Лекция 24. Кировская область после войны и в период «оттепели» (1945 – 1964)

 

В послевоенные годы численность населения Кировской области составляла:

Год	Все население, (тыс. чел.)	Из него городское	Из него сельское
1945	1836.1	466.7 (25.4%)	1369.5 (74.6%)
1959	1884.1	702.2 (37.3%)	1181.9 (62.7%)

 

В 1950 году в области было 14 городов (в том числе два областного подчинения), 28 поселков городского типа, 60 районов. В 50-х годах в результате укрупнения был ликвидирован 31 район. В начале 60-х годов вместо 28 существующих было образовано 18 сельских и 2 промышленных района. В конце 60-х годов число районов возросло до 39 и остается таким до настоящего времени.

В 1959 году Киров насчитывал 252.4 тысяч человек, Слободской – 30.8, Кирово-Чепецк – 28.7, Котельнич – 27.6, Вятские Поляны – 25.7, Омутнинск – 24.8. В других городах населения было меньше.

После окончания Великой Отечественной войны промышленность и сельское хозяйство Кировской области преодолевали трудности восстановительного периода. В четвертой пятилетке процесс перестройки промышленности сопровождался снижением производства, потому что на освоение мирной продукции требовалось время и изменение технологии. В 1946 году предприятия государственной промышленности выполнили план на 95,8%, в 1947-м – на 103,9%. Выпуск продукции в этом году по сравнению с предыдущим вырос на 13,2%, а производительность труда на 13,3%.

В первые послевоенные годы успешно работали Кировский шубно-овчинный комбинат и Кирсинский кабельный завод, кожевенно-обувные комбинаты им. Коминтерна и им. В. И. Ленина, меховая фабрика “Белка”… В 1947 году на шинном заводе начала осуществляться первая послевоенная реконструкция. Завод начал поставлять шины для автомобилей ГАЗ-51, ГАЗ-63, самоходных комбайнов. В 1949 году был разработан второй проект реконструкции с расширенным выпуском продукции. Строились новые заводы и комбинаты, реконструировались электростанции и торфопредприятия. В 1950 году объем промышленной продукции области составил 312% к уровню 1940 г. Промышленное производство увеличилось за 1946-1950 годы на 65%.

После войны были построены Стрижевский завод силикатного кирпича, Вятскополянской домостроительный и Слободской деревообделочный комбинаты. Увеличивались мощности ранее действующих предприятий. Но в промышленности оставались существенные недостатки. Многие предприятия не смогли выполнять производственные планы.

За годы четвертой пятилетки несколько повысился уровень жизни рабочих и служащих. Их жизнь улучшили отмена в 1947 году карточной системы и денежная реформа.

Сельское хозяйство развивались труднее. Война ослабила материально-техническую базу колхозов, уменьшились посевные площади, урожайность. На 29% сократилось поголовье скота в общественном животноводстве, на 40% поголовье лошадей. Низкой оставалась продуктивность скота. Надой молока в 1950 г. по сравнению с 1948-м снизился с 965 до 842 кг от коровы. В последние годы войны подсобные хозяйства колхозников часто росли за счет колхозных земель. Однако с окончанием войны государство лишь усилило внеэкономическое принуждение крестьян, которые существовали в основном за счет собственных хозяйств. Но с конца 1946 г. и они были урезаны и обложены большими налогами.

Снизилась оплата труда колхозников. В 1940 г. колхозов, выдавших на трудодень больше 1 кг зерна, было 63,3%, то в 1945-м только 13,7%. В 1940 году на оплату трудодней было израсходовано 23,1% валового зерна, а в 1945-м только 14,1%.

В конце четвертой пятилетки происходило укрупнение колхозов. До этого в среднем на колхоз приходилось 30 дворов, 49 трудоспособных колхозников, 113 гектаров пашни. После укрупнения число колхозов сократилось до 2460, количество дворов увеличилось до 109-ти.

Кировская область помогала другим регионам, поставляла лес для строившихся на Волге гидроэлектростанций, Волго-Донского канала, шахт Донбасса. С началом целинной эпопеи в степи Казахстана отправилось много кировчан. На уборку хлеба на целину ежегодно выезжало примерно две тысячи человек.

