Борьбы между Велесом и Вием нет

Славянская мифология. Вий

Во многих, в том числе академических работах, персонаж гоголевской повести описан совершенно не так, как выглядит Вий в произведении писателя. Исследователи утверждают, что автор в образе знаменитого монстра объединил древнеримского Ния с человеческим веком, хотя сам Н. В. Гоголь писал, что он излагает предание именно так, как слышал.

И читатель верит, потому что, кроме этой повести, он создал еще несколько произведений подобного жанра, в которых с присущей Гоголю ироничной манере описываются персонажи народной

Премудрый Велес

Именно так величают этого бога в древнеславянских мифах. Он является властителем телесной, органической жизни всех людей и животных. Он знает, когда тело просит покоя для сна, а когда - покоя вечного. Велес неустанно следит за тем, чтобы все, что берется из земли, туда же и возвращалось. И при этом он не есть слуга смерти. Велес выглядит совсем не так, как Вий. В представлении наших предков Велес - мужчина лет 50, крепкий и идеально сложенный, мудрый и уравновешенный.

Он своеобразный контролер телесного бытия, как выражались в старину, скотской правды. Велес не вмешивался в душевную, а тем более духовную деятельность человека. Этот бог не осуждал и не карал чревоугодие, половую распущенность, смертоубийство животных для развлечения, а не для еды. Он просто снимал с телесной свое покровительство и эта природа человека попадала во власть Вия.

Вий. Краткое описание

Как выглядит Вий? Он - существо безобразное, со многими телесными изъянами и порочной душевной силой. Это чудовище притягивает к себе все затхлое, телесно развращенное и необузданное. Без других он не может удовлетворять свои телесные потребности, даже веки поднять не может. Но он живет могучей душевной жизнью. И к нему тянутся существа-монстры, за его душевную силу готовые служить. Именно такова панночка. На это трижды указывает писатель в повести: два раза намеком, а третий - открытым текстом, вложив слова об этом в уста Фомы: «видно, много греха-то наделала за жизнь, раз за нее так нечисть стоит». А она о Фоме: «Пусть Брут читает три ночи. Он знает».

Некоторые точные детали с повести Н. В. Гоголя

До панночки на хуторок пришло трое - ритор Тиберий Горобец, философ Фома Брут и богослов Халява. Гоголь трижды, как и положено, говорит о телесной распущенности Фомы. И именно к нему приходит та, которая живет "по Вию". Они схожи обуревающими их страстями, а потому не находятся под защитой Велеса. Панночка оседлала философа (какая тонкая деталь!), и он ощущает сладость от полета с ведьмой на себе. Но у него есть своя душевная жизнь, которая побеждает чары его собственного тела, а не чары панночки, которая в данной ситуации лишь средство. Уже утро, петухи пропели. Но Фома убивает панночку. И Велес не защищает его тела. Вий достает его и в Киеве, в божьем заведении, через телесную развращенность ректора.

Вокруг Фомы Брута постоянно ходят слуги Вия и, незримо, сам Вий. Описание встречи философа с сотником поражает реалистичностью деталей. «У меня не так, - говорит сотник, - Знаешь кожаные канчуки?» «При большом количестве вещь нестерпимая». «У меня не встанешь».

Вот куда попал философ (какая деталь!). Вот почему он умер от страха.

Вий - злой дух, а Кощей - обыкновенный злой человек

Некоторые авторы, которые, всего произведения не читая, цитируют «Слово о полку Игоря» и утверждают в своих трудах, что Кощей и Вий - родственные образы. Да глупости это. В «Слове…» конкретно указывается на то, что Гзак, Кончак и отец Гзака Боняк - славяне-кочевники и кощеи, т. е. владельцы скота (по-старославянски: костей, кощей). А. С. Пушкин прямо указывает на это: «... над златом чахнет. Там русский дух, там Русью пахнет». Нужно быть глухим и слепым, чтобы не различать того, как выглядит Вий в мифологи, а как - Кощей.

