Миграционный кризис Европы: содержание и причины

Европа переживает масштабный миграционный кризис. Сотни тысяч переселенцев заполонили страны Евросоюза. Многие политики и эксперты считают этот кризис беспрецедентным и рассматривают его как самый серьезный вызов Европе за весь послевоенный период [Harding, Oltermann, Watt, 2015]1. Европейские политики по-разному характеризуют этот кризис. Так, председатель Европейского совета Д. Туск во время поездки в Израиль заявил, что нынешний приток беженцев – «это не просто изолированный инцидент. Это – начало исхода… Европа столкнулась с потоком людей, «спасающихся от самых тяжких преступлений, которое видело человечество со времен Холокоста» [Дональд Туск назвал «началом исхода».., 2015]. По данным Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев (UNHCR), за период с января по август 2015 г. в Европу морским путем прибыли 380 тыс. нелегальных мигрантов и беженцев и их число ежедневно увеличивается на несколько тысяч [Kingsley, 2015]. Если в июле их численность составляла 75 483 человека, то в августе она увеличилась уже до 129 843 человек1 [В ООН подсчитали общее количество.., 2015]. Самое большое число мигрантов, которые добрались до Европы через территорию Италии, приходится на граждан Эритреи – 30 708 человек. Сирийцев среди беженцев в Италии оказалось сравнительно немного – всего 6710 человек. В Грецию мигранты бегут в основном из Сирии – 175 375 человек и из Афганистана – 50 177 человек [Ренци обвинил Туска в неуважении.., 2015]. В чем причина нынешнего миграционного кризиса? Отвечая на этот вопрос, эксперты, как правило, указывают на непрекращающуюся войну в Сирии. Они подчеркивают, что установление контроля «Исламским государством» над значительной частью ее территории вынуждает граждан этой страны покидать родину и искать более безопасные места. Гражданская война в Ливии, Эритрее и ряде других африканских стран, где ведутся военные действия, также способствуют росту числа беженцев. Но почему они бегут именно в Европу и почему лавина беженцев накрыла европейские страны именно сейчас, ведь перечисленные выше факторы имеют долговременный характер, а война в Сирии, откуда идет основной поток беженцев, не прекращается уже четыре года? Некоторые исследователи считают, что причиной резкого возрастания потока беженцев в последние месяцы является ситуация, сложившаяся в Ливии. Раньше, пока у власти в Ливии находился М. Каддафи, страны ЕС договаривались с ним, что он будет обеспечивать прибрежный контроль и потому морской путь из Ливии в Европу был закрыт. Но в Ливии началась гражданская война, государство перестало функционировать, а затем и развалилось, возникли два конкурирующих правительства, некоторые районы оказались во власти вооруженных групп, в том числе и исламистских, и теперь там просто не с кем вести переговоры. В условиях безвластия и полного отсутствия пограничного контроля контрабандисты сумели наладить бизнес по переброске беженцев в Европу [Берсенева, Громов, 2015]. Но огромное число беженцев находится не только в Европе, но и в таких странах, как Иран, Ирак, Пакистан и Чад. Эти страны – приграничные с зонами конфликтов, поэтому мигранты сначала бегут сюда и только потом пытаются перебраться дальше, в Европу. Поэтому, по мнению ряда экспертов, проблема состоит не в том, что Европе негде разместить мигрантов, а в том, что она оказалась не готова к их массовому наплыву. Комиссия ООН по делам беженцев проследила пути передвижения беженцев и мигрантов из стран Ближнего Востока и Африки в Европу и пришла к выводу, что из 380 тыс. человек, добравшихся на континент за первые восемь месяцев 2015 г. через Средиземное море, лишь каждый второй является выходцем из Сирии, а остальные – это граждане стран, на территории которых не ведутся военные действия, но где права человека грубо и систематически нарушаются. 13% беженцев составляют выходцы из Афганистана, 8 – из Эритреи, 4 – из Нигерии, по 3 – из Сомали, Пакистана и Ирака, 2% – из Судана [Kingsley, 2015]. 