Во второй половине 50-х – первой половине 60-х годов осуществлялся семилетний план развития народного хозяйства. Валовая продукция промышленности в 1958 году составила 787% к уровню 1940 г. Вступали в строй новые предприятия. Начал работу Кировский завод по обработке цветных металлов. На Вятско-Полянском машиностроительном заводе стали выпускать мотороллеры. Был реконструирован Кирсинский кабельный завод, после чего он стал выпускать 80% производимого в стране голого кабеля. Тем не менее почти четвертая часть предприятий не выполняла план выпуска промышленной продукции. На металлообрабатывающих и машиностроительных предприятиях было комплексно механизировано всего 30% работ.

Увеличивалась заработная плата низкооплачиваемым категориям рабочих и служащих. Почти в 2,5 раза в 1958 году по сравнению с 1950-м увеличился розничный товарооборот.

Происходили позитивные изменения в сельском хозяйстве. С 1953 по 1958 г. в 3,5 раза увеличилось производство молока. Среди хозяйств области особо выделялись колхозы “Красный Октябрь” Вожгальского района (председатель П. А. Прозоров), “Искра” (А. М. Ронжин), “Путь Ленина” Котельничского района (А. Д. Червяков). Тем не менее, урожайность оставалась низкой. В 1965 г. 27 районов не выполнили плана по сбору зерновых. Средняя урожайность по области составила всего 6,6 центнеров с гектара против 10 центнера с гектара в 1940 г. Существовали проблемы с уборкой урожая, по разным причинам оставались неубранными и гибли посевы зерновых, льна, картофеля на больших площадях.

За годы семилетки возросла электрификация железных дорог. Лучше стало сообщение между областным центром и районами.

Но острой оставалась жилищная проблема. В 1952 г. в городском и районных советах областного центра имелось более двух тысяч заявлений на получение жилой площади, но удовлетворить их не было возможности. В бараках временного типа проживало более 15 тысяч человек, в нежилых зданиях более четырех тысяч. Неблагоприятными оставались бытовые условия. В 1951 г. заречная часть города Кирова не имела водопровода, люди брали воду из открытых водоемов.

За 1959-1965 гг. около 800 тысяч жителей области получили новые квартиры или улучшили жилищные условия, хотя проблемы с жильем оставались.

Административные новации эпохи Н. С. Хрущева привели к образованию в пределах области двух самостоятельных партийных организаций – Кировского промышленного обкома КПСС (в него вошли Вятско-Полянский, Кирово-Чепецкий, Котельничский, Слободской горкомы КПСС) и Кировского сельского обкома КПСС с остальными районами. В ноябре 1964 г. Пленум ЦК КПСС после отставки Хрущева постановил вернуться к построению партийных организаций по территориально-производственному принципу.

В 1946 г. в области работало 2309 школ, где обучалось 314 тысяч человек. Только 94 школы были средними. Действовали ремесленные и железнодорожные училища, школы фабрично-заводского обучения. С 1950 г. в области приступили к обязательному семилетнему обучению.

Из-за войны многие из молодежи не могли получить даже школьного образования. В 1951 г. было открыто 18 начальных и 103 семилетних школ сельской молодежи, а также 13 классов начального обучения взрослых при общеобразовательных школах и 45 аналогичных классов при школах-семилетках. В 1959 г. в области действовало 58 школ рабочей молодежи и 97 школ сельской молодежи.

После войны увеличивалось число средних специальных учебных заведений. Еще в конце войны был создан Кировский авиационный техникум. В 1952 году открылся Кировский швейный техникум.

В 1945 г. в Киров из Яранска вернулся педагогический институт. В нем тогда обучалось 930 студентов, работало 128 преподавателей. В 1963 г. на базе заочного энергетического института был открыт политехнический институт (ныне Вятский государственный университет). В 1958 г. из Москвы в Киров был переведен Всесоюзный научно-исследовательский институт охотничьего хозяйства и звероводства.

С 1958 г. в связи с постройкой в городе Кирове телевышки появилась возможность приема и передачи телепрограмм в городе Кирове и некоторых районах области.

В 1946 г. в области действовало 35 городских и 93 сельских больницы, 54 городских и 146 сельских поликлиник и амбулаторий. Работало 125 станции скорой помощи и местные пункты переливания крови. Немало трудностей пришлось преодолевать медикам в первые послевоенные годы. Врачам, особенно в сельской местности, приходилось пешком ходить на вызовы в любую погоду. Врачи проводили лекции и беседы на медицинские темы в клубах, кинотеатрах, избах-читальнях, школах, на фермах.

