2020-08-05
61
Я улыбаться перестала,
Морозный ветер губы студит,
Одной надеждой меньше стало,
Одною песней больше будет.
И эту песню я невольно
Отдам на смех и поруганье,
Затем что нестерпимо больно
Душе любовное молчанье.
(А. Ахматова)
Родовое поместье Блэков всегда отличалось своим мрачным видом. Оно скрывалось от глаз магглов далеко в горах, на севере Уэльса, и было необычайно серым и неприветливым. Эта местность встречала гостей голыми скалами, холодными ветрами и колючими кустами терновника. Летом и весной здесь постоянно шли проливные дожди, осенью клубились густые туманы, а зимой бушевали бури и ураганы. В детстве я редко покидала поместье и привыкла к его холоду и неприветливости. Лишь тогда, когда я поехала в Хогвартс, я поняла, насколько мой родной дом плох. С тех пор я возвращалась сюда лишь потому, что не хотела находиться в школе, как какая-то безродная грязнокровка.
Сейчас же мой дом наводил на меня тоску еще больше, чем прежде, и, как только я ступила на его порог, мне сразу же захотелось убежать куда-нибудь подальше от этих угрюмых стен. Мои губы все еще помнили вкус прощальных поцелуев Тома, и так четко вспоминалось, как он обещал мне написать. Мне все еще с трудом верилось, что он сейчас находится за сотни миль от меня, казалось, что через секунду он тихонько прошепчет «Беллс…», а потом обнимет меня сзади и поцелует в шею, как делал это всегда. Но рядом сейчас находились лишь мои сестры и мать. Нарцисса, как всегда беззаботная и жизнерадостная, побежала к себе в комнату, а Андромеда спокойно рассказывала матери о Хогвартсе. Отца нигде не было видно, но я и не удивилась – за последние годы он слишком пристрастился к алкоголю, и теперь, наверное, находился в своем кабинете в компании огневиски и табака.
|
|
|
В доме было как всегда сыро и прохладно, из маленьких окон падал тусклый дневной свет, давая возможность разглядеть смутные очертания предметов. Сколько я себя помнила, свечи в нашем доме зажигали лишь под вечер, когда за окном сгущались непроглядные сумерки. Сейчас я чувствовала себя здесь чужой и потерянной, словно попала в какое-то незнакомое и неприятное место. Мне хотелось, чтобы эти три дня, пока я буду дома, прошли как можно скорее, и я снова оказалась в светлом и уютном Хогвартсе.
- Беллатрикс, дорогая, завтра утром будь готова к приезду гостей, - послышался голос Друэллы, и я вздрогнула от неожиданности.
- Кто к нам придет, мама? – тут же спросила я. – И вообще, что ты хотела такое важное рассказать, когда звала нас всех домой?
- Все в свое время, дорогая, – произнесла мать. – Завтра обо всем узнаете.
Дальше допытываться я не стала, так как знала, что Друэлла все равно ничего не скажет. В ответ лишь пожав плечами, я удалилась прочь из гостиной в свою комнату.
|
|
|
***
Ночью я никак не могла уснуть. В постели было непривычно много места и холодно. Несколько часов я пролежала, глядя в черный потолок и кутаясь в одеяло, но никак не могла уснуть. За окном разыгралась настоящая буря, я слышала, как в саду скрипят старые деревья, а в щелях завывает ветер, издалека доносились звуки шторма. Я поежилась и уткнулась лицом в подушку. Наверное, на часах уже было около часу ночи, а я все еще не сомкнула глаз. Мысленно я была в Хогвартсе, там, где Том. Только сейчас я начала осознавать, как мне его не хватает, и от этого мне хотелось кричать. Интересно, а скучает ли он по мне? Или ищет утешения в объятьях какой-нибудь красавицы? О последнем я старалась не думать.
