2020-08-05
68
В это время пришла телеграмма от Распутина из Сибири, где он лежал раненый, умоляя Государя:
«не затевать войну, что с войной будет конец России и им самим и что положат до последняго человека». Государя телеграмма раздражила, и он не обратил, не нее внимания.
Эти дни я часто заставала Государя у телефона /который он ненавидел и никогда не употреблял сам/: он вызывал министров и приближенных, говоря по телефону внизу из дежурной комнаты камердинера.
Когда была объявлена общая мобилизация, Императрица ничего не знала.
Я пришла к ней вечером и разсказывала, какия раздирающия сцены я видела на улицах при проводах женами своих мужей. Императрица мне возразила, что мобилизация касается только губерний, прилегающих к Австрии. Когда я убеждала ее в противном, она раздраженно встала и пошла в кабинет Государя.
Кабинет Государя отделялся от комнаты Императрицы только маленькой столовой.
Я слышала, как они около получаса громко разговаривали;
потом она пришла обратно, бросилась на кушетку и обливаясь слезами, произнесла:
«Все кончено, у нас война и я ничего об этом не знала»!
Государь пришел к чаю мрачный и разстроенный, этот час прошел в тревожном молчании.
Последующие дни я часто заставала Императрицу в слезах.
Государь же был лихорадочно занят. Их Величества получили телеграмму от Императора Вильгельма, где он лично просил Государя, своего родственника и друга остановить мобилизацию, предлагая встретиться для переговоров, чтобы мирным путем окончить дело.
Государь, когда принес эту телеграмму, говорил: что он не имеет права остановить мобилизацию, что германския войска могут вторгнуться в Россию, что по его сведениям, они уже мобилизованы, и «как я тогда отвечу своему народу»!
Императрица же до последней минуты надеялась, что можно предотвратить войну.
17 июля вечером, когда я пришла к Государыне, она мне сказала, что Германия объявила войну России; она очень плакала, предвидя неминуемыя бедствия.
Государь был в хорошем расположении духа и говорил, что чувствует успокоение перед совершившимся фактом, “пока этот вопрос висел в воздухе, было хуже”!
Посещение Их Величеств Петербурга в день объявления войны, казалось, совершенно подтвердило предсказание Царя, что война пробудит национальный дух в народе.
Что в этот день делалось на улицах, уму непостижимо!
Везде тысячныя толпы народа, с национальными флагами, с портретами Государя.
Пели гимн и «Спаси Господи люди твоя». Их Величества прибыли морем в Петербург.
Они шли пешком от катера до Дворца, окруженные народом, их приветствующим.
Мы еле пробрались до дворца; по лестницам, в залах, везде толпы офицерства и разныя лица, имеющие проезд ко Двору.
Нельзя себе вообразить, что делалось во время выхода Их Величеств».
«В Николаевском зале был отслужен молебен, после котораго Государь обратился ко всем присутствующим с речью. В голосе его в начале были дрожащия нотки волнения, но потом он стал говорить уверенно и с воодушевлением. Окончил речь свою словами:
«Что не окончит войну, пока не изгонит последняго врага из пределов русской земли». Ответом на эти слова было оглушительное «ура»; стоны восторга и любви». /Вырубова А./
«Военные окружили толпой Государя, махали фуражками, кричали так, что казалось, стены и окна дрожат. Их Величества медленно подвигались обратно и толпа, не взирая на придворный этикет, кинулась к ним; дамы и военные целовали их руки, плечи, платье Государыни.
Она взглянула на меня, проходя мимо и я видела, что у нея глаза полны слез.
Когда они вошли в Малахитовую гостиную, Великие Князья побежали звать Государя показаться на балконе. Все море народа на Дворцовой площади, увидав его, как один человек опустилось перед ним на колени.
Склонились тысячи знамен, пели гимны, молитвы… Таким образом, среди чувства безграничной любви и преданности Престолу – началась война.