Жизнь народа в эти годы была нелегкой. В колхозах и в послевоенные времена существовали суровые порядки. Одна колхозница вспоминала: “С властями, председателем никто не ругался, не спорил, так как грозились из колхоза выбросить. А документов не давали, в город ехать нельзя. И без земли жить невозможно. Все терпели и жили как жилось”.

Люди одевались бедно. В первые послевоенные годы деревенские жители, по каким-либо делам приезжавшие или приходившие в город, часто были обуты в лапти. Но постепенно жизнь налаживалась.

Город Киров и после войны был не особенно велик. В район Кутшо (ныне Лепсе) ходил по проселочной дороге автобус с деревянным кузовом. Через реку Вятку летом наводили деревянный мост. Асфальтом покрывали лишь главные улицы и то не на всем протяжении. Многие улицы были замощены булыжником, имели деревянные тротуары. Некоторые улицы вообще не мостились. Многоэтажные дома находились лишь в центре города, да возвышались два дома у теперешнего “Вечного огня”. Впрочем, тогдашняя элита не бедствовала. Один из домов для нее кировчане прозвали “дворянским гнездом”. Со временем появились его аналоги. Простой народ жил в тесноте старых каменных и деревянных домов, в бараках, с керосинками на коммунальных кухнях. Почти не велось строительство в районных городах.

Жилищные условия были неблагоприятны, но “хрущевки”, над которыми теперь только ленивый не иронизирует, становились раем для людей, много лет стоявших в очереди на улучшение жилья, вырвавшихся из коммуналок и бараков. В обиход входили торшеры, треугольные журнальные столики, стенки. За гарнитурами и холодильниками выстраивались длинные очереди. Начиналась пора обзаведения садо-огородами.

Смерть Сталина воспринимали по-разному. Вот несколько суждений кировчан. “Ведь когда трудно-то стало, будто бы он кричал: “Братья, сестры, помогите!” По радио, что ли. Помер, так что о нем думать-то сейчас?!” “Когда Сталин умер, я тоже плакала. Узнала от соседки и бегу домой рассказать, а сама реву в голос. Говорили чего? Жалели… Но больше молчали. А верили или не верили, кто знает – не принято было вслух говорить”. “Сталин – герой. Войну выиграл, страну на ноги поставил. Когда его на ХХ съезде очернили, все его речи и доклады, книги там сжигались. А у меня патефонные пластинки были, так я не дал жене их разбить, Тася потом стащила несколько и разбила. А остальные храню”.

При объявлении в одной из кировских школ о смерти Сталина и об отмене по этой причине занятий шестиклассники радостно побежали кататься в Казанский лог “на лыжках”. “Еще малы, не понимают”, – сказала одна из учительниц. В другой школе учеников начальных классов повели в лес за еловыми ветками, дабы украсить портрет почившего вождя. На Театральной площади в день похорон Сталина состоялся траурный митинг. Ярко сияло мартовское солнце.

“Холодное лето 53-го года” запомнилось кировчанам. Боясь уголовников, выпущенных Берией из лагерей, они выставляли на лавочках у домов хлеб, молоко, овощи, чтобы непрошеные гости оставили их в покое. Бесславный финал Берии вызвал стишок, который повторяли дети: “Берия, Берия, нет к тебе доверия. Не хотел сидеть в Кремле, так лежи теперь в земле”.

Разоблачение культа личности Сталина произвело впечатление не только на взрослых. В школах на политинформациях говорилось о докладе Н. С. Хрущева на ХХ съезде КПСС. Стали возвращаться люди из лагерей.

После войны продолжали творческую работу писатели. Выходили книги Леонида Дьяконова, Бориса Порфирьева, Аркадия Филева, Льва Лубнина, Овидия Любовикова… Писателей-фронтовиков не оставляла военная тема. Страницам культурной жизни Вятского края посвящались книги Евгения Петряева, с 1956 года жившего в Кирове. В 1958 году было создано Кировское отделение Союза писателей РСФСР. В литобъединении обсуждали повести, пьесы и стихи начинающих авторов.