Я перевернулась на другой бок и, нащупав волшебную палочку, прошептала согревающее заклятье. Снаружи продолжала выть метель, где-то постукивала незакрытая ставня. Я и не заметила, как меня начала охватывать дремота. Но спустя какое-то время я поняла, что кто-то стучится в мое окно. Я тут же вскочила с кровати, на ощупь двинулась к окну, ступая босыми ногами по холодному полу, и раздвинула тяжелые шторы. На карнизе сидела большая рыжая сова и стучала клювом в стекло. Не раздумывая, я распахнула окно, впустив в комнату птицу и морозный воздух. Сова быстро залетела в комнату и деловито села на стол. С помощью волшебной палочки я зажгла первый попавшийся под руку огарок свечи, а потом отвязала от лапки совы конверт. Он был из толстого пергамента, на который явно наложили чары непромокаемости, чтобы письмо не испортилось во время перелета. Сердце забилось быстрее, и я трясущимися пальцами вскрыла конверт. У меня в руках оказалась вдвое сложенная записка. Мои губы расплылись в улыбке, когда я увидела знакомый ровный почерк. Письмо было написано в стиле Тома – четко и коротко.
«Здравствуй, моя Беллс. Как ты доехала? Надеюсь, у тебя дома все хорошо. Очень скучаю по тебе. Т. М. Р.»
Это было, конечно, не любовное послание, но я знала, что Том был искренен. Я представила, как он сидел за своим столом и писал это письмо, обдумывая каждое слово. Как все-таки приятно знать, что я нужна ему, и он вспоминает обо мне. В первую очередь мне захотелось написать ему в ответе, как мне здесь плохо и как я нуждаюсь в его объятиях, но вовремя себя остановила, так как решила, что тогда мое письмо станет похожим на бульварный роман. Я сжала в руках перо и начеркала всего несколько строк.
«Доехала нормально. Все было бы еще лучше, если бы рядом был ты. Хочу поскорее тебя увидеть.
Всегда твоя Беллатрикс»
Несколько раз перечитав свой ответ, я запаковала его в конверт и снова привязала его к лапе совы. Потом дала ей немного печенья и выпустила на улицу. После письма Тома мне почему-то стало намного легче, и вскоре я провалилась в глубокий сон.
***
Утро следующего дня наступило для меня внезапно. Кто-то громко звал меня и тряс за плечи. Я открыла глаза и обнаружила перед собой Нарциссу в нарядном светло-голубом платьице.
- Матушка велела мне поскорее тебя разбудить, - сказала сестра, когда я окончательно проснулась. – Сегодня к нам приедут Лестрейнджи и…
- Лестрейнджи? – удивилась я. – Какого дементора?..
Цисси слегка поморщилась, услышав мое ругательство.
- Я не знаю, - сестра пожала плечами. – Матушка лишь просила одеться и спускаться вниз. Они должны приехать к десяти. Мне кажется, что именно из-за этого она и просила нас приехать домой на каникулы.
- Из-за Лестрейнджей? – скептически отозвалась я, вставая с кровати. – Звучит странно…
Когда мы с Нарциссой спустились в гостиную, то Сигнус и Друэлла уже принимали гостей. Все четверо Лестрейнджей внешне всегда мне казались очень похожими друг на друга. Они были высокими, худощавыми, смуглыми и темноволосыми. Характерами же они совершенно отличались. Мадам Лестрейндж была хмурой, молчаливой и суровой женщиной, ее же муж – напротив, всегда был живым, разговорчивым и неунывающим. Тоже можно было сказать об их сыновьях: Рудольфус больше походил на отца, а Рабастан на мать.
|
|
|
После громких приветствий и лестных комплиментов все прошли в столовую, где домовые эльфы уже накрыли стол.
- Что ж, прежде всего я хочу сообщить ту важную новость, ради которой мы сегодня здесь собрались, - произнесла Друэлла, посмотрев на меня.
От этого мне почему-то стало не по себе и вновь появилось неясное предчувствие чего-то нехорошего.
- Так же хочу поздравить свою среднюю дочь…
Я вопросительно посмотрела на мать, стараясь не обращать внимания внезапную дрожь в коленках. Я почувствовала, как рядом со мной напрягся Рудольфус, видела, как Сигнус выжидающе посмотрел на Друэллу.
