности, с увеличением числа входящих в нес сочленений, вследствие того что при этом очень интенсивно возрастают и усложняются реактивные силы, сбивающие движение цепи. Имея в своем распоряжении быструю (с минималь­ным числом синаптических задержек) и полную афферен­тную сигнализацию обо всех динамических явлениях на периферии тела, таламо-паллидарный уровень имеет все возможности к своевременному парированию этих сил и к превращению кинетической цепи в управляемую систему. Огромные осложнения, привносимые реактивными силами во всякое движение, позволяют высказать в виде общего утверждения, что трудно нс управление зараз тридцатью мышцами, а трудно управление зараз тремя сочленениями одной цепи. Понятно, что уровень синергии, всегда будучи в состоянии на ходу решать более трудную часть задачи — преодоление реактивных сил и симультанное управление многозвенными маятниками конечностей, попутно уже с легкостью разрешает и более простую часть той же задачи — управление десятками протагонистов, антагонистов и синергстов.

Второе координационное качсство? характеризующее стиль работы уровня /J, есть способность столь же стройно и налаженно вести движение во времени, обеспечивать правильные чередования, например, перекрестные чере­дования движений всех конечностей при локомоциях, объ­единять в o6mcM__pj^T^^co6jH<xaacM_OM с точностью др мил­лисекунд, движения многозвенных^ маятников конечно­стей, имеющих очень многообра"зТГьТс"и сложные спектры собственных частот колебании, и т.д. Это качество сшит,

очевидно, в самом тесном родстве с первым. Следует доба­вить только, что и смысловая сторона движений уровня В, направленных на собственное тело и безотносительных к внешнему миру, и естественно напрашивающаяся для них (в силу строения наших конечностей) периодическая, по­вторительная форма приводят к заметной склонности уровня синергии к ритмическим, качательным, повторным движениям с очень разнообразными и сложными, но точно воспроизводимыми от раза к разу ритмовыми узорами (см. ниже рис. 29 — 31). Вполне естественно, что среди движе­ний, направленных на достижение какой-либо внешней цели (определенной точки внешнего пространства, при­косновения к внешнему объекту и т.д.) будет гораздо боль­ший процент таких, в которых по достижении цели конце­вое реле центральной нервной системы срабатывает на ос­тановку, нежели среди самодовлеющих движений, связанных только с собственным телом. Здесь, наоборот, за отсутствием смыслового, внешнего конца и при наличии множества кинематических и эластических предрасположе­ний к возвратным движениям очень легко могут появляться замыкания концевых реле на обратный ход. И в области рит­мического построения описываемый уровень обладает высо-корасчлененной и совершенной техникой, превосходя в этом отношении все другие уровни построения.

Сказанное выше о концевых переключениях должно, как нам кажется, уяснить вопрос о природе ритмических и циклических движений вообще. Очевидно, ни один какой-либо уровень построения не может иметь основания к мо­нополизму по части ритмических и циклических движе­ний, и ни одно движение (за исключением, может быть, только элементарнейших треморов и вынужденных упру­гих колебаний из уровня А) не обладает обязательной, им­манентной цикличностью, свойственной самому его мо­торному существу. Цикличность может встречаться и встречается в действительности на каждом из уровней, ритмичность — тоже, и решение альтернативы, потечет ли движение по пути возвратов и повторений или исчерпается как однократное, зависит не от его двигательной струк­туры, а только от его смыслового содержания: в одних движениях преобладают мотивы к однократности, в других — к повторительности. Другое дело, что в разных уровнях и повторительные реле срабатывают по-разному, и ритми-ко-циклические качества в них получаются различными.

Каждый уровень оформляет движения в своем особом ладу и тональности.

При выполнении фоновых компонент для движений вышележащих уровней уровень синергии точно так же большей частью берет на себя ритмические поелсдования. Более того: он каким-то не вполне понятным путем создаст и вносит внутренний, проприомоторный ритм п движения вышележащего уровня, ни смысловая задача которых, ни создаваемые ими сигнальные или пусковые афферентации не содержат в себе никаких предпосылок к ритму и повтор-ности: например, влокомоции как перемещения всего тела к какой-то более или менее отдаленной пространственной цели. При некоторых формах поражений уровня синергии этот механизм перешифровки задачи непериодического перемещения в форму ритмического шагания оказывается нарушенным, и тогда получаются своеобразные случаи, когда пациент не в состоянии ступить ни одного шага по гладкому полу, но быстро и бойко шагает по лестнице, зрительное восприятие ступенек которой викарно замеща­ет ему утерянный внутренний механизм, ритмизирующий внешнее апериодическое пространство.

Наконец, третье свойство рассматриваемого уровня, заслуживающее упоминания, — это очень ярко бросающая яся в глаза наклонность его к штампам, к чеканной повтог ряемости движений, все равно, ритмических или одно­кратных, но похожих друг на друга, как две монеты. И это хорошо известное неврологам свойство пытались объяс-нять какими-то особыми (впрочем, еще вполне гипотетич­ными) качествами palhdum как эффектора, тогда как фак­тически- и здесь дело обстоит совершенно иначе.

Прежде всего необходимо напомнить, что внешние, а особенно реактивные силы при циклических движениях отнюдь не повторяются стереотипно от разу к разу. Наобо­рот, поскольку единый ритм вынужденного повторитель­ного движения многозвенного маятника конечности необ­ходимым образом не совпадает с большинством разнооб­разных собственных частот его составных элементов, постольку реактивные силы обязательно будут создавать с экзогенной частотой, сообщаемой звеньям через мышцы, очень сложные и изменчивые динамические интерферен­ции. А это значит, что движения подобного многозвенного маятника смогут быть одинаковыми от раза к разу только в том случае, если активные мышечные динамические до-

бавки будут приспособительно заметно отличаться друг от друга в последовательных циклах. Уровню синергии нуж­но все богатство и совершенство его таламических аффе-рентаций, чтобы гибко лавировать между всеми этими ре­активными силами и превращать их динамическую неуря­дицу в штампованный узор. Йе будучи достаточно привычными к механике, невропатологи и не подозревают той огромной черновой работы, которая выпадает при этом на долю уровня В и молча, терпеливо выполняется им в субкортикальных трюмах мозга. Таким образом, менее всего приходится представлять себе pallidum в виде како­го-то склада клише, которое он включает по требованию, точно очередные патефонные пластинки. Его движения только потому и могут быть столь стереотипными, что он сам совсем не стереотипен.

