Что происходило в России

Развитие ситуации в области права и законности на территории России весьма специфично. Всё это связанно с тем, что формирование властности здесь шло своим неповторимым путём. Создание российской государственности дело довольно тёмное и неоднозначное, а потому, формирование правового поля вытекает именно из основ формирования государства. Россией как государством всегда управляла контора обобщённо называемая «спецслужбы».

Задолго до КГБ спецслужбы в России были весьма сильны и делали царей, меняли их и убивали. В Доромановскую эпоху спецслужбы были как бы удлинённой рукой самого князя и беспрекословно ему подчинялись. Романовская царская эпоха характерна тем, что цари всё меньше контролировали власть, но всё ещё представляли её. Со временем всё сильнее стала играть роль идеология, которую цари индивидуально осуществлять не могли. Идеология не может существовать вне преемственности на длительных отрезках времени. И осуществлять её могли только в системе спецслужб. Новому царю просто объясняли, в чём она заключается на данном этапе, и приказывали её защищать.

Ниже будет показано, что ни в одной империи мира так рано не начали работать спецслужбы. Поэтому опыт работы наших спецслужб ни с чем не сравнишь. Но это касается лишь внутренней жизни. Тут они умеют держать под контролем каждый вздох народа, каждую мысль в голове. Но этого умения мало. Нужна еще и технология предотвращения нежелательных последствий.

В итоге спецслужбы стали безраздельными корпоративными владельцами идеологии ведущей к управлению людей. Это их сплачивает в довольно прочный сплав, а владение тайной делает сильнее других. Они знают, что царём быть престижно внешне, ему только кланяются, а правят другие. Как в Хазарском каганате, где было два царя: один реально правил, а другой просто сидел на троне.

Из Доромановской эпохи история спецслужб не сохранилась, есть только следы её деятельности в воспоминаниях современников-иностранцев. Некоторые примеры можно привести из книги «Размышления о России и русских» составленной Ивановым. Эти примеры достаточны для понимания состояния права в России.

Вот, например, Якоб Маржарет, французский наемник по охране царя, бывший в Москве в 1600-1606 годах, пишет: «Россия не такая свободная страна, куда всяк волен приходить, учиться языку, выведывать то и другое и потом удаляться: в этом государстве, почти недоступном, все делается с такой тайной, что очень трудно угадать истину, если не видишь ее собственными глазами».

А еще на 40 лет раньше, в 1565 году Р. Барберини писал: «Говоря здесь о послах, не могу промолчать, как вообще дурно поступают с ними в этом крае; подлинное варварство! Во-первых, должно знать, что, как только они прибудут в эту землю, несколько дней задерживают их областные правители, пока не дадут о том знать двору и не получат оттуда разрешения. Потом, когда получат ответ, что можно их представить, придаются им для конвоя разные бояре, которые везут их туда, не дозволяя, впрочем, говорить им ни с кем дорогою. По прибытии в Москву отводится им особый дом, куда приставляется страж, дабы никто из них, даже последний их служитель, не мог оттуда выйти, и не дозволяется им ничего покупать для их удобства, кроме самого необходимого для жизни. К тому же не только им самим не дозволяется выходить за покупками, но даже запрещено, чтобы никто из тамошних жителей не смел к ним приходить на дом, что-нибудь продавать, разве только оскорблять их и делать им всякие неприятности».

Как видим мало что изменилось. Оно и сегодня посольства окружены нашими «службами», чтоб россияне туда не попали без ведома власти. И хоть это и называется «охраной посольства», все понимают для чего это на самом деле.

Вот ещё, слова немецкого наемника Г. Штадена, 12 лет прослужившего у русского царя (1564-1576) и бежавшего из России, так как просто так уехать от нас, узнав наши «тайны», никто из иностранцев не мог. «Посол и его слуги охраняются так тщательно, что ни один иноземец не может к нему пройти. Часто два, три посла приходят в одно и то же место – туда, где великий князь захочет их выслушать. Но они охраняются так строго, что один посол ничего не знает о другом. И ни одного посла великий князь не выслушает до того, пока не будет знать, что сказать в ответ».

Вот что пишет Д. Принц, советник императора Максимилиана II (1546-1608), дважды побывавший в Москве: - «Никто не въезжает в Московию, чтобы об этом тотчас не было донесено Великому князю; если кто-нибудь прибудет без дозволения, тот подвергает себя величайшим опасностям и некоторым образом задерживается как пленник до тех пор, пока не узнают точнее, какое он имеет намерение. Занимающиеся торговлей и едущие туда частным образом терпят большие неприятности и большие затруднения…».

Петр Петрей де Ерлезунда, шведский участник посольства в 1605-11, прямо перед первым Романовым, добавляет: «…ни одному чужеземцу не дозволяется ездить в эту страну и путешествовать по ней, как водится в других краях. Попавший туда должен был оставаться навсегда в тамошней службе, если же ему захотелось бы выехать из неё, его наказывали ужаснее убийцы, разбойника и преступника против Величества».

Как видно, КГБ не первой стало следить за иностранцами и собственным народом. Потому праздник «спецслужб» должен отмечаться не с Феликса Эдмундовича, а гораздо раньше. Народ наш уже очень давно защищён от «тлетворного влияния», лет 400. Самое интересное в том, что широчайшего спектра спецслужбы это чисто российское изобретнение.

Вот ещё, из воспоминаний Д. Флетчера, английского посла 1588-1611 годов, пишет про народ: «…им не дозволяют путешествовать, чтобы они не научились чему-нибудь в чужих краях и не ознакомились с их обычаями. Вы редко встретите русского путешественника, разве только с посланником или беглого; но бежать отсюда очень трудно, потому что все границы охраняются чрезвычайно бдительно, а наказание за подобную попытку, в случае если поймают виновного, есть смертная казнь и конфискация всего имущества. Учатся только читать и писать, и то весьма немногие. По той же причине не дозволено у них иностранцам приезжать в их государство из какой-либо образованной державы, иначе как по торговым сношениям…».

Чему же плохому можно было научиться в чужих краях? Может английскому ткацкому делу? Или металлургии и изготовлению часов? А почему нельзя учиться обычаям? Они что там, поголовно в бога не верят и людей кушают? Всё гораздо банальнее. Оказывается, там вольный крестьянин-мельник угрожал Карлу Великому, что подаст на него в суд! За то, что тот осмелился упрекать его за шум мельницы, мешающий Карлу Великому спать до полудня. Да разве можно, чтобы о таких «обычаях» узнали на Руси?

Только задумайтесь, сколько надо было иметь в самом начале 17 века «сотрудников» спецслужб, которые бы не пахали и не сеяли, а только жрали, жрали и «чрезвычайно бдительно охраняли все границы».

Вот из воспоминаний А. Поссевино (посланник папы римского, 1582 г.): «…никто из московитов обычно не ездит в другие страны, если его не пошлют. Не разрешается даже иметь кораблей, чтобы никто не сбежал таким путем, и, наконец, считается, что слишком тесным общением с иностранцами можно принести какой-то вред князю», как тут обойтись без спецслужб?

Вот цитата из времен Романовых. Я. Рейтенфельс (1670-73): «В сравнении с другими народами, мосхи (москвичи), по правде сказать, немного издали для себя законов, из коих они соблюдают много совершенно несогласных с нашими обычаями, но в силу постоянного применения и привычки, строго соблюдаемых, и полагают, что государство, которое нуждается во многих законах, крайне расстроено… Так сильно господствует ныне обман, подкуп, до того стало обычным развращать и развращаться!».

Или вот Р. Гейденштейн (1556-62), за сто лет от предыдущего автора: «У них существует немного законов, и даже почти только один – почитать волю князя законом».

