2020-08-05
74
– Дорогая, мидии не едят руками. Это неприлично. Спенсер Хастингс посмотрела через стол на свою
мать, Веронику, которая нервно поправила идеально мелированные пепельные волосы.
– Извини, – сказала Спенсер, хватаясь за смехо-творно маленькую вилку для мидий.
– Я действительно думаю, что Мелисса не долж-на жить в таунхаусе среди всей этой пыли, – сказала миссис Хастингс своему мужу, пропустив мимо ушей извинения Спенсер.
Питер Хастингс покрутил шеей. В свободное от ад-вокатской практики время он рассекал на велосипеде по проселочным дорогам Роузвуда в плотных ярких футболках из спандекса и велосипедках, грозя кула-ком обгоняющим его автомобилям. Из-за этих вело-сипедных марафонов у него постоянно ныли плечи.
– С этим бесконечным ремонтом! Я не знаю, как она вообще сможет там заниматься, –продолжала мис-сис Хастингс.
Спенсер и ее родители сидели в «Мошулу», ресто-ранчике на борту парусного судна в филадельфий-ской бухте, и ждали Мелиссу, сестру Спенсер, которая должна была присоединиться к ним за обедом. Празд-
ничный обед устроили в честь Мелиссы, которая на год раньше закончила Пенсильванский университет и поступила в Уортонскую школу бизнеса25. Таунхаус в центре Филадельфии, где сейчас шел ремонт, был по-дарком от родителей.
Всего через два дня у Спенсер начинался учебный год в предпоследнем классе роузвудской школы, и ее ожидало довольно суровое расписание: пять предме-тов для углубленного изучения, тренинг лидерских ка-честв, организация благотворительных кампаний, ре-дактирование школьного ежегодника, пробы в драм-кружке, тренировки по хоккею; а еще нужно было срочно отправить заявку на летние подготовительные курсы, поскольку все знали, что верный способ посту-пить в один из университетов «Лиги плюща»26 – это попасть в их летние лагеря. Но в этом году Спенсер ожидала и еще одного события: ей предстояло пере-браться в переоборудованный амбар на заднем дво-ре их дома. Родители полагали, что только там она сможет подготовиться к поступлению в колледж – да
25 Уортонская школа бизнеса при Пенсильванском университете – американская бизнес-школа. Основана в 1881 году бизнесменом-меце-натом Дж. Уортоном.
26 «Лига плюща» – ассоциация восьми частных американских универ-ситетов, расположенных в семи штатах на северо-востоке США. Назва-ние происходит от побегов плюща, обвивающих старые здания в этих университетах.
что там говорить, Мелисса это уже доказала! Опять эта Мелисса, тьфу, слушать противно. Но в данном случае Спенсер была счастлива следовать по стопам сестры, поскольку они вели в спокойный, светлый го-стевой домик, где Спенсер смогла бы скрыться от ро-дителей и не слышать их постоянно лающих лабрад-удлей27.
Между сестрами давно существовало тайное со-перничество, в котором Спенсер всегда проигрыва-ла: в начальной школе Спенсер четыре раза получа-ла президентскую награду за физическую подготовку, а Мелисса – пять. В седьмом классе Спенсер заняла второе место на олимпиаде по географии, но Мелисса была первой. Спенсер состояла в редколлегии еже-годника, участвовала во всех школьных постановках,
в этом году взяла пять профилирующих предметов; все то же самое было и у Мелиссы в старшей шко-ле, только она, помимо этого, работала на конеферме матери и готовилась к филадельфийскому марафону
в поддержку борьбы с лейкемией. Каким бы высоким ни был средний балл Спенсер, сколько бы дополни-тельных занятий она ни впихивала в свое расписание, ей никогда не удавалось достичь высот Мелиссы.
Спенсер подцепила еще одну мидию – пальцами –
27 Порода собак, созданная путем скрещивания лабрадора-ретривера
и пуделя.
и сунула ее в рот. Их отец любил этот ресторан, с тем-ными деревянными панелями на стенах, толстыми восточными коврами, пьянящими ароматами сливоч-ного масла, красного вина и соленого воздуха. Здесь, среди мачт и парусов, возникало такое чувство, буд-то ты можешь запросто прыгнуть за борт, в прибреж-ные воды. Спенсер устремила взгляд вдаль, через ре-ку Шуйлкил, на огромный бурлящий аквариум в Кам-дене, штат Нью-Джерси. Мимо проходило громадное увеселительное судно, расцвеченное огнями. Кто-то взорвал петарду на передней палубе. Пожалуй, там, на борту, веселее, чем у них.
– Я забыла, как зовут этого друга Мелиссы? – про-бормотала мама.
– Кажется, Рен28, – ответила Спенсер. И мысленно добавила: как мелкую пташку.
– Она говорила мне, что он учится на врача, – ра-достно произнесла мать. – В Пенсильванском универ-ситете.