Действительные причины склонности уровня синергии к штампам вскрываются при более глубоком анализе фи­зиологических и биодинамических закономерностей его движений. Откладывая детальный анализ этого вопроса до гл. VIII, заметим пока, что по ходу выработки двигатель­ного навыка совершается, как правило, ряд значительных качественных изменений в самых принципах управления осваиваемым движением. Для большинства крупных, гло­бальных движений, к которым преимущественно принад­лежат отправления описываемого уровня, а также для бы­стрых ритмических или однократных движений со значи­тельными амплитудами возникающих при них инерционных сил могут быть найдены такие формы, при которых каждое отклонение движения от правильной тра­ектории вызывает появление реактивных сил, стремящих­ся вернуть звено на его прежний путь. Если организму удается найти такие структуры движения, которые в ка­кой-то мере удовлетворяют этому определению так назы­ваемых динамически устойчивых движений^ то ему уже не только не приходится активно парировать сбивающие реактивные силы фазическими тетаническими залпами (как на более ранних стадиях выработки навыка), но, нао­борот, он обретает возможность прямо использовать их к своей всесторонней выгоде. Как показывают точные цик-лограмметрические анализы, это приводит к двум резуль-

 подробная характеристика явления динамиче-'                       примеров дни-

вавшихся на гашена н^...

здает заметную экономию как чисто энергстиче^.^.„, и иннерционную, поскольку движение в соответствующих своих отрезках начинает течь само собой, не нуждаясь бо­лее в пристальном контроле и коррекции. Л затем подо­бные динамически устойчивые формы — это, очевидно, формы, наиболее согласующиеся со строением кинемати­ческих цепей тела, а потому и наиболее экономичные сами по себе. Действительно, достижение такой стадии разви­тия сопровождается одновременно и уменьшением количе­ства силовых волн в циклограмметрических динамических кривых, и заметным снижением их амплитуд, т.е. сущест­венным увеличением коэффициента полезного действия.

Ясно, что для каждой данной двигательной задачи не может существовать много подобных решений. Их, дейст­вительно, имеется либо по одному-единственному, либо, в лучшем случае, единицы на каждую задачу. По понятным причинам движения, близкие по форме к динамически ус­тойчивым, но сами не являющиеся таковыми, будут на­сильственно загоняемы реактивными силами в траектории устойчивых движений. Это делает динамически устойчи­вые решения дискретными, разделенными между собой по­лями неустойчивых саморазрушающих форм, к тому же, вследствие своей трудной повторяемости, мало доступных заучиванию. Таким путем создается дивергенция устойчи­вых форм или стилей движения как при сознательной тре­нировке взрослых, так и при развитии у ребенка, напри­мер, ходьбы и бега, вначале взаимно неотличимых. Выра­ботка и закрепление таких динамически устойчивых форм движений, автоматически отливающихся в небольшое раз­нообразие дискретных штампов, и приводят к образова­нию стойких рисунков или формул движения, характер­ных для талам-паллидарного уровня. Суть дела здесь не в эффекторных стереотипах, в которых раньше усматрива­лась разгадка паллидарных штампов и внутренняя проти­воречивость которых вскрыта выше. Действительная при­чина в том, что для огромных, сложных и гармоничных синергии, какими являются, в частности, локомоции, воз­можны и выполнимы лишь крайне немногие двигательные решения задачи об увязке между собой фактической внеш­ней цели движения, кинетической структуры двигательно-

го аппарата и возникающей из их столкновения реактив­ной динамики.                                                            _

При всем исключительном совершенстве афферента-ций и богатстве координационных возможностей уровня синергии он сохранил у человека очень мало самостоя­тельных, ведущихся на нем движений. На первом месте среди них следует поставить «триаду»: движения вырази­тельной мимики, пантомимы и пластики, т.е. совокуп­ность не символических, а непосредственно эмоциональ-J ных движений лица, конечностей и всего тела. В очень большой мере сюда относятся, далее, движения хореогра­фические — не столько западного, локомоторного, сколько восточного, пластического танца. В целом двигательный акт танца строится выше рассматриваемого уровня, как и все вообще движения с экзогенным ритмом. Уровень сине­ргии при его бедных связях с телерецепторикой не приспо­соблен к использованию ни зрительного, ни слухового кон­троля и управления.

Почти не выходя за пределы характеризуемого уровня" протекают многие из движений вольной бесснарядовой гимнастики: наклоны корпуса, изгибы, откидывания тела, разнообразные пластико-ритмические движения. Нако­нец, сюда же отойдет группа полунепроизвольных движе­ний — потягивания всем телом, расправления членов, дви­жений ласкания (объятия, поцелуи и т.д.), привычных мо­нотонно-машинальных движений и т.п. Все движения этого рода плавны, гармоничны, обладают грацией даже у неграциозных людей. Если они ритмичны и повторны, то уже не по примитивной формуле синусоиды (как в уровне Л), а по более замысловатым и разнообразным штампам (см. ниже рис. 29 — 31).

Процентное содержание самостоятельных движений этого уровня значительно выше в моторном инвентаре ма­лых грудных детей, о чем будет речь в гл. VII. Из них заслуживает упоминания предшествующий развитию ходьбы билатеральный чередовательный рефлекс «шага­ния» (stepping) — ритмических дрыганий ножками при ле­жании на спине, свидетельствующий о принадлежности к уровню синергии у человека важнейших фонов ходьбы, еще у хищных млекопитающих локализующихся не выше спинного мозга.

Для уяснения причин такой неожиданной бедности контингентов самостоятельных движений, ведущихся на

уровне В у человека, необходимо указать, чего не хватает этому уровню для возможности самостоятельного выпол­нения большего количества движений. Как мы видели, слабая сторона уровня синергии заключается отнюдь не в однообразии или примитивности доступных ему движе­ний: наоборот, это есть уровень «владения своим телом», способный находить и осуществлять огромное количество сложных рисунков движения, разнообразных и по конфи­гурации и по ритму и обладающих недосягаемой для дру­гих уровней степенью слаженности. Далее, именно этот уровень благодаря своей особенно интимной и разносто­ронней связи с проприцептивной афферентацией больше всех других приспособлен к обузданию реактивных сил и к созданию экономичных траекторий «динамически устой­чивого» типа. Очень возможно, что и на обширнейшие си­нергии мышц он отваживается именно поэтому. Реаль­ность синергии pallidi не в том, конечно, что он, как дума­ют иные неврологи, умеет посылать какие-то особо сложные и искусные эффекторные импульсы, а в том, что его совершенно исключительная афферентация обеспечи^. вает безукоризненную управляемость периферии. Сла­бость уровня синергии не в качестве или недостаточном богатстве его афферентаций, а в их односторонности. Ему не хватает дистантных рецепторов и их синтеза, веду^ щего к овладению внешним пространством. Его система координат привязана не к окружающему эвклидову про­странству — обширному, несдвигаемому и апериодическо­му, — а к собственному телу. Это уровень слишком интра-вертирован. Он не годится ни в штурманы, ни в пилоты движения1; он — его призванный бортмеханик.            —