Дети послевоенных и более поздних лет любили кукольный театр, где шли спектакли, поставленные Анатолием Николаевичем Афанасьевым. Для взрослых там показывали “Чертову мельницу” и “Сотворение мира”. Кумиром молодежи в Театре юного зрителя был Игорь Баскаков, бесподобный д`Артаньян и Морис-мустангер из “Всадника без головы”. Успехом пользовались пьесы местных драматургов Ивана Шишкина (он еще и работал актером в ТЮЗе) и Исаака Шура. Театры гастролировали по районам, заезжая и в отдаленные местности.

Кинотеатры “Колизей” и “Прогресс” были деревянные, дореволюционной постройки. Исключение представлял “Октябрь” – детище 30-х гг. Лишь в 1955 г. появился кинотеатр “Победа”, позднее – Смена”. Работали кинотеатрики в районных городах. В селах фильмы демонстрировались в клубах. В деревнях же их показывали в любом подходящем месте, вывешивая вместо экрана простыни. Помимо отечественных картин шли захватывающие “трофейные фильмы”, среди которых первенствовал “Тарзан”. (Дети “тарзанили”, лазая по деревьям и испуская дикие вопли). Попасть в кинотеатр в выходные дни было непросто, не запасшиеся билетами заранее, выпрашивали “лишний билетик”. В 50-х гг. началось повальное увлечение индийским кино с Раджем Капуром (“Бродяга”, “Господин 420”). Все обожали Лолиту Торрес в фильме “Возраст любви”.

Развлечений было мало. По праздникам вечером ходили “смотреть иллюминацию” (разноцветные мигающие лампочки) на зданиях завода “Физприбор” и Кировэнерго (тогда еще двухэтажного) по улице Карла Маркса.

Оживленной была спортивная жизнь. В 1952 г. на стадионе “Динамо” были оборудованы новые помещения, годом позднее сооружен спортивный павильон. В 1958 г. в овраге Засора открылся стадион “Трудовые резервы”.

Кировчане гордились Марией Исаковой, ласково называя ее – “наша Маша”. Тренер сборной команды СССР И. Я. Аниканов вспоминал: “Что же говорить о Маше? Скажу так: она все отдала для победы во славу Родины. Много у меня тренировалось потом выдающихся скороходов, но второй Исаковой я уже не нашел, да и не мог найти…” Мария Григорьевна – чемпионка мира 1948, 1949, 1950 гг. в классическом многоборье, многократная чемпионка СССР, многократная рекордсменка мира, Европы и СССР. Призы имени Кирова привлекали в областной центр чемпионов конькобежного спорта.

Любили кировчане спортсмена-биатлониста Владимира Меланьина, уроженца д. Черная (ныне Советский р-н). Голодное детство военных лет приучило его стойко переносить лишения. Отец погиб на фронте, с начальных классов Володя помогал матери. В 1964 г. он стал чемпионом Олимпийских игр, а до этого чемпионом мира 1959, 1962, 1963 гг. в гонке на 20 км. Много “стреляющих лыжников” подготовил Меланьин.

Открытый в 1951 г. трамплин (один из крупнейших в стране) вызывал у кировчан интерес. Шло живое обсуждение прыжков с трамплина. На дворах силами и детей и взрослых устраивались маленькие спортивные площадки, заливались миниатюрные катки. Большой популярностью пользовались массовые катания на детском стадионе, на “Динамо”, у ДК железнодорожников, позднее на “Трудовых резервах”. Играла музыка вроде “Рио-Риты”, заводились знакомства…

В Кирове действовала лишь одна церковь – Свято-Серафимовский собор. Партийные идеологи боролись с религией. По справке о деятельности религиозных организаций Кировской области (1961) на ее территории действовало 62 православных церкви, шесть старообрядческих общин, три мусульманских. Особое внимание партийные идеологи уделяли незарегистрированным “сектантским религиозным группам”. В приведенной справке сказано, что за годы советской власти “по просьбе населения” были закрыты 502 православные церкви. Из этих зданий 172 были разобраны (материалы использовались на строительство новых школ, больниц, домов). Сохранилось 330 церковных зданий, из которых 80 имеют колокольни и купола с крестами. Уже в начале 60-х гг., в хрущевскую “оттепель”, на набережной Вятке разрушили Федоровскую церковь. В сохранившихся церковных зданиях размещались школы, лечебные и детские учреждения, производственные предприятия, складские помещения. Сейчас некоторые из них реставрируются, в отремонтированных идут службы.