Обиталище Вия

Вий постоянно находится в глубинах, в недрах земных, где тепло, влажно и нескончаемо гниют тела его слуг. У него есть сестры - Виллы, которые иногда вылетают и рыскают над селениями людей, выискивая слуг для своего ужасного братца. Они соперничают с другим персонажем нашей мифологии, Огненным Змием, за души падших людей.

И не тяжело представить, как выглядит Вий. Фото картины художника, который представил и нарисовал Вия и его слуг, известно всему миру. С некоторыми деталями можно поспорить, но в общем художник суть данного персонажа уловил верно. Это разлагающаяся плоть, которую ее могучая, но злая душа не желает возвращать земле, т. е. не покоряется мудрому Велесу.

Борьбы между Велесом и Вием нет

Борьба происходит в душах людских. Душа Фомы Брута отлетела вместе с торжествующей песней петухов, которые приветствуют восход Ярила и свет, что он несет миру. А души не должны возвращаться в умершие тела, как это было с панночкой. Это противоречит канонам, за которыми наблюдает скотский бог - Велес.

Фома вернул земле то, чем так беспечно пользовался в этом светлом мире. И потому его поминают два друга - философ Тиберий Горобец и Халява, который пьяный прячется в бурьянах.

Один из самых странных и загадочно-противоречивых персонажей славянского эпоса мог бы остаться на задворках русской фольклористики, если бы не внимание к нему великого писателя Н.В. Гоголя и его повесть «Вий», впервые опубликованная в сборнике «Миргород» в 1835 г.

В своих комментариях к повести В.А. Воропаев и И.А. Виноградов отмечают: «Согласно исследованию Д. Молдавского, имя подземного духа Вия возникло у Гоголя в результате контаминации имени мифологического властителя преисподней “железного” Ния и украинских слов: “Вирлоокий, пучеглазый” (гоголевский «Лексикон малороссийский»), “вiя” - ресница и “повiко” - веко (см.: Молдавский Д. “Вий” и мифология XVIII в.//Альманах библиофила. Вып. 27. М., 1990. С. 152-154).

С именем Вия связано, очевидно, и еще одно слово гоголевского “Лексикона малороссийского”: “Вiко, крышка на диже или на скрыне”. Вспомним “дижу” в “Вечере накануне Ивана Купала” - гуляющую “вприсядку” по хате огромную кадку с тестом - и “скрыню” в “Ночи перед Рождеством” - окованный железом и расписанный яркими цветами сундук, изготавливаемый Вакулой на заказ красавице Оксане…

И в выписке Гоголя из письма матери от 4 июня 1829 г. “О свадьбах малороссиян”, где речь идет о приготовлении свадебного каравая, сказано: “Коровай делают надиже, а по-ихнему на вики (…) содят его без крышки в печь, а вико надевают на дижу”».

Существенное значение для понимания повести имеет также архитектура изображаемого здесь храма - деревянного, «с тремя конусообразными куполами» - «банями». Это традиционный южнорусский тип трехчастной старинной церкви, широко распространенный на Украине и в свое время являвшийся для нее господствующим. В литературе, однако, встречаются упоминания, что трехчастные деревянные храмы на Украине были по преимуществу церквями униатскими.

С этим прямо перекликается одно, давно уже сделанное исследователями наблюдение - что завязнувшие в окнах и дверях церкви гномы «Вия» определенно соотносятся с химерами (см. далее) готических храмов, в частности, горгулий собора Парижской Богоматери. Кстати, носящий «римское» имя главный герой повести - Хома Брут - воспитанник Братского монастыря, бывшего одно время униатским.

Еще одна «католическая» примета в «Вие» проступает в противопоставлении здесь ветхого иконостаса (с потемневшими, «мрачно» глядящими ликами святых) «страшной, сверкающей красоте» ведьмы, гроб которой был поставлен «против самого алтаря».

