2020-08-05
71
На следующее утро обитатели Беллегарда отправились в олдертонскую церковь. Часть Фонтклеров – особенно полковник и леди Тарлтон – вовсе не хотели показываться на людях после убийства, но сэр Роберт настоял. Фонтклеры должны были явить миру своё честное и уверенное лицо – это вопрос гордости семьи и спокойствия деревни. Воскресная служба – отличная возможность появится в обществе и показать, что им нечего бояться и стыдиться.
В церкви их встретила волна перешёптываний. Поворачивались головы, родители поспешно укоряли детей за то, что те тычут пальцами. На Фонтклеров и их гостей были устремлены все взоры вплоть до тех пор, пока они не заняли свои места для семейной скамье. Священнику оказалось не так просто привлечь и удержать внимание паствы. Кажется, он сам был не уверен, насколько открыто можно касаться убийства. Призывая прихожан помолиться за упокой души убитой, он бросил неловкий взгляд на Фонтклеров, будто боялся оскорбить их, привлекая внимание в произошедшему в их доме. Определённо, он не хотел ссориться с сэром Робертом – скорее всего, именно от него он и получил олдертонский приход. Впрочем, если бы он лучше знал своего покровителя, то понимал бы, что никого больше не порадовало бы то, что за жертву молиться вся община. Сэр Роберт и сам бы молился горячее остальных, если бы знал или подозревал, что к смерти девушки приложил руку кто-то из его близких.
Джулиан, что в церкви бывал редко и больше интересовался там музыкой, чем молитвами, был удивлён тем, как служба успокоила его. Старые, звучные слова обладали огромной успокаивающей и вдохновляющей силой. В такие минуты он, столкнувшийся с непростой задачей и устрашающей ответственностью, был рад почувствовать, что кроме собственной воли, его поддерживает нечто иное. Некоторые спутники явно с трудом могли сосредоточиться на службе, постоянно ловя на себе взгляды деревенских и слыша их бормотание. Леди Тарлтон кипела от негодования, хотя и пыталась выглядеть равнодушной. Полковник был задумчив и будто пристыжен. Гэя снедало такое беспокойство, что едва мог усидеть на месте.
Глаза Мод была закрыты, а голова – опущена на тесно сплетённые пальцы. Просила ли она наставления о том, стоит ли раскрывать известный ей секрет? Неожиданно Джулиан понял, что она всё расскажет. Мод Крэддок так честна, так добросовестна, что не сможет хранить эту тайну. Сэру Роберту понравилась бы такая невестка, если он получше знал её.
После обеда из холодного мяса, желе и бланманже, за которым леди Тарлтон была особенно невыносима, Джулиан отправился навестить миссис Уоррен. Утром он видел её в церкви, и она показалась ему бодрее, чем вчера. После службы женщину окружила толпа деревенских, засыпавших её вопросами о загадочной постоялице. Джулиан, видя, что она тщетно пытается отбиться от любопытствующих, подошёл поближе. Когда собравшиеся повернули к нему восхищённые взгляды, миссис Уоррен успела ретироваться.
В Олдертон Кестрель поехал верхом, объехав парк с юга. Для жертвы это было бы самым лучшим способом добраться до Беллегарда, чем идти через угодья. Там дурная дорога могла замедлить её, а потеряться среди извилистых тропинок ничего не стоило. Да, она могла испачкать обувь и порвать юбку в пути через лес, но зелёные пятна на подоле остались скорее от высокой травы, чем от подлеска.
Миссис Уоррен жила в маленьком, квадратном доме из побелённого кирпича с голубой дверью и наличниками. Краска уже облупилась, в соломенной крыше виднелись прорехи, но огород рядом с домом носил следы тщательного ухода. Вокруг дома и сада стояла белая изгородь.
Когда Джулиан привязал лошадь и приблизился к дверям, в окне между длинных штор показалось лицо миссис Уоррен. Кажется, она была скорее встревожена, чем рада его появлению. Тем не менее, женщина отворила дверь и позволила гостю войти, нервно заправляя под чепец выбившиеся оттуда пряди волос.
