Реферат по православной педагогике

                                                       Акинина Светлана 3 курс

«ОСОБЕННОСТИ ПОДРАСТКОВОГО ВОЗРАСТА»

«Отрочествоот восьми до тринадцати лет»

Формирование педагогического идеала и осознание це­ли воспитания происходило под влиянием Православной Церкви на историческую судьбу русского народа, и считается, что монашеский идеал жизни и является основным воспитательным идеалом православной педагогики. Монашеский чин всегда на Руси приравнивался к ан­гельскому. Стремился русский человек в миру обрести ан­гельский чин, понимая, что не монашеский постриг рождает монаха, а образ жизни. Постриг- признание ангельского жития, признание свободы от власти мира земного над чело­веком, но это есть и обретение иной реальности духовного бытия. Монашеский идеал проявляется и в свободе от време­ни, ибо переход от земного к небесному бытию не опреде­ляется моментом умирания плоти, а есть результат совмест­ного Богочеловеческого творения вечной жизни, есть жизнь спасительная. Монашеский образ жизни можно назвать идеалом прак­тической православной педагогики, при этом теоретически цель воспитания осознавалась в процессе освоения грамот­ности и знакомства со Священным Писанием и творениями святых отцов. Педагогическая мысль на Руси нашла в Ветхом Завете сред­ства для практического удержания человека, особенно ребенка, от зла, которое неизбежно имеется в нас из-за первородного греха. Эти средства, пугающие своей сурово­стью, ставят остро проблему свободы и воспитания. В поучениях святителя Иоан­на Златоуста есть указание на цель воспитания: "Хочешь ли, чтобы сын твой был послушен? С детства воспитывай его в наказании и учении Господнем. Не думай, чтобы слу­шание Божественных писаний было для него делом излиш­ним. Там он услышит прежде всего: чти отца твоего и ма­терь твою- слова, направленные к твоей пользе. Не говори: "Слушание Писаний - дело монахов; ужели мне его сделать монахом? Нет надобности быть ему монахом". Что это в тебе за страх, боишься того, что преисполнено многих вы­год? Сделай его христианином"(6. 198). Цель, поставленная святителем Иоанном Златоустом как воспитательная, повторяется и в творениях русских святых. Святитель Феофан Затворник пишет: "Главная цель христианского воспитания, чтобы человек вследствие этого сказал в себе, что он христианин... возникши к самостоятельности, или к своеличному разумному учреждению жизни, он поставит для себя первым существенным делом- самостоятельно хранить и возгревать дух благочестия, в котором ходил прежде, по чужому руководству"(5. 46). Достижение поставленной цели- воспитание христиа­нина- не является чисто педагогической задачей и есть "частное раскрытие (в отношении детей и подростков) дела Церкви на земле"(1. 3).

Мы видим полноту соединения идеала и цели как уст­ремленности внешней жизни к монашеству и раскрытия внутренней жизни как жизни духовной, способной к изме­нению через благодатное осенение. Благодатное осенение человеческой души есть момент таинственного перехода от теоретического христианства к воцерковленной, оду­хотворенной православной жизни, переход от воспитания к душепопечению. Пробуждение духовной жизни, одухотворение души благодатию происходит в определенных условиях. Создание этих условий, а не поиск причин пробуждения и составляет содержание педагогической деятельности. Православная педагогика сводится лишь к рели­гиозному воспитанию и обучению, а влияние православия обнаруживается прежде всего в образе жизни и проявлениях мысли.

Особенностью неправославного мышления является стремление расчленить мир и человека и рассматривать такую ненормальность как реальность, которой присущи борьба и противоречия. Поиск противоречий и путей их разрешения и есть западная постановка вопроса. Идеализа­ция противоречий довела неправославное мышление до бе­зумия, признав противоречия "движущей силой" развития. Противоречия находят везде: между религией и нау­кой, плотью и душою, верой и знанием, мыслью и духом и так далее и тому подобное. Мышление, основанное на по­иске противоречий, чаще всего выдуманных и реально не существующих, ужасает нецерковного человека масштабами "борьбы в мире" и расколотостью бытия. Эта "болезнь" по­разила и педагогику. Рассматривая практику православного воспитания, нецерковные педагоги видят в ней только ана­хронизм, авторитаризм, подавление личности и лишение ребенка свободы. Вне развития свободы воспитание превращается в дрессировку. Развивая свободу, мы углубляем право выбо­ра, в том числе и возможность ухода в сторону зла. Учиты­вая склонность искаженной человеческой природы ко греху, в реальной жизни очень трудно отстоять добро и легко под­даться искушениям. Поэтому человек переживает свободу как бремя, которое больше смущает и тяготит, чем радует. Если свобода не связана с устремленностью к Божествен­ному бытию, разговоры о свободе есть только рассуждения, не имеющие отношения к реальной жизни.