- Летом у вас с Рудольфусом состоится помолвка, - торжественно объявила мать.
На ее лице появилась довольная улыбка. А у меня вдруг возникло такое чувство, будто в меня попали каким-то заклинанием. Помолвка? С Лестрейнджем? Я в недоумении посмотрела на Друэллу, потом перевела взгляд на Рудольфуса и сестер. Кроме меня, удивленной выглядела лишь одна Нарцисса. Выходит, что об этом не знали только мы с ней? Я снова перевела взгляд на мать.
- Это какая-то шутка? – произнесла я. – Какая помолвка?
- Зачем же мне шутить, дочка? Я говорю очень серьезно, - сказала Друэлла. – Почему ты так удивляешься? Ты ведь должна знать, что по обычаю нашего рода девушки в пятнадцать лет заключают помолвку. А вы с Рудольфусом отличная пара, не так ли?
Она посмотрела на Лестрейнджей со слащавой улыбкой на губах. Мадам Лестрейндж ответила ей таким же лестным взглядом. Мне стало противно. Какой бы стервой меня не считали в Хогвартсе, но лицемерие я ненавидела. А в этом доме все было пропитано им насквозь.
- Беллатрикс очень рада, - проговорила Друэлла, отпив из бокала вино. – Она всего лишь смущена…
|
|
|
Я с негодованием посмотрела на мать. Но этот взгляд, к счастью, заметил лишь Рудольфус. Я знала, что он единственный из присутствующих в этой комнате, кто хоть немного меня понимал. И, тем не менее, на него я злилась больше всего, ведь он знал обо всем с самого начала и ничего не сказал. Но теперь я понимала, почему он так себя вел со мной с самого начала учебного года, почему всегда ревновал меня к Тому. И, наверное, именно о помолвке Руди мне и хотел сказать в тот день, когда узнал, что я встречаюсь с Риддлом. А я даже не пожелала его слушать… Вдруг мне захотелось исчезнуть, оказаться где-нибудь подальше от родителей и сестер, Лестрейнджей, нашего дома…
Я не могла поверить в то, что сказала мне мать, сидела за столом и безмолвно смотрела в одну точку. А окружающие, кажется, были довольны всем, что происходило. Взрослые разговаривали о каких-то делах Министерства Магии, Нарцисса тихонько переговаривалась с Рабастаном, Рудольфус и Андромеда были поглощены своими мыслями. Внезапно моя старшая сестра взглянула на меня, мы встретились глазами, а она лишь покачала головой. И ведь она тоже обо всем знала! Я невольно почувствовала себя здесь такой одинокой. Как было бы хорошо сейчас оказаться в Хогвартсе, с Томом, забыв о сегодняшнем утре… И Том… Неужели это все значит, что должна с ним расстаться?.. От этих мыслей мне стало нехорошо.
Я досидела до конца трапезы и мысленно удивлялась свой силе воли. Если бы я не сдерживала себя, то разрыдалась бы прямо перед гостями. Но как только все перешли в гостиную, я сослалась на головную боль и отправилась в свою комнату. Я практически не воспринимала того, что происходило вокруг, казалось, что я нахожусь в каком-то другом мире, параллельном этому. На лестнице, что вела на второй этаж, меня окликнули, и я обернулась. Это была Андромеда. Она бежала вслед за мной, и ее лицо выражало искреннее волнение.
- Беллатрикс, постой, я хотела сказать… - произнесла она, но, увидев выражение моего лица, осеклась.
- Я не хочу говорить, Меди, - устало сказала я. Сестра осталась неподвижно стоять около меня, я же спокойно вошла в свою комнату и захлопнула двери. Мне не хотелось сейчас никого видеть и не с кем разговаривать, я должна была обдумать все, что сегодня узнала. Значит, меня хотят выдать замуж за Рудольфуса, и им плевать на мое мнение, точно так как и плевать на Андромеду, у которой этим летом должна была состояться свадьба с Селвином. Вот только она была с ним едва знакома, а я знала Руди с детства. Я понимала, что наша семья на грани банкротства – за последние несколько лет Сигнус окончательно опустился, проигрывая и пропивая состояние в барах, и наше материальное положение могли спасти лишь выгодные браки дочерей со знатными волшебниками. Но я не хотела быть с Лестрейнджем и не могла выйти за него замуж. Он замечательный, но я могла видеть рядом с собой лишь Тома. А моя семья, узнав о нашем романе, никогда бы меня не поняла и не поддержала бы. Для них самым главным в жизни были деньги и положение в обществе, а откуда это могло быть у Риддла?
