Продолжение к главе 11 часть 4

 

О символах и знаках. Был корпоратив, на природе. Разбит шатёр, горит костёр, жарятся шашлыки, как обычно всё на таких мероприятиях. С тяжестью на сердце туда поехала Катя. От чего она тяготилась и не смогла бы сказать. Ноги уносили, хотелось уйти, всё не её, люди, весёлость эта. И казалось Кате, что ждут её в другом месте, с этой работы надо уходить. Куда вот только? Куда? Кто подскажет?

В размышлениях она и не заметила, как удалилась от шумной компании, оказавшись один на один с Небом. Вокруг была слепящая глаза зелень, с видом на синеву реки, а с Неба посреди пасмурного дня вдруг выглянуло слепящее глаза солнце. Катя шла по высокому берегу реки в лучах полуденного солнца. Оно приятно ласкало волосы, которые своими руками расчёсывал лёгкий, вечерний бриз с реки.

Часто с ней так бывало, всё хорошо вроде, лучше не пожелаешь, а что-то внутри свербит, спать не даёт, ноги несут куда-то сами собой. Впервые очень чётко это было ещё в детстве. Будучи у бабушки в гостях, в Сибири, Катя прошептала ей на ушко: «А я буду здесь жить! А я буду рядом с тобой, бабушка! Потому что это мой Любимый город!». Тогда все над ней смеялись, потому что отец любил свой город, правила в семье устанавливает отец и переезжать он не собирался. Да и зачем, всё хорошо же…

После всех ужасных событий, к лету 1992 Катя уже точно знала, что уедет. Какой-то голос внутри всё спрашивал: «Готова? Ты готова?», и Катя испуганно говорила в «пустоту» невидимому собеседнику: «К чему? Ты кто?». Голос этот она услышит ещё не раз, и ответа не было никогда, только вопрос: «Готова?! Ты готова?!». Иногда голос сам себе отвечал: «Готова!», или «Нет! Не готова ещё. Подождать надо. Готовься!». В такие моменты было стойкое ощущение, что кто-то смотрит её прямо в глаза.

Вот и теперь, оставшись наедине с собой она слышала:

- Ты готова, Катя? Готова?

К тому моменту уже столько всего произошло, что Катя боялась этих слов. Позади был город Верный, позади была школа, позади был Саша. Катя съёжилась от этих слов. Не трудно догадаться, что вопрос «Готова?», задавался перед «испытаниями», потому, когда он задавался вновь поджилки её, дрожали. Катерина шла приминая своими шагами осеннюю траву и отвечала в слух своему собеседнику:

- Какое ещё гадство вы придумали для меня?! Какой ещё кирпич мне упадёт на голову?! Оставьте меня в покое! Слышите? – она подняла голову к Небу – Слышите?! Я больше не хочу! Я больше не могу! Я хочу как все, без заморочек!

И ей впервые ответили, немного со смешинкой:

- Если пререкаешься, значит готова!

- Откуда такая щедрость, ответить мне?!

В ответ же опять тишина. Поразмыслив, Катя пришла к выводу, что раз избежать трудностей не удастся, то может стоит спросить, что её ждёт и хоть как-то быть к этому готовой.

- Хорошо. Тогда скажите мне, чего хотя бы ждать? Что будет? Через гильотину пропустите, и я выживу?!

- Не паясничай!

- А что, было бы забавно! Оригинально очень! Башка срастается после отрубания. Публика будет неистовствовать!

- Здесь это называют любовью…

- У меня уже была любовь, что-то больше не хочется.

- Эта тебе понравится.

- В чём подвох?! Не с проста же спрашиваете: «Готова?!»?

- Не с проста…

- Взаимно?

- Взаимно.

- Ну хоть так!

- Почти…

- Ну вот опять! Что значит почти?!

- Они это называют «любовью», но не мы. Не ты!

- Господи Боже!

- Тебе будет хорошо! Тебе понравится. Очень понравится. Людям всем это нравится. В этом коварство.

Беседа была прервана. Её навстречу шла гнедая кобыла на поводке у длинноволосой русой девушки. Грива у лошади была заплетена в косички, а круп лоснился шёлком в солнечных лучах. Они остановились друг напротив друга.

- Доброго дня! Какая красивая у вас лошадь! – Катя гладила кобылу по морде.

- Спасибо. – смутилась девушка от Катиного напора.

- Откуда вы здесь, с лошадью то?!

- Тут звероферма рядом, к соревнованиям готовлюсь.

- А можно на ней покататься?!

Девушка замялась и посмотрела поверх Катиного плеча, где шумел корпоратив.

- Пьяным нельзя кататься, животные не любят пьяных. Там шум, я вижу вы развлекаетесь.

Катя проследила за взглядом девушки, немного обернувшись и примирительно ответила.

- Я только бокал вина выпила. К тому же я не пьянею с него. – она поцеловала лошадиную морду. – Пожалуйста!?! Не бойтесь! Меня ни одно животное не обидит. Только люди… Вы же придержите её?!

- Вы такая смелая! – рассмеялась хозяйка лошади. – Не знаю даже, она буйная у меня. Знакомых то на себя не пускает.

- Пожалуйста?! Меня пустит!

- Садитесь! – сдавшись махнула та рукой.

