Исходное положение должно быть простым. Оно не может быть сложным, так как сложное есть то, что, заранее подразумевает простое, получается из простого. Правда, сложное можно разложить на простое и постольку из сложного получается простое, но это обстоятельство имеет вторичный характер, поскольку сложное заранее подразумевает простое; простые получаются из такого сложного, которое получено из простого и из простых.
Сложное получается из простого и в том смысле (и это главное), что оно есть результат развития, а простое должно быть началом развития. Таким образом, исходное или начало должно быть простым.
Но история философии, и вообще науки, показывает, что из простого ничего не выводится. Вода Фалеса, воздух Анаксимена были простыми, но вывести из них что-либо оказалось невозможным. Для этого выведения надо было внести жизнь в такие простые начала. Ничего не выводилось также из природы элементов Эмпедокла и из неизменных и простых атомов Демокрита; для вывода других из элементов и атомов здесь был применен механический метод, метод прибавления-убавления, который был правильным с точки зрения физики, но ничего не говорил с точки зрения метафизики, онтологии, поскольку объясняющее основание уже содержало все. Апейрон Анаксимандра был образцом того, что из того, что содержит все, было лишним выводить что-нибудь, так как то, что хотели вывести, заранее подразумевалось выведенным. Простым было бытие Парменида, оно представляло собой абсолютную простоту, поскольку не содержало никакого различия, но оно и не было пригодным как исходное или начало для него (различия); бытие Парменида исключало всякое различие, поскольку последнее возможно посредством относительного небытия (как это доказал Платон). С точки зрения Парменида, небытия не существует; существует только бытие без всякого различия. Из простого бытия Парменида было абсолютно невозможно вывести какое-либо различие. Простой была также и «усия» Аристотеля, поэтому она не могла быть единством частного и общего, тогда как должна была быть именно таковой. Простая усия Аристотеля представляет мистическую душу вещи, из которой ничего не могло быть выведено и объяснено. Таким простым является и монада Лейбница и т. д. Одним словом, в действительности из простого ничего не выходит. Абсолютной простоты и не существует.
|
|
В логике простое есть тавтологическое; а логически сложное есть нетавтологическое, именно, то, что имеет природу утверждения-отрицания, как это было представлено у Аристотеля. Для Аристотеля простое есть, например, дефиниция, поскольку, с его точки зрения, она представляет положительность без отрицательного; а сложное есть суждение, доказательство, которые имеют смысл благодаря утверждению-отрицанию, как положительности и отрицательности. Сократики исходили из бытия Парменида и, как известно, утверждали, что возможны только тавтологические, простые, несинтетические суждения; синтетические суждения бессмысленны, так как содержат отрицание; признание отрицания как существующего есть нелепость. Cogito Декарта, — как аксиома доказательства философской системы, — было понято как простое, тавтологическое положение (сам Декарт, Кант и многие другие так понимали природу cogito). Поэтому стало необходимым для Декарта понятие бога. Cogito есть простое, поэтому из него ничего не выводится, не выводится истинность положений системы; именно для объяснения этого применил Декарт понятие бога (но, как мы знаем, в действительности оно было лишним для Декарта, поскольку cogito представляет абсолютную истину и выводу из него истинности других положений ничего не мешало). Трансцендентальное «Я» Канта просто, как чистая тождественность таково также чистое «Я» Гуссерля и т. п. «Я» Канта, как чистое тождественное, только сопровождает (begleitet) другие, но из него ничего не вытекает; оно должно создавать все, но чистое тождественное ничего не может производить. Поэтому Фихте исходным взял Tathandlung, но все-таки не смог связать с формой положительности форму отрицания. И, потому ему пришлось вместо одного исходного принять три исходных.
|
|
Следовательно, из чистого тождественного, чистого простого, из тавтологического ничего не выходит. Формальная логика опирается на закон чистого тождества, поэтому в ней суждение, умозаключение, доказательство чисто аналитичны и тавтологичны; синтетико-логическое ей непонятно. Но чистая тавтологичность доказательства, как мы знаем, представляет логический круг — ошибку. Опирание доказательства на чистое тождество не обосновывает его, а наоборот, делает невозможным и ложным. Для математической логики аксиомы (и все всегда истинные предложения) представляют собой тавтологические положения; именно вследствие этой тавтологичности исходного и начала доказательства она вынуждена разбить аксиомы на аксиомы и металогические правила. Без металогических правил (правило подстановки и схема умозаключения) из аксиом, как из тавтологических положений (или схем), ничего не выводится; а металогические правила, как правила вывода, заранее подразумевают и содержат мысль вывода: 1) Вывод понимается, как подстановка, а правило подстановки представляет именно ее и заранее берется как исходное. 2) «Схема умозаключения» (modus ponens) заранее подразумевает мысль умозаключения. Такое осложнение положения является следствием того, что началом системы доказательства берется тавтологическое, откуда, в действительности ничего не выводится. Если все заранее подразумевается в аксиомах и правилах, тогда вывод принимает механический характер, характер игры символов. Это так и есть в формализованных системах. Аксиоматизация и формализация очень полезны для математики, но неприемлемы для логики, которая представляет и должна представлять собой философскую науку.
Таким образом, исходное и начало не могут быть тавтологическими, чистым тождеством или чистой простотой.
Следовательно, получается, на первый взгляд, безвыходное положение: 1) исходное и начало доказательства должны быть простыми, 2) они не могут быть простыми, 3)поскольку они не могут быть простыми, постольку они должны быть сложными, 4) исходное и начало не могут быть сложными. Где же выход? Как должна разрешиться эта трудность?
Разрешение этой трудности возможно только с точки зрения развития, она разрешается в диалектике. Исходное положение и начало доказательства должны быть исходным пунктом и началом логического, развития. О начале у нас уже был разговор, а теперь надо рассмотреть понятие исходного положения, именно понятие исходного пункта логического развития.