Их Величества вернулись в Петергоф в тот же день, и вскоре Государь уехал провожать на фронт разныя части войск. Государыня, забыв свои недомогания, занялась лихорадочно устройством госпиталей. Формированием отрядов, санитарных поездов и открытием складов Ея имени в Петрограде, Москве, Харькове и Одессе». /Вырубова А./
Император Николай-II /1868+1958/ по благословению вмч.Григория Распутина стал Верховным Главнокомандующим, убрав иудея, родного дядю Николая Николаевича с этого поста, и сразу дела на фронте и в тылу стали поправляться.
Во время Первой Мировой войны по благословению старца Григория Распутина, Царица Александра Фёдоровна /1872+1948/, организовала частные лазареты, в том числе Собственный Её Величества лазарет, где она вместе со старшими дочерьми Ольгой /1895+1976/ и Татьяной /1897+1992/, работала сестрой милосердия. В Русском городке при Федоровском Соборе находился лазарет Их Императорских Высочеств дочерей Марии /1899+1954/ и Анастасии /1901+1980/!
Эти события описывает подруга Царицы Вырубова:
«Переехали в Царское Село, где Государыня организовала особый эвакуационный пункт, в который входило около 85 лазаретов в Царском Селе, Павловске, Петергофе, Саблине, Луге и других местах. Обслуживали эти лазареты около 10 санитарных поездов Ея имени и имени детей.
Чтобы лучше руководить деятельностью лазаретов, Императрица решила лично пройти курс сестер милосердия военнаго времени с двумя старшими Великими Княжнами и со мной. Преподавательницей Государыня выбрала княжну Гедройц, женщину – хирурга, заведывающую Дворцовым госпиталем.
Два часа в день занимались с ней и для практики поступили рядовыми хирургическими сестрами в первый оборудованный лазарет при Дворцовом госпитале, дабы не думали, что занятие это было игрой и тотчас же приступали к работе – перевязкам, часто тяжелораненых;
Государыня и Великия Княжны присутствовали при всех операциях.
Стоя за хирургом, Государыня, как каждая операцирнная сестра, подавала стерилизованные инструменты, вату и бинты, уносила ампутированныя ноги и руки, перевязывала гангренозныя раны, не гнушаясь ничем и стойко вынося запахи и ужасныя картины военнаго госпиталя во время войны. Объясняю это себе тем, что она была врожденной сестрой милосердия.
Выдержав экзамен, Императрица и дети, на ряду с другими сестрами, окончившими курс, получили красные кресты и аттестаты на звание сестер милосердия военнаго времени.
По этому случаю был молебен в церкви общины, после котораго Императрица и Великия Княжны подошли во главе сестер получить из руки начальницы красный крест и аттестат.
Императрица была очень довольна; возвращаясь обратно в мотор, она радовалась и весело разговаривала. Вставали рано, ложились иногда в два часа ночи.
В 9 часов утра Императрица каждый день заезжала в церковь Знаменья, к чудотворному образу, и оттуда мы ехали на работу в лазарет.
Наскоро позавтракав, весь день Государыня посвящала осмотру других госпиталей.
Когда прибывали санитарные поезда, Императрица и Великия Княжны делали перевязки, ни на минуту не присаживаясь, с 9 часов иногда до 3 часов дня.
Во время тяжелых операций раненые умоляли Государыню быть около». /Вырубова А./
«Императрицу боготворили, ожидая ея прихода, старались дотронуться до ея сестринского платья; умирающие просили ее посидеть возле кровати, поддержать им руку или голову и она, не взирая на усталость, успокаивала их целыми часами.
Кроме деятельности по лазаретам, Государыня начала объезжать некоторые города России с целью посещения местных лазаретов.
В костюме сестры со старшими Великими Княжнами, небольшой свитой и со мной, Государыня посетила Лугу, Псков, где работала Мария Павловна младшая, Вильно, Ковно и Гродно.
Здесь мы встретились с Государем /тут произошел трогательный случай с умирающим офицером, который увидел Государя и умер в его присутствии, после того как Государь, поцеловав его, надел на него Георгиевский крест/. Засим проследовали в Двинск.