Фоновая роль уровня синергии огромна и не уступает по своему значению роли уровня А. Будучи не в состоянии. из-за отрыва от телерецепторов и слабости связей с вести­булярной системой и мозжечком вести много самостоя­тельных движений, уровень синергии с готовностью берет на себя всю внутреннюю черновую технику сложного дви­жения, если другой вышележащий и более экстравертиро-ванный уровень обеспечивает его приспособление к внеш­нему миру и внешним предметам. Таким путем уровень В обеспечивает всю внутреннюю координационную под­кладку локомоторных движений — ходьбы, бега и т.д., полностью оформляя всю кинетику этих гигантских сине­ргии, но, так сказать, в отвлеченном виде, вне конкретной

обстановки. Ходьба должна совершаться куда-то, по ка­кой-то поверхности, мимо каких-то препятствий, по не­ровностям, ступенькам, поворотам и т.п.; все это — вещи и мотивы, недоступные афферентации данного уровня. Именно поэтому поражения striati влекут за собой распад ходьбы, хотя вся ее мышечная динамика реализуется тала-мо-паллидарной системой: выключение striati лишает ходьбу необходимого ей пилотажа, обрекая ее на холостой ход. Зато при интактности следующего кверху уровня про­странственного поля С штампы и синергии разбираемого уровня обеспечивают протекание всевозможных движений уровня С: локомоций, перемещений и переносов, балли­стических движений, метких подражательных и многих иных движений, о чем речь будет в следующей главе (рис. 26; рис.27, не помещен. — Примеч.ред.).

Рис.26. Моментальный снимок позы при фигурном катании на коньках как характерный пример обширной синергии в уровне В (воспроизведе­но из журнала «Физкультура и спорт», 1936 г)

Вряд ли без фонового участия уровня синергии были бы мыслимы и многочисленные целевые двигательные акты, относящиеся к уровням выше С. Уровень синергии может участвовать в этих сложных движениях двояко: 1) или он уже упомянутым образом подкрепляет локомоцию в уров­не С, а она в свою очередь обеспечивает технический фон для движения более высокого уровня построения — игры в " - -„й^п щрпшика поездов или сталс-

прокатчика, движений военной атаки и т.п. (рис.28, не помещен. — Примеч.ред.); 2) или же он непосредственно

Рис. 29. Кимоциклорамма движений рук при опиловке как тин харак­терной фоновой синергии н уровне В

Отметим чрезвычайную ритмичность и повторяемость узора движения при значительно большей сложности его контуров по сравнению с сину­соидальными треморами в уровне Л (работа автора, 1424 i) Рис. 30. Сложные ритмические cmiepiетические силовые узоры (patterns) при нормальной ходьбе человека

Наверху — кривые вертикальной слагающей усилий в центрах тяжести правой и левой ноги, наложенные друг на;tpyia. Посредине — верти­кальная слагающая усилий в общем центре тяжести обеих ног Внизу — вертикальная слагающая усилии в общем центре тяжести всею тела (ра­бота автора, ВИЭМ, 1935 V)

создаст тс или иные фоновые компоненты для одного из высших уровней. Очень выразительным примером этого варианта взаимоотношений может послужить скоропись, т.е. автоматизированное письмо, более детальный анализ которого будет помещен ниже (см. гл. VIII). В этом акте очень ярко видны два одновременно работающих и в рав­ной мерс необходимых \ровня (фактически в акте письма

Рис. 31. Наверху — кривые вертикальной слагающей усилий в центре тяжести всей ноги при нормальной ходьбе человека (у трех разных ис­пытуемых) Внизу — кривые продольных ускорений в основных пунктах ноги при нормальной ходьбе (сверху вниз) тазобедренное сочленение, коленное сочленение, голеностопное сочленение и кончик стопы Кри­вые приводятся как образчик сложных ритмических силовых узоров, обеспечиваемых уровнем синергии (работа автора, ВИЭМ, 19.35 г)

их больше), один из которых является ведущим, другой — техническим и подчиненным. Подчиненный уровень В да­ет в этом акте колебательную синерию предплечья, кисти и пальцев, обычно текущую с явственным ритмом и хоро­шо проступающую при вступительных раскачках руки вхолостую, применяемых многими любителями своего по­черка. Более высокие уровни Dw E (см. гл. VI) накладыва­ют на эти монотонные ритмические колыхания свои смыс­ловые изменения, превращают их в ациклические и вяжут из них буквы и слова. Используя образ из области радио­техники, можно очень точно сказать, что смысловой уро­вень Е модулирует колебания, задаваемые (неграмотным) уровнем синергии, подобно тому, как звуки речи, подавае­мые в микрофон, модулируют монотонные высокочастот­ные колебания, генерируемые передатчиком, превращая их в ациклические и наделяя значением и смыслом.

В этом же варианте — модулирования монотонных си­нергии уровня В более высокими уровнями — протекает и большое количество трудовых и производственных движе­ний, особенно из числа высокоавтоматизированных цик­лических процессов (рис. 29 — 32), о чем уместнее будет говорить при характеристике их ведущих уровней.

Очень существенна роль синергии таламо-паллидарно-го уровня в автоматизации двигательных навыков. Автсй матизация возможна в самых разнообразных..^вовнях_И_ сводится к передаче ряда технических координационных компонент двигательного акта в нижележащие,L ш; созна^-ваемые_в данный момент^до^ун^^^^^казывалось^созна-_С1С.я_всегда_только_.веду1ций_ уровень совершаемого движс^ ния, какова бы ни была его абсолютная высота). Очень выразительны и часты случаи автоматизации, связанные с переключениями компонент на уровень синергии. При этом либо в уровне В постепенно вырабатываются по моти­вам и побуждениям ведущего уровня новые двигательные комбинации, новые синергии, которые и замещают собой первоначальные временные координационные построения на ведущем уровне данного движения; либо же, может быть, вырабатывается в иных случаях и умение использо­вать уже имеющиеся готовые автоматизмы из богатых фондов этого уровня.                                                   ___

В патологических случаях резко различные между со­бой картины возникают: 1) при гипофункции (или выпаде­нии) и 2) при гиперфункции данного уровня, обусловлива­ют

Рис.32.Кривые изменения углов руки при автоматизированном движе­нии хлебания ложкой

Сверху вниз: а — угол приведения — отведения плеча, (3 — угол сгиба­ния — разгибания плеча, у — угол ротации плеча, б —локтевой угол, е — угол просупинации, £ — угол сгибания и разгибания кисти в запястье, г) — угол приведения и отведения кисти В движении отчетливо видна (фоновая) синергия первых четырех степеней свободы (а, (3, у, б), даю­щих почти одинаковые между собой по форме кривые, несмотря на боль­шое разнообразие и взаимную независимость управляющих ими мышц Степени свободы f и £ дают на протяжении первой трети движения свою отдельную прямую, на протяжении остальной части движений — обрат­ную синергию (работа О Зальцберг и автора, Московское научно-иссле­довательское бюро протезирования, 1939 г.)