Передо мной стояла неразрешимая дилемма. Я не могла отвернуться от собственного рода и стать предательницей крови, но в то же время не могла бросить любимого. И как поступить? Я подошла к окну и раздвинула шторы. Комнату тут же наполнил тусклый свет пасмурного дня. Снаружи виднелись заснеженные скалы и голые деревья. Неужели можно так просто и быстро разрушить тот хрупкий мир, который мы с Томом построили с таким трудом? Сегодняшний день казался мне каким-то слишком реалистичным ночным кошмаром, но он никак не прекращался.
Больше не в силах стоять, я села в кресло. Мне так хотелось расплакаться, но, казалось, что кто-то выжал все мои слезы, и теперь я могла лишь бесстрастно смотреть на мертвый пейзаж за окном. А ведь где-то там, по другую сторону гор, меня ждет Том. Неужели, когда я вернусь в Хогвартс, то смогу сказать ему, что ухожу от него к Рудольфусу? Я ведь знала, что никогда так не поступлю. Но как тогда быть с моей семьей? Просто позволить потерять свое величие? А ведь я всегда так гордилась своей фамилией!
Вдруг я услышала стук в дверь, но даже не пошевелилась. Наверное, это была Андромеда, которая хотела передо мной оправдаться. Но мне не хотелось сейчас ее видеть. Я продолжала глупо смотреть в окно, не обращая внимания на настойчивый стук. И вдруг дверь негромко скрипнула и отворилась, послышались тихие шаги. Я тут же пожалела, что не заперлась и не наложила никакого заклинания на свою комнату. И тут в тишине прозвучал тихий голос, но он явно не принадлежал Андромеде.
- Белла, можно к тебе? – неуверенно произнес Рудольфус.
Я медленно повернула голову в его сторону. Парень стоял около незажженного камина и смотрел на меня. В его глазах читались и печаль, и растерянность, и понимание. А мне почему-то было все равно – присутствует здесь Руди или нет. Я молча указала ему на кресло, стоящее напротив меня. Лестрейндж незамедлительно сел в него, не сводя с меня глаз. В пространстве повисло молчание, но его нельзя было назвать напряженным. Я смотрела в окно, а Рудольфус, скорее всего, на меня.
- Я хотел тебе обо всем рассказать, - тихо сказал он. – Но ты тогда не захотела меня слушать… Прости.
- Не стоит извиняться. Я уверена, что вопрос о нашей свадьбе решили за нас много лет назад, - ответила я. – И мы не можем ничего изменить.
- Наверное, ты, как всегда, права, - вздохнул Руди. – Но что же ты будешь делать?
- Для меня это шок, ты сам знаешь, - прошептала я. – И… Как же Том?
Мне почему-то стало трудно произносить его имя. В горле запершило, а глаза начало пощипывать. Неужто я начинаю плакать? «Не нужно, только не при Рудольфусе», – подумала я, но было поздно. Лестрейндж заметил, что мои глаза наполнились слезами, и тут же оказался рядом с моим креслом. Он встал на колени, взял меня за руки и посмотрел мне в лицо. Со стороны мы могли бы показаться красивой парой, проявляющей друг к другу нежность. Наверное, так и должно было быть, если бы я не влюбилась в Тома.
Вспомнив о своем любимом, я почувствовала, что слезы из моих глаз стали течь еще сильнее. Рудольфус поглаживал меня пальцами по тыльным сторонам ладоней и шептал какие-то слова, словно думал, что сможет меня утешить. Кстати, он был первым человеком, кто увидел меня плачущей. И я была даже рада, что этим человеком стал не Том, ведь он никогда не понял бы моих слез, а я не осмелилась бы ему их показать. С Руди почему-то все было по-иному, намного проще, возможно, из-за того, что он всегда все понимал. Я сделала глубокий вдох, чтобы не разрыдаться в голос.