72% из всех прибывших беженцев составляют мужчины, 13 – женщины и 15% – дети [В ООН подсчитали общее количество беженцев.., 2015]. Поток беженцев из стран Ближнего Востока и Африки идет по двум маршрутам. Первый маршрут пролегает из Северной Африки, через море, в основном в Италию. Второй, так называемый западнобалканский маршрут идет из Турции в Грецию, а затем – в Македонию, потом – в Сербию, далее – в Венгрию, а из Венгрии – в Австрию и Германию. Но не следует забывать, что существуют еще и другие потоки, состоящие из европейцев. Их образуют граждане республик бывшей Югославии, Косово, а также Албании и других европейских стран. Все они ставят своей целью попасть в богатые страны ЕС, и в первую очередь – в Германию, Австрию, Швецию. Поэтому при определении общей численности беженцев и мигрантов эти лица также учитываются. Эксперты предупреждают, что численность беженцев, направляющихся в Европу, в краткосрочной перспективе не иссякнет, а, напротив, будет увеличиваться. Управление Верховного комиссара ООН по делам беженцев прогнозирует, что в ноябре 2015 г. – феврале 2016 г. только из Турции будут прибывать ежедневно примерно 5 тыс. человек. Сокращение потока ожидается лишь в 2017 г. [Migrant crisis: Three million expected.., 2015; Strupczewski, 2015]. Миграционный кризис оказывает негативное воздействие на все европейские страны, но есть одна сфера, которая, по мнению экспертов, может выиграть от притока беженцев и экономических мигрантов, это – экономика. В ЕС рассчитывают, что прибывающие в Европу переселенцы пополнят рынок рабочей силы, испытывающий потребность в высококвалифицированных кадрах, и будут способствовать экономическому росту этих стран. Эксперты

  3.2.Прогнозируемые последствия европейского миграционного кризиса

Еврокомиссии предприняли попытку оценить влияние вынужденных переселенцев на рынок труда и на экономику стран, входящих в ЕС. По прогнозу Еврокомиссии, численность таких лиц в 2015 г. составит примерно 1 млн человек, в 2016 г. она увеличится до 1,5 млн, а в 2017 г. сократится до 0,5 млн [Strupczewski, 2015]. Таким образом, общий приток беженцев и мигрантов за 2015–2017 гг. оценивается примерно в 3 млн человек. В своих расчетах эксперты исходили из предположения, что из общего числа лиц, которые прибудут в Евросоюз в ближайшие годы, статус беженца получат примерно 1,5 млн человек и 3/4 из них окажутся в трудоспособном возрасте. В этом случае численность рабочей силы в странах Евросоюза в целом увеличится на 0,1% в 2015 г. и на 0,3% в 2016–2017 гг. Если уровень квалификации беженцев будет не ниже, чем у граждан принимающих их стран, то в этом случае суммарный ВВП стран ЕС увеличится на 0,21% в 2016 г. и на 0,26% в 2017 г. Если же беженцы окажутся недостаточно квалифицированными, эффект от использования их труда будет значительно меньшим и составит 0,14% в 2016 г. и 1,8% в 2017 г. [Strupczewski, 2015]. Эксперты оценили и воздействие беженцев на финансовую систему стран Евросоюза. Они считают, что это воздействие будет незначительным. Суммарный бюджетный дефицит стран ЕС возрастет лишь на 0,04% ВВП в 2016 и в 2017 гг., но в 2019 и 2020 гг. он снизится на 0,05% [Strupczewski, 2015]. Что касается затрат, связанных с приемом беженцев, эксперты подчеркивают, что, хотя их величина в разных странах не одинакова, бюджетные затраты на их обустройство в странах ЕС не будут превышать 0,2% от суммарного ВВП 28 государств ЕС в 2015 г. и в 2016 г. они останутся на этом же уровне [Strupczewski, 2015]. Для стран – основных реципиентов беженцев, таких как Германия, затраты составят не более 0,2% ВВП в 2015 г., но в 2016 г. они несколько возрастут [Strupczewski, 2015]. Наибольший положительный эффект проявится в Германии: за счет использования труда беженцев ВВП этой страны увеличится на 0,43% в 2016 г., на 0,56 – в 2017 г. и на 0,72% – в 2020 г. Однако Еврокомиссия признает, что, хотя ВВП Германии благодаря беженцам вырастет, объем дополнительных товаров и услуг, произведенных мигрантами, окажется недостаточным для поддержания ВВП на душу населения на нынешнем уровне, и в результате он снизится на 0,6% в 2016 г. и на 0,3% в 2020 г. [Strupczewski, 2015]. Таким образом, в результате проведенного исследования эксперты Еврокомиссии пришли к выводу, что в целом приток беженцев и мигрантов окажет позитивное воздействие на экономику и рынок труда, а также на состояние