- Я бы оставила открытой дверь и такой погожий день, но боюсь, что убийца ещё бродит где-то здесь. Как вы думаете, смогут скоро его поймать, сэр?
- Уверен, что смогут. Чем больше они узнают о жертве, тем лучше это будет – именно поэтому я испытываю ваше терпение, явившись сюда, чтобы задать вам ещё несколько вопросов, надеясь, что вы вспомните что-нибудь ещё.
- Я бы не замедлила рассказать, если бы что-то ещё помнила. Боже мой, я хотела бы лучше всё запомнить!
- Я думаю, вы сможете вспомнить всё очень ярко, если сосредоточитесь. У меня есть идея. Давайте я постучу в дверь, как та девушка, вы меня впустите, и мы разыграем тот разговор, что бы у вас в тот вечер, когда она приехала.
- Как будто спектакль, сэр?
- Да, но вам не нужно быть миссис Сиддонс[43]. Просто отведите меня туда, куда отвели её, и попытайтесь вспомнить всё, о чём говорили с ней и что делали.
В глаза миссис Уоррен читалась неуверенность, но потом она кивнула.
- Я попробую, сэр.
Кестрель вышел и постучал. Миссис Уоррен ответила с той стороны двери:
- Я услышала стук, сэр, и ответила: «Кто там?», а в ответ услышала её голос – высокий, как у девочки, и со смешным таким акцентом – она сказал, что слышала, будто у меня есть комната внаём. Я отперла дверь и открыла чуть-чуть. – Миссис Уоррен так и сделала. – И посмотрела на неё. А потом всё было, как я уже рассказывала сэру Роберту. Мне не понравилось, как он выглядела – такая юная, но одинокая и такая наряженная – но мне нужны были деньги, так что я решила хотя бы дать ей войти и посмотреть, что она скажет.
Она отперла дверь, и Джулиан вошёл.
- Я сперва провела её на кухню. – Она открыла дверь справа от прихожей. Слева тоже была дверь, а у дальней стены – лестница. Должно быть, всего в доме было четыре комнаты – две на первом этаже, две нам втором. Кухня оказалась бедной, но чистой – над очагом висел большой котёл, посередине стояла широкий стол, а посуда хранилась в ореховом шкафу. Вдоль стен висела утварь, носившая следы многолетнего мытья, а у камина стояло кресло-качалка, накрытое большой шалью.
Миссис Уоррен описала, как она назвала девушке цены за жильё и стол, а потом провела наверх, показать комнату. Провела она наверх и Джулиана.
- Вот здесь моя комната, сэр. – Сказал миссис Уоррен, указывая на дверь на втором этаже. – А там её. – Она отперла дверь напротив. Комната была маленькой и чистой – там стояла кровать, стол, стул да старый сундук для вещей постоялицы. Яркие ситцевые шторы украшали окна, а на стене висел лист со стихами из тех, что обычно продают на деревенских ярмарках.
Джулиан осмотрелся. Глазу зацепиться было просто не за что. Никаких признаков того, что жертва была здесь всего несколько дней назад. Миссис Уоррен была очень хорошей хозяйкой – все подметено и выскоблено так, что от возможных улик не осталось и следа. Джулиан почувствовал, что терпит поражение. Чего он сюда пришёл? Зачем досаждает миссис Уоррен и тратит своё время впустую?
Миссис Уоррен повторила свой рассказ о том, как показывала гостье комнату, как та выглянула в окно и спросила, в какой стороне Беллегард.
- Потом она начала распаковывать свои вещи, а я спустилась приготовить ужин. За едой мы не говорили, а потом она поднялась наверх и собралась лечь… – Тут хозяйка остановилась. – Вот оно что, сэр. Вот что получается, когда я так волнуюсь. Совсем забыла об этом.
- О чём, миссис Уоррен? – Джулиан проговорил это совершенно спокойно. Сейчас нельзя тревожить её, выказывая нетерпение.