- Я не могу отвернуться от своей семьи, - прошептала я. – Я – Блэк, и не могу стать предательницей крови в их глазах, но…
Я осеклась, не в состоянии окончить фразу, потом высвободила руку из ладоней Рудольфуса и кое-как вытерла слезы с лица, при этом размазывая косметику. Я знала, что у меня под глазами образовались некрасивые черные подтеки, но перед Рудольфусом мне было нечего стесняться.
- Значит, все-таки свадьба состоится… - сказал Рудольфус. Мне показалось, или в его голосе прозвучала надежда?
- А разве у меня есть выбор? – прошептала я.
- Возможно, и есть, но… Риддл… Ведь ты с ним…
Слезы снова потекли по моим щекам, и закусила губу, чтобы не всхлипнуть.
- Да, я с ним, - прохрипела я. – И что дальше? Или ты думаешь, что мне будет так просто рассказать ему обо всем?
Я снова почувствовала наплыв злости.
- Или смогу просто уйти от него и выйти замуж за тебя, а потом жить как ни в чем не бывало? И как потом будет ему? – мой голос почти сорвался на крик. – Возможно, со стороны я кажусь каменной, но всему есть предел! И с Томом так же!.. Можешь думать, что хочешь, мне плевать…
Я закрыла лицо руками и отвернулась к окну. Теперь я никак не могла сдерживать рыдания, и меня мало волновало, что подумает обо мне Лестрейндж. Он коснулся моих рук чуть выше локтей и резко повернул лицом к себе. Я убрала руки от лица и сквозь слезы посмотрела в обеспокоенное лицо Руди.
- Белла, я понимаю тебя намного больше, чем ты себе можешь представить, - прошептал Руди. – Возможно, я испытываю то же, что и ты. Но мне больно смотреть, как ты страдаешь, и я бы отдал все, лишь бы ты не испытывала этой боли. Больше всего на свете я хотел бы быть с тобой, но только не такой ценой. Если бы я мог, то сам отменил бы помолвку…
Руди замолчал, в комнате повисло молчание, изредка прерываемое моими вздохами. Он все еще держал меня за руки – нежно и бережно, а я была поражена его словами. Неужели он настолько любит меня? Так сильно, что готов отпустить? Это было чем-то похоже на знаменитое гриффиндорское благородство. И откуда оно у Лестрейнджа? В моем представлении Рудольфус никогда не походил на благородного рыцаря, а слова «любовь» и «самоотверженность» никак не соответствовали его образу. Но, глядя в его глаза, я уже не видела того веселого мальчишку, с которым так забавно было шалить в детстве. На меня смотрел взрослый мужчина, любящий и заботливый, который был готов отдать за меня все на свете. Почти как Том. Я в очередной раз отметила, что, если бы не встретила Риддла, то уже давно была бы с Рудольфусом. Он был замечательным человеком, хоть порой и казался идиотом.
- Но как сказать обо всем Тому? Как я потом смогу находиться рядом с ним? - произнесла я уже ровным голосом. – Ведь мы оба не переживем этого…
- А никто и не говорит, что Риддл должен узнать обо всем сейчас, - сказал Лестрейндж.
Я лишь удивленно вскинула брови.
- О чем ты?
- Ведь помолвка состоится только летом? Вот ты можешь ничего и не говорить о ней Риддлу до конца июня. А потом уже все решится само собой, - успокаивающе сказал Рудольфус.
Я посмотрела на парня. Было трудно сказать, что именно выражало его лицо на данный момент. Но мысль о том, что я еще полгода буду с Томом, явно не доставляла Рудольфусу радости. И спустя эти шесть месяцев мне прийдеться позабыть о Томе раз и навсегда. Это казалось невозможным. Однако, конец июня совсем нескоро, и пока мы с Томом можем быть хоть немного счастливыми.
