2020-08-05
70
Стиви Рей отпустила руку Рефаима ненадолго, чтобы кинуться к Калоне, сжав его в крепком объятии, которое, казалось, удивило его так же, как и остальных, хотя Рефаим наблюдал за этим с широченной улыбкой.
- Да, мы очень быстро вернемся к вам. Еще раз спасибо, что появились там ради своего сына.
Калона неловко погладил ей спину.
- Всегда, пожалуйста.
Тогда она опять схватила за руку Рефаима, и мы продолжили путь к автостоянке.
-Отлично, мы будем ждать вас всех, но помните, солнце взойдет очень скоро, это так же несомненно как то, что сахар сладкий..
Афродита покачала головой и обвила руку Дария своей.
- Что, черт возьми, значит, это ее ” несомненно, как то, что сахар сладкий “? Как ты думаешь, она закончила хотя бы восьмой класс?
- Просто помоги ей усадить всех в автобус, - сказала я.
К счастью, поднялся ветер и вкупе с дождем поглотил ответ Афродиты, когда она, Дарий и остальная часть моего круга, плюс Шайлин и Эрик удалились от нас — в теории, выполнять мою просьбу. Теперь я осталась со Старком, Ленобией и Калоной.
|
|
|
- Готова? - Спросил меня Старк.
- Ага, конечно, - соврала я.
- Тогда идем в манеж, - сказала Ленобия.
Двигаясь вслед за Танатос и Николь, я пыталась подготовиться к чему-то ужасному, но я и так была переполнена ужасами этой ночи и все, на что я была способна, это вытирать дождь со своего лица и идти чуть впереди остальных. Я определенно не была готова ни к чему кроме постели.
В манеже было тепло и сухо, но пахло дымом. Песок под нашими ногами был влажным и грязным. Дракон не захотел бы увидеть, во что его превратили, подумала я, когда Калона указал на центр слабо освещенного манежа, где я могла различить лишь нечеткие очертания Танатос и Николь.
- Там… они там, - сказал он.
- Нам нужно было зажечь факелы, - пробормотала Ленобия, когда мы шли по сырому песку. - Люди погасили почти все огни, когда тушили пожар на конюшнях.
Я не хотела что-либо говорить, но правда была в том, что я была рада царившему здесь полумраку, потому что я и так знала, чем бы ни было то, вокруг чего стояли Танатос и Николь, это не выглядело милым или прелестным. Я придержала эту мысль при себе, тем не менее, схватив руку Старка, заимствуя силу от его крепкой хватки.
- Смотрите, куда идете. - Когда мы подошли ближе к месту, где были Николь и Танатос, она заговорила с нами, не поднимая глаз и продолжая дальше стоять на полу манежа на коленях.
- Здесь есть доказательства заклинания. Я хочу сохранить их и изучить, чтобы обнаружить того, кто в ответе за это зверство.
Я заглянула через ее плечо, не совсем понимая, что вижу. На песке был нарисован круг. Внутри него, песок выглядел странно и был почти черного цвета. В центре круга лежала пара пушистых комочков. Вокруг них были выцарапаны слова. Я наклонилась, пытаясь разобрать их.
|
|
|
- Что, черт возьми, это такое? - спросила я.
Красные вампиры в темноте видели лучше, поэтому, когда рука Старка обвила меня, я поняла, что бы это ни было, это было скверно. Очень скверно. Прежде, чем я успела повторить свой вопрос, Николь сунула руку в карман и вынула свой телефон.
- Я включу вспышку. Это плохо скажется на твоих глазах, но, по крайней мере, у нас будет снимок.
Она оказалась права. В следующую секунду я заморгала, в глазах плясали пятна и потекли слезы. Калона, чье бессмертное зрение было менее восприимчиво к свету, чем у вампиров, серьезно произнес.
- Я знаю, чья это работа. Разве Вы не чувствуете ее незримое присутствие?
Мое зрение прояснилось, и я придвинулась поближе, хотя Старк попытался задержать меня. Слишком поздно, я поняла, на что я смотрела.