По пути из Ковно, проезжали мы мимо санитарнаго поезда одной из земских организаций. Императрица приказала остановить поезд и неожиданно для всех вошла в один из вагонов и обошла весь поезд. Кто то из персонала узнал Ея Величество. Весть, что Государыня в поезде, быстро облетела все вагоны и радости не было предела. Таким же образом Императрица неожиданно посетила госпиталь в имении графа Тышкевича, оборудованный его семейством.
Всюду, где Государыня появлялась одна в своем сестринском платье, ее особенно восторженно приветствовали; ничего не было официальнаго в этих встречах:
народ толпился вокруг нея и никто не сдерживал восторга.
Вскоре Государыня со старшими Великими Княжнами, генералом Ресиным, командиром своднаго полка, фрейлиной и со мной отправилась в Москву. Здесь впервые мы почувствовали возрастающия интриги против Государыни. На вокзале Государыню встретила Великая Княгиня Елизавета Феодоровна со своим другом, госпожей Гордеевой, начальницей Марфо-Мариинской общины.
Генерал Джунковский почему то распорядился, чтобы приезд Государыни в Москву был «инкогнито», так что никто об ея приезде не знал.
Проехали мы в Кремль по пустым улицам и пробыли в Москве 3-4 дня.
По указанию и в сопровождении Великой Княгини, Государыня объезжала лазареты, эвакуационные пункты и вокзалы, куда приходили поезда с фронта.
Фрейлина баронесса Буксгевден и я жили очень далеко от покоев Ея Величества.
Князь Одоевский, начальник Кремлевскаго Дворца, устроил телефон между нашими комнатами и Императрица звонила ко мне, когда была свободна.
Помню, неприятный разговор между генералом Ресиным и генералом Джунковским, когда первый упрекал Джунковскаго по поводу холоднаго приема, оказаннаго Государыне и наговорил ему кучу неприятных слов, упрекая его в том, что он намеренно скрыл ея приезд.
Великая Княгиня, бывшая нашим другом в детстве, холодно отнеслась ко мне, отказываясь выслушать доводы Государыни о нелепых слухах, касающихся Распутина и я убеждалась, что враги Императрицы стараются уронить ея престиж, очернив меня, беззащитную, что было ими легко сделано. С горечью я замечала возрастающия недоразумения между сестрами, понимая, что разныя лица вроде Тютчевой и компании, были тому причиной. Фрейлина Тютчева поступив к Великим Княжнам, сразу стала «спасать Россию». Двоюродным братом ея был епископ Владимир Путята /который с большевиками вел кампанию против патриарха Тихона/.
Этот епископ имел огромное влияние на Тютчеву, которая распускала слухи о Царской Семье вроде того, что «Распутин бывает чуть не ежедневно в дворце, купает Великих Княжен и т.д.».
Их Величества сперва смеялись над этими баснями, но позже Государю кто-то из министров сказал, что надо бы обратить внимание на слухи, идущие из дворца. Тогда Государь вызвал Тютчеву и потребовал прекращения подобных разсказов. Тютчева уверяла, что ни в чем не виновата.
Если впоследствии Их Величества чаще видели Распутина, то с 1911 года он не играл никакой роли в их жизни. В глазах Московскаго общества Тютчева прослыла «жертвой Распутина»; в самом же деле все нелепыя выдумки шли от нея, и она сама была главной виновницей чудовищных сплетен на чистую семью Их Величеств». /Вырубова А./
«Тютчева и после предупреждения Государя не унималась; она сумела создать в придворных кругах безчисленныя интриги – бегала жаловаться семье Ея Величества на нее же.
Она повлияла на фрейлину княжну Оболенскую, которая ушла от Государыни несмотря на то, что служила много лет и была ей предана.
В детской она перессорила нянь, так что Ея Величество, которая жила детьми, избегала ходить наверх, чтобы не встречаться с надутыми лицами.
Когда же Великия Княжны стали жаловаться, что она возстановляет их против Матери, Ея Величество решила с ней разстаться. Мы были рады уехать из Москвы.