Оно и сегодня у нас не хватает законов, а какие есть, исполняются как «дышло, которое куда повернул, туда и вышло». Попробуй, регламентируй все законами. Как же тогда спецслужбам «работать»?

Интересная цитата из «Сэра Томаса Смита путешествия и пребывания в России». Он описывает 1604 год. «…живя под властью такого правительства, эти люди безразлично относятся к чувствам разрозненности и единения, необходимости и желания, надежды и страха, так что они всего менее заботятся о том, кто управляет ими, хотя во всякой другой, более образованной стране с ними справились бы без затруднения. Но здесь каждый подданный может опасаться, что ему отрежут язык, если он будет все высказывать, отрежут уши, если он будет все слышать, и, наконец, он будет лишен жизни, если, во что-либо уверовав, вздумает выступить на защиту своих убеждений».

Можно ли этого добиться без спецслужб хоть в начале 17 века, хоть в начале 21 века? Вот слова российского историка М. Алпатова: «среди судебных дел при Алексее Михайловиче (отце Петра I) большое место занимают случаи непочтительного отношения простых людей к царю и его близким. По законам того времени (Соборное уложение 1649 года), подобные преступления жестоко карались». Как они могли караться без спецслужб?

Российские спецслужбы занимались все прошедшие века двумя делами: защищали власть и гнобили народ. О всяком праве человека и равенстве они и не помышляли, потому, как все были из пришлых – хазар. Хазары вовсе никуда «не пропали бесследно» как пишут историки, они в качестве элиты перекочевали на «святую» Русь.

Читая «Русскую правду» и другие древние законы, заметно, что почти вся «правда» посвящена дискриминации простого народа по сравнению с элитой, князьями и боярами. Между тем, на Западе всего этого нет. Там и графа, и простолюдина судят по одним и тем же законам, равным для всех. Подавляющее число законоположений направлено на взаимоотношения элиты и народа, чего нет на Западе.

Сословная монархия на Западе состояла из короля и сословного органа, в который входили все сословия, вплоть до представительства в этом органе простых крестьян. В России же сословная монархия состояла только из царя и бояр, абсолютно без представительства народа. То есть, народ и элита прямо противопоставлены друг другу, нигде, никогда, ни в одном органе не перемешаны как на Западе. Народ и элита в России – это завоеванные и завоеватели, живущие по разным правилам.

Если рассматривать по ступенькам «совершенствования» законодательства по временной шкале на «святой» Руси, и на Западе, сразу бросаются в глаза противоположные векторы этого совершенствования. На Западе стремительно нарастает темп освобождения от личной зависимости, и уже к половине 17 века даже частичной, вассальной зависимости нет вообще. Все равны перед законом. И закон один для всех. У нас же, на «святой» Руси до начала 15 века вообще не было никаких законов. А так называемая «Кормчая книга» содержит «законы кормления» народом бояр. Главное же «достижение» Судебника 1497 года – это установление Юрьева дня. То есть раньше холоп мог уходить от своего хозяина, когда захочет, а теперь уходить можно только глубокой осенью после уборки урожая, в Юрьев день (26 ноября). На Западе все это отменено, а на «святой» Руси – только вводится. Судебник 1550 года «подтвердил» Юрьев день, но главной его особенностью было то, что «ликвидированы судебные привилегии удельных князей и усилена роль государства». Немаловажно и то, что Судебник «подробно определил положение холопов, в том числе кабальных холопов, уточнил порядок выплаты пожилого», то есть выкупа за свободу. Тут явно заметна эскалация законодательного рабства, что для народа пишутся отдельные законы, не касающиеся элиты.

Беспрецедентно участилось принятие новых и новых законов, через каждые 30-50 лет. Судебник 1589 года специально приспособлен для Северной Руси, только что захваченной Московским княжеством, где вообще не было светской феодальной собственности. Преобладало черносошное крестьянское землевладение. То есть, было как в Западной Европе. Вот для них и был издан этот Судебник, подтягивающий «права» народа к Судебнику 1550 года.

Наконец власть захватили Романовы и к 1649 году составили такое Соборное уложение, которому позавидовали бы американские рабовладельцы, вывозившие сотнями тысяч негров-рабов из Африки.

За всю эпоху Романовых было только три момента в области права. Первый и самый страшный это, безусловно «Тишайший» Алексей Михайлович, второй Романов, за которого на первых порах царствовал подставной «дядька» его, боярин Морозов, а как только сам взял власть в свои руки, так первым делом и создал «приказ тайных дел» в 1654 году. Как раз в тот же 1654 год Алексей Михайлович сжег все церковные книги с Библией во главе и взамен их выпустил новые церковные книги, в которых главной особенностью был переход на крещение тремя перстами вместо двух, католических. Это новая спецслужба создавала новую царскую идеологию, за которой последовал знаменитый церковный «раскол». А пять лет назад последовало столь же знаменитое Соборное уложение 1649 года, именно это уложение сделало крестьян форменными рабами. Человек из простого народа стал вещью, элита – собственником всех без исключения вещей. За убийство простого человека простым человеком штраф 1 рубль, за убийство боярина простым человеком – 100 рублей. За убийство простого человека боярином – ничего, и даже защита его от преследования законом за убийство. «Государственное преступление» – это всего лишь косой взгляд в сторону элиты, и за это – «смерть без всякой пощады».

Далее интересен Павел I. Его матушку-распутницу прикопали в 1796 году. Павел хотя и её сын, но вовсе не от бывшего мужа, покойного Петра III, скорее от какого-нибудь крестьянина-истопника с большой потенцией. Спецслужбы думали, что сын истопника не будет кочевряжиться, если ему объяснить по-свойски, откуда он родом. Но ошиблись. Все-таки царское воспитание дало себя знать. Павел, видимо, ранее не имел дела с главными начальниками из спецслужб, поэтому не знал, что именно они правят страной. Он думал, что и в правду царь правит. Потому история его пятилетнего царства преподнесена спецслужбами, будто он дурачок был блаженный.

Рассмотрим, что посчитали нужным спецслужбы нам сказать. Характеризуется как «солдафон», чуть ли не до смерти по-детски играет в оловянных солдатиков на «прусский» манер. Через год после восшествия на престол «закрыл частные типографии», еще через три года «запретил ввоз иностранных книг». Предпринял «полицейские меры против передовой общественной мысли», «ввел централизацию и мелочную регламентацию во всех звеньях госаппарата», «реформировал армию по прусскому образцу, вызвавшую недовольство офицеров и генералов». Но уже через год после вступления на царство, написал «указ 1797 года о трехдневной барщине» вместо шестидневной. Совершил «некоторые законодательные акты, якобыограничивающие эксплуатацию крестьянства», «под давлением союзников» назначил Суворова, а потом вдруг, ни с того, ни с сего, «перешел на сторону Наполеона». Тут и был убит.

Проанализируем. Почему-то неизвестно, какие именно частные типографии он закрыл. Видимо, он закрыл какие-то типографии, о которых сообщать нам неудобно. Из запрета «ввоза иностранных книг» без уточнения, каких именно, следует тот же самый вывод.

Далее, «полицейские меры против передовой общественной мысли» звучит не конкретно, если не сообщить, против какой именно «передовой общественной мысли» предприняты эти самые «полицейские меры». В чем конкретно заключались «полицейские меры» и против кого и чего они были направлены, тоже не сообщается. Одни недомолвки и умолчания, дабы выставить Павла идиотом без всяких на то конкретных оснований.

А вот «дружба с Наполеоном» может кое-что дополнительно дать, если обратить внимание на знаменитый Кодекс Наполеона, который и сегодня – основа современного частного права в Европе. И возможно он не завоевывать Россию приходил он в 1812 году, а освобождать ее от рабства.

Знаете почему «прусский образец армии» должен был «вызвать недовольство офицеров и генералов»? Потому, что у нас солдаты – это рабы. А в «прусском образце» – солдаты — это свободные крестьяне. И только поэтому русские офицеры и генералы были недовольны «прусским образцом» для подчиненных им солдат.