- Когда она надевала ночную сорочку, что поняла, что потеряла такую побрякушку, что носила на шее. Похожа на раковину, но серебряная. Боже, она в была в таком отчаянии, когда поняла, что она пропала! Прибежала ведь вниз как есть, в ночной рубашке, крича, что потерялось самое ценное, что в неё есть, и что она должна немедленно это найти. Я спросила, дорогая ли это вещь, потому что мне пришло в голову, что обвинить в краже могут и меня, а я даже не знаю, о чём речь. Она носила эту штуку под платьем, вот я её и не видела. Она сказала, что вещица эта не имеет никакой ценности, кроме как для неё. Её подарил ей кто-то, кого она любила, и кому пришлось оставить её, когда она была ещё маленькой.
- Она не сказала, кто это был?
- Нет, сэр. Я сперва подумала, что это был знак любви такой, о чём и сказала, так она сразу встала на дыбы и говорит, что в этой любви нет ничего постыдного. Это была любовь чистая и покорная, дочерняя. Вот что она сказала.
- Она именно так и сказала – дочерняя?
- Да, сэр. Должно быть, это был подарок от отца или матери, она толком не объяснила. Она ведь всё металась по комнате, заламывала руки и лопотала на своём заграничном. И всё искала эту свою вещицу. Всё, что я смогла – это не позволить её выбежать наружу в ночь. Я сказала: «Будьте терпеливы. Мы обшарим весь дом и найдём её». И нашли, сэр, очень скоро нашли под кроватью. Ленточка порвалась и этот талисманчик упал и закатился туда.
- Она сказала что-нибудь о том, кто ей это подарил?
- Нет, сэр. Даже не говорила, мужчина это был или женщина. Но сейчас я вспомнила ещё кое-что. Она сказала, что было бы ужасно потерять эту вещицу совсем теперь, когда они скоро снова встретятся – она и тот, кто подарил её эту раковину.
- Снова встретятся. – Медленно повторил Джулиан.
- Да, сэр. Но она не сказали ни где, ни как, так что я не знаю. Со мной она не поделилась.
- А что было после того как раковину нашли?
- Она поцеловала её и прижала к груди. Должно быть, тот, кто её подарил, был для этой девушки всем. У неё ведь были безделушки и подороже, но я не видела, чтобы она так к ним относилась.
- Вы напомнили мне – на её теле мы не нашли одной серёжки. Вы такую не находили?
- Что вы, сэр, думаете, если бы я нашла, то утаила бы? Я не стану брать чужое, сэр!
- Я не это имел в виду. – Поспешно ответил Джулиан. – Но вы были под таким давлением, что легко могли забыть об этом.
- Я не находила серёжку, сэр. Ну она и ворона!
Миссис Уоррен добавила, что девушка снова надела украшение на шею, поменяв порванную ленту и ленточку от чепца.
- Она умело обращалась с иголкой. Никогда не видела, чтобы работали так быстро и получалось так хорошо.
Больше миссис Уоррен было нечего рассказать. Перед тем как Джулиан ушёл, она застенчиво предложила ему попробовать вино из первоцвета, что сама готовила. Кестрель согласился, хотя не думал, что ему понравится и оказался прав. Не кривя душой, он поблагодарил женщину за помощь и уехал.
Гипотезы переполняли его разум. Серебряная раковина, подаренная девушке, кем-то, к кому она относилась с дочерней преданностью. Кто-то, кого она не видела годами, но ожидала вскоре снова повстречать. В Беллегарде? Если так, то не потому ли её убили, чтобы не допустить этой встречи? Или она приняла смерть от рук того, кого так любила?
Джулиан поехал в деревню повидать Брокера и узнать, не выяснил ли Синдерби что-то новое. В Олдертоне было тихо – воскресенье – и лишь молодые парочки гуляли по главной улице. Появление Джулиана вызвало обычное волнение. Он так привык, что на него пялятся с почтительного расстояния, что вздрогнул от неожиданности, когда кто-то подошёл близко и окликнул:
- Мистер Кестрель, сэр!
- Мистер Фелтон. Добрый день.