госбюджета стран Евросоюза. Однако следует обратить внимание на одно весьма важное обстоятельство, а именно: эксперты Еврокомиссии при исследовании влияния притока беженцев и мигрантов в страны Евросоюза учитывали исключительно экономические факторы, но они полностью абстрагировались от такого чрезвычайно важного обстоятельства, как необходимость их интеграции в новое для них общество. Учитывая серьезные различия в культуре и вероисповедании переселенцев, прибывающих в Европу главным образом из мусульманских стран, и коренных жителей, можно однозначно утверждать, что, поскольку европейские страны в нынешних условиях вынуждены принимать чрезмерное число беженцев и мигрантов, их адаптация и интеграция в новое для них общество, несомненно, будут весьма трудными. Почти половина всех беженцев и мигрантов, прибывающих в Германию, остается в Германии. Помимо беженцев из стран Ближнего Востока (из Сирии, Ирака, Афганистана, а также из африканских стран) сюда устремляются переселенцы с Балкан, в основном из Косово, Албании, Сербии и ряда других стран, бывших республик Югославии [Киршбаум, 2015]. Спасаясь от нищеты, они бегут в развитые в экономическом отношении страны, и прежде всего в Германию. Это – экономические мигранты и рассчитывать на получение статуса беженца они не могут. Тем не менее пока рассматриваются их заявления на получение убежища, а эта процедура довольно длительная, они получают самые разные пособия и содержатся, таким образом, за счет принявшего их государства. Число людей, желающих получить убежище в Германии, достигло рекордной отметки: в 2014 г. в ФРГ было подано 170 тыс. прошений о получении статуса беженца, по прогнозам, в 2015 г. их будет уже 800 тыс. (а по некоторым оценкам, эта цифра возрастет до 1 млн). В настоящее время Германия лидирует в Европе по числу поданных ходатайств о предоставлении убежища [Беженцы в Германии.., 2015]. Но если рассматривать соотношение числа заявлений о предоставлении убежища с численностью жителей принимающей страны, картина меняется: в 2014 г. в ФРГ на тысячу жителей приходилось около трех прошений об убежище и страна занимала шестое место в соответствующем рейтинге. В настоящее время на первом месте находится Швеция с восемью ходатайствами об убежище на тысячу жителей, за ней следуют Венгрия, Австрия, Мальта и Дания [Беженцы в Германии.., 2015]. Почему Германия готова принимать беженцев? Некоторые исследователи считают, что за этой готовностью стоит простой экономический прагматизм. Германия обладает развитой экономикой, крупнейшей в Европе, уровень безработицы здесь – самый низкий среди 28 стран ЕС (по данным на сентябрь 2015 г., он составлял – 4,5%) [Unemployment statistics.., 2015]. Однако рождаемость в стране неуклонно падает, а население стареет. В настоящее время число граждан в возрасте до 15 лет составляет 13% населения, моложе 25 лет – 22%, а число лиц старше 65 лет превышает 20%. Рабочей силы уже сейчас не хватает, а, по расчетам демографов, к 2060 г. численность нетрудоспособных граждан достигнет трети всего населения страны [Германия: Добро пожаловать.., 2015]. В этих условиях власти Германии просто вынуждены использовать беженцев и экономических мигрантов как важный источник пополнения рынка труда. Некоторые эксперты считают, что именно в этом следует искать главную причину того, что Германия столь широко открыла двери беженцам и мигрантам. В настоящее время в Германии не хватает инженеров, техников и программистов в ключевых отраслях немецкой промышленности. Потребность в кадрах испытывают также здравоохранение, гостиничное хозяйство, сфера услуг. Власти Германии считают, что прибывающие в страну переселенцы вполне могут не только восполнить нехватку рабочей силы, но и стимулировать экономический рост в стране и тем самым «обеспечить благополучие будущих поколений» [Connelly, 2015]. Однако далеко не все эксперты объясняют готовность Германии принимать беженцев столь прагматическими целями. Отвечая на этот вопрос, эксперты, как правило, говорят, что она просто соблюдает собственное законодательство, и напоминают, что, согласно статье 16а Основного закона ФРГ, лица, преследуемые по политическим мотивам, пользуются правом на получение