2020-08-05
8019 декабря 1800 года в экономической жизни России случилось весьма важное событие: император и самодержец всероссийский Павел I «издать соизволили Устав о банкротах». Этот документ, ставший одним из последних законодательных актов его краткого царствования, одновременно стал и первым отечественным законом о банкротстве.
Только не стоит думать, что до самого конца XVIII века в России никто не разорялся. Банкротство в экономике любой страны не менее вечная тема, чем любовь в литературе и живописи. Неплатежеспособные должники доставляли немало головной боли еще древнерусским князьям, что и нашло отражение в нескольких параграфах «Русской Правды». Этот объемистый список законов предусматривает даже некое подобие собрания кредиторов. Решения принимались жесткие: нередко разорившийся купец просто становился рабом своего кредитора и в таком качестве отрабатывал долг. Однако все это грозило ему только в том случае, если он сам неумелым ведением дел довел себя до банкротства. Если же купец оказался в столь жалком положении из-за несчастного случая или нападения каких-нибудь грабителей, то закон ограждал его от столь печальной участи. Долги все равно на нем «висели», но уплачивать их можно было с рассрочкой. Любопытно, что «Русская Правда» даже предусматривает бегство несостоятельного должника, как там написано, «в чужие земли». В случае возвращения такого «беглеца» с ним поступали по всей строгости закона, то есть ошейник раба ему был обеспечен. Кстати, в некоторых средневековых городах ошейник и цепь вообще были способом наказаний банкротов. Их приковывали к позорному столбу, и все почтенные буржуа неодобрительно хмурились и качали головами, глядя на этих, как они считали, обманщиков или просто ни к чему не способных небокоптителей.
Но вот миновало несколько веков, «Русская Правда» безнадежно отстала от жизни и была забыта. В издававшихся то и дело Судебниках и Уложениях мелькали отдельные строки, посвященные несостоятельности, но никакого серьезного документа по этому поводу так и не появилось. Особенно остро нехватка подобного нормативного акта стала ощущаться в XVIII веке, когда после реформ Петра I в империи начали развиваться капиталистические отношения и вопрос банкротства стал особенно актуальным. Разбор дел о несостоятельности был возложен на Коммерц-Коллегию, но из-за отсутствия ясных указаний в виде закона, как поступать в том или ином случае, чиновники, опасаясь сделать что-нибудь не так, почти в каждом случае обращались в Сенат. А тут еще и сами сенаторы, желая быть в курсе всех дел, распорядились докладывать им о каждом случае банкротства, чем окончательно все усложнили. Ведь Сенат ведал практически всей жизнью государства, и его решений приходилось ждать достаточно долго. В конце концов, в 1740 году президент Коммерц-Коллегии барон Менгден сам написал проект необходимого всем закона, который даже был утвержден, но так никогда и не использовался. Подготавливались подобные этому проекты и позже: при Елизавете в 1753 году и дважды при Екатерине II - в 1763 и 1768 годах, но бесполезно.
В ноябре 1796 года на российский престол взошел император Павел I, который, как известно, был настоящим фанатиком порядка как в быту, так и в государственной жизни. Поэтому неудивительно, что витавшая почти сто лет в воздухе идея разработать и издать, наконец, закон, позволяющий цивилизованно разрешать многочисленные случаи несостоятельности, воплотилась в жизнь именно в его царствование. Кстати, разработчики Устава о банкротах, среди которых был известный государственный деятель и не менее известный поэт - Гавриил Романович Державин, учли не только требования жизни, но и весьма придирчивый характер государя. Составленный ими документ поражает строгой логической последовательностью. В основу понятия несостоятельности легла неоплатность, то есть недостаточность имущества для покрытия всех долгов. Закон делится на две части: для купцов и другого звания людей, имеющих право обязываться векселями, и для дворян и чиновников. Таким образом, в первом русском законодательном памятнике конкурсного права устанавливалась разница между несостоятельностью торговой и неторговой, причем каждая из них определялась особыми постановлениями. Кроме этого в Уставе о банкротах говорится о трех видах несостоятельности: от несчастья, от небреженья и от своих пороков и от подлога. Должника первой категории там именуют упадшим, а второй и третьей - банкротом неосторожным или злостным. Весьма подробно перечисляются и основания для признания каждого вида несостоятельности. Например, «злостный банкрот есть тот, кто умышленно приведет себя в банкротское состояние в том намерении, чтобы всем воспользоваться одному, что другим может обратиться в убыток или в разорение, кто, не заплатя своих долгов, запишется каким-либо поиском в солдаты или пострижется в монахи". Очевидно, некоторые должники впадали в такое отчаяние от бедственного своего положения, что готовы были отречься от мира. Открытие несостоятельности могло наступить или вследствие судебного признания должника, или по требованию кредиторов.
Интересно, что Устав о банкротах существенно превосходил европейские законодательные акты того времени, а по некоторым пунктам и современные российские Законы о несостоятельности (банкротстве).
В наши дни за немногим больше десяти лет сменилось несколько редакций закона. К сожалению, ни одна из них не была идеальной. Поэтому в 2002 году был принят новый закон "О несостоятельности (банкротстве)", главным приоритетом которого является создание единой государственной политики в сфере банкротства.
Этот документ очень напоминает тот другой, который был принят несколько веков назад. Это и не удивительно: ведь при разработке современных законов серьезно изучался опыт прошлых веков. Многие специалисты по гражданскому праву считают, что современный этап их развития не что иное, как новый виток развития того механизма, который закладывался в России на протяжении XVIII – XIX веков.