Православное педагогическое мышление основано на отказе от поиска противоречий. Это есть не отвлеченное мышление человека, ищущего истину, а практическое осмыс­ление жизни по законам истины. Решать возникающие проблемы и преодолевать препятствия возможно только в реальной жизни, в этой жизни и обретается православное педагогиче­ское мышление. Свидетельствовать Истину может научить только тот, кто сам избрал путь спасения.

Важнейшим условием достижения человеком богоподобия как изначальной задачи человеческого бытия является воссоздание всего строя жизни на началах духовной свободы. Оценка лю­бых проявлений личности возможна, если предполагается свобода нравственного самоопределе­ния человека. "Свобода,- пишет архимандрит Платон (Игумнов),- это способность личности к творческому становлению в границах тех возможностей, которые опреде­лены Богом. С точки зрения своего метафизического содер­жания, свобода является неоценимым даром Божией благо­сти, мудрости и любви, данным человеку в его владение. Бог дает человеку свободу в его собственность как некий источник, владея которым человек способен творчески себя раскрыть, проявить и осуществить. Хотя все в мире подчи­нено закону необходимости, человек благодаря свободе не подчинен ему окончательно. Он виновник своего станов­ления, так как обладает свободой. В его власти изменять и направлять процесс своего формирования и развития. Он сам является причиной своего состояния. Пользуясь даром свободы, человек сообщает смысл процессу своего станов­ления, предпочитая тот или иной закон существования... Свобода- самая глубокая нравственная основа личности, ее исключительная привилегия и неотъемлемый дар"(9. 106).

Человек причастен двум мирам- материальному и ду­ховному. Духовно-нравственное самоопределение человека как личности предполагает переход от мира материального к миру духовному, от мира реального к миру идеальному, от мира чувственного к миру сверхчувственному. Реальный мир- чувственно воспринимаемый, очевидный, присутст­вующий как данность, но в то же время в биографических рамках каждой отдельной личности- это мир уходящий. Идеальный мир- умопостигаемый, воспринимаемый как заданность и в то же время ожидаемый и грядущий. Смысл свободы заключается в возможности нравственной ориен­тации по отношению к реальному и идеальному мирам- в том, что нравственная ориентация человека в каждый отдельный момент временной жизни и в последний завер­шающий ее момент определяет его судьбу в вечности. (9. 107)

Материальный мир сам по себе не является злом, но он таит в себе соблазн, ведущий ко злу. Проявление зла в человеке связано с инертностью человеческого существова­ния, поэтому задача восстановления человеческой личности предполагает преодоление инертности и достижения нравственного совершенства. Ориентация человека на реальный, чувственный мир имеет тенденцию к застою и падению. Ориентация личности на идеальное самоопределение как стремление к полноте самореализации в Боге открывает путь для полной и совершенной свободы, ибо "где Дух Гос­подень, там свобода"(2 Кор.3, 17).

Стремление человека к нравственному самоопределе­нию означает выбор одного из двух возможных путей: либо погружение в стихию страстей, беспечности и безответст­венности, порабощающих, опустошающих, томящих и раз­рушающих личность, либо обращение к вере во Христа, преображающей и обновляющей человека, дающей оправда­ние и смысл процессу его свободного формирования. Любая ошибка в нравственном выборе, осуществляемом на протя­жении всей человеческой жизни, ведет к утрате духовной свободы. При этом ошибка в выборе должна пониматься в собственном смысле как грех, а утрата духовной свободы должна расцениваться как его следствие.(9. 123-125)

Слово "грех" в его библейском смысле означает ошибку, заблуждение, падение и отклонение от истинной цели. В своем конкретном содержании грех- это нечестность, неблаго­дарность, неисполненный долг, не­верность, распущенность, невоздержанность и вообще вся­кая нечистота, нечестие и несправедливость. Грех состоит в отступлении как от естественных, так и от религиозных норм жизни. Церковь в жизни мира является видимым воплощени­ем победы Христа над грехом. В судьбе каждого человека с момента святого крещения и таинственного приобщения к Церкви начинается процесс преодоления греха и исключе­ния его из личной жизни. Начало преодоления греха и об­ретения человеком спасительного духовного опыта проис­ходит в таинстве покаяния, когда кающийся при видимом изъявлении прощения от священника невидимо разреша­ется от грехов Самим Иисусом Христом. В исповеди чело­век исправляет свою жизнь. Исповедь- это не только назы­вание греха, не просто признание, а желание жить без этого греха. Подготовка к исповеди- это подготовка к исправлению жизни. Покаяние- грань, лежащая между пленом греха и свободой. Человек становится свободным от своего бесцельного, беспутного и бессмысленного прошлого лишь тогда, когда это прошлое остается за порогом покаяния. Покаяние совершается под воздействием свободной воли, определяющей обращение личности к Божественной благо­дати. Благодать переплавляет естество души из ветхого со­стояния в новое, происходит процесс формирования нового миросозерцания и вместе с ним всего нравственного строя жизни. Смысл нравственного самоопределения человека за­ключается в свободном преодолении греха и в обращении к добродетели. Поскольку обыкновенно человек постоянно находится во власти страстей, эпизодическое раскаяние в совершенных грехах еще не является вполне адекватным понятию покаяния. Человек должен стремиться сбросить с себя ненавистный и чуждый его природе грех и непре­рывно обращать силы своего ума к Богу, чтобы его покая­ние стало новым самоопределением в свободе и увенчалось торжеством благодати в личной жизни. Свобода имеет своим условием победу над омраченным и страстным естеством и постоянное обновление ума в благодати и истине. Потеря благодатной жизни всегда означает потерю духовной сво­боды. Наоборот, возрастание в благодати ведет к росту ду­ховной свободы. Человек становится полностью свободным только тогда, когда находится в благодати Святого Духа. (9. 150-152)