емой, как правило, выпадением верхнего экстрапирамид­ного этажа и осуществляемой им регуляции функций та^ ламо-паллидарного уровня. Выпадение уровня В дает сим^~ птомокомплекс паркинсонизма, складывающийся из вы­ключения отправлений самого уровня синергии и из снятия его контроля над уровнем А, впадающим вследст­вие этого в состояние перевозбуждения (гипердинамии). При этом синдроме исчезают или резко убывают все те моторные проявления, которые представляют собой и са­мостоятельные, и фоновые двигательные отправления уровня В. За счет выпадения «триады» получается амимия, скованность позы, скудость жестов, отсутствие вырази­тельных движений (см. рис. 20); подтверждая теоретиче-' ские воззрения James и Lange, беднеет в связи с этим и субъективная эмоциональная жизнь больного. Резко уменьшается количество автоматизмов. Выпадение фоно­вых синергии дает себя знать в деавтоматизации как ходь­бы, так и всевозможных предметных навыков: исчезнове­ние упоминавшихся уже специфических для этого уровня механизмов ритмизирующей перешифровки в свою оче­редь разрушает многие автоматизированные акты и, кроме того, способствует развитию персевераций, о которых бу­дет сказано дальше. Растормаживание нижележащего уровня А приводит при этом к развитию общей ригидной гипертонии и треморов покоя.

Для каждого уровня построения, как это будет подроб­нее показано в гл.IX, характерны свои особые виды персе­верации, т.е. невозможности по произволу прекратить раз начатое движение или ритмический процесс, изменить принятую позу и т.д. На уровне А такие персеверации об­наруживают себя в виде восковой, каталептоидной гибко­сти, застывания позы и т.д. На уровне Синергии персевера­ции характернее всего проявляются в виде ослабления пу­сковых и останавливающих механизмов — тех самых начальных и концевых «реле», о которых выше уже была речь. В результате получается резкий паралич инициати­вы: затруднительность начать идти, не меньшая трудность остановиться, если уже пошел, и т.д. Если такого больного толкнуть назад или вбок, он пойдет задом или боком, ис­пытывая большие затруднения, чтобы остановиться (так называемая рстропульсия и латсропульсия).

Патологическая гиперфункция уровня синергии сказы­вается в возникновении разнообразных гиперкинезов, из­быточных синергии и синкинезий (под последними мы бу­дем подразумевать совместные движения бесполезного,

Рис. 33. Моментальный снимок руки при атетозе (по Monakow, из руко­водства L. Mohr und R. Staehelin)

патологического характера). На первый план проступают непроизвольные рудиментарные движения, например, со­вокупность движений так называемого атетозного синдро­ма Foerster: фиксации, обхватывающие движения, хваточ-но-держательные жесты, реактивно-выразительные дви­жения без цели и смысла, движения типа ползания и лазания. Вся совокупность нарушений этой группы заслу­живает названия гиперкинетической диссинергии (рис. 33; рис. 34 — 36, не помещены. — Примеч. ред.).

Возникающая в результате тех или иных растормажи­вающих болезненных процессов гиперфункция уровня В как бы распахивает двери филогенетического зверинца, глубоко затаенного в норме. И тогда из глубин моторики вылезают уродливые, гротескные фоны без фигур и пере­дних планов, без смысла и адекватности: всяческие торси­онные спазмы, обломки древних движений, атетозы, хо­реи, непроизвольные рычания и вскрикивания — психомо­торные химеры, безумие эффекторики.

Глава пятая КОРТИКАЛЬНЫЕ УРОВНИ ПОСТРОЕНИЯ

Пирамидно-стриальный уровень пространственного поля С

Уровень пространственного поля, как мы его называ-ем по его наиболее характерной черте, — он же пирамид­но-стриальный уровень С— представляет собой очень

110

сложный и, по-видимому, далеко не вдруг оформившийся объект. Насколько сейчас возможно судить, это скорее все-го не один, а нечто вроде двух раздельных уровней, один из которых в какой-то мере подчинен другому. Это утвер­ждение подкрепляется и тем, что анатомические приборы, обеспечивающие его работу, имеют далеко не одинаковый филогенетический возраст. Однако бесспорно, что это не два самостоятельных, независимых образования; их функ­циональная слитность заставляет описывать этот уровень как нечто целое, только со ссылками там, где это необхо­димо, на подуровни С/ и С2. Уровень С представляет не­сомненный интерес и для психолога ярко выразившейся в нем той формой афферентной сигнализации, которая пол­учила выше (см. гл. II) обозначение сензорного синтеза или сензорного поля, и для физиолога и невропатолога своей слитной двойственностью и тем, что составляет ха­рактерную особенность его координационных отправле­ний: вериативностью и пластичностью.'

Сложная структура уровня пространственного поля проявляется прежде всего в том, что он имеет два выхода на эффекторную периферию: и пирамидный, и экстрапи­рамидный. Проводимое классической неврологией проти-вополагающее разделение всей моторики на пирамидную и экстрапирамидную не совпадает своими границами с водо­разделом между описываемыми в этой книге уровнями по­строения, пролегающим более или менее точно между striatum и pallidum. Грань между пирамидной и стриаль-ной (экстрапирамидной) системами не стерта, однако, в функции уровня С и проявляет себя в разделении двух вышеназванных подуровней, отличающихся один от дру­гого и по оттенкам структуры их сензорных полей, и по контингентам реализуемых ими движений, и по филогене­тическим биографиям обоих.

Уровень С резко отличается от предыдущего уровня сине­ргии как по ведущей афферентации, так и по смысловому содержанию свойственных ему движений и целому ряду их

1 Очень напрашивается предположение, что указанная двойственность субстратов уровня С у человека обусловливается переживаемым им в настоящее время энцефализациониым переходом из экстрапирамидной системы в пирамидную. Конечно, этот процесс протекает настолько медленно, что его невозможно непосредственно заметить; но, видимо, через соответственное количество тысячелетий этот уровень, у птиц и низших млекопитающих еще полностью стриальный, окончательно пе­реключится у человека п кору полушарий.