– Конечно, на кого ж еще, – тихо пробубнила Спен-сер. Она с силой ударила по ракушке и поморщилась. Мелисса собиралась привести на обед нового бой-френда, с которым встречалась всего два месяца. Се-мья с ним еще не знакомилась – он уезжал к своим
28 Wren (англ.) – крапивник, мелкая птица, обитающая в Америке, Евразии и Северной Африке.
родственникам или еще куда-то, – но парни Мелиссы были как на подбор: все хрестоматийные красавцы, все хорошо воспитанные и все играли в гольф. Ме-лиссе явно не хватало воображения, потому и выбор бойфрендов был уныло предсказуемым.
– Мама! – донесся знакомый голос из-за спины Спенсер.
Мелисса устремилась к родителям и наградила каждого звонким поцелуем. Внешне она совсем не из-менилась за это время: пепельно-белокурые волосы одной длины, до подбородка, на лице никакого мей-капа, разве что легкий тон, и одета она старомодно
и безвкусно – в желтое платье с квадратным выре-зом, розовый кардиган с жемчужными пуговицами и невзрачные туфли на низком каблуке.
– Дорогая! – воскликнула мать.
– Мама, папа, познакомьтесь, это Рен. – Мелисса потянула кого-то за руку.
У Спенсер едва не отвисла челюсть. В Рене не бы-ло ничего птичьего или хрестоматийного. Он оказался высоким долговязым брюнетом в красиво скроенной рубашке от «Томас Пинк», с удлиненной, слегка рас-трепанной стильной стрижкой. У него была красивая кожа, высокие скулы и миндалевидные глаза.
Рен пожал руки ее родителям и сел за столик. Ме-лисса сразу спросила маму, куда переслать счет за
услуги водопроводчика, в то время как Спенсер тер-пеливо ждала, когда ее представят. Рен сделал вид, будто его заинтересовали огромные бокалы для вина.
– Я – Спенсер, – произнесла она наконец. Она на-деялась, что у нее изо рта не пахнет мидиями. – Дру-гая дочь. – Спенсер кивнула в сторону родителей. – Та, которую держат в подвале.
– О. – Рен усмехнулся. – Круто.
Кажется, она расслышала британский акцент?
– Не странно ли, что они не задали тебе ни одного вопроса, кто ты и что ты? – спросила у него Спенсер и перевела взгляд на родителей. Те уже были увлечены разговором о подрядчиках и паркете, который следует выбрать для пола в гостиной.
Рен пожал плечами и шепнул:
– Пожалуй. – И подмигнул ей.
Мелисса вдруг схватила его за руку.
– О, я вижу, вы уже познакомились, – сладко протя-нула она.
– Да. – Он улыбнулся. – Ты мне не говорила, что у тебя есть сестра.
Еще бы.
– Так вот, Мелисса, – продолжила миссис Ха-стингс, – мы с папой как раз говорили о том, куда бы тебе переехать на время ремонта. И я вот о чем поду-мала. Почему бы тебе не вернуться в Роузвуд и не по-
жить с нами несколько месяцев? А в университет бу-дешь ездить каждый день, ты же знаешь, это не про-блема.
Мелисса наморщила нос. Пожалуйста, скажи «нет», пожалуйста, – мысленно взывала к ней Спен-сер.
– Видишь ли… – Мелисса поправила бретельку своего желтого платья. Чем дольше Спенсер на нее смотрела, тем сильнее было ощущение, что в желтом сестра выглядит нездоровой. Мелисса покосилась на Рена. – Дело в том, что… мы с Реном собираемся пе-реезжать в таунхаус… вместе.
– О! – Мама улыбнулась им обоим. – Что ж… я по-лагаю, Рен тоже мог бы пожить у нас… как ты дума-ешь, Питер?
Спенсер прижала руки к груди, иначе сердце просто выпрыгнуло бы наружу. Они собирались жить вместе?
А ее сестрица оказалась не робкого десятка. Спенсер могла только догадываться, что бы произошло, если бы она объявила такую новость. Мама уж точно со-слала бы ее в подвал, а то и на конюшню. И Спенсер стала бы компаньоном лошадей вместо козлов29.
– Что ж, я не возражаю, – сказал отец. Невероят-но! – У нас гораздо спокойнее.Мама целыми днями
29 Козлов держат на конюшнях для отпугивания ласок. Кроме того, коз-лы являются прекрасными компаньонами для лошадей.
пропадает на конюшне, а Спенсер, разумеется, будет
в школе.
– Ты учишься в школе? – спросил Рен. – В какой?
– В старшей, – встряла Мелисса. Она впилась
в Спенсер долгим взглядом, словно оценивая и ее облегающее платье для тенниса от «Лакост» цвета слоновой кости, и темно-русые волнистые волосы, и бриллиантовые сережки в два карата. – Там же, где училась я. Спенс, все забываю тебя спросить – ты в этом году президент класса?
– Вице, – пробормотала Спенсер. Она могла по-клясться, что Мелисса уже давно об этом знает.
– О, разве ты не рада этому? – спросила Мелисса.
– Нет, – призналась Спенсер. Прошлой весной она действительно участвовала в выборах президента, но проиграла, и пришлось довольствоваться ролью «ви-це». Она терпеть не могла проигрывать.
Мелисса покачала головой:
– Ты не понимаешь своего счастья, Спенс, это та-ка-а-ая головная боль.Когда я была президентом,уменя почти не оставалось времени ни на что другое!
