Переделанная Глава 11 24 страница

- А чем же лучше Денис? Он разве не притворщик?!

- Да но…. Всё его враньё «шито белыми нитками». Мне иногда казалось, что в его душе боролись две противоположенные личности. Одна – образцово-показательная, примерный отец и семьянин, прочные моральные устои, трудоголизм (ДА! И ещё раз Да! В определённых рамках), а другая – кобелиная натура, лень и обломовщина. Он не умеет реализовывать свои мечты. Меня вот что поразило, когда руку его смотрела, с трудом себя нашла. Долго боялась, через год отношений только посмотрела. Чуть дурно не стало. Там столько женщин!!!!!!!!!! И он всех любит! Всех до одной! На самом деле любит! Всех таких разных. Но есть четыре особенные и я там была, среди них.

- Если ты знала всё заранее, разве не могла изменить своей судьбы?

- Судьбу можно менять только в определённом «коридоре», общий жизненный путь неизменен. Те люди, которые предназначены тебе судьбой будут в ней, хочешь ты этого или нет. Карма. Ты можешь исключить «случайные» связи, я бы к таким разного рода «перепихи» отнесла, но ты не можешь исключить «учителей». Вы должны отработать незавершённые ситуации в прошлых перевоплощениях.

- Я думал ты верующая? При чём тут перевоплощения?

- Отойдём от догматов церкви. Они верны, но предназначены для широкого круга лиц. Догмат должен быть понятен любому простому, не далёкому человеку. А есть, например, апокрифы.. Я поняла это из того, что мне бабушка на 40 день после смерти показала, про одежды многие, суть времена и народы и поняла это из «своих снов».

- Ты про что? Запутала меня совсем.

- Лет с тринадцати мне снились сны про рыжеволосую девушку. Вся её жизнь от рождения и до старости. И этой девушкой была я. Слушай:

«Родилась я в Италии на о. Сицилия в многодетной семье. Первый ребёнок и дочь, к неудовольствию отца. Но красива! Боже как красива!!! Я таких даже сейчас никогда не видела! Высокая, «ноги от ушей» что называется, рыжая как пламя. Такой цвет не приторный, а именно как пламя и вьются волнами, струятся по плечам, длинные. В веснушках вся и обалденные, огромные зелёные глаза. Детей было много, около двенадцати. Отец работал постоянно, мать вся в хозяйстве, прям рабочие такие. Первая красавица на Сицилии, так говорили мне в след. Конечно всем мужчинам нравилась. Приглядел меня богатый помещик, старше сильно, больше чем на двадцать лет. Отец продал меня не задумываясь! Даже не спросил! Такая обила была у меня на родителей!! Такая горькая обида! За маленького, пузатого, лысого старика!!! Сразу семья моя поправила своё материальное положение.

Свадьбу плохо помню. Обиделась на родителей, я даже их не навещала. Запомнилось только как горько и плохо мне. Душили слёзы всё время. Муж оказался человеком добрым. Мне было позволено всё! Баловал! И при этом супружескими обязанностями не отягощал, что было мне очень по душе. Жила в роскоши. Перед глазами картина, дом со ставнями на окнах, стёкл нет, белые шторы, кованная кровать, мебель из дерева красивая очень. Платья у меня красивые такие, лёгкие, ведь там жарко. Открываешь утром ставни и смотришь на залитые солнцем пшеничные поля, вдалеке мчится всадник. Судя по мебели конец 19 начало 20 века.

Я взрослела. Хотелось любви. Муж не устраивал, ни в постели ни как друг. Разница в возрасте и поговорить не о чем, к тому же он всё время в разъездах, занят. А мне внимания хотелось. Стала «гулять» от него. Господи прости, когда смотрела на себя со стороны так и говорила «шлюха». С кем только и как только. Их было много и казалось не было им ни конца и края, сердцем ни к одному не привязывалась. Муж же был слеп и ничего не замечал или не хотел замечать.

