О кипрском епископе Спиридоне

Теперь о Спиридоне. Этот пастырь обладал такой святостью, что удостоился пасти и человеков. Получив епископство над одним из городов Кипра, по имени Тримифунт, он в епископском сане, по великому смирению, не переставал пасти и овец. О нем сохранилось много рассказов, но, чтобы не удалиться от предположенного предмета, я припомню один или два. Однажды в полночь воры вошли потихоньку в овчарню и старались похитить овец. Но Бог, хранящий пастыря, сохра-{34}нил и овец его, — воры невидимою силою очутились привязанными к овчарне. Между тем настало утро, и пастырь пошел к стаду; когда же увидел он, что у хищников руки связаны назад, тотчас узнал, что случилось, и, помолившись, развязал их и долго усовещивал, внушая им доставить себе пропитание законными трудами, а не брать чужого беззаконно. Потом, подарив им овна и отпуская их, ласково сказал: «Пусть же не напрасно бодрствовали вы». Это — одно из чудес Спиридона, а другое было таково. Была у него дочь девица, наследовавшая набожность своего отца, по имени Ирина. Кто-то знакомый отдал ей для хранения драгоценное украшение, но она, признав безопаснейшим хранилищем землю, спрятала взятую вещь в земле и вскоре потом умерла. Чрез несколько времени пришел тот, кто отдал свою вещь и, не нашедши уже девицы, приступил к отцу — частью с обвинением, частью с просьбою. Старец, который утрату дателя почитал собственным несчастьем, пошел на могилу дочери и молил Бога, чтобы Он прежде времени показал обетованное воскресение. Надежда его не обманула: девица тотчас явилась отцу живою и, означив место, где спрятала украшение, опять скрылась. Такие-то мужи сияли в Церквах во времена царя Константина. Это я и сам слышал от многих жителей Кипра, и читал в латинском сочинении одного пресвитера Руфина ⁵⁴. Из сего сочинения я заимствовал как это, так и нечто другое, о чем вскоре буду рассказывать.

ГЛАВА 13

О монахе Евтихиане

Слышал я и о боголюбезном муже Евтихиане, который процветал в те же времена и, принадлежа к церкви новацианской, совершал подобные сказанным чудеса. Но кто мне повествовал о нем, скажу определенно, не буду скрывать, хотя и не понравлюсь кому-нибудь. Был некто глубокий старец, Авксанон, пресвитер новацианской церкви. Он-то, еще в раннем возрасте находившийся на Соборе вместе с Акесием, рассказал мне все, что касалось Акесия. Авксанон от тех времен дожил до царствования Феодосия Младшего ⁵⁵ и, когда я был еще очень молод, повествовал мне об Евтихиане и много беседовал об обитавшей в нем Божией благодати. Одно достопамятное событие произошло, говорил он, в царствование Константина. Некто из числа телохранителей, которых Константин почитал своими домашними, подвергшись подозрению в тиранстве, убежал. Царь разгневался и приказал умертвить {35} его, где бы он ни был отыскан. Быв найден в Вифинии близ Олимпа, беглец был закован в тяжелые оковы и заключен в темницу. В то время около горы Олимпа находился и Евтихиан, совершая подвиг уединенной жизни и врачуя тела и души многих приходивших к нему людей. При нем был и многолетний старец Авксанон, тогда еще юноша, учившийся монашескому житию. К этому Евтихиану многие приходили и просили его освободить узника чрез свое ходатайство пред царем, потому что до слуха царя дошли совершаемые им чудеса. Евтихиан охотно обещался идти к царю; но так как узник от своих уз терпел нестерпимую боль, то просившие за него говорили, что смерть, угрожаемая самыми узами, предварит и назначенную царем казнь, и ходатайство за него. Евтихиан послал просить стражей об освобождении человека, но когда те отвечали, что, освободив его, они подвергнутся беде, пустынник сам, в сопровождении Авксанона, явился у темницы. Однако стража не соглашалась отворить ее. Тогда обитавшая в Евтихиане благодать обнаружилась яснее: двери темницы отверзлись сами собою несмотря на то, что ключи от нее находились у стражей. Евтихиан, вместе с Авксаноном, вошел, — и, к удивлению многих присутствовавших, узы с узника спали также сами собою. После сего он, в сопровождении Авксанона, отправился в древнюю Византию, названную потом Константинополем, и, принятый во дворце, избавил от смерти человека, ибо царь, из уважения к сему мужу, охотно согласился на его просьбу.