- Просто Дик, сэр. Как идёт расследование? Нашли того, кто кокнул девицу? «Кокнул» – так преступники говорят вместо «убил». Я читал об этом в книжке про ищеек с Боу-стрит. А они приедут сюда? Что угодно бы отдал, чтобы увидеть настоящих ищеек!
- Расследование продвигается достаточно терпимо, но мы ещё не нашли того, что совершил убийцу. «Кокнул» звучит достаточно сильно, но я скорее неравнодушен к «прихлопнул» или «порешил». И, насколько я знаю, сэр Роберт не собирается приглашать ищеек с Боу-стрит.
Глаза Фелтона расширились – в них читалось уважение.
- А вы не так просты, сэр.
- Спасибо. Ты ничего больше не вспомнил об убитой?
- Нет, сэр. – Фелтон мрачно пнул камешек. – Я надеялся, что смогу вернутся в дом сквайра и увижу, как ищут преступника – может быть, даже как-нибудь помогу. Вот дайте срок, я подрасту, скоплю немного деньжат, поеду в Лондон и сам стану ищейкой. Вот это настоящая жизнь – не то, что ходить за чужими лошадьми весь день и полночи. – Он бросил взгляд на «Синего льва».
- А ты не слишком занят на своей работе, чтобы помогать в расследовании?
- Что? А у вас есть что мне поручить, сэр? Потому что у меня есть брат – он подёнщик, а работы сейчас нет, и он мог бы подменить меня во «Льве» на насколько дней, если я понадоблюсь для важной полицейской работы.
- Я ещё не знаю, понадобишься ли ты. Если я дам тебе поручение, что надо выполнить, не поднимая шума, ты не растреплешь своим друзьям? – Порой слова, что употребляет Брокер бывают полезны.
- Я буду нем как могила, сэр! Я ни слова не скажу, даже если головорезы будут грозить, что поджарят меня заживо!
- Не думаю, что до такого дойдёт. Но я рад, что могу рассчитывать на тебя, если мне понадобиться помощь со стороны.
Фелтон заверил, что ему можно доверить всё, что угодно. О уже успел понять, кто таков мистер Кестрель. Эта ищейка с Боу-стрит удивительно ловко выдаёт себя за джентльмена.
У Синдерби были новости. Он нашёл человека, что видел девушку в день убийства после того как она ушла от миссис Уоррен.
- Это Фред Морли, он сын одного из арендаторов сэра Роберта, что работает на ферме к югу от Беллегарда. Фред ехал на конскую ярмарку ранним утром в пятницу по главной дороге на Уитфорд и видел девушку, когда проезжал Олдертон.
- Что она делала?
- Стояла на дороге, сэр, и разговаривала с Блиссом. Это такой старый торговец-попрошайка – он немного не в себе, но руки золотые. Он в деревне часто бывает. В этот раз, наверное, пришёл из-за конской ярмарки.
- Да. Я видел его там. – Кестрель вспомнил морщинистого старика в лохмотьях в потасканной одежде и его красочный лоскутный мешок.
- О, ну тогда вы знаете, кто это. Так вот, Фред сказал, что видел, как Блисс говорит с девушкой и показывает ей дорогу. Фред сперва подумал, что старик тычет пальцем в него, но подъехал поближе и понял, что тот просто указывал направление.
- Если так, стало быть Блисс показывал в сторону Беллегарда.
- Именно так, сэр.
- Морли не слышал, о чём они говорили?
- Нет, сэр. Когда он подъехал поближе, девушка заметила его и испугалась. По крайней мере, тут же поспешила уйти с дороги, а Блисс стоял и смотрел то на неё, то на Фреда, будто не знал, что делать.
- И что было дальше?
- Это всё, что Фред рассказал. Он удивился, что это за девушка такая – одна, хорошо одетая – и говорит с Блиссом! Но он спешил на конскую ярмарку, и побоялся, что стоит ему остановиться, как Блисс вцепиться в него и попытается выудить монетку или продать какой-нибудь хлам. Так что Фред просто проехал мимо – вот и всё.
- Думаю, теперь нужно расспросить Блисса.