И вот появился ОН! Мне тогда было около двадцати пяти лет от роду. Приехал родной брат мужа, значительно моложе. Высокий, волосы как смола, «поджарый» такой, с рельефной мускулатурой, щетина на лице и огромные серые глаза. Он в костюме приехал красивом и шляпа «котелок» на нём была, щёголь такой. Приставать стал сразу, как только муж скрылся из виду. Мы друг друга «срисовали» с первого взгляда.

Я завязала со всеми мужиками, теперь у меня был только он. До ходила до «ужаса», запомнилась мне одна сцена. Семейный ужин, все за столом, я вызвалась помыть посуду, он вроде как мне помогает и мы прямо на кухне, в десяти метрах от сидящего в столовой мужа и всей семьи «любили» друг друга. Я даже помню всю остроту ощущений. Он смотрел прямо в глаза.

Мы тайно с ним встречались около двух лет, так не могло продолжаться долго. О нас судачили на каждом углу, эти жесты и эти взгляды невозможно было скрыть. Не замечал только муж. Парень искал выход из ситуации, предлагал бежать в Рим или Венецию, он инженер, сказал, что проживём и без денег брата. Я тянула с ответом, меня всё устраивало, я не хотела ничего терять, ни денег мужа, ни ласк любовника. Тогда любовник сам всё сделал.

Он подкинул мужу записку с разоблачением меня, якобы от анонимного доброжелателя. Всё было как в страшном кино. Открытое окно. Дуновение ветра, колышутся белоснежные шторы, мы нагие на кованой кровати с белоснежным бельём, мои волосы на простынях разметались волнами, стены в комнате тоже белые. Врывается муж, он плачет, на нём костюм светлый как ситцевый что ли, в пыли весь и потный. Он что-то кричит, вытирает платком лицо и лоб, лысину свою. А потом.. потом он достаёт «наган». В начале он стреляет в брата и белые простыни окрашиваются в алый цвет, в груди любовника зияют две дыры. Он умер мгновенно. Открытые глаза смотрят в потолок. Я рыдаю и кричу: «Нет! Только не умирай! Нет!!!». Пытаюсь воскресить любовника. Муж видя, что тот мне нужнее, вставляет себе в горло пистолет и стреляет. Его мозги разлетелись по белой стене окрасив ей красный оттенок. Господи, я даже помню куски его мозга, которые видела. Такой стресс сильный! Весь ужас был в том, что я плакала больше над телом любовника, нежели мужа. Мне тогда было страшно от осознания этого».

Проснулась тогда, вся в слезах, в поту. Плакала до самого утра. Маме рассказываю, она мне не верит, говорит фантазёрка. А сны продолжались..

«После всего помню похороны братьев. Как-то удалось замять всё, представили всё якобы муж «тронулся умом», про то, что мы были в постели никто, не узнал. Их рядом похоронили, там много камней на могилах. Я стала богатой наследницей. Жить там не хотела, родители мне стали чужими людьми. Ничто и никто меня там не держало. Я всё продала и уехала жить в Париж. До конца моих дней у меня более не было мужчин. Стала образцовой парижанкой. Вела тихую и ничем не приметную жизнь. Любила этот город и ненавидела Италию и Сицилию. Организовала фонд помощи женщинам попавшим в трудную ситуацию, помогала «сбежавшим любовникам». Меня многие знали и были благодарны. Прожила довольно долга, по идее должна была пережить и фашистскую оккупацию, но я её толком не помню, возможно потому что в Европе немцы «не зверствовали», всё было более или менее мирно захвачено. Похоронена на одном из Парижских кладбищ».

- Это всё?

- Нет. – Катя засмеялась. – Сны про меня «другую» прекратились лет в семнадцать. Я стала спать спокойно. Позже, в институте моя подруга Машка ездила в Париж, привезла фотки, схему города. Вадим, я знала там каждую улицу и каждый закоулок, хотя там не была. Машке рассказала эту историю она была в шоке. Особенно она была удивлена когда я казалось знала, что находится «за углом» в историческом Париже!

- А при чём тут Денис?