Можно предположить, что и сам образ мертвой красавицы был навеян Гоголю «католическим» источником - а именно картиной К. Брюллова «Последний день Помпеи» с прекрасной мертвой женщиной на переднем плане, к образу которой Гоголь, обожающий Италию, неоднократно возвращается в своей посвященной картине Брюллова статье с одноименным названием.

Для понимания гоголевского замысла нужно заметить, что слово «гном» Гоголь употребляет в «Книге всякой всячины» в значении «знак»: «Следующими гномами изображают вес аптекарский…»

Помните, как у Гоголя? «Вдруг… среди тишины… он слышит опять отвратительное царапанье, свист, шум и звон в окнах. С робостию зажмурил он глаза и прекратил на время чтение. Не отворяя глаз, он слышал, как вдруг грянуло об пол целое множество, сопровождаемое разными стуками глухими, звонкими, мягкими, визгливыми. Немного приподнял он глаз свой и с поспешностию закрыл опять:ужас!., это были все вчерашние гномы;разница в том, что он увидел между ими множество новых.

Почти насупротив его стояло высокое, которого черный скелет выдвинулся на поверхность и сквозь темные ребра его мелькало желтое тело. В стороне стояло тонкое и длинное, как палка, состоявшее из одних только глаз с ресницами. Далее занимало почти всю стену огромное чудовище и стояло в перепутанных волосах, как будто в лесу. Сквозь сеть волос этих глядели два ужасные глаза.

Со страхом глянул он вверх: над ним держалось в воздухе что-то в виде огромного пузыря с тысячью протянутых из середины клещей и скорпионных жал. Черная земля висела на них клоками. С ужасом потупил он глаза свои в книгу. Гномы подняли шум чешуями отвратительных хвостов своих, когтистыми ногами и визжавшими крыльями, и он слышал только, как они искали его во всех углах. Это выгнало последний остаток хмеля, еще чродивший в голове философа. Он ревностно начал читать свои молитвы.

Он слышал их бешенство при виде невозможности найти его. “Что, если, - подумал он вздрогнув, - вся эта ватага обрушится на меня?.. ”

“За Вием! пойдем за Вием!”- закричало множество странных голосов, и ему казалось, как будто часть гномов удалилась. Однако же он стоял с зажмуренными глазами и не решался взглянуть ни на что. “Вий! Вий!” - зашумели все; волчий вой послышался вдали и едва, едва отделял лаянье собак. Двери с визгом растворились, и Хома слышал только, как всыпались целые толпы. И вдруг настала тишина, как в могиле. Он хотел открыть глаза; но какой-то угрожающий тайный голос говорил ему: “Эй, не гляди!” Он показал усилие… По непостижимому, может быть происшедшему из самого страха, любопытству глаз его нечаянно отворился.

Перед ним стоял какой-то образ человеческий исполинского роста. Веки его были опущены до самой земли. Философ с ужасом заметил, что лицо его было железное, и устремил загоревшиеся глаза свои снова в книгу.

“Подымите мне веки!»- сказал подземным голосом Вий - и все сонмище кинулось подымать ему веки. “Не гляди!”- шепнуло какое-то внутреннее чувство философу. Он не утерпел и глянул: две черные пули глядели прямо на него. Железная рука поднялась и уставила на него свой палец: “Вот он!” - произнес Вий - и всё что ни было, все отвратительные чудища разом бросились на него… бездыханный, он грянулся на землю… Петух пропел уже во второй раз. Первую песню его прослышали гномы. Все скопище поднялось улететь, но не тут-то было: они все остановились и завязнули в окнах, в дверях, в куполе, в углах и остались неподвижно…»

 

Так кто же такой Вий? Это бог поземного царства. В русской, белоруской и украинской мифологии он считался существом, чей один взгляд мог принести смерть. Его глаза всегда были скрыты под веками, бровями или ресницами. Он был сыном Чернобога и Марены, богини смерти. Служил воеводой в войске Чернобога, а в мирное время был тюремщиком в подземном царстве. У него в руках всегда был огненный бич, которым он наказывал грешников.