убежища в ФРГ. Это касается людей, которые в своей стране из-за политических взглядов оказываются исключенными из общественной жизни до такой степени, что это ущемляет их человеческое достоинство. По подсчетам немецких экономистов, каждый прибывающий в страну беженец или экономический мигрант будет обходиться Германии в сумму, равную примерно 12 тыс. евро в год на протяжении всего периода рассмотрения его заявки на получение статуса беженца. Общие затраты на содержание всех прибывших переселенцев в 2015 г. составят 10 млрд евро (эта сумма равна 0,3% ВВП страны) [Connelly, 2015]. Но германские политики убеждены, что выгода от использования труда мигрантов будет намного превосходить затраты, связанные с их содержанием. Наплыв огромного числа беженцев и экономических мигрантов в Германию вызывает недовольство коренных жителей страны, многие из которых относятся к переселенцам с недоверием и даже враждебностью. Практически ни дня не проходит без нападения на лагеря беженцев. Только в первом полугодии 2015 г. германской полицией было зарегистрировано 150 случаев таких инцидентов, а также поджогов строений, предназначенных для беженцев [Киршбаум, 2015]. Подобное отношение к беженцам наблюдается и в других европейских странах, но в Германии оно проявляется особенно явственно. Как отмечают некоторые эксперты, эти нападения нанесли удар по имиджу страны, предпринявшей столько усилий для того, чтобы искупить свое нацистское прошлое [Киршбаум, 2015]. Особенно недоброжелательно прибывающих переселенцев встречают в Восточной Германии, а также в Баварии, на территории которой «оседает» большая часть беженцев. По действующим ныне правилам, в первые три месяца (т.е. в период рассмотрения заявки) беженцы получают бесплатно кров, питание, одежду и медицинскую помощь. Кроме того, им выдают ежемесячно 143 евро на «карманные расходы». После выхода из приемников-распределителей беженцы получают от 287 до 359 евро на человека в месяц плюс 84 евро на детей в возрасте до 6 лет [Opinion: Feed asylum applicants.., 2015]. Кроме того, беженцы имеют право на получение социального жилья, которое оплачивают немецкие власти. Получать обычную социальную помощь могут только те из переселенцев, которые получили право на убежище. Будучи не в состоянии справиться со столь огромным потоком, власти Баварии выступают с инициативой пересмотреть действующие в Германии правила, касающиеся обязательств в отношении беженцев. Они предлагают урезать «карманные деньги» для беженцев и заменить их продовольственными купонами и вещами. По их мнению, это позволит значительно сократить число экономических мигрантов, в том числе из Балканских стран, и снизить расходы на их содержание. В настоящее время, по данным, приведенным министром внутренних дел Германии Т. де Мезьером, совокупная стоимость услуг и денег, получаемых беженцами, превышает трудовой доход граждан Албании, Боснии или Косово (здесь среднегодовой доход на душу населения составляет 3,5 тыс. евро в год) [Добров, 2015]. В настоящее время в Бундестаге и в федеральных землях Германии обсуждаются и другие инициативы по пересмотру правил приема беженцев. В частности, предлагается сократить время рассмотрения запроса на получение статуса беженца с нескольких месяцев до нескольких дней. Другое предложение касается судьбы экономических мигрантов. По мнению властей Баварии, их следует незамедлительно отсылать назад, на родину. Это касается в первую очередь мигрантов из стран Балканского региона, который не считается зоной гуманитарной катастрофы. Эту инициативу поддержал министр иностранных дел Ф.