- Я Сашке как-то рассказала, когда мы говорили про реинкарнацию и карму. Ему это не о чём не говорило. А вот Денис… Прошло уже много времени после нашего знакомства, мы уже были вместе, смотрели фильм про Италию и он мне начал рассказывать про свои сны… Он видел эти места во сне! Ииииии…. Он помнит рыжую девушку!!! Описывал её и это была я!!! И эти поля, и ставни и простыни!!! Всё совпало! Он сказал, что «жену гражданскую» выбрал из-за цвета волос, но вот только глаза у неё серые, а не зелёные и волосы не такого оттенка как у той девушки и не вьются! Я говорит, ищу её!!! Ищу, не нахожу и от того изменяю.

- Так в чём же дело?! Вы же встретились!

- Да, но, когда я сказала ему об этом, он меня не узнал. Я узнала, хоть он и в другом обличии, а он нет.. Он искал рыжую. И та с км жил по характеру то другая совсем, а я ему по характеру нравилась а вот волос.. волос не тот. Поэтому мы него и «задвоились». Как бы то ни было мы остались вместе. Я то его узнала, такое облегчение! Даже эмоции, всё совпадало. А потом, я поняла зачем мы «встретились». Мы с ним поменялись местами. Видимо я наотрез отказалась быть «первой красавицей», в этой жизни прямая ей противоположность и внешне в первую очередь, даже ростом ниже. В этот раз я его «уводила», ощутила вею его боль и желание изменить ситуацию. В этот раз никто ни кого не убил, мы остались вместе, но я была этому не рада…

- Почему?

- И в этой, и в той жизни — это всегда ОН. И он и там и тут был «папенькиным» сынком, он бы не смог на «прокормить». Мы бы и там расстались не будь убийства. Совместный быт нам бы испортил всю «романтику», как тут испортил её. Я правильно сделал, что не решилась с ним бежать. Нам стоило расстаться. Стоило вообще не начинать ничего. Он не моя судьба. Ни там ни здесь. Я отработала карму, он меня больше не держит.

- А Денис? Он с тобой согласен?

- Не знаю… Он ищет рыжую девушку. Ту самую из снов про Италию. Все остальные её тени. – Катя засмеялась. – Он останется один, потому что никогда тут её не найдёт, она в том времени осталась. Она должна была любить мужа, ведь он ей очень любил, а она этого не ценила.

- И ты по этому ни о чём не жалеешь?

- Да… И ещё, мне было с ним хорошо, даже очень, почему я должна об этом жалеть?!

- А его измены?

- Ну не я же изменяла. Пусть это останется на его совести, это его «карма», он её сам отработает.

- А ты?

- А что я?! У меня всё хорошо!!!!

 

Лето. Жара. В воздухе парит. Высоко в горах раскинулось алое море цветов. В лучах полуденного палящего солнца, развевая на ветру длинные каштановые, чуть с рыжа крупные кудри бежит по этому морю девочка в белом платье. Изредка из травы видны её разбитые коленки и маленькие белые сандалии. Загар ровным слоем лёг на её некогда белую кожу контрастно оттеняя белый цвет платья и сандалий. Скоро платье перестанет быть белым, потому что она несётся с такой скоростью, что поднимает клубы пыли позади себя. Вместе с ней бежит немецкая овчарка, по кличке Тарзан.

Она бежит и смеётся, иногда падает, поднимается и снова бежит, и смеётся, а Тарзан заливается каждый раз заливистым лаем на её смех и их голоса эхом разлетаются по ущельям гор.

- Ээээээ-эййййййййййййй!!!

- Ав-ав-авввввввввввввв!!!

- Ха-ха-ха-ха-хааааааааа!!!!!

- Ав-ав-ав-ав-аввввввввввввввв!!!

Эта девочка Катя. И пока что она счастлива и ничто не печалит её кроме злосчастных разбитых коленок, которые не успевают заживать.