Рассмотрим «некоторые законодательные акты» Павла и всего один пример из них. «Историки» от спецслужб выбрали, безусловно, самый незначительный его «законодательный акт», и то, назвав его с приставкой «якобы». Разве может кто-нибудь в здравом уме и, не кривя душой, сказать, что уменьшение барщины с шести дней в неделю до трех дней – это «якобы ограничивающее эксплуатацию»?

Цари начинают иметь все меньшее значение, выражая только как флаг и герб единство сборной нации. Им дают возможность хорошо жить для того, чтобы они не вмешивались в жизнь государства. Несговорчивых и гордых, много думающих о своих «демократических взглядах», попросту убивают или смещают. Отныне они – просто вывеска.

Появлялись крепкие орешки и среди царей, для которых совесть важнее. Таким был Александр II Освободитель.

Тут надо сказать, что благодаря продажным историкам, мы ценим Александра II совсем не за то, за что его надо, прежде всего, ценить. Его называют Освободителем, имея в виду отмену им крепостного права в 1861 году. Это, безусловно, много. Примерно как изъятие из конституции России 1993 года руководящей роли КПСС. Только это не помогло прекратить нынешние страдания народа.

Главное что сделал Александра II впервые в истории России, это Независимы Суд как на западе, точно такой, какой осуществил Моисей на Босфоре. Об этом хоть и многие знают, но предпочитают о сем факте помалкивать, не выпячивают его, как освобождение крестьян.

Судебную реформу 1864 года надо описать подробнее:

1. Судебная власть была отделена от административной и законодательной и поставлена совершенно независимо от той и другой.

2. В уголовных делах власть судебная отделена от обвинительной (прокурорского надзора), чем устранялось влияние последней на решение судей.

3. Суд (судоговорение) происходил гласно, при открытых дверях, доступно для всякого желающего следить за ходом дела.

4. Суд происходил устно, путем непосредственного расспроса и обмена мнений (устный допрос обвиняемого, свидетелей; речи прокурора и защитника), в присутствии обвиняемого (раньше суд был заочный и судьи руководились лишь письменными показаниями обвиняемого и свидетелей).

5. Введен состязательный процесс (обвинение и защита; сопоставление и указание данных за и против обвиняемого). С этой целью был учрежден прокурорский надзор (обвинительная власть) и институт присяжных поверенных (защита; официальная адвокатура). В старых судах преимущественное внимание суда было направлено на обвинение; новый суд, милостивый, делал все возможное, чтобы охранить интересы обвиняемого и предоставить ему все средства доказывать свою невинность или обстоятельства, смягчающие его вину. С этой целью создана была защита (адвокатура), которой не существовало в старых судах.

6. Особенно важно было введение в судопроизводство присяжных заседателей. Освобожденные от обязанности, налагавшейся на прежних судей, руководиться исключительно формальными доказательствами, они могли судить по совести, по убеждению. Присяжные заседатели выбирались по жребию из местного населения, являлись выражением общественной совести и лучшей гарантией беспристрастия («глас народа — глас Божий»). В отмену прежних порядков, судили именно они, а не судьи, которые лишь применяли постановления закона согласно тому или иному приговору присяжных.

7. Для устранения давления со стороны административных органов полиция при расследовании уголовных дел от участия была устранена; следствие велось особыми судебными органами — судебными следователями.

8. Чтобы лучше обеспечить беспристрастие судебного следствия, должность судебных следователей была объявлена несменяемой; за свои действия они отвечали перед одним лишь сенатом; несменяемость давала им гарантию в том, что за свое расследование и раскрытие истины, кому-нибудь неугодное, сами они ни в чем не потерпят.

9. Для мелких дел учреждены мировые суды (без участия присяжных заседателей). В самом названии их мировыми заключалось указание, что назначение их было не столько судить, сколько мирить, убеждать противников к соглашению. Мировой судья становился своего рода третейским судьей, что сделало сам суд близким и доступным для населения.

Важной частью этой реформы было кардинальное упрощение судоустройства. Вместо множества судов, существовавших для «обслуживания» различных сословий, учреждались единые для всех сословий общегражданские суды. Так же была учреждена адвокатура, которой раньше никогда в России не было.

Но спецслужбы не дремали. Не успела страна, как следует обрадоваться, как власти двинулись назад, к прежнему состоянию. Уже в 1866 году из ведения суда присяжных были изъяты дела о печати (средствах массовой информации). В 1871 году утверждены Правила жандармов по исследованию преступлений, передавшие дознание по делам о государственных крестьянах в ведение жандармерии. Закон 1878 года резко сократил круг дел рассматриваемых судом присяжных, оставив за ним только дела дворян (снова разделение законов для рабов и рабовладельцев). В 1879 году часть дел бывших рабов, «особо опасных», переданы военным судам. «Положение» 1881 года «еще более расширило компетенцию военных судов и сузило круг процессуальных гарантий в общих судах. БСЭ: «Завершением контрреформы явилась Судебно-административная реформа 1889 года:

· свела на нет одно их важнейших достижений 1864 года – отделение суда низшего звена от администрации;

· вместо судей введены для крестьян земские судебные участковые начальники;

· уездные судьи стали назначаться министром юстиции, а не избираться;

· апелляционной инстанцией стал уездный предводитель дворянства.

В своё время Моисей сообразил, что внедрение Второзакония в среде Первозакония невозможно. Именно поэтому он начал с чистого листа народов на Босфоре, а его последователи «древние греки» не «изошли», изгнанные католичеством, куда-нибудь, где потеплее, в среду Первозакония, а направились в заальпийскую, стерильную северную Европу.

Александр II возможно не был глупее Моисея, но он был добрее и совестливей. Он прекрасно понимал, какое осиное гнездо пришлось разворошить, но всё же делал своё дело, в которое верил. Вед не с первой попытки его убили, а только с шестой. Это высокий пример мужества и доброты. А почитаемый всеми народами «рыцарь печального образа» Сервантеса, по силе духа в подмётки не годится нашему, практически забытому, русскому царю. Оно и Моисея историк поставили с ног на голову.

Хотя Александра II и удалось убить только после второго этапа его реформ, отмены крепостного права, его убили не за эту отмену, а именно за внедрение независимого и равного для всех суда. И это факт. Потому, что крепостное право не стали восстанавливать после смерти Александра, а вот независимый и равный для всех суд непрерывной чередой последовательных и неуклонных контрреформ возвратили на круги своя в самом конце 19 века.

Во времена Александровских судебных реформ жил на «святой» Руси человек, князь Александр Илларионович Васильчиков, который предложил России рецепт лучше, чем внук раввина Маркс. Почитайте русского писателя-публициста Глеба Успенского.

Время, которое настало после освобождения крестьян, и задачи, которые оно поставило,кн. Васильчиков определяет таким образом: «Для нас в России нет предмета более поучительного и вместе с тем более современного, как исследование тех превратностей, через которые прошло землевладение в Европе. Оно своевременно потому, что мы именно вступаем с освобождения крестьян в тот период общественного устройства, когда закладываются главные основы социального быта. Оно поучительно потому, что «в истории европейского землевладения должно проследить и длинный ряд грубейших ошибок, насильств, несправедливостей и правильный ход цивилизации».

Князь Васильчиков знал то же, что и Маркс – про момент очень краткий, и, упустив его, случай потерян навсегда. Маркс, в своё время сказал, что Россией «момент» бездарно теряется, но не дожил до полного краха этого момента. И князь Васильчиков предупреждал, что, упустив момент, Россия будет мучиться, так же как и Западная Европа, проходя, как слепой котенок, все стадии прозрения. Что мы и наблюдаем сегодня. Но Европа, еще до описанных Марксом мук дикого капитализма, имела независимый суд, доставшийся им от «греков», и именно поэтому совершенно беспредельного «нарушения частных прав» при совершенствовании капитализма не испытывала. Она прошла уже протестантизм, кальвинизм и просвещение. А Россия к этим основополагающим факторам становления гражданского общества даже не приступала. И даже сегодня не приступила.

