2020-06-29
66
9 февраля 1942 года
Кадровый отдел
Еврейского совета
От имени136
Хенрика Гольдшдмидта
(Януша Корчака), проживающего по адресу:
улица Сенна, 16 – Слиска, 9
Заявление
Доброжелатели требуют от меня, чтобы я написал завещание. Что сейчас и делаю в своей биографической справке, curriculum vitae, подавая заявление на вакансию воспитателя в интернате для сирот по адресу Дзельна, 39.
Мне шестьдесят четыре года. Экзамен на состояние здоровья в прошлом году сдал в тюрьме. Невзирая на мучительные условия пребывания там, я ни разу не обращался к врачу, ни разу не уклонялся от физзарядки, которой с ужасом избегали даже более молодые мои сотоварищи. (Волчий аппетит, сон праведника, недавно после десяти рюмок водки самостоятельно, быстрым маршем вернулся с улицы Рымарской на Сенну – поздним вечером. Ночью дважды просыпаюсь, выношу десять больших ведер.)
Курю, не пью, умственные способности на каждый день сносные.
Я мастер экономить силы: как Гарпагон, отслеживаю целевое использование каждой потраченной единицы энергии.
Считаю себя посвященным в области медицины, воспитания, евгеники, политики.
Благодаря опыту обладаю высокой способностью сосуществовать и сотрудничать даже с уголовными типами и врожденными кретинами. Это меня стараются обесценить самолюбивые и упрямые дураки, это они стараются дисквалифицировать меня, а не я их. Последнее испытание: год с лишним терпел я в своем интернате, Божьим попущением, начальницу и, наперекор собственному комфорту и покою, уговаривал ее остаться – она сама сбежала (мой принцип: лучше даже недостатки старых сотрудников, чем даже достоинства новых).
Я предвижу, что криминальные типы среди сотрудников на Дзельной добровольно покинут ненавистное учреждение, с которым их связывает только трусость и инертность.
Гимназию и университет я закончил в Варшаве137, образование дополнил в клиниках Берлина (год) и Парижа (полгода). Месячная поездка в Лондон138 позволила мне на месте понять суть волонтерской благотворительной работы (это большое достижение).
Моими наставниками в медицине были: профессор Пшевуский (анатомия и бактериология), Насонов (зоолог), Щербак (психиатрия) и педиатры Финкельштейн139, Багинский, Марфан, Ютинель (Берлин, Париж).
(Свободное время – посещение сиротских приютов, исправительных заведений, мест заключения так называемых трудных детей.)
Месяц в школе для отстающих в развитии, месяц в неврологической клинике Циена140.
Мои наставники в больнице на Слиской: ироничный нигилист Кораль, жизнерадостный Крамштык, серьезный Ганц, блестящий диагност Элиасберг141, кроме них – фельдшер хирургического отделения Слижевский и всегда готовая пожертвовать собой медсестра Лая.
Я надеюсь встретить несколько таких Лай-героинь в этой бойне детей (и похоронном бюро) на Дзельной, 39.
Больница показала мне, как достойно, зрело и мудро умеет умирать ребенок.
Понимание медицинской профессии углубили книги о статистике. Статистика дала мне дисциплины логического мышления и объективной оценки факта. Взвешивая и измеряя еженедельно детей в течение четверти века, я собрал бесценную коллекцию графиков – профилей роста детей школьного и подросткового возраста.
С еврейским ребенком впервые встретился, будучи сторожем в летнем лагере имени Маркевича в Михалувке142.
Работа в течение нескольких лет в бесплатной читальне143 подарила богатый материал наблюдений.
Ни к какой политической партии я никогда не принадлежал. Я был в близком контакте со многими политиками в конспирации.
Мои воспитатели в общественной работе: Налковский, Страшевич, Давид, Дыгасинский, Прус144, Аснык, Конопницкая, Юзеф Пилсудский.
Посвящением в мир насекомых и растений я обязан Метерлинку, в жизнь минералов – Раскину (Этика пыльцы)145.
Из писателей я больше всего обязан Чехову – гениальному диагносту и социальному клиницисту.
Дважды посетил Палестину и узнал ее «горькую красоту» («горькая красота Палестины» – Жаботинский146); я узнал динамику и технику жизни халуца, колонистов и мошава (Симхони, Гурари, Браверман)147.
Я узнал волшебный аппарат живого организма во второй раз – в работе адаптации к чужому климату: Маньчжурия, теперь вот Палестина.
Я изведал рецептуру войн и революций – принимал непосредственное участие в войне японской и европейской, в большевистской революции и гражданской войне (Киев), в польско-большевистской; сейчас, уже в качестве гражданского лица, внимательно читаю монтаж «тыла» и кулис. Если бы не это, я бы так и пребывал в отвращении и пренебрежении к гражданской жизни.
Места работы:
1. Семь лет с перерывами как единственный городской врач клиники на Слиской.
2. Более четверти века – в Доме сирот148.
3. Пятнадцать лет в «Нашем доме» – Прушков, Белянские Поля149.
4. Примерно полгода в приютах для украинских детей под Киевом.
5. Был экспертом в Окружном суде по делам детей150.
6. Был референтом немецких и французских журналов для Больничной кассы на протяжении четырех лет.
Войны:
1. Эвакуационные пункты в Харбине и Таолайчжоу.
2. Санитарный поезд (венерические больные революционизированной армии от Харбина до Хабаровска).
3. Младший ординатор дивизионного лазарета.
4. Инфекционная больница в Лодзи (эпидемия дизентерии).
5. Инфекционная больница на Каменке151.
Как гражданин и работник я послушен, но не кроток.
Наказания за свое непослушание я принимал спокойно (за то, что я выпустил из больницы незаконно интернированную семью неизвестного мне поручика, меня наградили брюшным тифом).
Я не честолюбив: мне предлагали написать воспоминания детских лет Маршала – я отказался, ведь я ни разу не видел его живьем, хотя с пани Олей я сотрудничал152.
Как организатор, я совсем не могу быть начальником. Мне очень мешали, и здесь, и во многих других случаях, близорукость и полное отсутствие зрительной памяти. Старческая дальнозоркость компенсировала первый недостаток, второй только усиливается. В этом есть и хорошая сторона: не узнавая людей, я сосредоточиваюсь на делах – без предубеждения, не затаивая обид.
Неотесанный мужлан, стало быть, легко выхожу из себя и действую импульсивно, но благодаря старательно выработанным в себе тормозам гожусь для работы в коллективе.
Испытательный срок я себе назначил четыре недели, начиная – из-за неотложных задач – со среды, самое позднее – с четверга153.
Прошу предоставить служебное жилье и двухразовое питание.
Никаких других условий не ставлю, наученный горьким и болезненным для меня опытом. Под жильем подразумеваю угол, питание – из общего котла, да и от этого могу отказаться.
Гольдшмидт
Корчак