- Фантом! Он мертв!
- Принесен в жертву во время темного ритуала, - сказала Танатос.
- И Гвиневру тоже, - добавила Николь.
Я почувствовала, что меня сейчас вырвет.
- Кот Дракона и кошка Анастасии? Оба были убиты?
Танатос протянула руку и нежно погладила бок Фантома, потом маленькую кошку, которая лежала, свернувшись в клубок подле него.
- Эта малышка умерла не от жертвоприношения. Она не была частью ритуала. Скорбь оборвала ее дыхание и остановила сердце. - Верховная жрица встала и повернулась к Калоне. - Ты говоришь, что знаешь, чья это работа.
- Знаю, и вы знаете. Неферет принесла кота Воина в жертву. Это была ее плата. Тьма подчиняется ей, но цена ее повиновения кровь, смерть и боль. Эта цена должна быть уплачена снова и снова. Тьма никогда не насытится. - Он указал на слова. - Это доказывает правоту моих слов.
В тусклом свете я видела тела кошек, но слова, написанные вокруг них, мне было не разобрать. Мне не нужно было спрашивать. Покрепче прижав меня к себе, Старк громко прочитал их.
- Кровь, боль, раздор оплатой будет,
Сосуд, как нож, врагов моих погубит.
- Сосуд, к которому взывала Неферет, это Аурокс, - объяснил Калона.
- О, Богиня, это доказывает намного больше, чем причастность Неферет к этому зверству. - Мрачный взгляд Танатос встретил мой. - Смерть твоей матери не была случайной жертвой Тьме. Это плата, которая требовалась от Неферет, чтобы создать Сосуд, Аурокса.
Мои ноги стали ватными и я еще сильнее прижалась к Старку. Думаю, только его рука поддерживала меня в стоячем положении.
- Я знал, что чертов парень-бычок был дурным предзнаменованием, - сказал Старк. - Не было ни единого шанса, что это дар Никс
- Сосуд - противоположность дару Никс. Это существо, созданное Тьмой из боли и смерти и Неферет управляет им, - объяснила Танатос.
Я не могла сказать им, что подумала, взглянув через Камень Провидца. Как я могла это сделать после недавней смерти Дракона, и кошек, и, когда Старк обнимал меня? Но я была слишком чувствительна… слишком устала, настрадалась, запуталась, следя за словами, чтобы не выболтать о Хите, так что вместо этого я, как идиотка, пролепетала:
- Аурокс что-то большее! Помните, о чем он спросил вас после занятий? Он хотел знать, кто он… или что он. Вы сказали, что это он должен решать сам и не позволять своему прошлому контролировать будущее. Почему существо, созданное лишь из Тьмы, являющееся лишь Сосудом Неферет, подвергает сомнению свое предназначение?
- Ты права. Я действительно помню, как Аурокс подходил ко мне. - Танатос кивнула. Она перевела взгляд на тела кошек. - Возможно Аурокс не пустой сосуд. Возможно, общение с нами, и в особенности с тобой, Зои, пробудило в нем некое сознание.
Я почувствовала всплеск эмоций, исходящих от Старка, который смотрел на меня удивленным взглядом, подвергая мои слова сомнению.
|
|
|
- Он говорил правду! - Объяснила я. - Сегодня, перед тем, как Аурокс убежал, он сказал “Я избрал другое будущее. Я избрал новое будущее.” Он говорил о том, что не хотел навредить Рефаиму или Дракону, но не смог поступить иначе, потому что Неферет контролировала его.
- Понятно. - Кивнула Танатос, говоря медленно, будто вслух размышляя над этой сложной ситуацией. - Неферет пришлось принести кота Дракона в жертву, потому что она потеряла контроль над своим Сосудом. Мы видели, что Аурокс превратился из быка в мальчика, а затем снова начал менять форму, когда убежал.
- Вы же видели, как исказилось его лицо, когда он стал Ауроксом и увидел, что он сделал с Драконом, - сказала я.