В украинских легендах упоминается, что Вий жил в пещере, где не было света, его часто изображали покрытым шерстью (явный намек на снежного человека?). Он выглядел как украинский Касьян, византийский Василиск, волынский чародей «шелудивый Буняка», осетинский великан-воюга и другие.

Известность этому в обшем-то малоизвестному существу, как мы уже сказали, принесла повесть Н.В. Гоголя. Дело в том, что в былинах белорусского Полесья смерть представлялась в образе женщины с большими веками. В летописной легенде XVI в., где описывались последние дни Иуды, уточнялось, что разросшиеся веки совершенно лишили его зрения.

Мацей Стрыйковский в «Хронике польской, литовской и всей Руси» в 1582 г. пишет: «Плутона же, бога пекелъного, которого звали Ныя, почитали вечером, просили у него по смерти лучшего усмирения непогоды».

На Украине есть персонаж Солодивый Бунио, а попросту Шолудивый Боняк (Бодняк), иногда он является в образе «страшного истребителя, взглядом убивающим человека и превращающим в пепел целые города, счастье только то, что этот убийственный взгляд закрывают прильнувшие веки и густые брови».

«Длинные брови до носа» в Сербии, Хорватии и Чехии и Польше были признаком Моры или Зморы, существа, считавшегося воплощением ночного кошмара.

Приехавший к слепому (темному) отцу Святогору погостить Илья Муромец на предложение пожать руку подает слепому великану кусок раскаленного докрасна железа, за что получает похвалу: «Крепка твоя рука, хороший ты богатырек».

Болгарская секта богомилов описывает Дьявола, как превращающего в пепел всех, кто посмеет взглянуть ему в глаза.

В сказке о Василисе Прекрасной, которая жила в услужении у Бабы Яги, говорится о том, что она получила в подарок за труды в одних случаях - горшок (печь-горшок), в других - череп. Когда она вернулась домой, череп-горшок сжег дотла своим магическим взглядом ее мачеху и дочерей мачехи.

Вот далеко не все упоминания о древнейшем божестве под названием «Вий».

Вий - в малорусской демонологии грозный старик с бровями и веками до самой земли; В. не может ничего видеть сам по себе, но если удастся нескольким силачам поднять ему брови и веки железными вилами, тогда ничего не может утаиться перед грозным его взором: взглядом своим В. убивает людей, разрушает и обращает в пепел города и деревни
Словарь Брокгауза и Ефрона

Есть две версии о происхождении этого имени. Если верить первой из них, то украинское cлово «вії» можно перевести как «ресницы», что имеет непосредственное отношение к глазам героя. Другой вариант гласит, что имя это исходит от слова «виться» – Вий напоминает растение, покрыт засохшей землей, а ноги его похожи на корни деревьев.

«Вий - есть колоссальное создание простонародного воображения, - писал Николай Васильевич Гоголь в примечании к своей одноимённой повести. - Таким именем назывался у малороссиян начальник гномов, у которого веки на глазах идут до самой земли. Вся эта повесть есть народное предание. Я не хотел ни в чём изменить его и рассказываю почти в такой же простоте, как слышал»

Действительно, сказки с похожим сюжетом хорошо известны в мифологии славянских народов. Но ни в одной из них нет персонажа, подобного гоголевскому Вию. Как нет его и в каких бы то ни было других фольклорных произведениях.

Славянская мифология, как самая древняя, достаточно точно описывает "устройство" Вия:

Вий сам никогда не приходил и никогда сам не придет его вообще опасно будить и тревожить, и даже темные сущности лишний раз его не беспокоят и дело не только в его силе, его облике, даже у чертей вурдалаков, упырей, вызывает ужас и дрожат от страха пред ним….