Проехали Орел, Курск и Харьков; везде восторженныя встречи и необозримое море народа. Вспоминаю как в Туле с иконой в руках, которую поднесли Государыне при выходе из церкви, меня понесла толпа и я полетела головой вниз… Здесь же, за неимением другого экипажа, Государыня ездила в старинной архиерейской карете, украшенной ветками и цветами.
Вспоминаю, как в Харькове толпа студентов, неся портрет Государыни, окружила ея мотор с пением гимна и буквально осыпала ее цветами.
Проезжая Белгород, Императрица приказала остановить императорский поезд, выразив желание поклониться мощам, св. Иоасафа. Было уже совсем темно; достали извозщиков, которые были счастливы, узнав кого они везут.
Монахи выбежали с огнями встречать свою Государыню; отслужив молебен, мы уехали.
6 декабря, в день именин Государя, мы встретились с ним в Воронеже;
затем Их Величества вместе поехали в Тамбов и Рязань.
В Тамбове Их Величества навестили Александру Николаевну Нарышкину, которая была их другом; /была убита большевиками, несмотря на то, что много сделала для народа/.
Путешествие Их Величеств закончилось Москвой. Их Величества радовались встрече с маленькими детьми. Перваго мы увидали Алексея Николаевича, который стоял вытянувшись во фронт, и Великих Княжен Марию и Анастасию Николаевну, которыя кинулись обнимать Их Величества.
В Москве были смотры; посещали лазареты, ездили и в земскую организацию осматривать летучие питательные пункты.
До отъезда Ея Величество посетила старушку Апраксину, сестру своей гофмейстерины княгини Голициной; вместе с Государем были у 80 летняго старца Митрополита Макария.
Вернулись в Царское Село к Рождеству». /Вырубова А./
15.01.1915г., в будке железнодорожного сторожа Царскосельской дороги, где после крушения поезда, 12 часов лежала в совершенно безсознательном состоянии, с раздробленными ногами и с трещинами в черепе, на 20 градусном морозе, согреваемая теплом шинели казака Лихачева - Анна Александровна Вырубова.
Когда её перевезли в Царскосельский лазарет был вызван Распутин, который сам ещё не оправился после тяжелейшего ранения /у него был вспорот живот, так что кишки вывалились наружу/.
Около нее находились Государь и Государыня.
Распутин, подняв руки кверху, обратился к лежащей Вырубовой со словами:
«Аннушка, открой глаза».
Она открыла глаза и обвела ими комнату, в которой лежала.
«Она будет жить, но калекой»,- произнёс Григорий Ефимович, развернулся и, пройдя несколько шагов потерял сознание и рухнул на пол! /редакция автора/
Пишет Вырубова в своих мемуарах: «Каждый день в продолжении 4 месяцев Государыня Мария Феодоровна справлялась о моем здоровьи. Ея Величество приезжала по вечерам.
Государь почти все время отсутствовал. Когда возвращался, был у меня с Императрицей несколько раз очень разстроенный тем, что дела наши на фронте были очень плохи.
Царица считала Распутина Святым! Родился Григорий Ефимович пятым ребёнком у Ефима Яковлевича и Анны Васильевны Распутиных и рос один, так как его старшие три сестры и брат умерли ещё в младенчестве. /Цветков В./
Как водилось тогда в крестьянских семьях, он рано стал работать: пас скот, ходил с отцом в извоз, выполнял любую сельскохозяйственную работу, а также рыбачил, как и все жители того места Сибири, в котором протекает крупная судоходная река Тура.
Духовный перелом в жизни Распутина наступил около 1892г. Он уже паломничал в сравнительно недалеко расположенные обители: Абалакский, Тюменский и Тобольский монастыри.
Григорий Ефимович обошёл их огромное количество, в основном пешком, делая в день по 40-50 вёрст в любую погоду и в любое время года.
Добрался до Киева и Почаева. И наконец, в 1911г, побывал в Святой Земле, оставив нам яркое и талантливое описание своего путешествия в Иерусалим, которое следовало бы почитать каждому!
В газетах имя Распутина появилось в 1910г.