- Это не меняет того факта, что Аурокс убил Дракона, - сказал Старк. Я чувствовала исходящее от него напряжение и ненавидела, когда его лицо превращалось в каменную маску.
- Что, если он убил Дракона только из-за того, что Неферет принесла в жертву Фантома? - спросила я, пытаясь убедить Старка, что в этой ситуации не все так однозначно.
- Зои, от этого Дракон не воскреснет вновь, - вспылил Старк, разрывая объятия и отступая от меня.
- А Аурокс не станет менее опасным, - сказала Калона.
- Но возможно станет меньшей угрозой, какой мы представляли его вначале, - обосновала Танатос. - Если Неферет необходимо выполнять жертвенный ритуал, подобный этому, каждый раз, когда ей вздумается управлять им, то ей нужно будет тщательнее выбирать подходящий момент, как и когда, стоит использовать его.
- Он повторял это снова и снова, он выбрал другое будущее, - настаивала я.
- Зет, это не делает Аурокса хорошим парнем, - сказал Старк, качая головой.
- Вы же знаете, люди могут измениться, - внезапно произнесла Николь. Все мы уставились на нее. Очевидно, я была не единственной, кто забыл о ее присутствии.
Я не хотела поддерживать Николь, поэтому просто безмолвно закусила губу.
- Аурокс не человек, не парень, хороший или плохой. - В темном манеже низкий голос Калоны прогремел как взрыв бомбы, подрывая мои и так уже расшатанные нервы. - Аурокс - Сосуд. Существо, созданное служить Неферет. Могут ли у него быть совесть и способность меняться? - Он пожал плечами. - Мы можем лишь предполагать это. И в самом деле, так уж это важно? Не имеет никакого значения, есть ли у него ростки человечности. Важно лишь, кто владеет оружием. А Аурокс определенно принадлежит Неферет.
|
|
|
- Как давно ты знал об этом? - Я повернулась к Калоне. Старк уставился на меня, будто я лишилась последнего разума, но я не могла остановиться. Даже если я не могла решить, как сказать им, что верю, что видела душу Хита в Ауроксе через Камень Провидца. - Если ты знал, чем является Аурокс, почему ничего не говорил до настоящего момента?
- Никто не спрашивал меня, - ответил Калона.
- Чушь, - сказала я, выплескивая свой гнев, разочарование и смятение из-за загадки, на Калону. - Что еще ты утаиваешь от нас?
- Что еще ты хотела бы узнать? - ответил он без колебаний. - Будь осторожна молодая Жрица, действительно ли ты хочешь услышать ответы на вопросы, которые задаешь.
- Ты, как предполагается, теперь на нашей стороне, припоминаешь? - произнес Старк, вставая между мной и Калоной.
- Я помню больше, чем ты можешь предположить, красный вампир, - ответил Калона.
- Что, черт возьми, это означает? - не выдержал Старк.
- Это означает, что ты не всегда был таким уж хорошим парнем! - закричала Николь.
- Не смей так говорить о нем! – бросила я ей.
- Снова вы препираетесь! - закричала Танатос, страсть ее голоса взволновала воздух вокруг нас. - Наш враг нанес ущерб нашему дому. Она совершила убийство не единожды, не дважды, а множество раз. Она слилась с величайшим злом, какое когда-либо знал этот мир. Тем не менее, вы нападаете друг на друга. Если мы не можем объединяться, она уже победила.
Танатос печально покачала головой. Она опять повернулась к телам двух кошек. Встала на колени возле них, Верховная жрица еще раз нежно провела рукой по каждому. На сей раз воздух над кошками начал мерцать и появились сияющие очертания Фантома и Гвиневры — только они были не взрослыми кошками, которые все еще лежали на полу арены. Они были котятами. Пухлыми, восхитительными котятами.
- Идите к Богине малышами, - нежно и тепло сказала им Танатос. - Никс и те, кого вы любите больше всего, ждут вас. - Молодой Фантом игриво подцепил лапой летучую мышь на волнистом рукаве Танатос, а затем оба котенка исчезли в облаке света. Я могла поклясться, что слышала отдаленный звук мелодичного смеха Анастасии, и предположила, что у нее и Дракона должно быть вечеринка по случаю приветствия их котят в Потустороннем мире.