Вий бездушное без эмоциональное существо он не имеет вообще ни каких чувств: злость, ненависть, гнев. В отличии от Панночки, когда она в своей ярости, злости и ненависти к Хоме крикнула: - позовите, Вийя! Все сущности, которых она вызвала, ужаснулись, как можно будить древнего Бога?! Но приказ панночки был исполнен – Вий пришел, что бы снять оберег, защит, где прятался Хома, указать путь.

Вий сам не передвигается, не может сам себе открыть веки, вместо рук и ног-корни, засыпанные землей. Его тащили вурдалаки, и поставили, возле круга и открыли ему "веки". Перст Вия указал на бедного Хому.

Так откуда же появился в славянской мифологии и фольклоре столь странный образ Вия?
Найти ответ помогают основные признаки нашего персонажа: волосатость, обладание стадами быков и причастность к подземному миру. Эти признаки заставляют вспомнить одного из древнейших и к тому же главных восточнославянских богов времен язычества - Велеса (Волоса). Вплоть до начала XX века сохранялся обычай после жатвы оставлять в поле пучок несжатых колосьев - "Велесу на бородку".

 

Несомненно родство образов славянского Велеса-Вия и балтского Велса, или Виелоны, - Бога Иного мира и одновременно Покровителя скота (ср. славянского Велеса - Скотьего Бога).

Виелона(Vielona), Велс (Wels), литовский Вельняс - литов. vйlnias, velinas
По сообщению немецкого автора XVII в. Эйнхорна, Велсу был посвящён месяц октябрь - Wälla-Mänes (ср. также латыш. Велю Мате - «Мать Мёртвых»).
Также известно название «окна» в болоте: литов. Velnio akis, латыш. Velna acis - буквально: «глаз Велняса».

Восточнославянский Велес (Волос) чрезвычайно близок балтскому Велсу (Велнясу). Он пользовался популярностью и считался богом “всей Руси” в противовес Перуну - покровителю княжеской дружины. В Киеве идол Перуна стоял на горе, а идол Велеса на Подоле, в нижней части города.

В Этрурии, в священном городе Вольсиниях почитался бог, чье имя передается по-разному: Velthuna, Vertumna? Velthina, Veltha - “главное божество Этрурии”

Религиозный символ Бога Вия - Всевидящее око - в значении "ни что не скроется от взгляда судьи". Предположительно, его идол также изображался с таким символом.

Многие исследователи гоголевской повести отмечали сходство этого мистического персонажа, обладающего губительным взглядом, с многочисленными народными поверьями о Cвятом Касьяне. Он известен как талантливый духовный писатель и устроитель монастырей.

В народных русских преданиях, легендах, поверьях образ «Святого Касьяна», несмотря на всю праведность жизни реального человека, рисуется как отрицательный. В некоторых селах он даже не признавался за святого, а само имя его считалось позорным.

Согласно одним поверьям Касьян - падший ангел, предавший Бога. Но после раскаяния он за свое отступничество был закован в цепи и заключен под землю.
Приставленный к нему ангел три года подряд бьет предателя тяжелым молотом по лбу, а на четвертый выпускает на волю, и тогда гибнет все, на что бы он ни глянул.

В других рассказах Касьян предстает загадочным и губительным созданием, ресницы его так длинны, что достигают колен, и он из-за них не видит Божьего света, и только 29 февраля поутру, раз в 4 года, он поднимает их и оглядывает мир - на что упадет его взгляд, то погибает.

На Полтавщине Касьяна представляют черным существом, покрытым шерстью, с кожей, подобной коре дуба. Живет он в пещере, засыпанный землей. Его огромные веки 29 февраля поднимает разная нечисть, Касьян оглядывает мир, и тогда болеют люди и животные, случаются мор и неурожай.