Были использовали 13 двойников Распутина, которых подпаивали, а затем снимали на фото и кинокамеры, компрометируя Царскую Чету! /Цветков В./
В Брюсселе на всемирной масонской ассамблее была выработана идея расшатывания Царской власти путем организованной кампании против Распутина. В ход пускались все методы от травли в газетных публикациях до покушений на жизнь Григория Ефимовича!
К самым активным участникам травли Григория Ефимовича относились:
А.И.Гучков; князь В.Н.Львов; Н.С.Чхеидзе; Н.В.Некрасов; А.М.Амфитеатров; А.Ф.Керенский и В.А.Маклаков – все до одного масоны и евреи. Один из них, товарищ министра МВД, командующий отдельным корпусом жандармов МВД, генерал-майор еврей В.Ф.Джунковский, злоупотребляя своим служебным положением, использовал против Распутина все возможности МВД.
Виновником опеки Распутина и сбора на него информации, был начальник Петербургского отделения генерал жандармерии А.В.Герасимов, незадолго до этого переведённый в Петербург из Харькова для «укрепления» этого важного подразделения МВД России.
А В.Ф.Джунковский был вышестоящим начальником А.В.Герасимова, посредством которого и возникло «дело» Распутина в МВД.* /редакция автора/
Вот как описывает события тех дней, непосредственный очевидец, Анна Вырубова:
«Через два дня после нашего возвращения из Новгорода, а именно 17 декабря началась “безкровная революция” убийством Распутина. 16 декабря днем Государыня послала меня к Григорию Ефимовичу отвезти ему икону, привезенную ею из Новгорода. Я не особенно любила ездить на его квартиру, зная, что моя поездка будет лишний раз фальшиво истолкована клеветниками.
Я оставалась минут 15, слышала от него, что он собирается очень поздно вечером ехать к Феликсу Юсупову знакомиться с его женой Ириной Александровной.
Хотя я знала, что Распутин часто видался с Феликсом Юсуповым, однако мне показалось странным, что он едет к ним так поздно, но он ответил мне, что Феликс не хочет, чтобы об этом узнали его родители. Когда я уезжала, Григорий Ефимович сказал мне страшную фразу:
“Что еще тебе нужно от меня, ты уже все получила…”
Вечером я рассказала Государыне, что Распутин собирается к Юсуповым знакомиться с Ириной Александровной. “Должно быть какая-нибудь ошибка”,- ответила Государыня,- “так как Ирина в Крыму и родителей Юсуповых нет в городе”.
Потом мы начали говорить о другом». /Вырубова А./
----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
*В.Ф.Джунковский после революции стал заместителем председателя ЧК и пояснил Ф.Э.Дзержинскому, что чекистам не следует гоняться за отдельными контрреволюционерами, это ничего не даст, а необходимо создавать легендированные организации, членами которых якобы являются лица, хорошо известные белой эмиграции. Так родилась "Монархическая организация Центральной России" (МОЦР), которая использовалась для оперативной игры с Высшим монархическим советом в течении шести лет!
В.Ф.Джунковский и нач. КРО /Контрразведывательный Отдел ВЧК, А.Х.Артузов-Фраучи/ организовали "инспекционную поездку" в СССР В.В.Шульгина, лидера «русских националистов», создавая тем самым на Западе авторитет МОЦРу. "Нелегальная поездка" В.Шульгина породила иллюзии в прочности позиций подполья, якобы готовившего переворот в СССР.
«Утром 17 декабря ко мне позвонила одна из дочерей Распутина /которыя учились в Петрограде и жили с отцом/. Она сообщила мне с некоторым безпокойством, что отец их не вернулся домой, уехав поздно вечером с Феликсом Юсуповым.
Известие это меня удивило, но в данную минуту особенного значения я ему не придала.
Приехав во дворец, я рассказала об этом Государыне. Выслушав меня, она выразила недоумение.
Через час, позвонили во дворец от Министра Внутренних Дел Протопопова, который сообщал, что ночью полицейский, стоявший на посту около дома Юсуповых, услышав выстрел в доме, позвонил.