- Легче сказать, чем сделать, сэр. Никто не видел его с утра пятницы, когда он бродил по ярмарке со своим мешком. Должно быть, туда он и шёл, когда девушка спрашивала дорогу. Я не думаю, что он много знает, и это хорошо, потому что найти его будет непросто. Если он ушел из этих мест после ярмарки, то может быть где угодно.
- А у него нет какого-то обычного маршрута?
- Он появляется везде, где начинается ярмарка или свадьба или любой праздник, где люди могут потратиться. Сейчас я иду доложить сэру Роберту, а потом, если он позволит, буду расспрашивать про Блисса. Надеюсь, он быстро вернётся, если услышит, что тут предлагают награду за сведения об убитой. Он на всё готов, если за это обещают деньги и не сулят риска.
- Есть у него в округе какие-нибудь любимые места, с которых можно начать поиски?
- Мы бы знали, если бы он был поблизости от Олдертона, сэр. Он не скрывается – наоборот, вечно у всех на виду, клянчит деньги или суёт свои поделки. Я посмотрю на старой мельнице после того как поговорю с сэром Робертом. Когда Блисс появляется в округе, спит он обычно там.
- Старая мельница – это у ручья к северо-западу от Олдертона? – Джулиан вспомнил, что вчера видел это сооружение в угодьях.
- Точно так, сэр. Мы не используем её с тех пор, как построили новую, и она теперь в плачевном состоянии. Приход всё хочет её снести, но всё не получается, и там бывает появляются цыгане и другие бродяги.
- А недавно там кто-нибудь останавливался?
- Насколько я знаю, сэр, нет. Может быть, только Блисс переночевал там перед ярмаркой.
Джулиан подумал, что пока Синдерби ходит с докладом к сэру Роберту, он мог бы сам побывать на старой мельнице и всё осмотреть. Кестрель подумал, что стоит сказать об этом констеблю, но говорить не стал. Если там найдётся что-нибудь интересное, он сможет рассказать об этом сэру Роберту.
По правде говоря, Джулиан уже пожалел о том, что обещал сэру Роберту делиться всем, что узнал. Он чувствовал, что не может доверять никому из Фонтклеров, а инстинкт твердил, что надо действовать в одиночку. Если ради этого придётся бесчестно утаивать факты – так тому и быть.
Прежде чем покинуть Олдертон, Джулиан заглянул к Брокеру, что теперь делил свою тесную гадкую камеру с похитителем овец. Кажется, эти двое неплохо поладили. Овцекрад вызвал у Брокера огромное уважение и любопытство – сам-то никогда не крал ничего крупнее бумажника, и уже точно – ничего живого.
Оставив лошадь в «Синем льве», Джулиан пешком отправился к старой мельнице. Собирался дождь. Воздух становился тяжёлым и влажным, а солнце медленно, но верно таяло за мёртвенно-белой дымкой. Джулиан подумал, что будь он поумнее, то не пошёл бы сюда в том же костюме, в котором ходил в церковь. Сюртук, пошитый идеально по фигуре, рубашка с высоким воротничком и накрахмаленный шейный платок – не лучший выбор для прогулок по дождём и осмотра заброшенных зданий.
Он пересёк главную дорогу и добрался протянувшегося вдоль неё ручья. Трава здесь росла изобильно – пышными пучками, будто чья-то лохматая шевелюра. Кестрель отыскал мостик, по которому проходил вчера. На той стороне ручья была старая мельница – ветхая, побитая непогодой, с подъёмниками, превратившимися в гнезда для толстых голубей.
Внутри мельницы было холодно и затхло. Окна не давали достаточно света, но щели в дощатых стенах и крыше помогали разогнать полумрак. Когда глаза привыкли к темноте, Джулиан разглядел голый грязный пол и частично огороженное пространство, где стояли колёса и механизмы. Кое-где на полу не хватало досок, и была видна сырая земля. Стены тоже были грязными и затянуты паутиной. Хриплое, монотонное воркование подсказывало, что второй этаж захвачен голубями.