Как только было сказано заветное слово, Катя вставила ногу в стремя и уже через несколько секунд оказалась сидящей верхом.

- Ого! Как вы! Однако! Откуда?!

- Отец на ипподроме работал. В другом городе… в другой стране… там тепло и кругом яблоки.

- Лошади любят яблоки. А ещё любят морковку.

Катя её не слышала.

- Яблоки в саду так пахнут ароматно. Ни с чем их аромат не спутать. Как в раю… как в раю… И роз кусты, красные и белые. Идёшь по тропинке босиком, ноги в пыли, среди роз. Солнце светит через кроны яблонь. Ветки склоняются под тяжестью плодов к тебе, словно приглашая откушать своё угощение. Срываешь. А оно такое крупное, в руке не помещается, думаешь с какой стороны кусать. Яблоко тёплое, нагрелось на солнце. Кусаешь. Сок брызжет в разные стороны, словно и не яблоко ешь, а пьёшь источник воды живой.

Катя закрыла глаза и казалось ей, что вдруг стало теплее и едет она через яблоневый сад, через розарий и кобыла её не гнедая, а белая. Араб или ахалтикинец, на таких она каталась и правила сама. Они приходили в выходные с отцом на ипподром. Они шли обычно через лошадиные стойла, там пахло сеном и навозом. Катя вставала на цыпочки и гладила морды, белые, чёрные, коричневые, пятнистые, самые разные. Папин друг, дядя Саша Г., высокий как великан, ей давал покататься. Она сама выбирала всегда белую. Дядя Саша садился позади неё в седло, и они мчались по кругу во весь опор, поднимая за собой клубы пыли. Она просилась держаться за поводки сама, потому что с дядей Сашей «это не по-настоящему» и споры заканчивались слезами, потому что никто такого конечно ребёнку не разрешит. Хотя однажды, пока отец фотографировал лошадей, дядя Саша выбрал спокойную кобылу и несколько метров Катя ехала одна. Счастью не было предела!

А потом, были скачки. Самые настоящие. Не такие как тут. Там трибуны полны людей, все одеты по-праздничному и делают большие ставки. Отец объяснял ей, что чем легче возница, тем больше шансов, что его коляска придёт к финишу первой. Он знал по именам почти всех возниц и деловито спрашивал перед стартом, у кого какой вес. Ставки отец никогда не делал, но часто угадывал, кто сегодня победит. Он фотографировал. Часто увлёкшись кадром падал буквально под финиширующую коляску и его оттаскивали насильно «за секунду до…». Настоящий фанат своего дела.

- Так красиво рассказываете. Даже яблок захотелось.

Катя грустно улыбнулась.

- Я не люблю яблоки. Переела видимо.

- Вы меня удивили. Впервые вижу, чтобы моя кобыла не скинула чужака с крупа. Так приняла! Даже едет спокойно!

- Это же я! – похвасталась Катя. – Мы с ней одной крови!

Они сидели с дядей Сашей на ахалтикинце буйного нрава, он норовил их сбросить. Но силы были не равны, дядя Саша был опытный наездник. Сдавшись он понёс их во весь опор, так что Кате было трудно было дышать и стала болеть пятая точка от трения седлом. Её волосы, чуть с рыжынкой развивались как красное знамя на ветру. Конь был горяч, дышал как паровоз и круп его покрылся потом. Когда они остановились и ждали отца, чтоб он забрал Катю, тот нетерпеливо рыл копытом придорожную пыль, окидывая бешеным взглядом проходящих мимо людей. «Ты прямо как знаменоносец с дочкой моей!», смеялся отец, «Непобедимая красная армия!», кричала Катя протягивая к отцу ручонки.

- Галопом можно? – спросила Катя.

- Вы что! Нет! Вы же не умете!

- Кто вам сказал, что не умею? – чуть задумчиво ответила она – Я всё умею.

Вдруг поддавшись чему-то хозяйка молча кинула Катерине поводок. Катя слегка пришпорила кобылу и они понеслись… Волосы её развивались на ветру как знамя и не хватало воздуха для дыхания. Вскоре они достигли «пикника», где резвились коллеги. Среди толпы она различила Вадима, тот никогда не пил, поэтому он быстрее всех среагировал на её появление.

- Катя!? Какого хрена?! – от удивления он развёл в стороны свои руки и смешно выпучил глаза.

К тому моменту Катя порядочно запыхалась, всё-таки не было у неё опыта большого в конных прогулках, нещадно саднили натёртые бёдра, угрожая к вечеру гореть мозолями. Она вымученно улыбнулась в ответ Вадиму, отвела левую руку в сторону, подражая ему и пожала плечами, прокричав:

- Такие, блин, дела…

В толпе отдыхающих было какое-то волнение, все смотрели на неё.

- Ты где коня взяла?! – крикнул кто-то.

- О, пока вы бухаете, эта уже на коне! – поучительно бормотал другой.

- Вот человек, умеет же развлекаться!

Пятая точка уже не чувствовалась, ей с трудом удавалось держаться в седле. Пока лошадь несла её через поля, она выбирала, что лучше, терпеть боль наслаждаясь полётом или же прекратить эту дикую скачку. Словно она птица и у неё два крыла. Она кричала Небу:

- Я готова! Ты слышишь?! Го-оооо-то-оооо-ва-аааааа!