На бегу Катя срывает алые маковые цветки, их тысячи их миллионы и никому они не нужны кроме неё. А она рвала из для бабушки и для мамы, дарила солдатам, расквартированным в военной части где, работал её дет, рядом с пригородным посёлком. Скоро они уедут в страну со странным названием Афганистан, а она должна обязательно каждому подарить такой цветок и поцеловать на прощание. Солдаты – её друзья, они приносили ей гильзы с учебных стрельб, они потом с братом из них делали солдатиков. А иногда, когда дед не видел и не знал, они с братом пробирались через несколько рядов колючей проволоки и бежали на смотровую вышку, где солдаты позволяли им вместе с собой нести дежурство. На обратном пути, следуя через учебное минное поле они не редко прихватывали с собой «в заначку» учебные мины.

Этот мак не был никому нужен, сам сеялся, сам рос. Из семян бабушка пекла для Кати булочки с маком. Пройдёт всего год или два и те самые солдаты, вернувшись из Афганистана, будут срезать созревшие соцветия чтобы сделать некую гадость, которую они будут употреблять внутрь. В начале они будут это потреблять сами, потом научат других, скоро люди начнут превращаться в зверей.

Они бежали уже по поселковой дороге, пёс не отступал от неё ни на шаг. Бывало на неё нападали коровы или козы, другие собаки, люди пытались завести разговор, Тразан не подпускал к ней никого. Звериным оскалом встречал чужаков, рычал, слюна капала с его белоснежных клыков от злости. А с Катей он был добрым. Так был воспитан, да и выросли они вместе, родились почти в один день.

Отцов отчим был сто процентным арийцем, родом из Восточной Германии, с титулом барона. Звали его Рудольф Гейне, а Катя звала его дед Роман. Сроду не знала, что он немец. Всегда не любил их, фашистами называл, на дух не переносил, стыдился видимо и на то были свои причины. Во время Великой отечественной войны Рудольф был восьмилетним мальчиком, самым младшим из четверых детей барона Гейне. Старшая сестра Хельга знала несколько языков, в том числе и русский. Отец Рудольфа погиб в первый год войны. Воевать не хотел, но с СС сильно не поспоришь. Вскоре от чахотки умерла и мать. Младших ребятишек как-то надо было кормить. Служащим в СС был положен хороший паёк и Хельга пошла туда служить.

Она работала в концлагере, в котором сжигали людей, русских и евреев. Евреям хотя бы объясняли за что их сжигали, русские не достойны были даже и этого. Хельга работала кинологом, это она в чёрно-белых фильмах стоит за колючей проволокой с лающей на заключенных немецкой овчаркой. Она участвовала в массовом убийстве сотен тысяч человек, как робот. И приносила домой свой паёк, заработанный на гибели других людей, чтобы прокормить своих братьев и сестёр. Рудольф не мог есть этот хлеб, косок в горло не лез, он плакал и проклинал свою сестру. Плакал и ел, потому что очень хотелось кушать. Недоедание и стресс сделали своё дело, он заработал вначале гастрит, а потом и язву желудка.

Когда советские войска стремительно продвигались к Берлину, Рудольф сбежал из дома и оказался в расположении частей маршала Константина Рокоссовского. Немцы упорно сопротивлялись на подступах к городку в котором жили Гейне, советские же солдаты местность знали плохо, наступление захлебнулось. Ненавидя всей душой Гитлера и те мерзостные убийства, что выдумал этот безумец, мальчик не раздумывая выдал Командиру Рокоссовскому расположение немецких частей в городке. Фашисты пали за одну ночь. В награду Рудольф был награждён именным пистолетом с гравировкой, конём «в яблоко» и принят в ряды вооружённых сил СССР в звании сына-полка. Рудольф не рассказал маршалу кто он, представился сиротой. Потом конечно выяснилось всё и его вместе с сестрой выслали в южные регионы СССР в ссылку на двадцать пять лет, за сотрудничество с фашистским режимом.

Однако, благодаря своему подвигу мальчик так и остался сыном-полка, и служба в рядах советской армии стала его смыслом жизни. Женился он на такой же ссыльной немке, впрочем, брак довольно скоро распался. Через несколько лет, в поселковом магазине вблизи своей военной части он познакомился с Катиной бабушкой, которая была в нём заведующей.