– И в самом деле, Спенсер, у тебя и так большая нагрузка, – пробормотала миссис Хастингс. – Школь-ная редколлегия, хоккей…
– К тому же, Спенс, ты сможешь занять пост, если президент… ну, ты понимаешь… умрет. – Мелисса за-
говорщически подмигнула ей, но Спенс вовсе не со-биралась поддерживать эту шутку.
Мелисса снова повернулась к родителям:
– Мам, у меня идея. Что, если мы с Реном поселим-ся в амбаре? И не будем мозолить вам глаза.
У Спенсер перехватило дыхание, как будто ее уда-рили под дых. В амбаре?
Миссис Хастингс поднесла палец с безупречным французским маникюром к таким же безупречно на-крашенным губам.
– Хм. – Она неуверенно взглянула на Спенсер. – Дорогая, может быть, ты подождешь несколько меся-цев? А потом амбар будет в твоем полном распоря-жении.
– О! – Мелисса отложила вилку. – Я не знала, что ты собираешься туда переезжать, Спенс! Я вовсе не хочу доставлять проблем…
– Все нормально, – перебила ее Спенсер и, схва-тив свой стакан с ледяной водой, сделала большой глоток. Усилием воли она заставила себя сдержаться
и не закатывать истерику перед родителями и Ее Со-вершенством Мелиссой. – Я могу подождать.
– Серьезно? – удивилась Мелисса. – Это так мило с твоей стороны!
Мама, просияв, накрыла руку Спенсер своей холод-ной тонкой ладонью.
– Я знала, что ты поймешь.
– Прошу прощения? – Спенсер отодвинулась и встала из-за стола. – Я вас оставлю на минутку. – Она пересекла палубу, спустилась вниз по ковровой дорожке лестницы и сошла на берег. Ей нужна была твердая опора.
Там, за пристанью Пенна30, вырисовывались очер-тания Филадельфии. Спенсер села на скамейку и сде-лала пять «огненных» йогических вдохов. Потом до-стала свой бумажник и занялась упорядочением банк-нот. Рассортировала бумажки в один, пять и двадцать долларов знаками в одном направлении, затем сло-жила их в алфавитном порядке, по буквам из длинной комбинации, напечатанной зеленой краской в верх-нем углу. За этим занятием она всегда успокаивалась. Закончив с деньгами, она посмотрела на обеденную палубу корабля. Родители сидели лицом к реке, так что не могли ее видеть. Она порылась в своей рыжей сумке от «Хоган», нашла пачку «Мальборо», припа-сенную для экстренных случаев, и закурила.
От злости она делала одну затяжку за другой. Мало того что у нее подло украли амбар, так еще обставили это в такой вежливой форме, как умеет только Мелис-
30 Реконструированная набережная в Филадельфии. Получила назва-ние по имени Уильяма Пенна, основателя Филадельфии и колонии, ны-не штата, носящего его имя (Пенсильвания).
са – внешне любезная и добрая, но коварная внутри. И никто, кроме Спенсер, этого не замечал.
Ей удалось отомстить Мелиссе только однажды, незадолго до окончания седьмого класса. Как-то ве-чером Мелисса и ее тогдашний бойфренд, Йен Томас, готовились к экзаменам. Когда Йен ушел, Спенсер подкараулила его у внедорожника, который он при-парковал за сосновой рощицей. Ей хотелось просто пофлиртовать с Йеном – было обидно, что он тратит весь свой пыл на ее пресную, безупречную до кончи-ков ногтей сестрицу, – поэтому она по-дружески чмок-нула его в щеку. Но когда он прижал ее к пассажирской дверце, она не стала сопротивляться и уж тем более убегать. Они оторвались друг от друга, только когда заревела сигнализация его автомобиля.
Когда Спенсер рассказала об этом Элисон, та на-звала это предательством и посоветовала признать-ся во всем Мелиссе. Спенсер подозревала, что Эли попросту злилась, потому что весь год они соревно-вались в том, кто быстрее подцепит взрослого парня,
и поцелуй с Йеном выводил Спенсер в лидеры. Спенсер тяжело вздохнула. Она ненавидела, когда
ей напоминали о том периоде ее жизни. Но дом Ди-Лаурентисов находился прямо по соседству с ними, и одно из окон спальни Эли выходило на спальню Спенсер – так что Эли преследовала ее круглосуточ-
но. Спенсер достаточно было выглянуть в окно, чтобы мысленно увидеть семиклассницу Эли, которая на-рочно развешивала свою хоккейную форму у нее на глазах или, расхаживая по комнате, сплетничала по телефону.
Спенсер хотелось думать, что сама она изменилась с той поры. Тогда, в седьмом классе, они были такие вредные и злые – особенно Элисон, – но не только Элисон. И самым мучительным воспоминанием бы-ло… то, что случилось с Дженной. Всякий раз при мысли об этом Спенсер охватывал дикий ужас, и она хотела полностью избавиться от памяти, как в филь-ме «Вечное сияние чистого разума».
– Тебе не следует курить.
Она повернулась и увидела, что рядом стоит Рен. Спенсер с удивлением уставилась на него:
– Что ты здесь делаешь?