Практически во всех легендах о Касьяне подчеркиваются его демоническая сущность и необычайная губительность взгляда как результат связи с дьяволом, что роднит Касьяна с гоголевским Вием.

В восточно-славянском фольклоре существуют и другие персонажи, обладающие сходными с Вием признаками.

Так, например, в Cказке про Ивана Быковича, записанной известным собирателем и исследователем славянского фольклора Aлександром Николаевичем Афанасьевым (1826 - 1871), рассказывается, что после того, как герой победил на реке Смородине трёх многоголовых чудищ (змеев), их мать-ведьма смогла обмануть Ивана и
«утащила его в подземелье, привела к своему мужу - старому старику.

На тебе, - говорит, - нашего погубителя.
Старик лежит на железной кровати, ничего не видит: длинные ресницы и густые брови совсем глаза закрывают. Позвал он тогда двенадцать могучих богатырей и стал им приказывать:
- Возьмите-ка вилы железные, поднимите мои брови и ресницы черные, я погляжу, что он за птица, что убил моих сыновей. Богатыри подняли ему брови и ресницы вилами: старик взглянул...»

 

Мотив век, поднимаемых вилами (лопатой, крючками), широко распространён в восточно-славянских сказках. Так, например, на Волыни часто упоминается чародей Шелудивый Буняка, или Шолудивый Боняк; веки его столь длинны, что их поднимают вилами.

Иногда он является в образе «страшного истребителя, взглядом убивающего человека и превращающего в пепел целые города, счастье только то, что этот убийственный взгляд закрывают прильнувшие веки и густые брови». В поверьях Подолии он известен как Солодивий Бунио, взглядом уничтоживший целый город; его веки также поднимаются вилами.

Но, вероятно, наиболее важным для Гоголя прототипом Вия стал все же Иуда Искариот, облик которого угадывается за фигурой гоголевского демона при обращении к некоторым апокрифическим текстам. В этих не вошедших в канон сочинениях о внешности Иуды незадолго до его смерти сообщается, что его веки стали огромными, разрослись до невероятных размеров, не позволяя ему видеть, а тело чудовищно распухло и отяжелело.

Этот апокрифический облик Иуды (гигантские веки и тяжелое, неповоротливое тело) определил и главные черты Вия. Гоголь, заставляя взглянуть на Вия Хому Брута, пребывающего в душевной лености и не уповающего на Бога, показывает нерадивому бурсаку его евангельского двойника.

Вий — персонаж украинской демонологии — грозный старик с бровями и веками до самой земли. Имея огромные глаза с тяжелыми веками, Вий убивает своим взглядом.

Вий не может ничего видеть сам по себе, но если удастся нескольким силачам поднять ему брови и веки железными вилами, тогда ничего не может утаиться перед грозным его взором: взглядом своим Вий убивает людей, разрушает и обращает в пепел города и деревни.

В этнографии высказывается допущение, что именно с образом Вия связано поверье о сглазе — о том, что от плохого взгляда все гибнет или портится.

В одной из сказок встречается упоминание о том, что Кощею Бессмертному поднимают веки семью вилами.

У древних славян Вием назывался насылатель ночных кошмаров, видений и привидений. Являлись они тем, у кого совесть нечиста. В этом он родствен Нияну, царю адскому.
Служил Вий также Чернобогу в его царстве и судил мертвых за их проступки.
Наши сказки знают могучего старика с огромными бровями и необычайно длинными ресницами: брови и ресницы так густо у него заросли, что совсем затемнили зрение; чтобы он мог взглянуть на мир, нужно несколько силачей, которые смогли бы поднять ему брови и ресницы железными вилами.