Соответственно недостатка в сладостях, одежде и прочих гастрономических удовольствиях «застойного времени» Катя не испытывала. Любое её слово или желание – ЗАКОН. Дед Роман выполнял все её прихоти.

Катя добежала наконец до ворот и с разбегу влетела на крыльцо.

- Дед, пить! Быстро!!!

- О! Водохлюп тринадцатый прилетел! А я пепси-колы привёз… Не хочешь меня в щёчку поцелвоать?!

Дед смешно пошевелил длинными седыми усами.

- Дед! Конечно пепси давай! Сколько можно, одну? Две бутылки?

- Я три ящика купил!!!

- Три ящика?! – у Кати округлились глаза.

- Ага. – дед пригладил правой рукой усы и заговорщицки подмигнул.

- Да я за три ящика, что хочешь сделаю!!!

- Точно?!

- Точно!

- Обещаешь?!

- Обещаю!!!!!!

Дед на мгновение задумался.

- Во-первых, будем тебе стукать по груди досточкой, это чтоб грудь больше выросла. Во-вторых, ты не будешь гонять с пацанами по улице как сумасшедшая на своём велике, а то я сломаю его к чёртовой матери, и носится как угорелая с пистолетами на перевес. Будешь в платьишках ходить.

- Велик?!!! Пистолеты?! – Катя разочарованно охнула.

- Дааааааааа!

- Дед, я так не играю! Давай договариваться.

- Уговор итак понятен! На кону пепси-кола.

- Я не могу даже ради пепси-колы отказаться от пистолетов и велика.

- Но ты же девочка!

Катя скептически посмотрела на деда, подозрительно прищурив глаза. Она хотела быть мальчиком, потому что с ними весело. Странные игры с куклами и в больничку казались ей скучными и навевали тоску. Она чувствовала себя чужой в этом мире. То ли дело с мальчишками! Где они только не бывали, прыгали по гаражам, лазили по ущельям, ловили в болоте лягушек и оперировали их и много чего другого.

- Дед, два ящика пепси, и я согласна хлопать досточкой грудь, но только не велик и пистолеты.

На крыльцо вышла бабушка.

- Рудольф, отстань от ребёнка. Она не выпьет три ящика. Пусть бегает со своими пистолетами, а за досточку от Татьяны тебе попадёт ещё.

- Не лезь женщина! Твоё место на кухне! – он повернул её и хлопнув по пятой точке отправил на кухню.

- У мен ещё семечки есть!

- Семечки говоришь?!

- Дааааа!

- Я не продаюсь! Пей сам свою пепси-колу! – Катя надула губы и отвернулась от него.

Он тронул её за плечо.

- Кать… А Кать.. Ну ты чего обиделась?!

- Мне пистолеты дороже!

- Ты меня не любишь?!

- Люблю. – она немного захныкала.

- Ну чего ты не хочешь, как все девочки играть с куклами и носить платьишки? Посмотри какая ты хорошенькая сегодня! Всегда бы платьишки надевала!

- Я упала в лужу, бабушка шорты постирала. Больше не чего было одеть.

Она уже рыдала во всю, дед взял её на руки и прижал к своему плечу. Слёзы жгли его солдатскую зелёную рубашку.

- Ну не люблю я платья и кукол! Тебя люблю, а платья эти мерзкие не люблю!!!

- Ладно… Пошли пепси-колу пить.

Она сглотнула рыдания, поправила прилипшие к щекам влажные от слёз волосы и недоверчиво посмотрела в серые глаза деда Романа.

- А ты не обманешь?!

- Нет… Но всё же грудь мы с тобой вырастим, будем её регулярно стукать досточкой.

Катя задумалась.

- И три ящика пепси-колы!

У деда взлетели брови.

- А ты всё это выпьешь?!

- Дааа! И семечек ещё!

Дед разгладил усы.

- Пошли! Но если не выпьешь, будешь носит платьишки!

- Дед, я выпью! – уверенно сказала Катя.

Он занёс её на кухню, посадил за стол. Принёс из кладовки ровно три ящика по двадцать бутылок в каждом пепси-колы. Открывалкой открыл первую бутылку и поставил перед ней.