Понимание личности, принимая во внимание факт единства, но не тождества личности и индивида, мы можем посмотреть в "психологическом измерении", в социальной жизни индивида пространствах.

Первое измерение - индивид выступает в своей нетож­дественности другим и через эту непохожесть выявляет се­бя как личность.

Второе измерение - личность проявляется в деятельности и общении нескольких индивидов.

Третье измерение - представление, которое складывается об индивиде у других людей (его "инобытие" в них), пони­маемое как личность этого человека, как его персонализация.

"Инобытие" индивида в других людях– это не статистический отпечаток. Речь идет об активном процессе, о своего рода "продолжении себя в другом". Здесь отмечается важнейшая психо­логическая особенность личности- стремление обрести имеющую свою динамику вторую жизнь в других людях, производить в них долговечные измене­ния. "Безличность"- характеристика индивида, чье присут­ствие или отсутствие ничего не меняет в жизни других лю­дей, не преобразует их поведение. Следует отметить, что в данном подходе допускаются не только полезные изменения, которые производит личность в других, но и вредоносные. Нетождественность личности и индивида теоретически допускает возможность наличия индивида, не осуществив­шего себя как личность.

Четвертое измерение рассмотрение личности в духовном пространстве, духовного измерения. И. А. Ильин: "Человек призван овладевать своей душой и ее слабостями, освобождать себя из состояния ду­ховной слепоты и творчески слагать свою новую судьбу перед лицом Божиим"(13. 383). Это есть творческая жизнь души, не просто душевное, но душевно-духовное делание. Духовность человека не совпадает с сознанием, не исчерпывается мыслью, не ограничивается сферою слов и высказываний. Соз­нание есть не первая и не важнейшая ступень жизни, а вто­ричная, позднейшая и подчиненная. Духовность глубже всего этого, могущественнее, богаче, значительнее и священнее. Духовный человек научается преклоняться пе­ред Богом, чтить самого себя, видеть и ценить духовность во всех людях и желать творческого раскрытия и осуществ­ления духовной жизни на земле.(13. 399-400) В православном понимании личности в тайне Пресвятой Троицы. Тайна личности заключена не в свойствах индивидуаль­ной природы, а в способности "возвы­шаться над собой, быть по ту сторону самой себя- по ту сторону всякого фактического своего состояния и даже сво­ей фактической общей природы"(10. 409). Более того: без различения личностей не могло бы осуще­ствиться единство природы- оно было бы подменено единством внешним, абстрактным, административным, которому слепо подчинялись бы члены своего коллектива; но, с дру­гой стороны, вне единства природы не было бы места для личного многообразия, для расцвета личностей, которые превратились бы в свою противоположность- во взаимно угнетающих друг друга, ограниченных индивидуумов. Нет единства природы без разделения лиц, нет полного расцвета личности вне единства природы"(6. 158-159). Духовное возрастание личности имеет свои нижние и верхние границы, точнее сказать, противоположные состоя­ния бытия. Священник Павел Флоренский характеризует эти состояния словами "личина" и "лик". Лик, сам по себе, как созерцаемый, есть свидетельство Первообразу; и преобразившие свое лицо в лик возвещают тайны мира не­видимого без слов, самим своим видом...Всякая личность, всякое духовное существо есть некая исконная тайна, некое чудо, превосходящее все наши поня­тия, личность не может быть объектом научного изучения в той же полноте и объеме, как предметы внешнего мира. Она всегда остается непости­жимой в своей конечной глубинной сущности. В недоступно-сокровенной жизни и в своем проявлении личность все­гда пребывает оригинальной, своеобразной, неповторимой и потому единственной во всем мире духовной структурой, не сводимой ни к какой другой бытийной реальности"(2. 17).