– Они там… – Он соединил и разомкнул ладони, изображая раскрывающиеся рты. – К тому же мне пришло сообщение. – Он достал из кармана «блэк-берри».
– О, – произнесла Спенсер. – Это из больницы? Я слышала, ты великий доктор.
– Ну нет, на самом деле я пока только на первом курсе, – сказал Рен и показал на сигарету. – Не возра-жаешь, если я тоже затянусь?
Спенсер иронически усмехнулась.
– Ты только что просил меня не курить, – сказала она, протягивая ему сигарету.
– Это да. – Рен сделал глубокую затяжку. – Ты в порядке?
– В полном. – Спенсер не собиралась откровенни-чать с новоиспеченным бойфрендом сестры, из-за ко-торого она только что лишилась своего амбара. – Так откуда ты родом?
– Из северного Лондона. Хотя мой отец – кореец. Он переехал в Англию, чтобы учиться в Оксфорде, да так там и остался. Все интересуются, откуда я такой.
– О. Я просто так спросила, – сказала Спенсер, хотя на самом деле ее распирало от любопытства. – А где ты познакомился с моей сестрой?
– В «Старбакс», – ответил он. – Она стояла в оче-реди передо мной.
– О, – вымолвила Спенсер. Какая проза.
– Она покупала латте, – добавил Рен, пнув ногой бордюрный камень.
– Как мило. – Спенсер теребила в руках пачку си-гарет.
– Это было несколько месяцев назад. – Он сделал еще одну нервную затяжку. Его рука слегка дрожала,
а глаза бегали по сторонам. – Я стал ухаживать за ней еще до того, как у нее появился таунхаус.
– Ладно, проехали, – сказала Спенсер, догадыва-ясь, что он немного нервничает. Возможно, его на-прягла встреча с ее родителями. А может, взбудора-жила перспектива съехаться с Мелиссой? Если бы Спенсер была парнем, которому предстояло жить с Мелиссой, она бы бросилась с палубы «Мошулу» пря-мо в реку Шуйлкил.
Он вернул ей сигарету.
– Надеюсь, ты не против, если я буду жить в вашем доме.
– М-м, да. Мне все равно.
Рен облизал губы.
– Может быть, мне удастся избавить тебя от вред-ной привычки.
Спенсер смутилась.
– Я не заядлая курильщица.
– Я в этом даже не сомневаюсь, – улыбнулся Рен. Спенсер решительно покачала головой:
– Нет, со мной такого не будет. – И это была правда: Спенсер привыкла все держать под контролем.
Рен снова улыбнулся:
– Судя по всему, ты всегда знаешь, что делаешь.
– Да, это так.
– Ты во всем такая? – спросил Рен, и его глаза блес-нули.
Его игривый, поддразнивающий тон озадачил
Спенсер. Неужели они… флиртовали? Их взгляды встретились и какое-то время не отпускали друг дру-га, пока на берег не сошла шумная компания из ре-сторана. Спенсер опустила глаза.
– Как ты думаешь, нам не пора вернуться? – спро-сил Рен.
Спенсер замялась и посмотрела на улицу, застав-ленную такси, готовыми увезти ее куда угодно. Ей да-же захотелось предложить Рену сесть в одну из ма-шин и рвануть на бейсбольный матч на стадионе «Си-тизенс Банк Парк»31, где они жевали бы хот-доги, кри-чали на игроков, подсчитывали, сколько страйкаутов заработал стартовый питчер «Филлис». Она могла бы воспользоваться отцовской ложей – все равно ме-ста пропадали, – и Рен наверняка поддержал бы ее затею. Зачем возвращаться туда, где они никому не интересны? Кэб остановился на светофоре, всего в нескольких шагах от них. Она посмотрела на свобод-ное такси, потом перевела взгляд на Рена.
Но нет, это было бы неправильно. И кто займет ви-це-президентский пост, если она погибнет от рук соб-ственной сестры?
– Только после вас, – шутливо произнесла Спенсер, придерживая перед ним открытую дверь ресторана.
31 Ситизенс Банк Парк – стадион в Филадельфии. Является домашним стадионом клуба Главной лиги бейсбола «Филадельфия Филлис».
Вот тебе и Фитц
– Эй! Финляндия!
Во вторник, день начала учебного года, Ария спе-шила на свое первое занятие по английскому язы-ку. Она обернулась и увидела, что ее догоняет Ноэль Кан, в фирменной жилетке роузвудской школы и при галстуке.
– Привет. – Ария кивнула, но не сбавила шаг.
– Ты тогда сбежала с нашей тренировки, – сказал Ноэль, поравнявшись с ней.
– А ты ожидал, что я буду смотреть? – Ария поко-силась на него краем глаза. Он, кажется, вспыхнул от смущения.
– Да. Мы здорово схлестнулись. Я забил три мяча.
– Молодец, – невозмутимо произнесла Ария. Или он рассчитывал произвести на нее впечатление?