- Пей!!!

Бабушка стояла рядом у плиты, варила галушки, молчала, но сопровождала все действия деда взглядом.

- Рудольф, ну что ты в самом деле?! Не издевайся над ребёнком, не выпьет она столько! Не балуй!

- Молчать я сказал!!!

Катя «приклеилась» к горлышку и в мгновение ока опустошила стеклянную ёмкость. Допив последние капли, она смачно покряхтела.

- Давай дет ещё! И про семечки не забудь.

Дед ухмыльнулся, пригладил усы и открыл вторую бутылку.

- Не забуду, не забуду… На! Пей на здоровье! Пошёл за семечками…

- Дед, ребёнку плохо же станет… - крикнула ему в догонку бабушка пока Катя булькала газировку из бутылки.

- Не станет ребёнку плохо! Ребёнку будет очень хорошо! Ничего ты не понимаешь бабушка!!! – перебила её Катя.

- Ну конечно, где уж мне то уж понять то? Старой?! – упёрлась руками в бока бабуля недовольно посматривая на внучку.

Дед принёс целых мешок семечек подсолнуха, высыпал несколько горстей на стол, сел напротив Кати и открывал ей поочерёдно бутылки пепси-колы.

 

Они сидели друг напротив друга, Катя пила «пепси» одна бутылка за другой и щёлкала семечки. На пятой бутылке Катя громко икнула:

- Мне надо в туалет.

- Не мудрено!

Катя спрыгнула со стула и обувала сандалии.

- Может хватит?

Она обернулась и погрозила деду указательным пальцем.

- Дед, ну что ты как маленький в самом деле?! Три ящика «пепси»! Ещё всё впереди!

- Ты всё собралась выпить?!

Он удивлённо смотрел на неё, а Катя в ответ развела руки в стороны и пожала плечами.

- Ну конечно! Уговор дороже денег! А ты что это, сомневаешься во мне что ли?! – она упёрла руки в бока и подозрительно прищурилась.

Дед прижал руки к груди и стал отпираться:

- Что ты.. что ты и не думал даже!

Пока Катя делал вояж в туалет, бабушка решила призвать деда к разуму.

- Рудольф, прекрати сейчас же! Она же лопнет! Люди не могут выпить столько жидкости!

- Ай, не лопнет, что с нею станется?!

Бабушка вздохнула и покачала головой.

- Ведь всю ночь писаться будет!

- Я прослежу. Не будет.

Вбежала Катя снимая на лету сандалики.

- Я готова! Продолжим! Следующая бутылка!

Прошло около часа, уже был начат второй ящик газировки, на столе друг напротив друга наспаны были две огромные кучи шелухи от семечек. Они щелкали и смеялись, смеялись и щёлкали. Прибежал брат.

 - Ни чё се!!!! Это всё ей что ли?! А не жирно?! Дед ты обалдел что ли?! Так не честно! Всегда всё ей! Ненавижу её! Халявшица!

И не спрашивая никакого разрешения он схватил из Катиной гора пригоршню семечек, демонстративно перед её лицом их щёлкая.

- Это моё!!!

- Да ну.. Зачем тебе мешок?!

- Это моё!!!!!! Не тронь я сказала!!!!

- Ха-ха-ха, ну попробуй победи меня, милюзга!!! – он притворно зловеще засмеялся.

Брат направился к ящику с «пепси» и уже нагнулся чтобы взять бутылку, но тут встрял дед.

- Вов, а кто тебе разрешал?!

Брат замер, удручённо повернулся лицом к деду, промолчав на его вопрос.

- Я спросил КТО тебе разрешал брать её семечки и её газировку?!

- Ну это ведь не она купила. Ты купил. Это не её!

- Правильно, купил я, но я всё отдал ей?!!!

- Десять килограммов семечек и два ящика «пепси» пятилетней девочке?!

- Три ящика «пепси»… И да это ВСЁ теперь её!

Они молча сверлили друг друга глазами.

