Встраивание травматического опыта в новый нетравматический опыт

Прокопий (Пащенко), иером. Преодоление травматического опыта: христианские и психологические аспекты.

Ч. 2.1: Травматический опыт как некогда пережитая, воспроизводимая, изменяемая и преодолевая доминанта

27 мая 2020 г.

Доминанта паталогическая перестраивается, преодолевается доминантой новой

Статья «Преодоление травматического опыта: Христианские и психологические аспекты» представляет собой комментарий к одноименному циклу лекций. Цель статьи – пунктиром наметить координаты плоскости, движение по которой приведет к искомой «жемчужине» – преодолению травматического опыта.

Часть 2.1 соотносится с беседами пятого раздела (5a–5d), но не сводится к ним и не полностью их раскрывает, а, скорее, дополняет их. В данных лекциях представлен один из аспектов травматического опыта, который можно определить, как неуправляемое состояние, некогда пережитое и потом, в определенные моменты жизни – возобновляемое и дополняемое новыми данными. Во время пережитого насилия (физического, сексуального), пережитой травмы во время боевых действий, а также – пережитых одиночества, страха (например, вследствие ощущения перспективы собственной смерти во время падения самолета в воздушной яме), горя (например, пережитого вследствие смерти близких) нервная система человека вошла в определенное состояние – образовалась паталогическая доминанта. И это доминанта в последующие годы, приходя в движение, воспроизводится, крепнет и все более захватывает нервно-психическую организацию человека, если ей не противопоставить новую бодрую доминанту. На основании нового опыта, относящего к иной доминанте, травматическая доминанта перестраивается, теряет свое «травматического жало», преодолевается.

Данный текст учитывает «наработки» текстов прочих, хотя и озвучивающих несколько иные темы, но описывающих процессы, понимание которых раскрывает дополнительные грани темы преодоления травматического опыта. Отчасти, травматический опыт можно представить, как вспышку неуправляемого состояния, которое выходит на поверхность сознания и затопляет его. Если таким образом (отчасти и в некоторых аспектах) понимаемый травматический опыт сопоставить с учением академика Ухтомского о доминанте, то полезными могут оказаться и соображения по выработке иммунитета перед агрессией неуправляемого состояния, связанного с наркотическим опытом (при своем разворачивании наркотическая тяга имеет свойство подавлять все прочие содержания в неукрепленных душах).

А также – соображения, выкованные на основании опыта людей, прошедших через горнило экстремальных обстоятельств (например, концлагерей, некоторые аспекты психологического давления которых воспроизводятся в современных офисах и в мегаполисах). Опыт этих людей показывал, что если они не вырабатывали иммунитета перед неуправляемым состоянием, которое потенциально могло возникнуть при контакте с экстремальными обстоятельствами, то после периода шока, они погружались в состояние апатии. Если апатия, эта гангрена личности, на пути своего прогрызания «во внутрь» не встречала сопротивления, то человек становился тем, кого в лагерях называли «живым трупом». Опыт сохранения искры жизни, с потерей которой перед людьми открывалась перспектива сползания к статусу «живого трупа», имеет колоссальное значение в контексте темы, вынесенной в название данного текста.

Об учении академика Ухтомского применительно к теме преодоления наркотической тяги – см. в лекции «Две доминанты» (представленной также в виде расшифрованного текста под одноименным названием).

Применительно к теме иммунитета перед психологической агрессией, нацеленной на стирание личности, ее нивелирование, доведения ее до состояния «живого трупа» – в лекциях «Остаться человеком: Офисы, мегаполисы, концлагеря» (например, в пунктах 22–25 третьей части цикла; начиная с 24-ого пункта, четвертой части цикла), а также – в одноименной статье, подготовленной на основе материалов лекций. Часть 4.1 «Доминанта души и точка опоры»; часть 4.2. «Мы человеческого рода…»

(Многое из сказанного в данном тексте может быть подкреплено многими цитатами, но было принято решение не утяжелять текст излишне и передать то самое «многое» своими словами. Приведенные цитаты, в основном, заимствованы из опыта людей, прошедших через травматический опыт или прошедших через экстремальные ситуации. К опыту живых людей некоторые ученые относятся с пренебрежением, дескать, человеческие воспоминания не носят научного характера. Да, пережившие и выжившие – не всегда учены, но они – все-таки, как ни крути, пережившие и выжившие.

На этот счет, не разворачивая полемики о соотношении теоретической науки и живого опыта, можно привести один пример и пойти дальше. Один молодой человек ежедневно утром и вечером в условиях Севера окунался в ручье. Над ручьем стаяло небольшое строение, в полу которого был сделан проём, и в ручей можно было погрузиться, так сказать, «через пол». Проточная вода зимой покрывалась коркой льда, а потому перед погружением необходимо было раздолбить лёд и освободить от него достаточное для погружения пространство. Молодой человек, проделывавший эту процедуру утром и вечером, однажды отправился в баню, где и встал на определенном этапе под холодный душ. Наблюдая над стоянием под холодным душем молодого человека, немолодой уже специалист по ИТ-технологиям изрек: Специалисты говорят, что лучше обливаться холодной водой из ведра, так охлаждается все тело целиком, а вода из-под душа охлаждает тело локально, одна часть тела охлаждается, другая – нет, и такой перепад может нежелательные последствия. Молодой человек, стоящий под холодной струей, улыбнулся и сказал: Это разговоры теоретиков, у практиков – другие разговоры).

