О пиктавийском епископе Иларии

Но учение православной веры между епископами Италии и Галлии еще прежде утверждал Иларий, епископ Пиктавии, города второй Аквитании ²⁵, ибо он ранее возвратился из ссылки и посетил те места. Итак, оба они мужественно подвизались за веру. Иларий, как муж красноречивый, догмат о единосущии раскрыл сверх того и в сочинении, которое написал на латинском языке, и в котором столь же достаточно поддержал это учение, сколь сильно опроверг арианские толки. Это происходило несколько после вызова (епископов) из ссылки, а в то время Македоний, Элевсий, Евстафий, Софроний и все, называвшиеся одним именем македониан, беспрестанно составляли в разных местах Соборы. Созывая своих единомышленников селевкийских, они анафематствовали сообщников другой партии, т. е. акакиан, и, отвергнув исповедание ариминское, утвердили читанное в Селевкии, или то, которое еще прежде изложено было в Антиохии, как сказано в книге предыдущей. Когда же некоторые спрашивали их, почему вы, называющиеся македонианами, отделяетесь в своих мнениях от акакиан, если до сих пор с ними, как с вашими единомышленниками, имели общение, то на этот вопрос через Софрония, епископа помпеопольского, что в Пафлагонии, они отвечали следующее: западные страдают единосущием, а на востоке исказил (веру) Аэций, введши неподобие по существу; то и другое незаконно, потому что первые особые ипостаси {146} Отца и Сына нелепо спутывают в одно, связывая их, как бы каким худым вервием, именем единосущия, а последний слишком уже отличил природу Сына от Отца именем неподобия по существу. Так как они впали в две противоположные крайности, то, по нашему мнению, к святой истине надобно идти средним между ними путем, т. е. признавать Сына подобным Отцу по ипостаси. По сказанию Сабина, в собрании соборных деяний, так отвечали на вопрос македониане через Софрония. Порицая не акакиан, а Аэция за изобретение выражения «неподобный», они очевидно прикрывают истину, чтобы уклониться и от ариан, и от исповедников единосущия. Между тем их же слова показывают, что они сами изобрели новости и отделились от тех и других. Впрочем довольно об этом.

ГЛАВА 11

О том, как царь Юлиан отнимал у христиан имущество

Царь Юлиан, сначала показывавший благосклонность ко всем, впоследствии вел себя не со всеми одинаково. Если представлялся случай сделать что-нибудь в укоризну Констанцию, то он охотно удовлетворял просьбам христиан, а когда этого не могло быть, то явно обнаруживал перед всеми ненависть, какую питал он вообще к христианам. Так, повелел он восстановить новацианскую церковь в городе Кизике, разрушенную до основания Евзоем, угрожая тяжким наказанием тамошнему епископу Элевсию, если он в течение двух месяцев не окончит постройки на собственный счет. Тем не менее, однако же поддерживал он и язычество, отворял, как сказано, и языческие капища, даже в базилике торжественно приносил жертвы гению Константинополя, где поставлена была и статуя этого божества.

ГЛАВА 12

О халкидонском епископе Марисе

В это время к нему приведен был Марис, епископ Халкидона, что в Вифинии, приведен потому, что от старости потерял зрение. Пришедши к царю, он высказал ему много оскорбительного, называл его нечестивым, отступником и безбожником, а тот, воздавая обидой за обиду, именовал его слепым и прибавил: «Сам Бог твой Галилеянин не исцелит тебя». Галилеянином Юлиан обыкновенно называл Христа, а христиан {147} галилеянами. На это Марий смело отвечал царю: «Благодарю Бога, что Он лишил меня зрения, и не дал видеть лица того, кто впал в такое нечестие». Царь ничего не сказал, но после жестоко обходился с христианами. Видя, что христиане чтут святых, пострадавших при Диоклетиане, и зная, что многие из них охотно идут на мучения, он старался даже в этом найти средство мстить им, и принял противный образ действий, то есть отменил чрезмерную жестокость Диоклетиана, не отменив однако же гонения совершенно. Гонением я называю то, когда каким бы то ни было образом возмущают спокойствие мирных жителей, а он возмущал его следующим образом: предписал законом христианам не получать образования, чтобы, изощривши свой язык, говорил он, они не могли противостоять диалектикам языческим ²⁶.

ГЛАВА 13