Потусторонний мир…
Моя мама теперь там вместе с Драконом, Анастасией и Джеком и, если я была не права относительно того, что увидела в Ауроксе, Хит был там же. Я была там. Я знала, что Потусторонний мир существовал так же определенно, как знала, что и я существовала. Я также знала, что это было удивительное, магическое место, и даже при том, что мое время умереть и остаться там еще не наступило, красота его все еще сохранялась в моем разуме и моей душе, принимая форму небольшого пузыря чудес и безопасности, что было полной противоположностью того, чем стал для меня реальный мир.
- Насколько будет плохо, если мы проиграем?
Я не поняла, что говорила вслух, пока Старк не потряс меня за плечо.
- О чем ты говоришь, Зет? Мы не можем проиграть, потому что Неферет не может победить. Тьма не может победить.
Я видела его беспокойство, и чувствовала его страх. Я знала, что пугаю его, но не могла остановиться. Я чертовски устала от всякой борьбы между смертью и Тьмой, любовью и Светом. Почему эта борьба никак не заканчивалось? Я отдала бы все, чтобы это закончилось!
- Какой худший вариант может произойти? - Я слышала свой вопрос, а затем совершенно спокойно ответила на него. - Неферет убьет нас. Хотя быть мертвым не так уж ужасно. - Я указала рукой в направлении, где совсем недавно исчезли котята.
- Боже, ты сдаешься? - шепотом пробормотала Николь с отвращением.
- Зои Редберд, смерть далека от наихудших вариантов, которые могли бы произойти с любым из нас, - сказал Танатос. - Да, Тьма теперь кажется неодолимой, особенно после всего, что мы обнаружили этой ночью, но здесь все еще существуют любовь и Свет. Подумай об этом, какую грусть вызвали бы твои слова у Сильвии Редберд.
Я почувствовала укол вины. Танатос была права. Возможны худшие события, нежели смерть, и они происходили с людьми, которых ты оставлял позади. Я склонила голову и подошла к Старку, беря его руку в свою.
- Извините. Вы правы. Я не должна была так говорить.
Танатос добро улыбнулась мне.
- Возвращайся на вокзал. Помолись. Поспи. Найди утешение и назидание в словах, которые произнесла нам Никс:
Держите эту ночь и исцеление в памяти.
Нуждаетесь в силе и мире вы для этой борьбы.
Она помедлила, тяжело вздохнула и добавила, - Вы так молоды.
Мне хотелось закричать, я знаю! Я слишком молода, чтобы спасать мир! Вместо этого я безмолвно стояла там, чувствуя себя глупой и бесполезной, в то время как Танатос нагнулась и взяла тела Фантома и Гвиневры, обернув их в свои просторные юбки и нежно прижав к себе, как будто это были спящие младенцы. Тогда она двинулась к Калоне, говоря:
- Идем со мной. Я должна донести до Сыновей Эреба печальные новости о смерти их Мастера меча. Пока я делаю это, тебе следует начать строительство костра для Дракона и этих малышей. Тогда когда мы зажжем этот костер, я официально объявлю тебя Воином Смерти. - Больше не взглянув на меня, Танатос вышла из манежа. Калона последовал за нею, не глядя на Старка или меня.
- Кстати, ваша команда отстой, - Николь также прошла мимо нас, тряся головой.
Я чувствовала взгляд Старка на себе. Его рука казалась каменной. Я посмотрела на него, уверенная, что он собирался встряхнуть меня, или завопить, или, по крайней мере, спросить, что, черт возьми, со мной не так. Опять.
Вместо этого он раскрыл свои объятия и сказал:
- Иди сюда, Зет, - он просто любил меня.
Четвертая глава.
Аурокс.
Аурокс бежал, не зная и не беспокоясь о том, куда заведет его собственное тело. Он понимал только, что должен убраться подальше от круга и от Зои прежде, чем совершит очередное злодеяние. Ноги, полностью превратившиеся в раздвоенные копыта и рвавшие в клочья плодородную землю, с нечеловеческой скоростью несли его сквозь зимние спящие лавандовые поля.