- В. Штайнмайер. По его мнению, Албания, Македония и Косово не опасны для проживания и потому выходцев из этих стран следует считать не беженцами, а экономическими мигрантами. Но что делать с экономическими мигрантами, уже находящимися на территории европейских государств? Некоторые страны, и в частности Германия, уже приняли решение об их депортации. Но эксперты предупреждают, что процесс депортации будет очень сложным, вряд ли мигранты, подлежащие депортации, спокойно согласятся вернуться на родину после того, как они прошли такой долгий и тяжелый путь. Они, несомненно, будут оказывать сопротивление властям. Об этом можно судить хотя бы по тому, какие конфликты разгораются между мигрантами и полицией, когда они при попытке попасть в ту или иную страну встречаются с препятствиями, а в этом случае сопротивление наверняка будет более яростным. «Выдворение всегда проходит болезненно, – заявил министр внутренних дел Германии Т. де Мезьер. – Но мы можем предоставить место и поддержку лишь тем беженцам, которые нуждаются в защите, а те, кто в защите не нуждается, должны быстро возвращаться назад» [Карабанов, 2015]. Нынешний миграционный кризис довольно четко обнажил неспособность Европейского союза к принятию решений в чрезвычайной ситуации. Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что лидеры ЕС начали реагировать на поток беженцев, прибывающих в Европу, лишь в конце августа, хотя пограничные службы фиксировали резкое увеличение численности беженцев еще в начале 2015 г. Но, даже признав факт существования миграционного кризиса, руководство ЕС не смогло представить четкого плана по его регулированию, оно действовало спонтанно и неэффективно. К тому же попытка ввести квоты на распределение 160 тыс. беженцев, оказавшихся на территории Италии и Греции, через которые проходит основной поток беженцев, выявила серьезные разногласия между государствами – членами ЕС. Каждая страна, руководствуясь собственными интересами, старалась уменьшить выделенную ей квоту, а некоторые страны Восточной Европы (Польша, Венгрия, Чехия и Словакия) выступили против самой идеи квотирования и отказывались принимать беженцев [Польша, Венгрия, Чехия и Словакия – против.., 2015]. Неэффективные действия ЕС в условиях миграционного кризиса привели к тому, что в европейских странах стали все чаще обсуждать вопрос о будущем Шенгена и самого Евросоюза. В немалой степени этому способствовало и новое обращение к ЕС, с которым выступила Великобритания 10 ноября 2015 г. Великобритания потребовала от ЕС провести реформу Евросоюза, прекратить поддерживать евро, ограничить миграцию и закрыть границы с «новыми членами ЕС». Премьер-министр Великобритании Д. Кэмерон по существу предъявил Евросоюзу ультиматум: если эти требования не будут выполнены, Великобритания выйдет из Евросоюза [Watt, 2015]. Миграционный кризис грозит обернуться для Евросоюза весьма серьезными последствиями. Уже сейчас можно с полным основанием утверждать, что он окажет воздействие на все сферы жизни европейских стран: на экономику, социальную сферу, политику, на отношения в обществе и, конечно, на его безопасность. Как уже говорилось ранее, прием и обустройство беженцев потребуют от европейских стран огромных затрат, а от этого пострадает прежде всего социальная сфера. Сокращение расходов на социальную сферу неизбежно приведет к ликвидации многих социальных программ и, как следствие, отразится на благосостоянии малообеспеченных слоев населения, а это не может не сказаться на изменении отношения к мигрантам, и без того уже негативного. Социологические опросы в европейских странах свидетельствуют, что все большее число граждан выражает недовольство притоком мигрантов и требует от своих правительств принятия кардинальных мер по сокращению их численности. Резкое увеличение числа мигрантов неизбежно приведет к разрастанию в поскольку они будут создавать собственные политические партии. Эксперты напоминают, что при оценке будущей численности мусульман в Европе следует учитывать, что уже через несколько лет прибывающие сегодня мигранты воспользуются существующим в европейских странах правом на воссоединение семьей и привезут со своей родины жен, детей и родственников, и тогда процесс исламизации Европы окажется уже не гипотетическим, а вполне реальным, а это неизбежно приведет к обострению противоречий между коренными жителями и мигрантами. Все возрастающее недовольство европейцев наплывом беженцев и неэффективность проводимой правительствами европейских стран миграционной политики меняют расстановку политических сил в европейских странах. Практически везде наблюдается рост популярности крайне правых и националистических партий, и в тех странах, в которых проходят выборы, они отвоевывают голоса у правящих партий. Это – тревожная тенденция, она может привести к