Это случилось уже впоследствии; а тогда бывшие на Соборе епископы, написав и другие постановления, которые обыкновенно называли они правилами, возвращались опять в свои города. Для читателей любознательных, думаю, приятно будет, если я перескажу здесь самые имена собравшихся в Никее епископов, какие можно было узнать, а также если упомяну, из которой епархии, либо города приехал каждый епископ, и означу время, когда они собрались. Осия, епископ кордовский из Испании; Витон и Викентий, римские пресвитеры; Александр египетский; Евстафий, епископ великой Антиохии; Макарий Иерусалимский, Гарпократион, епископ Кинополиса и прочие, имена которых вполне значатся в сборнике александрийского епископа Афанасия. Что же касается до времени Собора, то самая повестка его показывает, что он состоялся в консульство Павлина и Юлиана, в двадцатый день месяца мая; а это был 636-й год от Александра, царя македонского ⁵⁶. Так окончился никейский Собор. Надобно знать, что после Собора царь отправился в западные области империи ⁵⁷. {36}

ГЛАВА 14

О том, что Евсевий никомидийский и Феогнис никейский, отлученные за единомыслие с Арием, впоследствии прислали покаянные прошения и, согласившись с изложенной верой, снова получили свои престолы

Евсевий и Феогнис, прислав к главным епископам покаянную грамоту, по царскому указу, были вызваны из ссылки и, изгнав рукоположенных вместо себя — Евсевий Амфиона, а Феогнис Христа, снова вступили в управление своими Церквами ⁵⁸. Список их грамоты есть следующий:

«Осужденные вашим благоговением за известную вину, мы уже должны молчаливо выполнять приговор святого суда вашего. Но так как нелепо было бы молчанием подавать повод к клевете на себя, то доносим, что мы сошлись с вами в вере и, рассмотрев значение единосущия, ни в чем не следуем ереси и совершенно склонились к миру. Для безопасности Церквей, припоминая все, представлявшееся нашему уму, и удовлетворяя тем, которые чрез нас должны убедиться в вере, мы подписали символ, а анафематствования не подписали — не потому, что осуждали веру, но потому, что не верили, будто осужденный действительно таков, ибо частным образом из его к нам посланий и из личных бесед с ним ясно видели, что он не таков. А дабы святой ваш Собор убедился, что мы не противимся вашим приговорам, но соглашаемся с ним, мы восполняем свое согласие и этою грамотою, побуждаясь к этому не тягостью ссылки, а желанием освободиться от подозрения в ереси. Так что если вы удостоите нас ныне свидания с собою, то увидите, что мы во всем согласны с вашими определениями. Когда уже вашему благоснисхождению угодно было удостоить человеколюбия и вызвать из ссылки того, кто был первый осужден в этом, то после человека, казавшегося виноватым, а потом вызванного и оправдавшегося в том, в чем был обвиняем, после этого человека нелепо было бы нам молчать и давать повод к обличению самих себя. Итак, со свойственным вам Христолюбивым благоснисхождением благоволите напомнить об этом самому боголюбезному царю и, представив ему наши прошения, произнесите поскорее благоприличное вам о нас суждение».

Такова покаянная песнь Евсевия и Феогниса! Из ее слов я догадываюсь, что обнародованную веру они подписали, а с определением о низложении Ария согласиться не хотели, и что Арий возвращен был из ссылки прежде их. Впрочем, если это и справедливо, все же однако возбранено было ему вступить в александрийскую Церковь, как видно из того, что впоследствии он {37} прибег к притворному раскаянию и сим путем домогался входа и в Церковь, и в Александрию. Но об этом скажем в своем месте.

ГЛАВА 15

О том, что после Собора, когда Александр скончался, епископом поставлен был Афанасий

Вскоре после сего александрийский епископ Александр скончался, предстоятелем Церкви сделан был Афанасий ⁵⁹. Руфин рассказывает, что, будучи еще ребенком, Афанасий со своими сверстниками уже играл в священную игру: это было подражание священству и сословию посвященных. В сей игре Афанасий получал престол епископа, а из прочих детей каждый представлял либо пресвитера, либо диакона. Такую игру дети повторяли всякий раз в тот день, когда совершаема была память мученикам и епископа Петра. В это время александрийский епископ Александр, проходя мимо, увидел игру детей и, призвав к себе их, спрашивал у каждого, которое лицо кто из них представлял в игре, и по игре старался предузнать что-нибудь касательно их особенностей. Он приказал также водить этих детей в церковь и учить их, особенно же Афанасия. Последнего, когда он пришел в совершенный возраст, Александр рукоположил в диакона и взял с собою в Никею как помощника себе на тамошнем Соборе. Так говорит об Афанасии в своих сочинениях Руфин и это не невероятно, потому что о подобных вещах рассказывают нередко. Но довольно об этом.

ГЛАВА 16