Она шла по коридорам родной школы, о которых, к несчастью, слишком часто грезила в Исландии. Над головой были все те же белые, как яичная скорлупа, сводчатые потолки. Под ногами – по-домашнему уют-ные деревянные полы. На стенах висели привычно унылые фотографии выпускников, слева тянулись ря-ды металлических, изрытых вмятинами, шкафчиков раздевалки. И даже приглушенная мелодия увертю-
ры «1812 год»32 была до боли знакома. В роузвуд-ской школе она звучала на переменах как «стимули-рующая умственную деятельность». Мимо пробегали школьники, которых Ария знала уже тысячу лет… и все оборачивались, с интересом разглядывая ее.
Ария опустила голову. В последний раз ее видели
в этих стенах перед тем, как она уехала в Исландию
в начале восьмого класса, и тогда она была одной из тех убитых горем девчонок, чья лучшая подруга ис-чезла при загадочных обстоятельствах. Где бы она ни появлялась, за ее спиной сразу начинали шептаться.
И вот теперь ее охватило такое чувство, будто она никуда и не уезжала. И казалось, что Эли где-то ря-дом. У Арии перехватило дыхание, когда она увиде-ла мелькнувший за углом спортзала белокурый кон-ский хвост. А когда она проходила мимо гончарной ма-стерской, где они с Эли обычно встречались на пере-менках, чтобы обменяться сплетнями, ей показалось, что она слышит возглас подруги: «Эй, подожди меня!» Она прижала руку ко лбу, проверяя, нет ли у нее тем-пературы.
– Какой у тебя первый урок? – спросил Ноэль, по-
32 Торжественная увертюра «1812 год» – оркестровое произведение П. И. Чайковского в память о победе России в Отечественной войне 1812 года. Пользуется популярностью в мире из-за эффектного звуча-ния и важности событий 1812 года для Европы и Америки.
прежнему шагая в ногу с ней.
Она с удивлением посмотрела на него, потом загля-нула в свое расписание.
– Английский.
– У меня тоже. Мистер Фитц?
– Да, – пробормотала она. – Как он, ничего?
– Не знаю. Он новенький. Хотя я слышал, что он был стипендиатом программы Фулбрайта33.
Ария подозрительно прищурилась. С каких это пор Ноэль Кан интересуется послужным списком препо-давателей? Она повернула за угол и увидела девуш-ку, стоявшую в дверях кабинета английского. Было в
ее облике что-то неуловимо знакомое, хотя Ария бы-ла уверена, что видит ее впервые. С точеной модель-ной фигурой, длинными рыжевато-коричневыми во-лосами, она эффектно смотрелась в укороченной си-ней «шотландке» роузвудской школьной формы и фи-олетовых туфлях на платформе. На руке у нее по-сверкивал браслет с шармом от «Тиффани».
Ария почувствовала, как сильно забилось сердце. Она очень нервничала из-за предстоящей встречи со своими давними подругами, и вот сейчас перед ней
33 Программа образовательных грантов, основанная в 1946 году се-натором США Джеймсом Уильямом Фулбрайтом и финансируемая госдепартаментом с целью укрепления культурно-академических свя-зей между гражданами США и других стран.
была Ханна. Что же с тобой стало, Ханна?
– Привет, – тихо произнесла Ария.
Ханна повернулась и оглядела Арию с головы до ног, оценивая длинную лохматую стрижку, белую фор-менную рубашку, широкие бакелитовые браслеты34, коричневые потертые сапоги на шнуровке. Поначалу ее лицо оставалось бесстрастным, но вот она улыб-нулась.
– Бог мой! – воскликнула Ханна. По крайней мере, это был все тот же звонкий голос Ханны. – Ну, как там
в этой… где ты была? В Чехословакии?
– Хм, да, – ответила Ария. – Почти рядом.
– Круто! – Ханна натянуто улыбнулась.
– Кирстен как будто только что слезла с «Са-ут-Бич»35, – перебила их девушка, стоявшая рядом с Ханной. Ария повернула голову, вглядываясь в нее. Мона Вондервол? В последний раз, когда Ария виде-ла ее, Мона с миллионом косичек на голове рассека-ла, как сорванец, на скутере «Рейзор». Сейчас она выглядела даже более гламурной, чем Ханна.
– Похоже на то, – согласилась Ханна. Она повер-нулась к Арии и Ноэлю – он все еще стоял рядом, –
34 Винтажные браслеты из бакелита – синтетической смолы.
35 Диета Саут-Бич (другое название «диета Южного пляжа») – низкоуг-леводная диета, разработанная кардиологом Артуром Агатстоном и ди-етологом Мари Алмон в качестве альтернативы низкожировым диетам.
и виновато пожала плечами. – Извините, ребята, мы пойдем.
Ария зашла в класс и плюхнулась за первую попав-шуюся парту. Она опустила голову, стараясь восста-новить сбившееся от волнения дыхание.
– Ад – это другие, – пробормотала она. Эта цитата французского философа Жана-Поля Сартра, ее лю-бимая, была идеальной мантрой для Роузвуда.
Какое-то время она сидела, раскачиваясь взад-впе-ред, и со стороны это выглядело довольно странно. Единственное, что помогло ей успокоиться, это воспо-минания об Эзре – парне, с которым она познакоми-лась в баре «Снукерс». Когда они вместе оказались в туалете, он взял ее лицо в свои ладони и поцеловал. Их рты будто были созданы друг для друга – они даже ни разу не стукнулись зубами. Его руки опустились ей на спину, потом легли на живот, на бедра. Они словно соединились в одно целое.Да,хорошо,кто-то скажет,что соединились только их языки в поцелуе… но Ария знала, что это было нечто большее.