К нему выбежал пьяный Пуришкевич и заявил ему, что Распутин убит. Тот же полицейский видел военный мотор без огней, который отъехал от дома вскоре после выстрелов.
Государыня приказала вызвать Лили Ден /жену морского офицера, с которой я была очень дружна и которую Государыня очень любила/.
Мы сидели вместе в кабинете Императрицы, очень разстроенныя, ожидая дальнейших известий. Сперва позвонил великий князь Дмитрий Павлович, прося позволения приехать к чаю в пять часов. Императрица, бледная и задумчивая, отказала ему.
Затем звонил Феликс Юсупов и просил позволения приехать с объяснением, то к Государыне, то ко мне; звал меня несколько раз по телефону;
но Государыня не позволила мне подойти, а ему приказала передать, что объяснение он может прислать ей письменно.
Вечером принесли Государыне знаменитое письмо от Феликса Юсупова, где он именем князей Юсуповых клянется, что Распутин в этот вечер не был у них:
Распутина он действительно видал несколько раз, но не в этот вечер.
Вчера у него была вечеринка, справляли новоселье и веселились, а уходя великий князь Дмитрий Павлович убил во дворе собаку. Государыня сейчас же послала это письмо Министру Юстиции.
Кроме того Государыня приказала Протопопову продолжать разследование дела и вызвала Военного Министра, генерала Беляева /убитого большевиками/, с которым совещалась по делу.
…Жуткие были дни. 19-го утром Протопопов дал знать, что тело Распутина найдено.
Полиция, войдя в дом Юсуповых на следующее утро после убийства, напала на широкий кровяной след у входа и на лестнице и на признаки того, что здесь происходило что то необычайное.
На дворе они в самом деле нашли убитую собаку, но рана на голове не могла дать такого количества крови… Вся полиция в Петрограде была поднята на ноги.
Сперва у проруби на Крестовском острове нашли галошу Распутина, а потом водолазы наткнулись на его тело: руки и ноги были запутаны веревкой; правую руку он вероятно высвободил, когда его кидали в воду, пальцы были сложены крестом.
Тело было перевезено в Чесменскую богадельню, где было произведено вскрытие.
Несмотря на многочисленныя огнестрельныя раны и огромную рваную рану в левом боку, сделанную ножом или шпорой, Григорий Ефимович, вероятно, был еще жив, когда его кинули в прорубь, так как легкие были полны водой.
Когда в столице узнали об убийстве Распутина, все сходили с ума от радости; ликованию общества не было пределов… От восторгов впадали в истерику.
Во время этих манифестаций по поводу убийства Распутина, Протопопов спрашивал совета Ея Величества по телефону, где его похоронить. Впоследствии он надеялся отправить тело в Сибирь, но сейчас же сделать это не советовал, указывая на возможность по дороге безпорядков.
Решили временно похоронить в Царском Селе, весной же перевезти на родину.
Отпевали в Чесменской богадельне, и в 9 часов утра в тот же день /кажется 21 декабря/ одна сестра милосердия привезла на моторе гроб Распутина.
Его похоронили около парка, на земле, где я намеревалась построить убежище для инвалидов.
Приехали Их Величества с Княжнами, я, два или три человека посторонних.
Гроб с телом уже отпущен в могилу, когда мы пришли; духовник Их Величеств отслужил краткую пинихиду и стали засыпать могилу». /Вырубова А./
«Стояло туманное, холодное утро и вся обстановка была ужасно тяжелая: хоронили даже не на кладбище. Сразу после краткой панихиды мы уехали.
Дочери Распутина, которыя совсем одни присутствовали на отпевании, положили на грудь убитого икону, которую Государыня привезла из Новгорода.
Вот правда о похоронах Распутина, о которых столько говорилось и писалось.
Государыня не плакала часами над его телом, и никто не дежурил у гроба из его поклонниц.
Ужас и отвращение к совершившемуся объяли сердца Их Величеств.
Государь, вернувшись из Ставки 20 числа, все повторял:
“мне стыдно перед Россией, что руки моих родственников обагрены кровью мужика”.