1 1 1

внешних характеристик. Ведущая афферентация этого уровня есть синтетическое пространственное поле.

Выше уже говорилось о том, что для высокоорганизо­ванных уровней построения не приходится понимать под афферентацией первичную, сырую рецепторику. Уже при описании уровня синергии мы имели случай упомянуть о том, что его ведущая афферентация формируется в ре­зультате синтетической переработки первичного сензор-ного материала в системе подкорковых ядер. Афферента-ции позы, реактивной динамики, угловых скоростей звень­ев и систем тела представляют собой синтезы первичных проприо- и тангорсцептивных ощущений, обросшие от­метками местных знаков и упорядоченные в какой-то еди­ной для всего тела системе координат. Значительно более синтетична, обобщена и, главное, объективирована аффе­рентация уровня пространственного поля С. В ее состав мощной струей вливается кортикальная слагающая, прав­да, пока еще в виде самых периферийных полей коры, ее «входных и выходных ворот», по выражению Monakow. Ее первичные сензорные станции в коре больших полушарий таковы: зрительные поля (area striata, 17 и 18 Brodmann), осязательно-проприоцептивные (заднецентральная изви­лина, Brodmann), видимо, в какой-то мере слуховые и вес­тибулярные. Наконец, к афферентационным субстратам этого уровня принадлежит и кора полушарий нового моз­жечка (ncocerebelli). Итак, тангорецепторика фигурирует в составе синтетической уровневой афферентации уже второй раз, участвовав перед этим в образовании сензор-ного синтеза уровня синергии. Здесь она появляется силь­но преображенной, пройдя в зрительных буграх сложную предварительную переработку и отсев и включив в свой маршрут еще один добавочный неврон. Этот сензорный полусырой материал неразрывно срастается со следами, сохраненными памятью, и изо всей переименованной сово­купности индивидуально и прижизненно конструируется нерасчленимый синтез «пространственного поля» — обра­зования, хорошо известного психологам в процессах упо­рядоченного восприятия, но гораздо менее знакомого не-врофизиологам в роли ведущей эффекторно-координаци-онной формации.

Поле пространства, в котором организуются движения животного, разумеется, филогенетически гораздо древнее, нежели плукортикальный уровень С. Не лишено интереса

1 12

проследить его постепенную эволюцию, в известной мерс одномоментно отраженную в нервных системах высших позвоночных. Элементы организации пространства име­ются уже в самом низовом уровне Л, где она проявляется в виде примитивных тропизмов тяготения, выступая как почти беспримесная полярность верха и низа. В таком именно виде мы встречаемся с пространством как коорди­национным фактором и у насквозь палсокинстичсских бесскслетных беспозвоночных, где поля тяготения опреде­ляет и стойко выдерживаемое расположение тела в про­странстве, и распределение мышечного тонуса (Ucxkull). В первом нсокинстичсском, централизующем уровне В про­странство проявляет себя в виде системы координат собст­венного тела, обобщенной в единой системе местных зна­ков, но еще не спроецированной на внешнее дистантное окружение. Переход к уровню С знаменует собой скачок к содержанию, несравненно более сложному и отвлеченному от первичной рецспторики.1

Пространственное поле уровня С не есть ни ощущение, ни их сумма. Пока оно формируется, в нем участвуют и зри­тельные ощущения, и глазодвигательные ощущения, связан­ные с аккомодацией и стереоскопическим зрением, и осяза­тельные ощущенияс их местными зн^к^ши, и пропгжоцегтто-рика всего тела, возглавленная вестибулярными ощущениями тяготения и ускорений, и, несомненно, бесчис­ленные осколки с других рецепторных систем. В нем возмож­ны многочисленные компенсации и викарные взаимозаме­ны, так как, например, слепорожденные вырабатывают себе без помощи зрения афферентационнос поле, настолько сход-нос с пространственным полем зрячих, что ни в области гео­метрических представлений, ни в области пространственной моторики не впадают со зрячими почти ни в какие противо­речия. Когда это поле создалось и выработалось, оно уже настолько абстрагируется от первичных рецепций, лежащих в его основе, что уловить в нем их следы становится невоз­можным самому пристальному самонаблюдению.

Самый замечательный по резкому отличию от аффе-рентации предыдущего уровня признак пространственного поля — это его объективность. Оформившееся простран­ственное поле полностью соотнесено с внешним миром и

1 Эволюция пространственною iiiiiinj «иыпючежатем \ровне П обри­сована в г л VI

1 1 1

освобождено от той неотрывной связи с собственным те­лом, которая так сковывает и обесценивает пространствен-тлй^синтез уровня синергии^ Далее, пространственное по-5.? уровня С обширно, несдвигаемо и гомогенно. Обшир­ность во многом обеспечивается участием телерецепторов

ПЁГёТо построении; однако это поле обладает те"мй~жё~свойг' ствами и у слепорожденных, использующих для его фор­мирования локомоцию в сочетании с активным осязанием (пальпацией). Лишенная обоих главных телерецепторов Helen Keller могла изучить геометрию, понимала и любила скульптуру, в своих литературных работах выражалась о пространстве как зрячая. Еще важнее для объективации пространственного поля прочно связанное с ним ощущение его несдвигаемости. Когда мы ходим, поднимаемся на лес­тницу, поворачиваёмся~кругомсГебя JjMbTge только узнаем,_

но и ощущаем со всей наглядностью и непосредственность, что перемещаемся мы, в то время^шГщюсТр^шст^ю сГна^ полняющими его предметами непод^ж^^,^^тя_все_рец^еп2

""торы гово*рят нам об 6Бр^гйБм7^~ЕПт'~мБжнотак выразить­ся, каждый субъект еще с раннего детства преодолевает для себя эгоцентрическую, птоломеевскую систему миро­восприятия, заменяя ее коперниканской.

Далее, пространственное поле гомогенно и апериодич-но, т.е. однородно во всех своих частях и не содержит в себе никаких элементов чередования или циклической по­вторяемости, которых так много в координатной системе собственного тела, на уровне синергии.2

1 Эта уверенность в несмещаемости пространства настолько прочна в норме, что случаи, когда, покачнувшись или перевернувшись, человек ощущает, будто качнулось или перевернулось внешнее пространство, свидетельствуют уже о патологическом расстройстве вестибуло-моз-жечковой системы («головокружение»).