Она так перевозбудилась, вспоминая об этом про-шлой ночью, что сочинила хайку 36 про Эзру, излив в нем свои чувства – хайку было ее любимой стихотвор-ной формой. Довольная результатом, она занесла его
36 Жанр традиционной японской лирической поэзии, известный с XIV века.
в память телефона и отослала эсэмэской на номер, который дал ей Эзра.
Страдальческий стон вырвался у нее из груди, и Ария огляделась по сторонам. В классной комнате пахло книгами и моющим средством «Моп энд Гло». Высокие четырехкамерные окна выходили на южную лужайку, за которой вырисовывались зеленые холмы. Кое-где деревья уже отливали осенней медью и золо-том. Рядом с доской висел плакат с цитатами из Шекс-пира, а сбоку кто-то прикрепил к стене стикер «ОТ ПОДЛЕЦОВ ТОШНИТ». Похоже, сторож пытался со-скрести наклейку, но сдался на полпути.
Может, это перебор – посылать Эзре эсэмэску в по-ловине третьего ночи? Она до сих пор не получила от него ответа. Ария нащупала в сумке телефон и вы-тащила его. На дисплее светилась надпись: НОВОЕ СООБЩЕНИЕ. В животе что-то ухнуло, закрутилось в вихре облегчения, волнения и предвкушения. Но как только она кликнула «ЧИТАТЬ», ее отвлек голос.
– Прошу прощения. М-м, в школе запрещено поль-зоваться сотовыми телефонами.
Ария накрыла телефон руками и подняла голову. Тот, кому принадлежал голос – видимо, новый учи-тель, догадалась она, – стоял спиной к классу и что-то писал на доске. Пока он успел вывести лишь свое имя: мистер Фитц. В руке у него была памятка, от-
печатанная на фирменном бланке школы. Со спины он выглядел молодым. Некоторые девчонки уже оки-дывали его оценивающими взглядами, занимая свои места. Ныне знаменитая Ханна даже присвистнула.
– Я здесь человек новый, – продолжал он, дописы-
вая под своим именем: «Английский язык и литера-
тура», – но эту бумагу мне передали в администра-ции. Тут как раз про запрет на мобильники. – И тут он повернулся. Памятка выпорхнула из его руки и упала на линолеум.
У Арии тотчас пересохло во рту. За учительским столом стоял не кто иной, как Эзра из бара. Эзра, по-лучатель ее хайку. Ее Эзра, долговязый и божествен-но красивый в фирменном пиджаке роузвудской шко-лы и при галстуке, с аккуратно уложенными волоса-ми, с правильно застегнутыми пуговицами, с кожаным планшетом под мышкой. Это он только что выводил на доске мелом… мистер Фитц, углубленный курс английского языка.
Он в изумлении смотрел на нее, и кровь отливала от его лица.
– Черт!
Весь класс обернулся, чтобы посмотреть, на кого это таращится препод. Ария не хотела встречаться с устремленными на нее взглядами, поэтому уткнулась в телефон и стала читать полученное сообщение.
Ария: Сюрприз! Интересно, что скажет на это твоя Хрюша… – Э.
Это еще что за хрень?
6. Эмили тоже француженка!
Уже прозвенел звонок, последний в этот первый день учебного года, и Эмили стояла перед своим шкафчиком в раздевалке. На зеленой металлической дверце сохранились ее прошлогодние наклейки. Фе-дерация плавания США. Лив Тайлер в роли Арвен, эльфийской принцессы. Магнитик с надписью «СТУ-ДЕНТКИ ВЫБИРАЮТ БАТТЕРФЛЯЙ». Ее парень, Бен, маячил рядом.
– Может, в «Вава» сгоняем? – спросил он. Спортив-ная куртка с эмблемой роузвудской команды по пла-ванию болталась на его долговязой мускулистой фи-гуре, светлые волосы слегка растрепались.
– Не, я есть не хочу, – ответила Эмили. Тренировки
в бассейне начинались в половине четвертого, поэто-му после занятий пловцы обычно оставались в шко-ле и посылали кого-нибудь в гастроном за сэндвича-ми/холодным чаем/чипсами/снэками, чтобы подкре-питься перед многокилометровыми заплывами.
Какие-то ребята остановились и, обменявшись с Беном энергичными хлопками по ладони, пошли дальше, в сторону парковки. Спенсер Хастингс – в прошлом году они с Беном были в одном классе по истории, – помахала рукой на ходу. Эмили махнула в
ответ, прежде чем сообразила, что Спенсер смотре-ла на Бена, а не на нее. Трудно поверить, что после стольких лет дружбы, которая связала их не только общим горем, но и общими секретами, теперь они ве-ли себя как чужие.
Когда все прошли, Бен снова повернулся к ней и нахмурился:
– Ты уже оделась? Что, на тренировку не пойдешь?