По мнению кн. Васильчикова, чтобы трудный и опасный исторический момент, в который вступила Россия, был пережит «без нарушения чьих бы то ни было прав» и без «насилия народных нравов», необходимо было сделать три вещи. Создать народные школы, ввести повсеместно систему самоуправления, создать институт гласного суда. Причём всё это нужно было делать не в разбивку, а одновременно, сразу, только так будет положено прочное основание.

«Народное образование есть вопрос жизни и смертидля народов нашего века, и величие современных держав зависит от числа грамотных еще более чем от числа солдат… Мы не беремся доказывать им, что народ воспитывается не в одних только школах, но гораздо более и действительнее в гласных судах и собраниях, что самоуправление точно так же, как и грамотность составляет элементарное образование народа. Они (противники Второзакония, основная часть российской элиты) это знают и поэтому опасаются этого движения к свету к порядку».

Но российская элита не прислушалась, ибо жадность взяла вверх. Вместо того чтобы в месте с отменой крепостного права дать крестьянам землю, они вменили им неподъёмную аренду. Народу стало скучно, и Россия провалилась в дремоту, что даже войну японцам в 1905 году проиграли.

Начиная с «дома Романовых» началось жесточайшее закрепощение народа, последнюю лепту в которое внесла Екатерина «великая». Затем Россия тихо гнила, представляя собой пугало для Запада. Элита знала, что надо брать пример с Европы, но уж больно привыкла, жить ничего не делая, за счёт своих рабов. Если освободить народ радикально, то получится настоящий Запад, с огромным ростом производительных сил и технологий. Но тогда не элите не её спецслужбам не найдётся места в этом государстве. Этого они не могли позволить и не позволяют сейчас.

Потому и не удивляет, что, по словам Г. Успенского князь Васильчиков «ни в чем не имел успеха», что «ни одна его мысль, ни одно его соображение или указание не вошло в жизнь, ни в чем не осуществилось». То же самое произошло бы с Второзаконием Моисея, попробуй он его внедрить в Египте или в России. Это показывает, что людоедское правление в России не может быть реформируемо изнутри. Это же самое относится к любой другой азиатчине.

Со времен Александра II, почти внедрившего в России западный принцип юриспруденции, последующие цари делали все возможное, чтобы откатить российскую юриспруденцию на исходные рубежи перед этим императором-реформатором. Они многое успели, особенно по подсудности дел и замене независимых судей чиновниками. Однако частное право, презумпция невиновности и суды присяжных оставались в неприкосновенности на момент прихода к власти Ленина. При нем и при Сталине все эти три главнейшие институты правосудия были ликвидированы. При этом так радикально, что даже нынешние российские юристы-корифеи не знают, что такое частное право. Не говоря уже об остальном народе.

Презумпция невиновности, которую надо опровергнуть доказательствами в суде, заменена «признанием вины подсудим», добытым под пыткой в прокуратуре-милиции. Чтобы понять приведём аналогию. Презумпция невиновности – это, если даже на виду у 10 человек кто-то кого-то убил, то он невиновен до тех пор, пока суд не убедится, что свидетели не врут по собственной инициативе, не запуганы, не куплены и не противоречат друг другу. И собственное признание вины подсудимым тут имеет самое последнее значение, отнюдь не опровергающее презумпцию невиновности, а только снижающее наказание преступнику.

До Александра II о суде присяжных никто никогда не знал в России. Александр II ввел его для всех. Его наследники сделали суд присяжных только для дворян. На 70 лет подряд советской власти суд присяжных вообще упразднили, вначале заменив его «двойками-тройками». Затем наступил суд по звонку из райкома партии, когда бумажный закон вообще не имеет никакого значения. И вот, при Ельцине суд присяжных ввели, ибо совершенно было невозможно показаться на Западе.

Суды присяжных в России заработали. И тут оказалось, что прокуратура-милиция вовсе не собирает доказательства вины подсудимых, а просто бьет их смертным боем, выбивая признание своей вины. На суде же обвиняемые просто-напросто отказываются от своих признательных показаний. Но так как в судах присяжных не принято гонять дела туда-сюда «на доследование», то суду присяжных ничего не остается, как постановить: «Вина не доказана, подсудимый невиновен».

Такие «общегосударственные» деятели как Лужков, который со своими мэрскими делами еле справлялся, тут же озаботились: «Как так, как смели присяжные оправдать? Ведь я же велел посадить». И развивается теория, дескать, суды присяжных неспособны судить в России. Везде способны, а в России – нет, у нас, якобы, менталитет иной. Только бывший мэр Лужков не бомж из подворотни, на которого можно не обращать внимания. И за свой призыв к отмене суда присяжных должен сидеть в тюрьме, как покушающийся с высоты своего поста на Конституцию России.

В противовес юридическому Второзаконию, успешно начавшему побеждать Первозаконие в ослабевающем мире восточноазиатских формаций, посредством Ленина и КПСС была выстроена новая огневая точка. Страна наша большая, природных богатств – не счесть, более 200 народов – рабы, вкалывающие только за еду. Поэтому огневая точка получилась внушительная, на одну шестую мира. И использовалась она на полную катушку. Прибалтика, Восточная Европа, Куба, Корея, Вьетнам, не говоря уж об африканских, аравийских и южноамериканских приобретениях «развитого социализма». Только говорить надо не о холодной войне двух сверхдержав, а о борьбе воспрянувшего правового Первозакония с правовым Второзаконием Моисея. Ибо именно здесь кроются все проблемы и объяснения так называемой холодной войны.

В результате Второзаконию пришлось не только прекратить наступление на Первозаконие, но местами перейти к обороне. Но самое главное, что война до последнего солдата, предложенная Россией Западу, ожесточила и противную сторону, пришлось даже слегка подкорректировать Второзаконие в сторону Первозакония. Особенно хорошо это видно на нынешнем этапе борьбы с международным терроризмом. Ожесточенные люди всегда делают ошибки. Именно поэтому борьба Второзакония с Первозаконием прияла вид противостояния сверхдержав в глазах народов.

Глобальный исламский мир, мир китайского коммунизма и индуизма – родня нынешней православной России. И мелкие различия на самом деле не столь существенны, примерно как накрашенная и не накрашенная жена в постели ночью. Их всех связывает гораздо более сильная связь. Эта связь – исповедание властной элитой юридического Первозакония. Поэтому, когда дело касается Первозакония, все эти страны находят взаимопонимание, тем более что Россия им продает ракеты и истребители по цене банана. Вот примерно в таких отношениях с этими странами находится ныне российская правящая элита, выстраивая свои игрушечные оси типа «Москва-Пекин» и «Москва-Дели».

Восточное право формировалось на базе религиозных структур, тогда как Западное право развивалось как самостоятельная система независимая от религий и идеологий.

В своей основе ислам ничем не отличается от христианства. Обе веры основаны на Первозаконии. А те немногочисленные различия, на которые так сильно напирают приверженцы этих религий, для непредвзятого, стороннего человека – сущая ерунда. Примерно как разница в двух картинках в газете под заголовком «найдите 10 отличий». Еще меньше отличий между православием и католичеством. Ту можно написать: «найдите 3 отличия». Зато разница между католичеством и протестантизмом огромна, хоть и всего одна. Протестантизм основан на истинном Второзаконии Моисея, юридическом Второзаконии. Именно поэтому такое отчуждение между Северной и Южной Европой.

Народ привык, что ранние Конституции России, начиная со сталинской, не имели прямого, высшего законодательного действия. Они представляли, по сути, набор лозунгов, конкретизированных в соответствующих законах, да так, что от конституции ничего не оставалось. Народ так и жил по этим законам, не обращая внимания на конституцию, которая, в общем-то, врала напропалую.

Нынешняя конституция 1993 года на бумаге имеет наивысшую юридическую силу и прямое действие, специально оговаривая, что законы, нарушающие её статьи, не подлежат исполнению. Первые законы, принятые на её основе, если сильно не придираться, соответствуют требованиям защиты прав человека, провозглашённых Конституцией. Но чем ближе к нашим дням, тем новые законы, принятые парламентом, всё больше и больше попирают эти права и саму Конституцию. Особенно это относится к местным муниципальным законам, например, законам Москвы.

Правительство уже давно пишет законы, прямо нарушающие Конституцию, и требует выполнение этих «законов». Мало того, прокуратура начинает тщательно следить за выполнением этих псевдозаконов, то же делая вид, что не слышала про Конституцию. Да и суды, якобы независимая вертикаль власти, в упор не замечают этого вопиющего беззакония. Они прямо и беспардонно нарушают Конституцию, что видно даже без очков инвалиду по зрению, так как об этом вопиёт простой здравый смысл.

Но неконституционные, по своей сути, законы применяются только к простому народу. Властная олигархия никаким законам вообще не подчиняется. И это железный закон России ещё с доисторических времён, здесь люди всегда не равны перед законом. Для народа – карательный закон, для элиты – «закон не писан».

Вот один из вопиющих примеров трактовки Конституции Российским правосудием, вызывающий как минимум недоумение. Определение от Тверского районного суда г. Москвы. В принятии заявления было отказано со следующей формулировкой: «Обжалование в судебном порядке действий государственных органов и их должностных лиц, находящихся в непосредственном подчинении Президенту РФ, а также предъявление исков к данным государственным органам, на практике означает прямое либо косвенное вмешательство в конституционно-правовую и иную деятельность Президента России, как главы государства, обладающего неприкосновенностью и осуществляющего верховную государственную власть в Российской Федерации, что не допустимо, и нарушает основы Конституционного строя РФ и принцип разделения властей, закрепленный в ст. 10 Конституции РФ».

В России никогда не было закона, а только – его имитация. Ни при Романовых, ни при коммунистах, ни при нынешней «демократии». При нынешнем режиме с законом даже хуже дело обстоит, чем при последних коммунистах, не говоря уже о середине 19 века, после знаменитой судебной реформы 1864 года.

Абсолютно все проблемы, от чеченской войны до налогов и поп-звезд, не говоря уже о терроризме, Бен-Ладене и иже с ними, которые обсуждают и навязывают нам средства массовой информации, не стоят выеденного яйца по сравнению с этой проблемой. Но она обсуждается не как явление всероссийского масштаба, а как частные случаи на общем благополучном фоне, что делает эту проблему такой маленькой, «неактуальной».

Но именно от не решения этой многовековой проблемы, в России всегда простые люди жили хуже, беднее и запуганнее аналогичных представителей народа не только развитых стран, но сегодня и Африки, и Южной Америки.

Во все времена народу на Руси, от жатвы до жатвы оставляли столько хлеба, чтоб он не помер с голоду. Остальной хлеб отбирался за какие-нибудь долги, перед Родиной, боярами, купцами и ростовщиками. Этот простой метод решал абсолютно все проблемы повиновения в рабстве. Озабоченный с утра до ночи проблемой, как не умереть с голоду, раб не мог сосредоточиться ни на каких других проблемах, в том числе на своих правах человека.

Российская оплата труда, это оплата выживания. Она ничем не может быть обоснована кроме как желанием закабалять, добиваться послушания. Лишить возможности переезжать в поисках наилучшего использования своего труда. И главное – думать о чем-либо ином кроме пропитания, имея ресурс только воспроизводиться, но и его ныне нет. И это есть рабство – наихудшее на Земле.

В головах большинства людей, особенно русских, закон ассоциируется только с уголовным кодексом. И для этого прилагаются немалые усилия со стороны владельцев народа. Между тем закон – это, прежде всего, права человека, как такового, данные ему по праву самого его рождения. Выше этого права ничего нет. А уголовный кодекс – это только малая часть закона о правах человека, предназначенная ограничивать эти самые права человека у тех людей, например, которые намерены убивать друг друга. Таким образом, права человека первичны, а уголовный кодекс – вторичен. Поэтому все люди, во всех частях государства, и даже во всех государствах на Земле – равноправны. И именно это их чрезвычайно сближает, а не границы государств или планеты Земля.

Противоядие для России состоит в Независимом Суде и частном праве, пред которым все равны: цари и нищие, церковные иерархи всех конфессий и их послушные «рабы божии». Но это пока недоступно пониманию граждан, с зари своей истории привыкших подчиняться гражданскому праву, суть которого – безоговорочное послушание вождю с челядью. С применением не суда-соревнования, но «уложения о наказаниях». Ибо применял «уложение о наказаниях» (гражданское право) тот, кто его выдумал. Без всяких процедур защиты прав простых граждан. Это не суд, а заранее расписанное наказание. Индивид, якобы, может обжаловать вердикт по иерархии вплоть до царя. Но какой же царь найдется, чтобы подрывать авторитет иерархии? Другое дело – показать себя мудрым царем при мудрой иерархии. Для этого надо иногда разрешить одно дело из тысячи справедливо и трезвонить потом о нем на всех углах. Вот почему в России все еще верят в доброго царя и ждут его не дождутся.

Нынешний курс, Российской правоохранительной системы, наглядно демонстрирует небывалые прецеденты, аналогов которым не было никогда. Произошла радикальная смена приоритетов. Например, бедных малообеспеченных родителей не поддерживают, а наказывают изъятием детей. Любое обращение родителей за социальной помощью грозит обернуться автоматическим лишением родительских прав «за нарушение прав ребенка». Это просто иезуитская форма наказания участников социального протеста, пеняете на бедность - прощайтесь с детьми. В России создается система ювенального (ювенальная юстиция – это законы о правах ребенка) террора, направленная на потенциальных родителей и вынуждающая их к отказу от деторождения. Ювенальный террор – не потенциальная, а уже реальная угроза. По сути это геноцид, а геноцид без террора – как свадьба без музыки.

Форсированная «полицейская» реформа МВД, криминогенность которой очевидна для всех, начиная с самих «оборотней в погонах», по сути, легализует должностную преступность. Проводится курс на «гуманизацию» уголовных наказаний, позволяющий резко «улучшить» уголовную статистику по тяжким преступлениям. Менее тяжкие не регистрируются под давлением криминального террора (включая и милицейский). Несмотря на то, что в РФ реальный срок за преднамеренное убийств в несколько раз ниже европейского, намечается перевести побои и легкие телесные повреждения в разряд административных правонарушений, наказываемых денежным штрафом.

«Закон о полиции», лишает граждан целого ряда конституционных прав, включая неприкосновенность жилища (право полиции «проникать» в помещения и пр.) и наделивший полицейских небывалой в буржуазном праве презумпцией законности действий, включая, естественно, побои и пытки «при задержании». Грядущая декриминализация телесных повреждений, по сути, означает легализацию пыток и телесных наказаний.

Окончательно вытеснен знаковый для «социального государства» термин «социальные гарантии» и окончательно заменён на термин «рынок госуслуг». Всё это придает, сложившейся в России олигархической диктатуре, юридическую и логическую завершенность. Представления Кремлёвской власти о гуманизме, по сути, совпадают с точкой зрения уголовного мира.

 

Суд.

Моисей недаром строил дорогущие суды, известные нам в истории как «греческие театры», дабы в корне поменять сознание народа. Дабы вдолбить в головы, что для независимого суда, основанного на частном праве совершенно всё равно, кто является стороной процесса: само государство с боярами, армией, полицией и КГБ, или бездомный нищий. Для частного права это не имеет абсолютно никакого значения. И в России 99,9% населения об этом не знают.

Север западной Европы узнал об этом в 16 веке от изошедших «древних греков», Детей Моисея. Уже 500 лет Европа демонстрирует небывалый прогресс в развитии, не смотря на сотни войн и катаклизмов. Когда на «святой» Руси уже стояли города, а наша элита вовсю продавала свой народ в рабство, Европа в полном составе ещё сидела на деревьях. А теперь мы смотрим на неё как на картинки из фильма про космический сверхразум.

Европа прыгнула практически в коммунизм не за 500 лет, а за 100. Уже в начале 17 века западноевропейцы, побывавшие в России, глазели на нас и удивлялись нашей примитивности, нашему рабству, нашему страху перед боярами и царями и нашей безропотности. Почитайте «Размышления о России и русских». В последующие 400 лет разрыв только увеличивался, и наконец, Россия отстала даже от Африки, которую многие до сих пор представляют по людоедам в набедренных повязках из соломы. Только вот в Африке давно уже так не живут и потому нам её не показывают по телевизору. Если сейчас среднестатистического африканца провезти по нашим деревням далее 100 км от Москвы, он подумает, что попал в 15 век. Потому что на Земле такого уже нигде нет, кроме России.

Суд и судьи должны быть справедливыми. Главное здесь исполнение законов. Причём не просто исполнение, а с учётом их иерархии. И если более низкого уровня закон противоречит закону более высокого уровня, то ни в коем случае этот закон не может применяться ни одним судьёй и не одним судом. В Росси же всё на оборот, чем закон ниже по иерархии, тем он более отступает от вышестоящих законов. Это стало просто незыблемым правилом. Мало того, суды и судьи применяют по возможности законы самой низкой иерархии. Потому что им так приказано «сверху», и они этого даже не стесняются.

Должность судьи должна быть обязательно выборная. Почему судей назначает президент, а не мы с вами? Не пора ли задать этот простой вопрос президенту, ведь не бог же он на самом-то деле, чтоб судей назначать. Судейская личная жизнь должна быть гласная. Главное здесь публичный контроль, и любое сомнение должно квалифицироваться, вопреки всей юриспруденции, во вред. Публичный контроль – это освещённость судьи и дома и на работе. Недаром древнееврейский софет – судья и нынешний софит в театре – слова однокоренные. Прозрачность судей необходима, вполне оправданна спецификой их дела и вполне осуществима на благо народа в целом.

Теперь о престиже, уважении и зарплате судей. Само избрание судьи на должность, уже есть проявление, в том числе и уважения. И далее, в процессе своей деятельности, если по отношению к нему будут слышаться всё чаще эпитеты честнейший, справедливейший, кристальнейший и так далее – это высокая награда. Ведь недаром их принято называть «Ваша Честь». Зарплата судьи должна быть достойная. Но главное, её должен платить не президент. Нужно законодательно закрепить независимый судебный бюджет (например, фиксированный процент от госбюджета), которым не может распоряжаться никто кроме коллегиального органа судей, при гласном контроле. И совершенно точно, что зарплата не должна зависеть от статуса судьи: районный, областной или верховный. Потому как противоестественно платить, например маляру, за одну и ту же работу в простой квартире в мэрии или в Кремле по разным расценкам. Просто красить, например, Кремль престижно и к такому маляру уважения больше.

Чем больше нынешним судьям президент повышает зарплату, тем больше они берут взяток, тем несправедливее они исполняют закон, тем больше они подчиняются властной вертикали, а не закону, тем больше мы их презираем. Ведь понятно, в чьих интересах они «судят», а якобы независимую вертикаль только имитируют.

Всенародная любовь и уважение, престиж, таят в себе соблазн привыкания к титулу, примерно как к наркотику. Хоть врачи и врут, что наркомания лечится, но из статистики известно, что это такая же редкость, как попадание метеорита прямо в голову. С метеоритом ничего не поделаешь, но друг на друга мы влиять можем. Говорят, что взятки берут все, вопрос только в суме. Возможно, что за миллиарды долларов можно купить и Фемиду. Это нам втолковывает власть, оправдывая своё, якобы бессилие в борьбе с взяточничеством. Только не надо на этом успокаиваться.

На доказывание факта взяток власти не надо тратить наши деньги, только если взятка сама не просится в объектив скрытой камеры, установленной по закону. Для начала надо как Ющенко, попросить по телевизору не дарить ему дорогих подарков. Далее, гораздо лучше и дешевле сделать так, чтоб каждый зарубил себе на носу, что оправдать виновного или осудить невиновного по закону невозможно.

Считается, что в США самая совершенная судебная система в Мире. И вот там в первой половине прошлого века, судей начали отправлять на каторгу пачками, за самое мелкое по нашим российским понятиям нарушение закона, и не менее чем на 10 лет.

Вот пример. Один судья совершенно случайно, раза три подряд оказывался в баре в одно и то же время с одним мужиком, пришлось на третий раз разговориться. Ни о чем конкретном. Потом в бар у них стало получаться ходить в разное время. Шапочное знакомство прекратилось. Прошёл примерно год. Вдруг судье пришлось судить этого человека. Они, конечно, узнали друг друга, даже кивнули. Судья, безусловно, знал, что судить знакомых по закону не положено, надо брать самоотвод. Но решил, что это, не ахти какое знакомство, так мельком. И абсолютно честный судья посчитал, что судить он может, никакого личного интереса у него в этом деле нет.

Но досудить не успел. Адвокаты подсудимого заметили кивок судьи и подсудимого, узнали в перерыве насчет бывшего шапочного знакомства, и, как говорится, дали этому факту ход. И судья получил 10 лет каторги. И отсидел их от звонка до звонка. Судью, безусловно, жалко, он был, вероятно, честный судья. Это же просто мелкая оплошность, у судьи ведь не было заинтересованности в деле, но он не мог отрицать факта знакомства.

Уважение к судьям (честь) добывается 10-летней каторгой для них за самое мелкое нарушение закона, примерно как в Америке. Ни один законодатель не может писать закон для себя, а только для следующего поколения. Президент и любой другой государственный или выборный чиновник, хоть раз нарушивший закон, не говоря уже о Конституции, доступен для любого судьи и не подлежит иммунитету до своей смерти. В действующем же качестве подлежит немедленному импичменту или отправке на каторгу через Суд.

Теперь надо представить себе, станет ли любой российский судья потакать нашептыванию иерархии, использовать так называемое «телефонное право» и в связи с этим нарушать закон, ибо без нарушения закона не может выполнить пожеланий сверху, если точно знает, что ему не избежать каторги? Не говоря уже о потере престижа.

Так и с чиновничьим произволом. Тут основным обстоятельством должно быть наличие справедливого независимого суда на основе частного права. Любой мелкий клерк нарушивший инструкцию должен сесть в тюрьму. Если чиновник выполнил инструкцию, но нарушил частное право, в тюрьму должен сесть вышестоящий чиновник, который эту инструкцию составил, и так далее вплоть до президента, который часто нарушает даже Конституцию. Справедливый и независимый суд будет щёлкать такие дела как бабка семечки, пачками каждый день. Потому как тут всё на виду и экспертов из академии наук не требуется.

При таком повороте дела не пройдёт и месяца, как чиновники поймут, что в России появился Справедливый и Независимый Суд. И все они задумаются, что лучше не нарушать закон и оказаться после работы дома, а не в тюрьме. Хотя за мелкие нарушения чиновникам можно давать по пятнадцать суток, примерно как гражданам из простого народа, посылающим их, иногда, в пьяном виде на х.

И зачем нам теперь доказывать факт взяток?

Независимый и справедливый суд может многое. Вот простой пример. Допустим наш «избранный царь» захотел начать войну, например, в Анголе или Чечне. По этому поводу он забрил некоторое количество народа в солдаты. Так вот, каждый забритый имеет полное право подать на «царя» в суд и стопроцентно выиграть дело. Почему?

Например, в случае с Чечнёй, «царь» вообще не имеет права привлекать армию. В соответствии с законом, армия предназначена только для защиты своей страны от нападения извне. По поводу Анголы, тоже самое, она на нас не нападала, а армия служит только от внешнего нападения. Только и нужно, чтобы суд был независим от «царя» и справедлив. С десяток таких дел при широком освещении достаточно, чтобы навсегда отучить «царя» от подобных штучек.

Допустим, Чечня взбунтовалась и решила отделиться от нас, а нашему «царю» это не нравится. По закону, очевидно, что чеченцы имеют на это право, которое наш «всенародно избранный царь» узурпировал себе. Тут вердикт независимого суда будет в пользу чеченцев. Чеченцы, при первых этапах своего отделения, никого из граждан России не убивали, чтоб применить к ним полицейские и военные силы. Напротив, наш «царь» послал убивать чеченцев с воздуха как раз в наказание за одну только мысль и коекакие лозунги об отделении. Поэтому чеченцы, будучи пока в составе нашей страны и разбомбленные, имели право подать в суд на нашего «царя» и, безусловно, выиграли бы дело по убийствам. Далее, наши омоновцы со следователями, посланные в Чечню, и будучи подкованными в юриспруденции, спросили бы «царя»: «Какое уголовное преступление сделали чеченцы, так как мы предотвращаем, расследуем, пресекаем и представляем в суд только конкретные преступления, а вовсе не виртуальные, типа идите, поищите чего-нибудь и расстреляй, если не послушаются». И на основании этого подали бы иск к «царю». И справедливый, беспристрастный и ни от кого не зависимый суд удовлетворил бы этот иск.

Всё это, возможно, несколько утрированно. Просто нужно понять, что при справедливом и независимом суде, все эти вопросы как-то утрясутся к обоюдному согласию всех сторон, и в итоге никакого бардака не будет. Будет равноправная договорённость.

Бесконтрольность делает любого «царя» людоедом, не замечающим своего людоедства. Недаром долгими мытарствами у всяких там королей часть власти на Западе, иногда и почти полностью, изъяты в пользу парламентов, то есть большего числа людей, эту власть осуществляющих.

Непоправимый вред Моисееву Правосудию в Западной Европе нанесло католичество, создавшее в ней государство по типу азиатского. Для борьбы с ведьмами, а фактически в борьбе с западноевропейскими религиозными культами, с помощью «Маллеуса» была создана церковная прокуратура-инквизиция, внедренная впоследствии в государство и в само Правосудие, сделав невозможным судить царей и их свиту. Моисеевы «древние греки» с Босфора, убежавшие на север Западной Европы от католического государства и давшие Северу простор для научно-технического прогресса, в конечном итоге одолели и католичество, и принцип государства созданного католичеством. Но, уже слегка кривобокий суд, доставшийся им по наследству от католичества, который, конечно, был лучше азиатского суда, но - хуже Суда Моисеева, - оставили таким, как есть. В основном для обслуживания владельцев больших денег. Таким суд и прибыл в Северную Америку, вместе со всяким «сбродом». После гражданской войны они основали как сами Соединённые Штаты, так и уникальное правосудие, создав государство нового типа, намного демократичнее государств Старого Света. Именно это и позволило Америке стать тем, чем она ныне является.

Удел же Западной Европы – догнивать, склоняясь, попеременно, то к «демократии», то к азиатчине. Потому как сейчас уже половина Востока переехали жить в Европу. И, обжившись, требуют вернуть им привычную среду обитания, людоедскую. Они в ней чувствуют себя уютнее. В результате от Второзакония в Западной Европе остаётся всё меньше, в том числе и в судах. На нынешнем Европейском Суде это особенно заметно.

Европейский Суд по Правам Человека возник в Европе как результат борьбы представителей лидирующих генотипов за свои права, и он зорко следит за исполнением их эксклюзивных прав, посылая всех остальных подальше, прямо от своего порога, без объяснений. Чем, вообще то, нарушает эти самые права человека, не относящегося к евреям. Но западноевропейские народы пока что в этом не разобрались, потому что у них внутренние суды более-менее нормальные, поэтому там все относительно спокойно.

В 1998 году Россия ратифицировала Европейскую Конвенцию и попала под юрисдикцию Европейского Суда, на который некоторые граждане надеются как на бога. Только Россия сначала этот Суд купила, раскормила до ожирения, а потом уже отдалась ему как импотенту. Потому простым гражданам там ловить нечего, только если ты не «богоизбранный» с полными карманами денег и из властной вертикали.

Российский Суд, «самый справедливый в мире», практически ничем сегодня не отличается от Европейского Суда, тоже «самого справедливого в мире». Но так было не всегда. Были времена, когда европейский суд был немного лучше азиатского. Но самым лучшим суд был у древних «четвёрочников»-торговцев, которые его и создали исключительно для себя.

В России никогда не видели независимый и справедливый суд, поэтому и не представляют даже, что это такое. У нас даже Фемида на фронтоне Верховного Суда России судит, широко распахнув глазищи и поглядывая в сторону Кремля. Тогда как по смыслу независимого суда эта «гречанка» должна быть с плотной повязкой на глазах, чтоб не видела, что ей из Кремля маячат. Мало того, по смыслу юриспруденции Фемида должна стоять открыто перед народом, который пришел поглазеть на суд и немного уразуметь его принципы. Наша же стоит, прикрываясь щитом, она не судья, она – солдат. Мало того, щит ее скопирован с эмблемы КГБ. Она держит щит перед собой, у правого колена, то есть, между собой и нами.

Уже никто и не упомнит, когда стали изображать фемиду с повязкой на глазах с весами в одной руке и обоюдоострым мечём в другой. Меч, вроде как символ карающего правосудия. Только вот Юридический словарь (и не только он) сообщает нам, что изначально Фемида изображалась с рогом изобилия в руке вместо меча. Этот символ, наполнен глубоким смыслом. Рог изобилия в руках богини правосудия, видимо, обозначал, что благополучие граждан, их материальное благосостояние немыслимы без Суда и законности.

Независимый и справедливый суд – это универсальный инструмент, который вполне способен решить почти все проблемы народонаселения, как отдельного государства, так и их совокупности, от самой мелочной до самой глобальной, от корпоративной до личной.

Добро и зло уже практически неразличимы, ибо зло имитирует добро. Но добро всегда индивидуально, а зло всегда корпоративно. И в реалии приходится различать степень зла. Вот почему справедливый и независимый суд на основе частного права является единственной возможностью различать степени зла. Надо только, чтобы суд все время совершенствовался, убирая из самого себя элементы большего зла, как только они замечены.

Расположенная на севере Западной Европы Германия имеет самое древнее юридическое Второзаконие, не считая Византии. И всё же, как легко его сломал Гитлер беспредельным и организованным (корпоративным) злом. Грамотный и законопослушный народ даже пикнуть не успел. Но победила Гитлера не вселенская доброта. Да, многие добрые люди, уехав в Америку, написали кучу гневных осуждающих книг, но толку от них было ноль. Гитлера победило другое зло – меньшее и главное – внешнее.

Но это не значит, что зло бывает двух видов. Просто зло делается, обычно, опережающим порядком, чтобы тот, кому зло делаешь, не успел тебе сделать зло первым.

Первозаконие – опасная штука, хуже чумы.

Прокуратура.