Подобно ветру, омывающему его тело, эмоции хлестали сквозь Аурокса. Смущение - он ведь не собирался никому причинять вреда, но при этом убил Дракона и, возможно, даже Рефаима. Гнев - им манипулировали, управляли против его воли! Отчаяние – никто никогда не поверит, что у него не было намерения навредить кому-либо. Он был зверем, созданием Тьмы. Сосудом Неферет. Все будут его ненавидеть. Зои будет его ненавидеть! Одиночество – и все-таки он не был лишь безмозглым Сосудом. Произошедшее в эту ночь не имело значения. Как не имело значения и то, что Неферет смогла его контролировать. Он не будет, не станет больше принадлежать Неферет. Только не после увиденного им сегодня ночью… не после того, что он пережил.
Аурокс ощутил Свет. Даже если он и не был способен принять и объять его, он узнал силу доброты Света внутри магического круга, распознал его красоту в момент призыва стихий. До того мгновения, как тошнотворные струи Тьмы заявились и выпустили наружу живущего внутри него зверя, он заворожено следил за переворачивающим душу ритуалом, кульминацией которого стал Свет, стирающий прикосновения Тьмы и с земли, и с него самого. И пускай для него момент очищения продлился всего лишь минуту. Чтобы осознать содеянное, Ауроксу этого оказалось достаточно. А затем только гнев и вполне понятная ненависть, которую Воины к нему испытывали, захлестнули Аурокса, и только лишь остатки его человечности позволили ему убежать и не убить Зои.
Аурокс вздрогнул и застонал, когда превращение из зверя обратно в парня прокатилось по телу, оставив его с голыми ногами и грудью, одетого лишь в одни порванные джинсы. Все его тело ужасно ослабело. Вздрагивая и тяжело дыша, он споткнулся и замедлил шаг. Его разум взбунтовался. Его затопила ненависть к самому себе. До тех пор, пока не мог больше игнорировать физические потребности своего тела, Аурокс бесцельно бродил в предрассветных сумерках, не ведая и не заботясь о том, где находится. И тогда он пошел на звук и запах воды. У края кристально чистого потока Аурокс опустился на колени и пил, пока жар у него внутри не утих, а затем, сраженный усталостью и эмоциями, он свалился без сил. Лишенный сновидений сон, в конце концов, одолел его, и Аурокс заснул.
*
Аурокс проснулся от звуков ее песни. Это было так мирно и успокаивающе, что поначалу он даже не стал открывать глаза. Ее голос был ритмичным, как сердцебиение, но что-то большее, чем ритм, тронуло Аурокса. Чувство, наполнявшее ее песню. Он чувствовал себя с ней иначе – не так, когда неистовые, яростные эмоции поджигали процесс превращения его тела из человека в зверя. Чувство в ее песне шло от самого ее голоса: радостного, вселяющего веселье и благодать. Рядом с ней, он не испытывал ничего ужасного, напротив, песня несла радостные образы и даже позволяла возможности счастья прокручиваться в его уже очнувшемся ото сна мозгу. Аурокс не понимал ни слова, но ему это было и не нужно. Ее голос поднимался ввысь и парил, и это не требовало перевода.
Стряхнув с себя остатки сна, он захотел увидеть владелицу голоса. Расспросить ее о радости. Попытаться понять, как бы и ему самому испытать такое. Аурокс открыл глаза и сел. Оказывается, он рухнул в беспамятстве неподалеку от деревенского домика, стоявшего на берегу крохотного ручья, извилистой лентой чистой воды мягко и музыкально журчавшего по песку и камням. Взгляд Аурокса проследовал вниз по ручью и остановился на женщине, которая оказалась чуть левее. На ней было платье без рукавов, окаймленное длинными полосками кожи, украшенными бусинами и ракушками. Она грациозно танцевала, босыми ногами отбивая ритм своей песни. И хотя солнце едва поднялось из-за горизонта, и раннее утро было довольно прохладным, женщина была раскрасневшейся, теплой и живой. Окутавший ее дым от пучка сушеных трав в ее руке, казалось, двигался в такт песне.