Тогда уже ничто не утаится от его взоров (слово «вии» означает ресницы).
Народное предание о Вии знакомо всякому, кто только читал Гоголя; однако некоторые любопытные черты не вошли в его поэтический рассказ.
В Подолии, например, представляют Вия как страшного истребителя, который взглядом своим убивает людей и обращает в пепел города и деревни; к счастью, убийственный взгляд его закрывают густые брови и близко прильнувшие к глазам веки, и только в тех случаях, когда надо уничтожить вражеские рати или зажечь неприятельский город, поднимают ему веки вилами.
В таком грандиозном образе народная фантазия рисовала себе бога-громовника (деда Перуна): из-под облачных бровей и ресниц мечет он молниеносные взоры и посылает смерть и пожары...
В сказаниях чехов и словаков есть великан по имени Быстрозоркий. Своими острыми всевидящими взглядами он воспламеняет все вокруг, и даже скалы трескаются и рассыпаются в песок.
Что интересно, слово «Вий», несомненно, созвучно имени древнего бога индусов Вайю.
Он был богом бурь и ураганов, умерщвлял все живое. Обычно его называли безжалостным: «Можно пройти путем, которым бежит быстрая река, но нельзя пройти путем безжалостного Вайю...»
Он же властвовал над преисподней. Не наш ли этой Вий, который в глубочайшей древности тоже упоминался как покровитель всесокрушающих ураганов и даже участвовал в насылании на земли Всемирного потопа?

Злополучный семинарист Хома Брут приходит в церковь читать заупокойные молитвы над гробом загубленной им панночки-ведьмы:

«Он на минуту остановился. Посредине все так же неподвижно стоял гроб ужасной ведьмы... очертивши около себя круг, начал припоминать все свои заклинания. Тишина была страшная; свечи трепетали и обливали светом всю церковь...
Вдруг... среди тишины... с треском лопнула крышка гроба и поднялся мертвец. Еще страшнее был он, чем в первый раз. Зубы его страшно ударялись ряд о ряд, в судорогах задергались его губы, и, дико взвизгивая, понеслись заклинания.
Вихрь поднялся по церкви, попадали на землю иконы, полетели сверху вниз разбитые стекла окошек. Двери сорвались с петлей, и несметная сила чудовищ влетела в божью церковь. Страшный шум от крыл и от царапания когтей наполнил всю церковь. Все летало и носилось, ища всюду философа.

У Хомы вышел из головы последний остаток хмеля. Он только крестился да читал как попало молитвы. И в то же время слышал, как нечистая сила металась вокруг его, чуть не зацепляя его концами крыл и отвратительных хвостов. Все глядели на него, искали и не могли увидеть его, окруженного таинственным кругом.

Приведите Вия! Ступайте за Вием! - раздались слова мертвеца.

И вдруг настала тишина в церкви; послышалось вдали волчье завывание, и скоро раздались тяжелые шаги, звучавшие по церкви; взглянув искоса, увидел он, что ведут какого-то приземистого, дюжего, косолапого человека. Весь он был в черной земле.
Как жилистые, крепкие корни, выдавались его засыпанные землею руки и ноги.
Тяжело ступал он, поминутно останавливаясь. Длинные веки опущены были до самой земли.
С ужасом заметил Хома, что лицо было на нем железное. Его привели под руки и прямо поставили к тому месту, где стоял Хома.

Подымите мне веки: не вижу! - сказал подземным голосом Вий - и все сонмище кинулось подымать ему веки.

«Не гляди!» - шепнул какой-то внутренний голос философу. Не вытерпел он и глянул.

Вот он! - закричал Вий и уставил на него железный палец. И все, сколько ни было, кинулось на философа. Бездыханный грянулся он на землю, и тут же дух вылетел из него от страха».