Но стремление к вере трудно ликвидировать. В 1959 г. было крещено 56,8% детей, в следующем – 52,3%. За эти же годы было зарегистрировано венчаний соответственно 9,6% и 7%. Власти предпринимали всевозможные меры против верующих. Во время Пасхи комсомольское начальство подсылало активистов в церкви “высматривать” молодежь, хотя многие могли придти туда просто из любопытства. В 1961 г. было запрещено паломничество на реку Великую.

Среди пострадавших за веру был математик Борис Владимирович Талантов, уволенный из Кировского пединститута “за религиозные убеждения”. Он умер в заключении.

Окончившаяся война оказывала воздействие на детей. Они с упоением маршировали за солдатами, громко распевавшими: “Артиллеристы, Сталин дал приказ…”, знали Героев Советского Союза (собирали почтовые марки с их изображениями), с упоением смотрели кинофильмы “Подвиг разведчика”, “Александр Матросов”, “Повесть о настоящем человеке”, помогали лечившимся в госпиталях, закатывали на подъемах по улицам инвалидные коляски, хозяевам которых было трудно без посторонней помощи подняться, к примеру, по улице Ленина от улицы Дрелевского к Центральной гостинице. Много было увечных воинов, с трудом передвигавшихся на дощечках с подшипниками. Некоторые из них торговали на рынке рыболовными принадлежностями и прочей мелочью. Жизнь победителей не походила на слова звучавшей по радио песни: “Мы тебе колхозом дом построим…”

Дети разных возрастов испытывали “книжный голод” (не в пример нынешним, книги которым заменяет компьютер да еще с выходом в интернет). В детской библиотеке областного центра, в Пушкинской библиотеке, в специальном отделе для детей библиотеки им. Герцена, в районных библиотеках за книгами в абонементе стояли очереди. Деревенские ребятишки брали книги в библиотеке ближайшего села. Был заведен порядок приходить в сельскую библиотеку с поленом для отопления.

Идеология сказывалась на детском сознании. Бытовала торжественная клятва: “Клянусь Лениным, Сталиным и всеми вождями Советского Союза!” Фотографии запечатлевали детей на фоне портрета генералиссимуса и плаката: “Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство!” Но случалось и такое – задавался каверзный вопрос: “Что такое ВКП (б)?” Оказывается, верный ответ был такой: “Второе крепостное право большевиков”. Передававший шептал: “Только никому это не говори!” Узнавший значение аббревиатуры тем не менее озвучивал ее среди товарищей. А ведь это могло окончиться печально для взрослых, от которых дети услышали, что ВКП(б) не только Всесоюзная Коммунистическая партия (большевиков).

Наступившая “оттепель” сказывалась во всем. В середине 50-х гг. появились “стиляги” с длинными волосами, в пидажках с широченными плечами, в укороченных брючках, при галстуках с обезьяной на пальме, в обутках на толстенной подошве. Они лихо отплясывали буги-вуги и рок-н-ролл. Комсомольское начальство обличало стиляг. Ходило двустишие: “Сегодня он лабает джаз, а завтра Родину предаст!”. Но кое-кто из стиляг читал Хемингуэя и Ремарка. (Как тут не вспомнить стихотворение Евтушенко: “Носил он брюки узкие, // Читал Хемингуэя. // “Вкусы, брат, не русские”, – // Сказал отец, мрачнея”). Феномен стиляг – своеобразный наивный вызов заформализованности общества. Их отлавливали, распарывали зауженные брюки, выпроваживали с танцплощадки в Халтуринском саду, где играл на саксофоне Соломон Сахар. Некоторые парни, не будучи стилягами, заступались за них, ради неприятия комсомольских активистов. Молодежь была разнообразна. Бывшие комсомольские вожаки и сейчас ностальгически поют: “Не расстанусь с комсомолом, буду вечно молодым”.

Огромное впечатление на всех произвел первый космический спутник, запущенный 4 октября 1957 г. Вечерами на Театральной площади областного центра можно было видеть людей (многих с биноклями), ожидавших пролета светящейся точки на небе, поскольку о времени движения спутника над определенной территорией заранее сообщало радио. Высокий полет Юрия Гагарина 12 апреля 1961 г. вызвал романтическое ожидание каких-то перемен и гордость за нашу страну, предчувствие космоса.