Одно лишь созерцание этого танца заставляло Аурокса чувствовать себя лучше. Ему не требовалось разделять ее радость - она была осязаема вокруг нее. Его дух воспрял от того, что женщина была настолько наполнена эмоциями – они буквально переполняли ее через край. Она откинула голову, и ее длинные волосы – серебряные с вкраплениями черного - с легкостью касались ее стройной талии. Она подняла обнаженные руки, как бы обнимая восходящее солнце, а затем начала двигаться по кругу, отбивая такт ногами.
Аурокс были настолько захвачен ее песней, что пока их глаза не встретились, он не понимал, что женщина уже обернулась и смотрит на него. Тогда он ее узнал. Это была бабушка Зои, накануне ночью она была в центре круга. Он ожидал, что от его внезапного появления здесь, в высокой траве рядом с ее ручьем, она начнет задыхаться или кричать. Вместо этого ее радостный танец просто закончился. Ее песня прекратилась. И она заговорила четким, спокойным голосом: «Я вижу тебя, тсу-ка-нв-с-ди-на. Ты оборотень, убивший Дракона Ланкфорда прошлой ночью. Ты пытался убить и Рефаима, но не преуспел в этом. Ты даже нацелился на мою возлюбленную внучку, будто решил навредить ей. Ты здесь, чтобы убить и меня тоже?»
Она снова подняла руки, вдохнув прохладного чистого утреннего воздуха, и закончила: «Если это так, тогда я скажу небу, что меня зовут Сильвия Редберд, и сегодня хороший день для смерти. Я отправлюсь к Великой Матери, чтобы встретиться со своими предками с радостью, наполняющей мой дух.» А затем она ему улыбнулась.
И эта ее улыбка надломила его. Он почувствовал, как разбивается вдребезги, и дрожащим голосом, в котором едва признал собственный, Аурокс выпалил: «Я здесь не для того, чтобы убить вас. Я здесь потому, что мне больше некуда пойти.»
И тогда Аурокс заплакал.
Сильвия Редберд замерла лишь на один удар сердца. Сквозь слезы Аурокс увидел, как откинулась и снова качнулась вниз ее голова – будто бы она получила ответ на свой вопрос. А потом она грациозно подошла к нему. От ее движения и касаний прохладного утреннего ветерка музыкально шуршала длинная кожаная бахрома ее платья.
Дойдя до него, Сильвия Редберд не колебалась. Она села, скрестив под собой босые ноги, а затем обняла его и притянула себе на плечо его голову.
Аурокс не знал, сколько они так вместе просидели. Он знал только, что пока рыдал, она держала его и нежно покачивала из стороны в сторону, тихонько напевая и похлопывая его по спине в такт собственному сердцу.
Наконец, он отпрянул. Устыдившись, он отвернул лицо.
- Нет, дитя, - сказала она, взяв его за плечи и заставив встретиться с ней взглядом. – Прежде, чем отвернуться, скажи мне, почему ты плакал.
Аурокс вытер лицо, откашлялся, и голосом, который звучал юно и, как он думал, очень глупо, проговорил: - Это потому, что мне очень жаль.
Сильвия Редберд не отпускала его взгляда. - И? – Подсказала она.
Он с силой выдохнул и признался. - И потому, что я так одинок.
Темные глаза Сильвии расширились. - Ты больше того, чем ты кажешься.
- Да. Я чудовище Тьмы, зверь, - согласился он с ней.
Ее губы приподнялись. – Может ли зверь плакать от горя? Есть ли у Тьмы способность чувствовать одиночество? Я думаю, что нет.
- Тогда почему, плача, я чувствую себя так глупо?