2 В несомненной связи с этой апериодичностью пространственного поля стоит встречающееся у паркинсоников явление, уже упоминавшееся в гл. IV; полная невозможность ходить по не размеченной тем или другим способом поверхности. Такая потеря способности шагать иначе, как по разметкам, обычно трактуется как результат потери побуждений («Antriebe») к самопроизвольному движению, а разметки пола понима­ются как экзогенный суррогат для замены этих побуждений. Объясне­ние это натянуто, так как в конце концов, какие есть у нас основания полагать, что черта на полу может заменить собой побуждение к оче­редному ступанию ногой? Здесь для объяснения одной догадки подстав­ляется другая. Гораздо более убедительно объяснение, прямо вытекаю­щее из сказанного выше о свойствах пространственного поля. У паркинсоников избирательно поражается уровень синергии, особенно приспособленных по всем свойствам своей афферентации к кольцевым

114

освобождено от той неотрывной связи с собственным те­лом, которая так сковывает и обесценивает пространствен­ный синтез уровня синергии. Далее, пространственное по­ле уровня С обширно, несдвигаемо и гомогенно. Обшир­ность во многом обеспечивается участием телерецепторов
пространстве как зрячая. Еще важнее для объективации пространственного поля прочно связанное с ним ощущение его несдвигаемости. Когда мы ходим, поднимаемся на лес­тницу, поворачиваемся кругом себя, мы не только знаем, но и ощущаем со всей наглядностью и непосредственность, что перемещаемся мы, в то время как пространство с на­полняющими его предметами неподвижно, Хотя все рецеп-

Следующими важнейшими свойствами пространствен-ного поля являются его метричность и геометричность. Оно включает в себя точную и взыскательную oTi^lcylfpo-тяжений, размеров и форм, входящих в кпчггтиг сутргу-венных признаков тшсж_с_и_в^вижсния, выполняемые на, этом уровне: это область точности и меткости. Геомет­ричность пространственного полТ~х1Гр'акт(физуст в наи­большей мере верхний, кортикальный подуровень С2, про­являясь в соблюдении геометрической формы и геометри­ческого подобия. Наделенное всеми перечисленными свойствами пространственное поле уровня С представляет собой самое объективное из «пространств», сопряженных с последовательными уровнями построения; дальше кверху, в уровне действий (см. гл. VI), оно эволюционирует в сто­рону схематизации и, выигрывая в смысловой упорядочен­ности, несомненно, теряет зато в строго объективном, фо­тографическом соответствии действительным метриче­ским соотношениям.

Пространство уровня С отнюдь не пустое: оно заполне­но объектами, имеющими размер, форму и массу, и сила­ми, действующими между этими объектами. Эти силы то­же относятся нами к внешним координатам; они исходят от внешних тел и привязаны к ним, а не к нашему телу, мы и силовое поле проецируем во внешнее пространство.

Этими свойствами пространственного поля как веду­щей афферентации определяются и основные характери­стики управляемых им движений.

Движения, самостоятельно ведущиеся на уровне про­странственного поля, образуют у человека уже чрезвычай­но обильный класс, резко отличающийся по своему богат­ству и разнообразию от более чем скудного ассортимента,

проприоцентивным замыканиям, к ритмическим чередопапиям и повто­рениям. В результате такого поражения деавтоматизируются цикли­ческие процессы, протекавшие раньше на jtom уровне, — и первую оче­редь ходьба Разрушается и тот механизм перешифровки, который в норме превращает побуждение к перемещению своего тела в апериоди­ческом пространственном поле в периодический, циклический акт ша­гания, реализуемый уровнем синергии С распадом этого уровня нару­шается не побуждение к движению, а способность находить в апериодическом пространстве предпосылки для периодических актов Бумажные посылки или меловые черты на полу являются сурронпами именно для этих предпосылок, они периода шруют пространственное поле. Для нормального человека ходьба по полосам или. например, по шпалам создает, наоборот, добавочные затруднения, сбивая (деавтома-тизируя) привычный механизм перешифровки (см гл VIII)

Следующими важнейшими свойствами пространствен­ного поля являются его метричность и геометричность. Uho включает в себя точную и взыскательную оценку про­тяжений, размеров и форм, входящих в кпчгг.тиг. гунюгт-венных признаков также и в движения, выполняемые на этом уровне: это область точности и меткости. Гсомст-

Пространство уровня С отнюдь не пустое: оно заполне­но объектами, имеющими размер, форму и массу, и сила­ми, действующими между этими объектами. Эти силы то­же относятся нами к внешним координатам; они исходят от внешних тел и привязаны к ним, а не к нашему телу, мы и силовое поле проецируемою внешнее пространство.

обнаруженного нами на уровне синергии. Прежде чем об­ращаться к их характеристике, следует упомянуть, что класс движений уровня пространственного поля образует собой «потолок» моторных возможностей: а) у высших ре­птилий, б) у птиц (у перелетных и хищных птиц стриаль-ный подуровень С1 проходит в некоторых отношениях че­рез кульминационную точку своего филогенетического развития) и в) у низших млекопитающих, а также у чело­века в его раннем онтогенезе — приблизительно до второго года жизни, продолжая резко преобладать у него в течение всего детства. У высших млекопитающих начинает понем­ногу формироваться чисто кортикальный уровень действий D, но только у человека имеет место чрезвычайно интенсив­ный рост количества и сложности предметных и цепных дей­ствий этого уровня и формирование чуждых вообще всем животным высших кортикальных символических уровней (группа Е), в связи с чем и относительное количество движе­ний из уровня пространственного поля, и во многом степень их совершенства начинают ощутимо падать.

Движения уровня пространственного поля имеют прежде всего ясно выраженный целевой характер: они ве-щт откуда-то, куда-то и зачем-то, i Эти движения экстра-в^тарЪваныГ^ра^ёнына внешний мир в не меньшей ме­ре, чем движения уровня синергии интравертированы. Движения уровня С несут, давят, тянут, берут, рвут, пере-"брасывают. Соответственно с этим они имеют начажПГ" конец, приступ и достижение, замах и бросок или удар. Движения в пространственном поле всегда по своей сути переместительны; если их внешнее оформление иногда по необходимости и циклично в силу устройства наших конечностей (ходьба, бег), то по своей смысловой структу­ре описываемые движения так же апериодичны, как и само пространство, в котором они текут.                               ^

Переместительное движение по самой своей сути пред­полагает прилаживание к условиям того внешнего про­странства, в котором оно протекает. Эта приспособитель-

1 Это^не значит, разумеется, что мы отказываем движениям уровня сине­ргии в целесообразности: в любом уровне движение, правильно решаю­щее возникшую перед особью задачу, целесообразно. Но при этом дви­жения в уровне С, все равно — однократные или повторные, всегда приводят к явственному целевому конечному результату (переклады­вание вещи, вбивание гвоздя и т п.), а движения в уровне синергии — нет (двенадцать подряд гимнастических приседаний или улыбка)