- А я всё равно возьму!!! – стащил с Катиной стороны ещё одну пригоршню семечек и выбежал на улицу.

Дед крикнул ему в догонку:

- Ещё раз украдешь то, что принадлежит ей, я тебя накажу!

Откуда-то издалека смеясь Вова ему ответил:

- Сначала попробуй догони!

Катя недовольно надула губки.

- Не переживай. Мы его накажем!

- Как? Он убежал.

- Ну он же вернётся. – дед ей подмигнул и достал молоток для мяса.

Он вернулся к началу третьего ящика «пепси». Катя с дедом Рудольфом по-прежнему сидели друг напротив друга и щелкали семечки. Бабушка не вмешивалась, готовила и искоса наблюдала за происходящим. Вова хихикал и боязливо поглядывая на деда готовился загрести руками очередную порцию семечек. Дед показал на молоток.

- Догнать то я не догоню, но достану. Не боишься?

- Нет. Ты не посмеешь.

Всё произошло мгновенно. Вова захватил ладонью горсть семечек и не успел убрать руку как по пальцам ему попало молотком. Он истошно закричал.

- Аааааааааааааааааааааааааааааааааааааааа! Я же думал ты пошутил?! – с его глаз полились слёзы.

- Рудольффффффффффф!!!! – вскрикнула бабушка.

- Я тебя предупредил!

- Но так же нельзя! Нельзя бить по рукам! Это не честно!

- Это честно. Всё это принадлежит ей. Ты взял чужое. Разрешение тебе никто не давал.

Бабушка увела Вовку в комнату, они там перебинтовывали пальцы. Рука припухла, ноготь среднего пальца посинел. Когда бабушка вернулась она была очень зла, но всё же боялась перечить деду.

- Рудольф, нельзя же так. Ты силу то рассчитывай, он же маленький! Татьяна приедет, что ей скажем?!

- Нормально! Ничего страшного не будет, я не сильно. Зато он теперь будет знать, что чужое трогать нельзя, даже если это ей дали другие. Он её постоянно обижает, она маленькая и ответит ему не может. На всякую силу всегда найдётся другая сила, превосходящая агрессию.

Катя забыла тогда даже про «пепси», никто и никогда так не защищал её. Они действительно лупили с братом друг друга что есть силы, но почему-то всегда попадало больше ей. Все считали, что она маленькая сказочница и верили более старшему, разумному ребёнку. Поэтому она тогда часто плакала, ему всё сходило с рук, а объяснить, как оно было на самом деле она не могла. Дед был первый, кто поверил ей безоговорочно. Она его безумно любила, так сильно, как мало кого в жизни до и после него. Ради деда Романа Катя одевала эти триклятые платишки, разрешала стучать досточкой по груди, ну чтоб как он говорил: «грудь выросла большая и красивая, это ведь очень важно для женщины», а он ей в ответ разрешал абсолютно всё...

Она выпила все три ящика пепси и нащёлкалась семечек так, что болел язык. Несмотря на то, что она пять раз сбегала в туалет, дед всю ночь не спал, щупал её на предмет «мокрых трусиков». Она спала на огромной кровати между бабушкой и дедушкой.

- Рудольф, ну вот сначала напоил её, потом всю ночь не спишь и мне не даешь!

- Да погоди ты! Мне вот интересно, куда это всё в ней влезло?! И надо же – сухая!!!

- Ты эксперименты ставишь, а мне потом нравоучения Татьянины выслушивать! Тебе то как всегда, всё с рук сойдёт, а я как школьница буду отчитанная!

- Всё нормально будет! Не кипятись!

Он накрыл Катю одеялом, она перевернулась со спины на живот и сонно промолвила

- Вы меня оба достали! Не мокрая и не опасаюсь! Не дождётесь!!! И хватит меня накрывать, жарко сил нет, а вы тут со своим одеялом.

Старики посмеялись.

- Дед, давай спать, она же пообещала.

- Ага. Теперь можно не переживать. – он поправил в свете луны усы и приобняв Катерину задремал.