- Подумай вот о чем, - сказала она. - Твой дух плакал. Ему необходимо выплакаться, потому что он чувствовал скорбь и одиночество. Тебе решать, глупо это или нет. По мне, так нет никакого стыда в том, чтобы тебя застали в честных слезах. – Сильвия Редберд встала и протянула ему маленькую, обманчиво хрупкую ладошку. – Пойдем со мной, дитя. Я открою для тебя свой дом.
- Зачем вам делать это? Вы видели, как я прошлой ночью убил одного Воина, и ранил другого. Я мог бы даже убить Зои.
Она склонила голову набок и пристально вгляделась в него. – Мог бы? Я думаю, нет. Или, по крайней мере, я думаю, что мальчик, которого я сейчас вижу, не смог бы ее убить.
Аурокс почувствовал, как опали его плечи. - Только вы в это и верите. Никто больше не станет.
- Ну, тсу-ка-нв-с-ди-на, здесь, с тобой и в эту минуту я ведь единственный человек. Разве моей веры не достаточно?
Аурокс снова вытер лицо и встал, слегка пошатнувшись. Затем очень осторожно он взял ее тонкую руку в свою. - Сильвия Редберд, сейчас вашей веры достаточно.
Она, сжав его руку, улыбнулась и сказала. - Зови меня бабушкой.
- А как это ты меня назвала, бабушка?
Она улыбнулась. – Словом «тсу-ка-нв-с-ди-на» мой народ называет быка.
Его бросило в жар, а затем в холод. - Зверь, в которого я превращаюсь, гораздо ужасней быка.
- Тогда, возможно, имя «тсу-ка-нв-с-ди-на» заберет некоторую толику того ужаса, что спит внутри тебя. Есть, знаешь ли, определенная власть в том, чтобы дать имя чему бы то ни было, дитя.
- Тсу-ка-нв-с-ди-на. Я это запомню, - ответил Аурокс.
Все еще чувствуя себя на ногах нетвердо, он шел рядом с волшебной старушкой к маленькому домику, что располагался среди спящих лавандовых полей. Дом был сделан из камня с приветливо широким крыльцом. Бабушка подвела его к широкому кожаному дивану и дала накинуть на плечи сотканное вручную одеяло. А затем промолвила: «Предлагаю тебе дать своему духу небольшую передышку.» Аурокс так и сделал, а бабушка в это время, тихонько напевая себе под нос песню, разожгла очаг, вскипятила воду для чая, а потом отыскала в другой комнате и вручила ему толстовку и мягкие кожаные мокасины. Когда комната согрелась и песня закончилась, бабушка жестом позвала его присоединиться к ней за небольшим деревянным столиком, предложив разделить еду, лежащую на фиолетовом блюде.
Аурокс пил подслащенный медом чай и ел из блюда.
- Б-благодарю тебя, бабушка, - сказал он, запинаясь. – Еда хорошая. Это питье хорошее. Здесь все такое хорошее.
- Этот чай – из ромашки и иссопа. Я пью его, когда мне надо помочь себе успокоиться и сосредоточиться. А печенье – по моему собственному рецепту, шоколадные ломтики с легким привкусом лаванды. Я всегда считала, что шоколад и лаванды хороши для души. - Бабушка улыбнулась и откусила печенье.
Аурокс никогда не чувствовал себя таким довольным. Он знал, что хотя этого и не могло быть, но почему-то ощущал свою причастность – и к этому месту, и к этой женщине. Это было такое странное, но прекрасное чувство принадлежности, оно и позволило ему заговорить с бабушкой от всего сердца.
- Неферет управляла мной прошлой ночью. Я должен был разрушить ритуал.
Бабушка кивнула. Выражение ее лица не было удивленным, скорее задумчивым. – Она не хотела, чтобы ее разоблачили, как убийцу моей дочери.
Аурокс пристально всмотрелся в нее. - Твоя дочь была убита. Прошлой ночью ты была свидетелем этого, но сегодня ты спокойна и радостна. Где ты находишь такой мир и покой?
- Внутри себя, - сказала она. – А также в вере в то, что здесь, вокруг есть нечто большее. Больше, чем мы можем увидеть или доказать. К примеру, самое меньшее – я должна тебя бояться. Некоторые сказали бы, что я должна тебя ненавидеть.