1 16

ность к пространству, владение пространством есть третья характерная черта движений рассматриваемого уровня, совершенно чуждая нижележащим уровням по­строения. Она проявляется в двух планах или оттенках, намечающих грань между обоими упоминавшимися под­уровнями. В нижнем (стриальном) подуровне она проявля­ется как приспособительность по ходу процесса. В уровне синергии, например, заканчивается и оформляется в де­тстве сложнейший синергетический концерт ходьбы, но ходьбы, так сказать, холостой или абстрактной. Стриаль-ный подуровень адаптирует этот акт к рельефу и консистен­ции дороги, к уклонам, закруглениям, скользким местам, к бесчисленным мелким коллизиям, о которых босая нога мог­ла бы многое рассказать обутой. Все эти изменения и прила­живания — прилаживания уже к внешнему полю, а не к собственному телу и его динамике, как это было на уровне синергии, технически необходимы для того, чтобы ходьба могла стать реальным, практически применимым актом. Эту группу приспособлений можно определить как проекцию двигательного процесса на внешнее реальное пространство с его силами и объектами. В верхнем подуровне С2 та же при­способительность к внешнему пространству становится тонь­ше и специализированнее, приобретая более выраженный целевой, или финальный, характер, и превращается в про­екцию движения на его конечную точку во внешнем про­странстве с установкой на точность или меткость. Этот под­уровень в очень большой мерс индифферентен к траектори­ям, способу и характеру выполнения промежуточных этапов перемещения, полностью перенося коррекционнос ударение в конечный пункт, в который, как в фокус, должны собраться все возможные (и фактически встречающиеся при повторе­ниях в силу вариативности) траектории данного движения.

Далее, так как владение внешним пространством не­возможно без уменья справляться с внешними силами, к движениям уровня пространственного поля относятся и движения силовые: поднимание тяжестей, баллистические (ударные, метательные) движения и т.п.

Следующая общая черта движений описываемого уров­ня тесно связана с упоминавшейся уже объективированной однородностью пространственного поля и очень характер­ным образом выделяет эти движения среди других. Эту черту можно было бы назвать пространственной обуслов­ленностью движений в противовес позной обусловленно-

I 17

г""^ Так, например, верхний подуровень пространственного j поля С2 делает решающее ударение на точности попада-1 ния, или меткости: меткости броска, удара, точности по­казывания или прикосновения, аТ^олее^лож^олГоформ1" ленйи на точности воспроизведения видТ^шЖ^ормы7~на~ пример, срисовывания фигуры с соблюдением геометрического noS^i^rTTpirSTdM^mDflypoBlHlbX^ вТюль" шой степени оезразличен к путям достижения треоусмои" финальной меткости и к поведению органа в промежуточ­ных точках. Нижний подуровень С1 столь же требователен" к точности, реализуемой по ходу движения: прилажива­нию ходьбы к неровностям почвы, ступенькам, подъемам и~ спускам, прилаживанию движений карандаша к обведе-нию нарисованного контура, движений напильника — к~ конфигурации обрабатываемой п^верхности~й"¥!д7Тровёнь~ действий"D, о котором речь 6у7(ёт~н11ж^(ш71^ГУ1Т7^:голь"же~ требователен по отношению к конечному результату смыс­ловой цепи движений при заметном индифферентизме к со­ставу рабочих приемов и последовательных исполнительных элементов цепи. Примеры было бы легко умножить.

Есть очень много движений, для которых установить объективный критерий точности значительно труднее, не­жели для движений, связанных с меткостью попадания. Здесь на помощь приходит то обстоятельство, что, естест­венно, уровни допускают по отношению к безразличным ■для них сторонам и компонентам движения значительно более высокую вариативность, нежели по отношению к тем, которые имеют для них первостепенное значение. Та­ким образом определяется очень характерный признак принадлежности движения к тому или другому уровню или же к его уровневому составу, который можно было бы на­звать признаком специфической вариативности (см. гл. IX). Помимо качественных отличий в направлениях и сто­ронах, предоставляемых разными уровнями на долю вари­ативности, имеет место и очень выразительный количест­венный рост вариативности снизу вверх, от уровня к уровню, стоящий в несомненной связи с упоминавшимся еще в гл.1 ходом биологической эволюции двигательных задач в направлении все растущего разнообразия и при-способительности. Действительно, вариативность явля­ется оборотной стороной точности: не располагай тот или иной уровень известными резервами вариативности и изменяемости реализуемых им движений, он был бы не в

120

i поля С2 делает решающее ударение на точности попада- Сния, или меткости: меткости броска, удара, точности по- казывания или прикосновения, а в более сложном оформ- лении на точности воспроизведения видимой формы, на- пример, срисовывания фигуры с соблюдением геометрического подобия. При этом подуровень С2 в боль- шой степени оезразличен к путям достижения требуемой финальной меткости и к поведению органа в промежуточ­ных точках. Нижний подуровень С1 столь же требователен" к точности, реализуемой по ходу движения: прилажива- нию ходьбы к неровностям почвы, ступенькам, подъемам и спускам, прилаживанию движений карандаша к обведе- нию нарисованного контура, движений напильника — к конфигурации обрабатываемой поверхности и т.д. Уровень действий D, о котором речь будет ниже (см. гл. VI), столь же

состоянии гибко и точно прилаживать их к разнохарак­терным условиям действительности.

Вариативность и изменяемость движений уровня сине­ргии крайне незначительны,1 что отчасти искупается вы­сокой тщательностью отделки и амплитудой синсргстичс- ского охвата, присущими его двигательным штампам. Ва- риативность подуровня С/, а особенно С2, значительно выше, как будет еще показано на ряде примеров.2 Еще больше она у уровня действий D, хотя там вступают в силу некоторые характерные ограничения.

То самое явление, которое в непроизвольном плане вы- глядит как вариативность, в плане преднамеренном и це- левом обращается во взаимозаменяемость двигательных компонент и переключаемость движения с одного органа на другой. Движения уровня пространственного поля об- наруживают в резком отличии от движений и фоновых ко- ординаций, управляемых уровнем синергии, очень боль­шую переключаемость. Показать точку одинаково легко и точно можно и пальцем правой руки, и пальцем левой, а в случае надобности пальцем ноги, носом и т.д. Взять пред­мет, поднять с пола карандаш, нажать кнопку звонка, под­нять щеколду, дернуть за веревку можно с равной легко­стью как одной, так и другой рукой, с любого бока и любым способом. Штампы уровня синергии, привязанные к опрс- деленным позициям конечностей, конечно, тем более при-

1 Наши циклограмматические измерения многих случаев высокоавтома­тизированных циклических движений, как ходьба, бег, опиловка и т.п., показали, что вариативность последовательных синсргстических цик­лов обычно не превышает нескольких миллиметров по пространствен­ным координатам траекторий и нескольких миллисекунд по длительно­стям.