– М-м. – Эмили закрыла шкафчик и выставила код на замке. – Помнишь ту девчонку, которой я сегодня показывала школу? Так вот я сейчас провожу ее до-мой, потому что для нее это первый день и все такое.
Он ухмыльнулся:
– Как это любезно с твоей стороны. Родители буду-щих учеников платят за ознакомительные туры, а ты все делаешь бесплатно.
– Перестань. – Эмили смущенно улыбнулась. – Это всего лишь короткая прогулка.
Бен посмотрел на нее, слегка кивая головой.
– Что ты так смотришь? Я просто пытаюсь быть вежливой!
– Круто, – сказал он и улыбнулся. Он отвернул-ся, чтобы помахать Кейси Киршнеру, капитану юноше-ской сборной по борьбе.
Майя появилась буквально через минуту после то-го, как Бен спустился по боковой лестнице к парковке.
Она была в белой джинсовой куртке, надетой поверх форменной рубашки, и в шлепанцах «Оукли». Ногти на ногах не были покрыты лаком.
– Привет, – сказала она.
– Привет. – Эмили попыталась изобразить радость, но на самом деле чувствовала себя неловко. Может, все-таки надо было остаться с Беном? Не странно ли это – провожать Майю до дома, чтобы потом вернуть-ся?
– Готова? – спросила Майя.
Девушки прошли через кампус, который представ-лял собой комплекс очень старых кирпичных зданий, стоявших в стороне от извилистой проселочной до-роги. Среди них была даже готическая башня с часа-ми, которые отбивали время. Эмили уже успела пока-зать Майе стандартный набор достопримечательно-стей, имеющийся в любой частной школе. Не утаила и местные «фишки», известные лишь старожилам – опасный унитаз в туалете для девочек на первом эта-же, который время от времени извергается гейзером; тайное место на холме, где собираются ребята, про-гуливающие занятия по физкультуре (но это не про Эмили); торговый автомат, в котором можно купить ее любимую ванильную колу. Они с Майей даже приду-мали не вполне приличную шутку про чопорную де-вицу с зажатым в руке окурком, изображенную на ан-
титабачном плакате, что висел у кабинета медсест-ры. Так приятно снова почувствовать себя в компании единомышленницы.
Они пересекали невозделанное кукурузное поле, двигаясь к дому Майи, и Эмили тайком разглядывала свою новую подругу, впитывая каждую ее черточку – от вздернутого носика до кожи цвета кофе и воротника рубашки, великоватого для ее тонкой шеи. Отчаянно жестикулируя, они постоянно сталкивались руками.
– Здесь все совсем по-другому, – сказала Майя, втягивая ноздрями воздух. – Пахнет, как освежитель воздуха с сосновым ароматом! – Она сняла джинсо-вую куртку и закатала рукава рубашки. Эмили попра-вила волосы, мечтая о том, чтобы они были темными
и вьющимися, как у Майи, а не поврежденными хлор-кой безжизненными розовато-белокурыми лохмами, да еще и с каким-то зеленоватым оттенком. Эмили вдруг застеснялась и своего тела, крепкого и муску-листого, уже не такого изящного, как раньше. Обычно она не обращала на это внимания, даже когда была в купальнике, практически голая.
– У каждого есть любимое занятие, – продолжала Майя. – Взять хотя бы Сару из моего класса по фи-зике. Она пытается создать рок-группу и пригласила меня!
– В самом деле? А на чем ты играешь?
– На гитаре, – ответила Майя. – Меня отец научил. Правда, мой брат играет гораздо лучше, но это не важно.
– Ух ты, – сказала Эмили. – Круто.
– О черт! – Майя схватила Эмили за руку. Эмили инстинктивно вздрогнула, но потом успокоилась. – Ты должна присоединиться к нам! Представляешь, как будет весело? Сара сказала, что мы будем репетиро-вать три раза в неделю после школы. Она играет на бас-гитаре.
– Но я умею только на флейте, – сказала Эмили и сама себе напомнила унылого ослика Иа-Иа из сказки про Винни-Пуха.
– Флейта – это же замечательно! – Майя захлопала
в ладоши. – И барабаны!
Эмили вздохнула:
– Я вряд ли смогу. У меня же плавание каждый день после школы.
– Хм. – Майя задумалась на мгновение. – И что, ни дня не можешь пропустить? Готова спорить, из тебя получилась бы отличная барабанщица.
– Родители меня убьют. – Эмили задрала голову и уставилась на старый железнодорожный мост, кото-рый нависал прямо над ними. Поезда здесь больше не ходили, так что теперь это место облюбовали под-ростки, которые приходили сюда напиваться тайком
от родителей.
– Но почему? – удивилась Майя. – В чем дело? Эмили молчала. Что она должна была сказать? Что
родители заставляют ее заниматься плаванием, по-тому что скауты из Стэнфордского университета уже присматриваются к Кэролайн? Что ее старший брат, Джейк, и другая старшая сестра, Бет, теперь оба бла-гополучно учатся в университете Аризоны и высту-пают за университетскую команду по плаванию? Что только плаванием она может пробиться в университет высшей лиги, и если оплошает, то подведет всю се-мью? Майя не боялась курить травку, пока ее родите-ли ездили за продуктами. Родители Эмили на их фоне казались замшелыми провинциальными консервато-рами. Собственно, такими они и были. Но все-таки…
– Эта дорога короче. – Эмили махнула рукой в сто-рону лужайки перед большим особняком в колониаль-ном стиле, через которую они с подругами зимой сре-зали путь, чтобы быстрее добраться к дому Эли.