Их Величества были оскорблены злодеянием, и если раньше чуждались Великих Князей, расходясь во взглядах, то теперь их отношения оборвались. Их Величества не желали ни слышать об них, ни их видеть. Но Юсуповы и компания не кончили своего дела.
Теперь когда все их превозносили, они чувствовали себя героями.
Великий Князь Александр Михайлович отправился к Министру Юстиции Добровольскому и, накричав на него, стал требовать от имени Великих Князей, чтобы дело это было прекращено.
Затем, в день приезда Государя в Царское Село, сей Великий Князь заявился с старшим сыном во дворец. Оставив сына в приемной, он вошел в кабинет Государя и также от имени семьи требовал прекращения следствия по делу убийства Распутина;
в противном случае оба раза он грозил чуть ли не падением престола.
Великий Князь говорил так громко и дерзко, что голос его слышали посторонние, так как он почему то и дверь не притворил в соседнюю комнату, где ожидал его сын.
Государь говорил после, что он не мог сам оставаться спокойным, до такой степени его возмутило поведение Великого Князя; но в минуту разговора он безмолвствовал.
Государь выслал Дмитрия Павловича, Николая Михайловича, а также Феликса Юсупова из Петрограда. Несмотря на мягкое наказание, среди Великих Князей поднялась целая буря озлобления.
Государь получил письмо, подписанное всеми членами Императорского дома, с просьбой оставить Дмитрия Павловича в Петрограде по причине его слабого здоровья.
Государь написал на нем только одну фразу: “Никому не дано права убивать”.
До этого Государь получил письмо от Великого Князя Дмитрия Павловича, в котором он, вроде Феликса Юсупова, клялся, что он ничего не имел общаго с убийством…
Через несколько дней Государь принес в комнату Императрицы перехваченное МВД письмо княгини Юсуповой, адресованное Великой Княгине Ксении Александровне.
Вкратце содержание письма следующее: “она /Юсупова/, как мать, конечно, грустит о положении своего сына, но «Сандро» /Великий Князь Александр Михайлович/ спас все положение; она только сожалела, что в этот день они не довели своего дела до конца и не убрали всех, кого следует…
Теперь остается только «Ее» ЗАПЕРЕТЬ.- По окончании этого дела вероятно вышлют Николашу и Стану /Великого Князя Николая Николаевича и Анастасию Николаевну/ в Першино их имение…
Как глупо, что выслали беднаго Николая Михайловича”!
Государь сказал, что все это так низко, что ему противно этим заниматься. Императрица все поняла. Она сидела бледная, смотря перед собой широко раскрытыми глазами. Принесли еще две телеграммы Их Величествам. Ее сестра «благословляла» Феликса на патриотическое дело. Это постыдное сообщение совсем убило Государыню; она плакала горько и безутешно, и я ничем не могла успокоить ее. Я ежедневно получала грязныя анонимныя письма, грозившия мне убийством.
Императрица, которая лучше нас всех понимала данныя обстоятельства, как я уже писала, немедленно велела мне переехать во дворец и я с грустью покинула свой домик, не зная, что уже никогда не возвращусь.
По приказанию Их Величеств с этого дня каждый мой шаг оберегался.
При выездах в лазарет всегда сопутствовал мне санитар Жук; даже по дворцу меня не пускали ходить одной, не разрешили присутствовать и на свадьбе дорогого брата». /Вырубова А./
«На Рождество были обычныя елки во дворце и в лазаретах; Их Величества дарили подарки окружающей свите и прислуге; но Великим Князьям в этот год они не посылали подарков.
Несмотря на праздник, Их Величества были грустны: они переживали глубокое разочарование в близких и родственниках, которым ранее доверяли и коих любили, и никогда, Государь и Государыня Всероссийские не были так одиноки, как теперь.
Преданные их же родственниками, оклеветанные людьми, которые в глазах всего мира назывались представителями России, Их Величества имели около себя только несколько преданных друзей, да министров, ими назначенных, которые все были осуждены общественным мнением.