С. ГОРОДЕЦКИЙ. ВИЙ

Из-за тридевять буйных веков,
Из-за тьмы, из-за мглы непроглядной,
Из-под пуда седых валунов
Вылезает корягой неладной.
Кожа сморщилась, тряпкой висит,
Зубы сыплются белой трухою.
Видно, кол ему мимо был вбит:
Не сыскал под землею покою!
Да и что за лежня под землей?
Темнота да жара донимает.
И наверх, осерчавший и злой,
Продирается Вий, вылезает.
Поглядеть захотелось ему
На житье на бытье молодое.
Вылез. Видит петлю да суму.
«Это, - думает, - что же такое?»
«Подымите мне веки! - кричит.
- Я не вижу ни счастья, ни воли.
Стон к земле приунылой прибит,
Думал: люди не стонут уж боле!»
Эх ты, старый мой, глупый мой Вий!
Дай-ка веки покрепче прихлопну!
Лише наше житье всех житий!
Зря ты вылез из теми утробной!

Как в смоле мы кипим, а живем,
Даже песни поем и смеемся.
Слезы капнут - мы песни не рвем.
Смеючись, рукавом оботремся.
Тяжковекий! Тебе не понять,
Что за жизнь, что за дело земное.
Ты прощай, поворачивай вспять,
Мы ж опять за свое, за хмельное.
Только молви ты шару-земле,
Чтобы злаком сильней обрастала
Да за солнцем в неведомой мгле
Веселей, веселее летала.

Славянская мифология

Славянская мифология не менее богата, чем мифологии других народов. В ней насчитывается много разных как добрых, так и злых персонажей. Некоторые из последних не просто злые, а жуткие. К ним относится такой одиозный образ как Вий. Это сущность из потустороннего мира, обладающая взглядом, способным убить каждого.

Глаза монстра закрыты огромными длинными веками, ниспадающими до земли. Поэтому сам он не может их поднять. Для этого существуют специальные помощники. По приказу Вия они поднимают его веки железными вилами, и глаза чудовища из преисподней начинают сеять ужас и смерть.

Вий - отрицательный персонаж в славянской мифологии

Именно от взгляда жуткого монстра и пошло поверье о сглазе или дурном глазе. По преданиям сглаз вызывает смерть людей и животных, от него засыхают деревья, желтеет зелёная трава. Он также может наслать на человека полосу неудач, нищету, болезни и другие напасти. Особенно к сглазу чувствительны роженицы и невесты. Для защиты от дурного глаза и была придумана свадебная фата, а беременные женщины старались не попадаться на глаза посторонним людям, особенно незнакомцам.

И все эти обычаи начали проистекать от обитателя преисподней с его ужасным взглядом. Считается, что свою мистическую составляющую он получил от Велеса – языческого бога и главного врага Перуна, у которого воровал скотину. Велес был связан с чертями и другой нечистью и породил Вия, который стал самым сильным и ужасным исчадием преисподней.

А вот у славян, живших в Прибалтике, этот примечательный образ считался одним из сыновей Чернобога. Последний символизировал собой абсолютный хаос, разрушение и вселенскую тьму. Он управлял всеми стихиями, а нечисть из преисподней ему прислуживала. То есть Чернобог считался отрицательной божественной сущностью, поэтому неудивительно, что от него произошёл жуткий монстр с убивающим всех взглядом.

В то же время Вий в мифологии имел и ряд положительных черт. Нередко он изводил людей злых и духовно ущербных. А вот личностей, крепких духом и волевых, привечал и не делал им зла. Он был чрезвычайно противоречивым созданием, подверженным резким перепадам настроения. Но главной его функцией, в любом случае, являлось зло. Только иногда оно проявлялось во всю силу, а иногда было едва заметно.

Эту преисподнюю нечисть описал в своём одноимённом произведение Николай Васильевич Гоголь. Он охарактеризовал её как приземистую, косолапую, с жилистыми руками и ногами. Вий у него с головы до ног покрыт чёрной землёй. Пальцы и лицо у монстра железные, а веки длинные и касаются земли. Взглядом он не убивает, а лишь разрушает защитную силу оберегов от нечисти. Он является лишь направляющей силой, но не убийцей. И главный герой произведения Гоголя Хома умирает вовсе не от взгляда монстра, а от ужаса, охватившего его душу.

Станислав Кузьмин