Встраивание травматического опыта в новый нетравматический опыт

Не все сводится к опыту прошлого. Те, кто говорят только о прошлом (мол, «все мы родом из детства»), почему-то сбрасывают со счетов то, чем человек живет в настоящем и то, к чему он устремлен в будущем.

Странно слышать в отношении парня, который после армии бездельничает и пьет литрами пиво, что во всем виновата мама, которая в детстве «не долюбила». Такая концепция словно сбрасывает со счетов сотни и тысячи отпечатков, которые человек сам в течении школьных лет накладывал на свою природу (драки, обманы и пр.). Если все мы тотально и без всяких оговорок «родом из детства», то как же получается, что человек, имевший в детстве опыт негативный, преодолевает его через противоположное ему поведение?

Да, опыт прошлого оказывает влияние на человека, но фатален ли он? Если негативный опыт прошлого определяет поведение человека, то речь идет не о фатальности опыта прошлого, а о бездействии человека в настоящем и отсутствии стремления к положительным точкам в будущем (Виктор Франкл в своей книге «Сказать жизни: Да!» отмечал, что людям, оказавшимся в экстремальной обстановке концентрационного лагеря, нужна была точка опоры, и ей выступала перспектива, устремленная в будущее; у самого Франкла травматический опыт настоящего ослаблялся тем, что, приобретая опытное знание о психологических особенностях узников концентрационного лагеря, он представлял, что будет об этих особенностях говорить на лекциях после войны). У самого Франкла травматические переживания скрашивались надеждой, что приобретение опытного знания о психологических особенностях узников он будет использовать на лекциях после войны

Опыт прошлого, возобновляемый в сознании человека, может быть реструктурирован человеком как в «худшую», так и в «лучшую» стороны. Когда травматическое переживание в виде определенного состояния нервной системы приходит в движение (что может выражаться в виде паники), человек, если паникует, усиливает «опыт». И в следующий раз, приходя в движение, этот опыт возобновится в более сильном и настойчивом варианте.

Понимание механизма позволяет реструктурировать полученный в прошлом опыт в положительную сторону, включить его в новый масштабный сценарий, имеющий положительный вектор.

Ты дрожишь, вспоминая как было холодно когда-то? Ты можешь, помня о том, как холодны одинокие дни, согреть кого-то – и твой отрицательный опыт станет опытом положительным.

Эту идею можно перевести на язык нейробиологии. Сформировавшиеся паттерны синаптических связей могут ослабевать со временем, но они не уходят просто так (то есть в сознании человека различные представления соединены в устойчивую сеть, например, мысль о новом знакомстве может автоматически приводить в движение мысль о том, как было плохо при расставании с таким-то человеком и, соответственно, – автоматически порождать вывод: а, может, не стоит ничего делать, может, стоит и дальше сидеть в «норке», ведь за выходом из «норки» – будет плохо, потому что плохо было всегда). Один из вариантов преодоления паттернов, запускающих травматическое переживание, состоит в том, что сформировавшиеся паттерны «могут стать компонентами нового паттерна или функционировать в качестве проводников к новому паттерну, напоминая дорожные знаки, указывающие на недавно построенный путепровод»^[1].

Если формируется новый паттерн, то навязчивые мысли о прошлых неудачах могут привести к формированию желания избегать в будущем предпосылок, которыми, например, нередко поддерживается одиночество (например, – некая «социальная глухота», при которой человек не слышит обращенное к нему, не желает отвлечься от собственных моделей; так один молодой человек, зайдя в комнату и проговорив долгое время на тему – как все плохо, уходя бросил реплику: «Вот, мол, ухожу, так и не получив никакой помощи»; на что один из присутствующих ответил: «А ты ее (то есть – помощи) искал?»).

То есть навязчивая мысль о прошлой неудаче при появлении нового паттерна может порождать не стратегию избегания, а усиление желания преодолеть «социальную глухоту» вниманием к нуждам ближних, стремлением понять мотивы их поведения. Здесь в качестве аналогии можно привести также пример формирования алгоритма движения у бойца: отточенная связка атаки или контр-атаки включает в свою структуру, в том числе, и память о прошлых поражениях, боли, неудачах.

Или – одного старца спросили, как он стал таким опытным. А он ответил: «Падения, я в жизни много падал» (то есть опыт падений стимулировал в нем поиск стратегий преодоления предпосылок, вследствие которых происходят падения).

Так негативный опыт прошлого становится предпосылкой к разворачиваю перспектив будущего, основанием для мудрости, а также – радости приобщения к полноте бытия (жажда которой нередко рождается вследствие горечи исчерпания тех ресурсов, которые могут дать «мирские блага»: поесть в ресторане, купить машину, квартиру; испытав все, что можно купить за деньги, но не обретя во всем том опоры, человек может вместо разочарования и самоубийства прийти к пониманию, что искать нужно в иной плоскости).