- Это сказали бы многие.
- Однако я ни боюсь, ни ненавижу тебя.
- Ты! Ты утешала меня. Дала мне убежище. Почему, бабушка? - спросил Аурокс.
- Потому что верю в силу любви. Я верю в выбор Света, а не Тьмы, счастья, а не ненависти, доверия, а не подозрительности, - ответила бабушка.
- Тогда это вовсе и не из-за меня. Это просто потому, что ты – хороший человек, - сказал он.
- Я не думаю, что быть хорошим человеком всегда так уж просто, не правда ли? - поинтересовалась она.
- Я не знаю. Я никогда не пытался быть хорошим человеком. - Он в расстройстве провел рукой по густым белокурым волосам.
От улыбки бабушкины глаза залучились морщинками. – Не пытался? Прошлой ночью тобою управлял могущественный бессмертный ради того, чтобы остановить ритуал, и, тем не менее, чудесным образом ритуал был завершен. Как же это произошло, Аурокс?
- Никто не поверит в правду, - сказал он.
- Я поверю, - произнесла бабушка. - Расскажи мне, дитя.
- Я приехал туда, повинуясь приказу Неферет убить Рефаима и отвлечь Стиви Рей – для того, чтобы круг был разрушен и ритуал не удался, но не мог этого сделать. Я не смог разрушить нечто, настолько наполненное Светом и настолько хорошее, - торопливо заговорил он, стремясь открыть узнать правду прежде, чем бабушка остановит и оттолкнет его. – И тогда Тьма овладела мной. Я не хотел изменяться! Я не хотел появления бычьей сущности! Но я не мог контролировать зверя, а как только он объявился, он помнил всего лишь одну последнюю команду: убить Рефаима. И только омывающее прикосновений стихий и Света задержали зверя на столько, что я смог вернуть себе часть самообладания и сбежать.
- Вот поэтому ты и убил Дракона. Потому что он пытался защитить Рефаима, - произнесла она.
Аурокс кивнул, понурив голову от стыда. - Я не хотел его убивать. Я не собирался его убивать. Тьма командует зверем, а зверь командует мной.
- Но не сейчас. Зверя сейчас здесь нет, - тихо промолвила бабушка.
Аурокс встретился с ней взглядом. - Он есть. Зверь всегда здесь. - Он указал себе на середину груди. - Это навсегда внутри меня.
Бабушка накрыла его ладонь своей. - Это может быть и тут, но ведь и ты тоже здесь. Тсу-ка-нв-с-ди-на, помни, ты смог контролировать зверя настолько, чтобы спастись бегством. Вероятно, это только начало. Научись доверять себе, а затем и другие смогут научиться доверять тебе.
Он покачал головой. - Нет, ты отличаешься от всех остальных. Никто не станет верить мне. Они будут видеть только зверя. Ни один не озаботится тем, чтобы поверить мне.
- Зои заслонила тебя от воинов. Именно благодаря ее заступничеству ты смог сбежать.
Аурокс удивленно моргнул. Он даже и не думал о таком. Его эмоции были в таком смятении, что он даже не осознавал всю меру сделанного Зои. - Она защищала меня, - медленно проговорил он.
Бабушка похлопала его по руке. - Не позволь ее вере в тебя пропасть понапрасну. Выбери Свет, дитя.
- Но я уже попытался и не смог!
- Постарайся, приложи больше усилий, - произнесла она серьезно.
Аурокс открыл, было, рот, чтобы возразить, но бабушкины глаза остановили его. Ее взгляд говорил, что ее слова были больше, чем просто наказом - они были верой!
Он снова склонил голову. Но на этот раз не от стыда, а отвечая на осторожный проблеск надежды. Аурокс помедлил мгновение, чтобы насладиться новым прекрасным чувством. Затем мягко высвободил свою руку из-под бабушкиной и встал. В ответ на ее вопросительный взгляд, он сказал. - Я должен узнать, как доказать, что ты права.