 

Как-то с друзьями, Катя отдыхала на даче у однокурсницы. Её звали Маргаритой, не Ритой, а именно Маргаритой. Она была настолько серьёзная и правильная, что вполне возможно было бы её называть по имени и отчеству. Маргарита была дочерью высокопоставленного чиновника, но узнали они, об этом только побывав на её даче. С виду она себя ни чем не выдавала, даже более того создавала впечатление «нуждающейся», продуктовые наборы как малообеспеченная поучала. Никто и не помнил был или нет у неё когда-нибудь парень, роман да вообще хоть сколь ни будь длительные отношения с молодым человеком. Однако, таковой появился. Более того, он появиляся несмотря на довольно заурядную Маргариткину внешность, полное отсутствие некого шарма, обаятельности, той пресловутой «изюминки», что несомненно есть в каждой «настоящей» женщине. Появился и собирался на ней женится. В честь чего она и позвала их отдохнуть на даче и познакомиться перед «свадебным марафоном», состоящим из вечеринок, торжеств и тому подобных мероприятий.

В институте Рита была «зубрилкой», ничем особо не выделялась, чрезмерно консервативная в одежде и жуткая скупердяйка, экономила даже на капроновых колготках. Институт они давно закончили, и Катя была с головой ныряла в отношениях с Денисом. Признаться, и ехать то ей на эту дачу вовсе не хотелось, она бы с удовольствие посмотрела канал «дикскавери» лежа на его груди под одеялком. Уговорили девчонки.

Она ехала на переднем сидении, за рулём был Саша, ну тот, что прятался от девушки под партой. Когда они подрулили к Риткиной дачке, они оба не смогли скрыть изумления.

- Абалдеть! Чтоб я так жил!!! – он присвистнул.

На фоне стандартных фанерных дачных лачуг обывателей, окружавших их по обе стороны дороги их взору, открылась картина достойная лучших художников. Перед их взором за высоким забором из зелёного профлиста расположился кирпичный особняк в «Викторианском стиле». Дом был с гаражом на две машиноместа, видеокамерами, ну всё как полагается. Вдоль забора были высажены кедры и судя по их росту было им не менее двадцати пяти лет.

- Ну вот… А на курсе все говорили, что она лохушка. Как бывает обманчива внешность, не правда ли?!

- Да уж. Кто бы мог подумать!

Когда они попали внутрь двора, там всё было ещё куда «круче». Огромная оранжерея, прям свой «ботанический сад», бассейн на заднем дворе с шезлонгами и мангальной. Катю расположили на втором этаже в комнате родителей вместе с Сашей, Машей, Маркизой и ещё двумя пока не известными им гостями. Пока ребята распаковывали вещи, Катя вышла на балкон. Внизу бегал Андрей, жених Риты, топил баню и набирал в бассейн свежую воду. Дул вечерний бриз, Катя полной грудью вдохнула свежий воздух. Вздох облегчения.

- Эндрю!!! Эндю!!!

- А ей?! – он снял белую капитанскую кепку с головы, вытер пот со лба тыльной стороной левой ладони и сверкнул ей в сумерках щербатой улыбкой, чёрные кудри рассыпались по его плечам. Гремучая смесь еврея с цыганом.

- Я хочу в бассейн?! Можно уже?!

- Не хочешь всех ждать?!

- Нет. – почти шёпотом ответила она. – Я устала. Хочу освежится.

Он понимающе кивнул:

- Готов. Иди.

Кто-то перетирал кому-то кости, кото-то суетился на кухне, другие играли в теннис на корте или в футбол на газоне, а Катя тихо переоделась в купальник и сумерках нырнула в прохладную воду. В полумраке там её не было видно. Она то погружалась в воду и задерживала дыхание, то всплывала глотая горячий воздух, нагретый в дневной жаре.

- Ты чего здесь одна?! – услышала Катя женский голос, в руках у голоса было полотенце.

- Мне не интересно со всеми.

Голос развернул полотенце и протянул его Катерине.

- Отчего же?

Катя опустила голову вниз закручивая вокруг тела полотно и грустно усмехнувшись ответила: