Ле Бон и его характеристика массовой души

Психологии пришлось бы объяснить тот поразительный факт, что этот ставший ей понятным индивид при определенном условии чувствует, думает и поступает совершенно иначе, чем можно было бы от него ожидать, и условием этим является его включение в человеческую толпу, приобретшую свойство «психологической массы». Но что же такое «масса», чем приобретает она способность так решающе влиять на душевную жизнь отдельного человека и в чем состоит душевное изменение, к которому она человека вынуждает?

…Чтобы ответить на эти вопросы, мы обращаемся к выдержкам из книги Ле «Бона «Психология масс».

Одним лишь фактом своей принадлежности к организованной массе человек спускается на несколько ступеней ниже по лестнице цивилизации. Будучи единичным, он был, может быть, образованным индивидом, в массе он – варвар, т.е. существо, обусловленное первичными позывами. Он обладает спонтанностью, порывистостью, дикостью, а также и энтузиазмом и героизмом примитивных существ.

Масса импульсивна, изменчива и возбудима. Ею почти исключительно руководит бессознательное. Импульсы, которым повинуется масса, могут быть, смотря по обстоятельствам, благородными или жестокими, героическими или трусливыми, но во всех случаях они столь повелительны, что не дают проявляться не только личному интересу, но даже инстинкту самосохранения.

Масса легковерна и чрезвычайно легко поддается влиянию, она некритична, неправдоподобного для нее не существует. Она думает образами, порождающими друг друга ассоциативно, – как это бывает у отдельного человека, когда он свободно фантазирует,- не выверяющимися разумом на соответствие с действительностью. Чувства массы всегда просты и весьма гиперболичны. Она, таким образом, не знает ни сомнений, ни неуверенности.

Так как масса в истинности или ложности чего-либо не сомневается и при этом сознает свою громадную силу, она столь же нетерпима, как и подвластна авторитету. Она уважает силу, добротой же, которая представляется ей всего лишь разновидностью слабости, руководствуется лишь в незначительной мере. От своего героя она требует силы, даже насилия. Она хочет, чтобы ею владели и ее подавляли, хочет бояться своего господина. Будучи в основе своей вполне консервативной, у нее глубокое отвращение ко всем новшествам и прогрессу и безграничное благоговение перед традицией.

Для правильного суждения о нравственности масс следует принять во внимание, что при совместном пребывании индивидов массы у них отпадают все индивидуальные тормозящие моменты и просыпаются для свободного удовлетворения первичных позывов все жестокие, грубые, разрушительные инстинкты, дремлющие в отдельной особи, как пережитки первобытных времен. Но под влиянием внушения массы способны и на большое самоотречение, бескорыстие и преданность идеалу.

Описание и оценка массовой души Ле Боном и другими весьма часто подвергалась критике. Ведь и Ле Бон готов был признать, что нравственный облик массы в иных случаях бывает выше, чем нравственность составляющих ее индивидов, и что только совокупность людей способна к высокому бескорыстию и преданности.

Фрейд З. "Я" и "Оно". Труды разных лет. Книга 1. – Тбилиси, 1991.С. 73, 78-81, 83.

ОСВАЛЬД ШПЕНГЛЕР

Закат Европы.

Все ставшее преходящее… Через несколько столетий исчезнет западноевропейская культура, немцы, французы. Исчезнет драма мировой истории и сам человек, исчезнут растения, животные, солнце. Настанет день, когда перестанут существовать последний портрет Рембрандта и последний такт моцартовской музыки… Всякое искусство смертно, не только отдельные творения, но и сами искусства. Ибо у каждой культуры есть своя собственная цивилизация. Впервые оба эти слова, обозначающие до сих пор смутное различие этнического порядка, понимаются здесь в периодическом смысле, как выражение строгой и необходимой органической последовательности.  Цивилизация – неизбежная судьба культуры. Здесь достигнут тот самый пик, с высоты которого становится возможным решение последних и труднейших вопросов исторической морфологии. Цивилизации суть самые крайние и самые искусственные состояния, на которые способен более высокий тип людей. Они – завершение; они следуют за становлением как ставшее, за жизнью как смерть, за развитием как оцепенение, за деревней и душевным детством, засвидетельствованным лирикой и готикой, как умственная старость и каменный, окаменяющий мировой город. Они – конец, без права обжалования, но они же в силу внутренней необходимости всегда оказывались реальностью.

Человек культуры живет внутренней жизнью, цивилизованный человек – внешней, в пространстве, среди тел и «фактов». Отныне каждый оказывается материалистом в присущем только цивилизации смысле.

Не только традиции и нравы, но и всякий признак утонченной культуры, красота, грация, умение одеваться со вкусом, уверенность в манерах, изысканная речь, сдержанная осанка тела, выдающая воспитанность и самодисциплину, смертельно раздражает низменные ощущения… Осведомленность в благородном искусстве и старой поэзии, даже простая радость от ухоженного сада с красивыми цветами и редкостными плодами вызывают желание поджечь, разбить, растоптать. Культура в самом своем превосходстве есть враг. Поскольку не могут понять ее творений, внутренне усвоить их себе, поскольку они существуют не «для всех», их надлежит уничтожить. Но такова именно тенденция нигилизма: никто и не думает о том, чтобы воспитать массу до настоящей культуры… Напротив: само строение общества должно быть выровнено до уровня черни. И да воцарится всеобщее равенство: всему надлежит быть одинаково пошлым… Превосходства, манеры, вкус, любого рода внутренний ранг суть преступления…

…Я не могу жить без Гете, без Шекспира, без старой архитектуры!..

Шпенглер О. Закат Европы. В 2т. Т.1. М.,1993. С.116, 121, 329