Джулиан шагал осторожно, опасаясь затоптать следы в грязи. Тут было полно отпечатков. Большинство оказались слишком размыты, чтобы можно было определить очертания, но Кестрель предположил, что тут побывало, по меньшей мере, два человека – у одного ноги были больше, чем у второго. Несколько половиц оторваны и отложены в сторону, а на оголённой земле явно устраивали костёр – там были уложенные в круг камни, и пепел с угольями внутри этого кольца. Джулиан снял перчатки и потрогал золу – холодная. Должно быть, огонь разводили вчера или несколько дней назад – точнее не сказать. Ещё здесь кто-то спал – это было понятно по грязи на полу.
Кестрель продолжил осмотр. У одной стены нашлось немало следов, пересекавших друг друга, отчего их форму и размеры было не определить, и не ведущих никуда – будто бы человек просто ходил вдоль стены туда и обратно какое-то время. С одной стороны этой цепочки следов, отпечатки ног сменялись одним пятом грязи – будто ходивший сидел, опираясь на стену – а на ней тоже осталось пятно. То, что это место такое грязное – просто подарок небес; мерзкое месиво запечатлело все передвижения не хуже свежевыпавшего снега. Но что он может вывести из своих наблюдений? Только то, что кто-то – скорее всего, Блисс – спал тут несколько дней назад, и ещё по меньшей мере один человек тоже бывал здесь.
И тут Джулиан заметил это – блеск металла в щели между полом и стеной. Он отодвинул половицу и просунул туда руку. Пальцы сомкнулись на чём-то маленьком и холодном. Серёжка в виде золотой капли с аквамарином.
Итак, убитая была здесь. Скорее всего, это она ходила тут кругами и сидела у стены. Он вспомнил грязь на её платье и шали. Достав монокль, Кестрель внимательно осмотрел место, где могла сидеть девушка. Его дотошность была вознаграждена – за щепку, торчащую из стены, цеплялся длинный золотисто-рыжий волос. Джулиан осторожно снял его, завернул вместе с серёжкой в носовой платок и спрятал добычу в карман.
Прежде чем покинуть мельницу, Джулиан решил заглянуть и на второй этаж. Но лестница была такой гнилой, а паутина – такой густой, что было очевидно – наверх уже давно не ступала нога человека. Кестрель вздохнул с облегчением, поняв, что ему не придётся тревожить голубей. Он вышел из мельницы, щурясь от солнечного света.
Интересно, почему девушка была здесь? Она пошла сюда, покинув дом миссис Уоррен? Не похоже. Блисс будто бы указывал на восток – к Олдертону и Беллегарду, а не на север, где находилась эта мельница и ручей. Та часть дороги, где Фред Морли видел девушку и Блисса, была недалеко. Морли сказал, что она поспешила уйти с дороги, когда увидела, что он приближается – может быть, ей попалась мельница и она устроила тут убежище? Густая трава у ручья могла оставить те зелёные пятна на подоле. А мельница близко к угодьям, через которые можно попасть в Беллегард. Если она так стремилась проникнуть в дом, то почему пошла на мельницу, ходила тут кругами, сидела у стены? Чего-то ждала – нужного времени, сообщения, спутника? Быть может, она не сама нашла это место. Блисс мог показать ей его. Морли не знал, говорил ли с ней Блисс после. Конечно, сам Блисс отправился на ярмарку, но сперва он мог привести девушку на мельницу. Если так, он мог быть и тем, кто показал ей как добраться до Беллегарда через угодья. Все говорят, что ради денег он готов на всё, а девушка явно могла хорошо ему заплатить. Это может объяснить, почему он не появлялся в Олдертоне после ярмарки. Мог узнать или заподозрить, что с девушкой произошло что-то неладное и лучше ему исчезнуть, прежде чем выяснится, что он ей помогал. А уж если он узнал, что она была убита, то встревожился бы ещё больше. Или наоборот – пришёл бы делиться сведениями, чтобы получить награду?
Всё это лишь предположения. Ясно одно – Блисса надо найти и найти быстро.