2 Характерная черта соотношений между вариативностью и точностью видна из следующего примера. Если испытуемый повторяет несколько раз (на уровне синергии) круговое движение рукой в порядке гимнасти­ческого упражнения, то, как показывает обмер циклограмм, поелсдона.-тельные круги отклоняются друг от друга не более чем на 10 — 1 5 мм — настолько точна здесь координация Если же движение состоит и уколе иглой начерченной точки (уровень пространстенного поля), ю гоч-ноегь самого укола оказывается намного выше, чем у предыдущего дви­жения; до долей миллимеipa, а в то же время те траектории, по коюрым рука при повторных уколах двигалась к бумаге, могут расходиться друг с другом на многие сантиметры. Таким образом, пеленая точносп. (от­сутствующая в уровне синергии) во мною ра.ч превосходи! гочноиь, доступную уровню В, но при лом уровень нрое ipaiu ineiinoro поля очень мало озабочиваемся тем, по каким п\1ям и какими средешамн организуемся лга финальная ючпоегь

вязаны к самой конечности, освоившей их. В вышележа­щем уровне D уже отчетливо сказывается функциональ­ная неравноценность правой и левой руки за счет доминан­тности одного из полушарий; таким образом, переключае-мость, несомненно, проходит в описываемом уровне С через свой максимум.

В уровне пространственного поля легко переключаемы не только траектории движения и исполнительные органы, переключаемы также приемы. При ходьбе в реальных ус­ловиях: на пересеченной местности, в горах и т.д., задача движения-персмещение в определенное место — по ходу дела решается десятками способов: ходьбой, прыжком, ползком, бегом, карабканьем. Мальчику нужно пройти сто шагов; он из них часть пройдет, часть пробежит, часть проскачет на одной ножке или пройдется колесом. Челове­ку, умеющему ездить на велосипеде, совершенно безраз­лично, какой рукой, в каком месте и какой хваткой де­ржаться за руль; очень легко научается он ездить и без руля и тому подобному.

У упоминавшегося уже ранее скрипача движения левой руки строятся в отношении важнейших двигательных фо­нов на уровне пространственного поля, как и движения рук пианиста. Здесь, как известно, не только с большой легкостью совершается смена позиций кисти или смена из­бранной для исполнения струны (знаменитые виртуозы, когда у них лопались на эстраде струны, не раз доводили до конца труднейшие концерты на одном баске), но и легко осуществляется переключение, например, со скрипки на альт, хотя у последнего длина грифа, т.е. и все аппликату­ры, все требуемые взаимные расстояния между концами пальцев, почти в полтора раза больше, чем у скрипача. Хорошему скрипачу легко дается усвоение аппликатуры даже виолончели, хотя здесь изменены уже не только раз­меры, но и положение, и направление грифа.

Другой аспект все той же переключасмости, свойствен­ной уровню пространственного поля, — это пресловутая «пластичность» ~нёрвной системы, о^бнаружицающаГяся во всевозможных экспериментах с ампутациями и нервны­ми и мышечными анастомозами. Достаточно просмотреть соответствующу!оГлйттё^атуруТВе1Ье, Osborne, Kilvington, П.К. Анохин, Э.А. Асратян и др.), чтобы убедиться, что все отмечавшиеся экспериментаторами быстрые перестройки и переключения в опытах этого рода относились к движе-

172

ниям на уровне пространственного поля: с движениями из уровня синергии их постигло бы горькое разочарование. Подобные же явления ярко выражены у ампутированных людей-инвалидов (рис.37 — 39, не помещены. — Примеч. ред.). Так, инвалиды, лишенные обеих рук, легко науча­ются писать ногой или ртом. Автор наблюдал в 1941 г. девушку, лишившуюся при железнодорожной катастрофе

Рис. 40 Письмо бездвурукого Я (см левую сторону рис 38) Сверху — карандашом, зажатым в чубах, снизу — пером, зажатым в щипчики ручного протеза. Несомненно наличие в обоих случаях некото­рых общих особенностей почерка (конец слова «Припет», i руппы букв «конфе», «Ярош» и т д.)

обеих рук и одной ноги. Она обучалась в средней школе и умела хорошо писать: а) ртом, б) уцелевшей ногой и в) искусственной рукой. Что очень характерно для координа­ции уровня пространственного поля, почерк се при всех трех приемах сохранял свои характерные черты (рис. 41,)ie помещен. — Примеч. ред.), т.е. также обнаруживал свойство переключаемое™. На рис. 40 приведено письмо бездвурукого мужчины; один отрывок написан каранда­шом, зажатым в зубах, другой — пером, зажатым в щип­чики ручного протеза. Рисунок ясно показывает, как про­странственный контур движения находит себе дорогу че­рез самые разнообразные перешифровки. С движениями уровня синергии ничего подобного не получается из-за не-смещаемости штампов.

m

Надо заметить, что и у здоровых людей почерк прояв­ляет подобную же переключаемость. Нам безразлично, писать ли м^лко или крупно, пером на горизонтальной или мелом на вертикальной плоскости, хотя при этих вариан­тах движения вовлекаются в работу совершенно разные мышцы и разным образом. Автор ставил опыт над интелли­гентным субъектом, заставив его без какой бы то ни было предварительной тренировки писать карандашом, прочно укреплявшимся: 1) к правому запястью, 2) к правому лок­тю, 3) к правому надплечью, к кончику 4) правой и 5) левой стопы, а кроме того, карандашом, взятым 6) в зубы и 7) в левые пальцы (рис. 42, не помещен. — Примеч. ред.). Во всех этих переключениях письмо удавалось сразу, хотя и с известным трудом; результаты опыта приведены на рис. 43. Интересно, что плавная округлость скорописного почерка (создаваемая фоновыми координациями уровня синергии) не удержалась ни в одном из вариантов письма, кроме привычного писания правой кистью; в то же время почерковый характер отдельных букв, связанный с кор­рекциями уровня С, сохранен всюду очень отчетливо.

Все проявления переключаемости, о которых речь шла в последней группе примеров, относятся уже к верхнему подуровню пространственного поля. Этот подуровень в еще большей мере, чем нижний, проявляет свойства осво-божденности от жестких измерителей низовых уровней. Нам не только безразлично, изобразить ли квадрат, круг, букву и т.п. на горизонтальной или на вертикальной по­верхности, длинным или коротким карандашом или прямо пальцем; нам в равной мере безразлично, изобразить ли ■эти контуры мелко или крупно. Если нижний подуровень сочетает позную и сутавно-угловую переключаемость с со