Прокуратуру создало католичество. «Маллеус» («Молот ведьм» написанный монахами-францисканцами Яковом Шпренгером и Генрихом Крамером) – это первая настольная книга для прокуроров. Например, тот факт, что данная мадам – ведьма, надо доказать суду. А суд – это соревнование двух сторон. Вот, если бы один средневековый гражданин пришел в суд с жалобой на свою жену, что, она – ведьма, и ее надо сжечь на костре, тогда было бы все в порядке. Суд перекрестно опросил бы «ведьму», заявителя и свидетелей с обеих сторон и оправдал бы её, так как ведьм в природе не бывает. Примерно на десятом случае борьба с ведьмами прекратилась бы, сама собой, и не только из-за очевидной глупости, но и абсолютной недоказуемости.

В истории раннего католичества, которое реально, а не в виде мифов, возникло как раз в период 1450 – 1500 годов (первый Медичи, который Козимо, помер в 1464 году), слишком много внимания уделяется королям и императорам. Но всех до одного королей и императоров утверждал папа римский. Значит, единственным фактическим королем – императором папа римский был сам, а назначаемые короли – простыми сатрапами. Другими словами, фактически государством была католическая церковь.

Она же и судила. Про независимый суд Моисея эта церковь-государство не только заставила забыть, она все это вычеркнула из истории, объявив Моисеевы суды греческими театрами. Но все же внедрившаяся в практику благодаря «изошедшим грекам» конструкция Моисеевых соревновательных судов, в отличие от конструкции судов восточноазиатской формации (папа-мама, вождь без какого-либо соревнования), оставалась. Вину все же надо было доказывать, и стороны в суде должны были быть две, а не одна (властная сила) как, например, в России. А ведьм надо жечь, иначе само католичество рухнет. Ибо «ведьмы» это были жрицы различных богинь и культов, пёстро представленных в докатолической Европе.

Вот тогда-то хитроумная и подлая церковная иерархия и придумала заменить вторую сторону процесса в суде собой. Прокуратор – это «доверенный управитель» имением, провинцией, покоренной страной. Их главная обязанность – фиск, изъятие собственности у одного индивида, конфиск – изъятие собственности, конфискация у всех поголовно, ибо «кон» (con) – все, вместе. Латинское слово procure – забочусь, управляю, и от него во Франции якобы в 13-14 веках родилась прокуратура. Углубимся в санскрит, что, то же самое, что древнееврейский язык. Так вот, «пра», «про» (pra, pro), вообще говоря, это – товар по самому первому его смыслу, затем перешедшее в значение – собственность. Тогда прокурор и прокуратура в самом изначальном смысле это человек и система, предназначенные изначально управлять собственностью известного числа людей так, чтобы из нее текли деньги тому, кто его послал управлять. Управлять можно не только собственностью, но и чужими мозгами. Поэтому постепенно от управления собственностью в значении этого слова перешли к понятию вообще управлять, хоть сознанием.

Но в начале, конечно, начали с управления методами поиска ведьм и доказывания стандартным способом их вины. Для этого и написали «Маллеус», который по сути своей – закон, преднамеренно нарушающий частное право верить хоть в бога, хоть в черта, разрешенное Моисеем. А в иерархию церковных чиновников встроили конкретных специалистов доказывать, что белое – черное. И дело по выявлению и сжиганию ведьм пошло как по маслу: судьи – попы, обвинители от имени церкви-государства (прокуроры) – попы, а обвиняемые не только те, кто подвернется, но и – преднамеренно назначенные теми же прокурорами для этого. Про частное право постепенно стали забывать.

В России впервые прокуратуру ввел наш несравненный Петр I. Притом примостил её в священный синод, которым сам и управлял. И нынешний наш генеральный прокурор назывался бы в те времена обер-прокурором священного синода. Естественно, со своей канцелярией, где сидели простые прокуроры. И других прокуроров и прокуратур на «святой» Руси историками не замечено до Александра II Освободителя.

Когда на Западе протестантизм, реформация и просвещение, устроенные «изошедшими из Византии древними греками» еврейских, Моисеевых корней, восторжествовали над католичеством, вожжи из дряхлых рук римских пап перехватили и поделили между собой императоры и короли. Но они по духу своему, смыслу и существу ведь тоже были римскими папами, только поменьше рангом. То есть из сатрапов римских пап сделались «суверенными» владыками своих территорий и народов. Естественно, прокуратура как система, и прокуроры как послушная их царской воле челядь, им нравились. Поэтому и были сохранены.

Тем временем «древние греки» наступали и, наконец, у самих царей отобрали 99% их власти, а некоторых, отрубив головы, вообще забыли. Только и новой «народной», выборной власти прокуратура тоже нравилась. И она стала использоваться исключительно в целях борьбы с оппозицией.

Пошли сплошные компромиссы. Стали искать прокурорам дело, от которого не было бы слишком стыдно. Хотя, радикальнее и справедливее было бы вообще прокуратуру упразднить. В начале у прокуроров отобрали поиск ведьм. Потом отменили «Маллеус», их настольную книгу. И чтобы вообще не упразднять эту скверную надстройку над здравым смыслом, поручили им блюсти закон, будто сами судьи не в состоянии этого делать по самому своему существу. Потом оказалось, что в набиравшем обороты частном праве прокуроры вовсе не нужны. Тут борются на корте-ристалище перед судьей, сидевшем на специальном ковре – софе (еврейское слово софет), лишь адвокаты сторон. Видимо решили, что кто-то же должен обвинять уголовников и представлять доказательства. Ведь у уголовников появились адвокаты. Чтоб осталось две стороны в суде.

Полиция несколько обозлилась. Мы выслеживаем, ловим, собираем доказательства, а потом все это отдай какому-то дяде, чтобы он по нашим бумажкам только речь произнес. Завязалась борьба между полицией и прокуратурой. В одних странах верх одержали прокуроры, в других – полицейские, в третьих странах – до сих пор делят портфель. Вот это-то и показывает изначальную никчемность прокуратуры.

В России всё осталось как во времена «Маллеуса». Единственно, что сделали, это изъяли прокуроров из священного синода и подчинили непосредственно царям – генеральным секретарям – президентам. Может быть, и не изъяли бы, не случись так, что элита КПСС вначале не любила русскую православную церковь. Зато очень полюбила прокурора Вышинского, каковой доказал ненужность презумпции невиновности. Поймал Феликс Эдмундович кого-то, выбил «добровольное» признание вины, какая еще нужна тут презумпция.

Нужно обратить внимание на то, что прокуратура все же система управления, как имением, так и страной. Главное же состоит в том, что прокуратура – фактически бесхозная система управления. И ее как проститутку берет тот, кто сильнее, а значит и – богаче на данный момент. Моисей предусмотрел независимость суда, но он же не создавал прокуратуру. Ее создало католичество. Поэтому оно себе её и подчинило: выполнять его, католичества задачи. Точно так же продолжается, по сей день, только в разной степени наглости и безобразия. В России, например, эта степень – максимально возможная.

 

Эпилог.

Прежде всего, должно знать, что частное право важнее и главнее гражданского права, права государства пороть нас, своих граждан, ремнем. Например, послало оно нас воевать, в частности «за свободу Анголы», а там нас убили. Или посадили одного из нас невиновного в тюрьму, а он там умер от «некомфортных» условий. Или понадобился государству кусок нашей частной земли, на которой стоит чей-то из нас дом, чтоб построить там дачку государственному царю, оно и выбросило нас оттуда. Дескать, царь у нас один, а вас, народу – миллионы, перетерпите. Разумеется, все это делается по какомунибудь гражданскому закону. Согласно частному праву ничего этого и подобного государство делать не имеет права, а если сделало, должно, поэтому самому, частному праву отвечать. Так как даже всем известные так называемые права человека являются только частью частного права.

Согласно