резкому изменению политического климата в Европе и пока никто не знает, как ей противостоять. Опасность усугубляется еще и тем, что, по данным спецслужб европейских стран, среди огромного потока беженцев из стран Ближнего Востока, и прежде всего из Сирии, уже выявлены члены ИГИЛ и других исламистских организаций, потенциально способных организовать террористическую акцию в любой из европейских стран. И в любое время. Однако, судя по всему, французские власти не учли информацию, полученную от спецслужб. Теракты во Франции, совершенные исламистами 13 ноября 2015 г., показали, что страна оказалась не готовой к такому трагическому развитию событий и именно этим объясняются столь огромные людские потери, которые она понесла. Похоже, Европа перешла определенный исторический рубеж, за которым события будут развиваться уже по иным законам. Если европейские лидеры не откажутся от проведения «политики открытых дверей», численность беженцев и экономических мигрантов будет возрастать столь стремительно, что контроль над миграционными потоками будет утрачен крупных городах уже имеющихся и появлению новых этнических кварталов, а это значит, что сегрегация общества еще больше усилится. Как свидетельствует уже имеющийся в европейских странах опыт, в том случае, если мигранты образуют большие сообщества и если их вероисповедание, их традиции отличаются от обычаев местного населения, они стремятся навязать автохтонному населению свои обычаи и свою культуру. Поскольку основную часть беженцев составляют выходцы из мусульманских стран, общая численность мусульман в Европе резко возрастет и они, несомненно, изменят не только этническое, но и политическое лицо Европы. Их влияние на политическую обстановку и на политическую систему, несомненно, возрастет, поскольку они будут создавать собственные политические партии. Эксперты напоминают, что при оценке будущей численности мусульман в Европе следует учитывать, что уже через несколько лет прибывающие сегодня мигранты воспользуются существующим в европейских странах правом на воссоединение семьей и привезут со своей родины жен, детей и родственников, и тогда процесс исламизации Европы окажется уже не гипотетическим, а вполне реальным, а это неизбежно приведет к обострению противоречий между коренными жителями и мигрантами. Все возрастающее недовольство европейцев наплывом беженцев и неэффективность проводимой правительствами европейских стран миграционной политики меняют расстановку политических сил в европейских странах. Практически везде наблюдается рост популярности крайне правых и националистических партий, и в тех странах, в которых проходят выборы, они отвоевывают голоса у правящих партий. Это – тревожная тенденция, она может привести к резкому изменению политического климата в Европе и пока никто не знает, как ей противостоять. Опасность усугубляется еще и тем, что, по данным спецслужб европейских стран, среди огромного потока беженцев из стран Ближнего Востока, и прежде всего из Сирии, уже выявлены члены ИГИЛ и других исламистских организаций, потенциально способных организовать террористическую акцию в любой из европейских стран. И в любое время. Однако, судя по всему, французские власти не учли информацию, полученную от спецслужб. Теракты во Франции, совершенные исламистами 13 ноября 2015 г., показали, что страна оказалась не готовой к такому трагическому развитию событий и именно этим объясняются столь огромные людские потери, которые она понесла. Похоже, Европа перешла определенный исторический рубеж, за которым события будут развиваться уже по иным законам. Если европейские лидеры не откажутся от проведения «политики открытых дверей», численность беженцев и экономических мигрантов будет возрастать столь стремительно, что контроль над миграционными потоками будет утрачен окончательно. В этом случае говорить о какой-либо стабильности в Европе уже не придется. Справится ли Европа с нынешним миграционным кризисом? Сможет ли она сплотиться, чтобы сообща противостоять терроризму? Вряд ли кто-либо из исследователей отважится ответить на этот вопрос, но можно с полной уверенностью утверждать, что будущая Европа будет совсем не похожа на ту, которую мы привыкли видеть.