Они шли по траве, увертываясь от разбрызгивате-ля, поливающего кусты гортензии. Когда они пробра-лись через заросли ежевики и оказались на заднем дворе дома Майи, Эмили вдруг замерла как вкопан-ная. Из ее горла вырвался слабый гортанный звук.
Она не была здесь – на заднем дворе дома Эли
– вот уже целую вечность.На той стороне лужайки
виднелась тиковая веранда, где они с Эли резались в «спит»37. А вон там – вытоптанный пятачок, где они устраивали дискотеки, подсоединив к колонкам бе-лый «айпод» Эли. Слева раскинулся знакомый узло-ватый дуб. Домика на дереве уже не было, но на коре ствола сохранились вырезанные инициалы: ЭФ + ЭД (Эмили Филдс + Элисон ДиЛаурентис). Она чувство-вала, как вспыхнуло лицо. В то время Эмили и сама не знала, зачем она вырезала на коре их имена; ей просто хотелось показать Эли, как она счастлива от того, что они подруги.
Майя, шедшая чуть впереди, обернулась к ней че-рез плечо.
– Что с тобой?
Эмили сунула руки в карманы куртки. У нее возник порыв рассказать Майе про Эли. Но тут мимо проле-тела маленькая колибри, и она передумала.
– Да ничего, все хорошо, – сказала она.
– Может, зайдешь? – спросила Майя.
– Нет… я… я должна вернуться в школу, – ответила Эмили. – У меня тренировка.
– Ох, – Майя закатила глаза. – Зачем же ты пошла провожать меня, глупышка?
– Чтобы ты не заблудилась.
– Ты такая милая. – Майя заложила руки за спину и
37 Карточная игра для двух и более человек.
стала покачивать бедрами взад-вперед. Эмили стало интересно, что она подразумевает под словом милая. Может, это у них в Калифорнии так говорят?
– Что ж, тогда желаю тебе весело провести время
в бассейне, – сказала Майя. – И спасибо, что провела для меня экскурсию.
– Не стоит. – Эмили шагнула вперед, и их тела столкнулись.
– М-м-м. – Майя крепче прижалась к ней. Они от-ступили друг от друга и улыбнулись. И тут Майя на-клонилась и поцеловала Эмили в обе щеки. – Чмок, чмок! – произнесла она. – Как француженки.
– Ну, тогда я тоже буду француженкой. – Эмили хихикнула, тотчас забыв и про Эли, и про дерево. – Чмок! – Она поцеловала гладкую левую щеку Майи.
Потом Майя снова поцеловала ее в правую щеку, только на этот раз чуть ближе ко рту. И обошлась без «чмок».
От губ Майи пахло банановой жвачкой. Эмили дер-нулась назад и успела подхватить спортивную сум-ку, соскользнувшую с плеча. Когда она подняла глаза, Майя улыбалась.
– Увидимся, – сказала Майя. – Будь умницей.
* * *
После тренировки Эмили убрала полотенце в спор-тивную сумку. Вторая половина дня прошла как в ту-мане. После того как Майя скрылась в доме, Эмили побежала обратно в школу – как будто бег мог рас-путать тугой узел, в который сплелись бушевавшие в ней чувства. Пока она наматывала круги в бассейне, перед глазами у нее стояли инициалы, выцарапанные на коре дуба. Когда тренер отвлек ее свистком, и они начали отрабатывать старт и повороты, ее стали пре-следовать запах банановой жвачки и веселый безза-ботный смех Майи. Уже в раздевалке она вспомнила, что вымыла голову два раза. Девчонки обычно задер-живались в душевой, чтобы посплетничать, но сего-дня Эмили была слишком взволнованна и не смогла присоединиться к ним.
Она потянулась за футболкой и джинсами, аккурат-но сложенными в шкафчике, и оттуда выпала записка. Эмили прочла свое имя, написанное незнакомым по-черком, да и линованный листок из записной книжки выглядел странно. Она подняла его с холодного мок-рого пола.
Эй, Эм!
Я рыдаю! Мне нашли замену!
Теперь ты целуешь другую!
– Э.
Пальцы ног впились в резиновый коврик, и на мгно-вение Эмили перестала дышать. Она огляделась по сторонам. Никого.
Это наяву или мне снится?
Она уставилась на записку и попыталась рассуж-дать здраво. Они с Майей были на улице, но поблизо-сти никого не было.
И эти слова… Мне нашли замену? Теперь ты це-
луешь другую? У Эмили задрожали руки.Она сновапосмотрела на подпись. В раздевалку долетало эхо девичьего смеха из душевой.
До сих пор Эмили целовала только одну подругу. Это было спустя два дня после того, как она вырезала их инициалы на том дубе, и всего за полторы недели до окончания седьмого класса.
Элисон.