- Ты прав, Руди, - прошептала я. – Лучше подождать. Но ведь Том может узнать о помолвке и не от меня…
- Пока что о ней знают лишь наши семьи и официально о ней объявят только в конце лета. Ты знаешь, что я никому ничего не скажу, пока ты сама не захочешь. За Рабастана я ручаюсь – он будет держать рот на замке.
Я подумала о своих сестрах, но они никогда не слыли болтушками.
- Значит, до июня все будет, как прежде?
Рудольфус кивнул. Я вздохнула и посмотрела в окно. На небе столпились тяжелые тучи, накрыв собой все поместье. Поднялся ветер, и теперь безжалостно терзал деревья, росшие перед моим окном. Внезапно я поняла, что ужасно замерзла. Руди увидел, что я дрожу, и, поднявшись, подал мне с кровати шаль. Потом прошептал заклинание и в камине замерцали алые языки пламени. Я благодарно посмотрела на парня и укуталась в шерстяную ткань.
- Думаю, мне пора, Белла, - тихо сказал Риддл. – Увидимся в школе…
Он протянул ко мне руку и легонько коснулся пальцами моей щеки. Его губы тронула тень улыбки.
- Спасибо, Руди, - прошептала я.
Он лишь кивнул и направился к двери. А я снова повернулась к окну, погружаясь в свои грустные мысли. Почему жизнь так несправедлива? Сначала дает шанс почувствовать счастье и тут же забирает его. И неужели у нас с Томом нет права на любовь?
Остаток дня я провела, не выходя из своей комнаты. Я сидела в кресле и молча смотрела в окно, вплоть до того, пока не стемнело и я уже не могла разглядеть очертания деревьев в саду. А потом началась гроза. Я придвинула свое кресло ближе к очагу и протянула руки к огню, но мне все равно никак не удавалось согреться. Наверное, без Тома это было невозможно. Комнату заполняла серая полутьма, нарушаемая лишь пламенем камина и частыми вспышками молнии. Интересно, а видит ли Том сейчас эту грозу? Я встала и направилась к кровати, ведь завтра нужно было рано вставать – возвращаться в Хогвартс. Я разделась и залезла в холодную постель. Сейчас мне было одиноко, как никогда… На глаза снова наворачивались слезы.
И вдруг до моего слуха донесся приглушенный скрип двери. Я повернула голову ко входу и разглядела хрупкую фигурку, вошедшую в мою комнату. В свете камина показалась Нарцисса. На ней была длинная белая ночная рубашка, золотистые волосы падали на плечи, а лицо выражало задумчивость. Ничего не говоря, Цисси села на кровать и посмотрела на меня. Увидев, что по моим щекам текут слезы, они лишь подобралась ко мне поближе и обняла за плечи. Немного помедлив, я прижалась к сестре, уткнувшись носом в ее мягкие волосы, пахнущие цветами и сладостями. В Цисси было одно хорошее качество – она все всегда понимала, а если и нет, то не задавала лишних вопросов.
Все так же прижимаясь друг к другу, мы с Цисси укутались в одеяло и легли. С ней мне стало намного теплее и спокойнее, слезы высохли, и теперь я лишь ровно дышала. Я почему-то вспомнила детство: раньше Цисси приходила ко мне ночью, мы вместе кутались в одеяло и засыпали. Особенно часто это было в грозу. А сейчас я была искренне рада приходу сестры, с ней всегда становилось легче и спокойнее. Сильнее прижавшись к Нарциссе, я провалилась в тревожный сон…
Глава 17. Его душа
Путь твой нескончаемо долг,
Уют в слезах думы нашли,
Печальная прелесть мгновений –
Последняя капля души.
Под тихий размеренный стук колес поезд мчался на юг, к Хогвартсу. Прислонившись лицом к холодному стеклу и поджав под себя ноги, я меланхолично наблюдала за пролетающими мимо пейзажами, и после нескольких часов поездки, наконец, провалилась в дремоту. Это был наилучший способ избавиться от нехороших мыслей, которые то и дело лезли ко мне в голову. Но я знала, что, как только вернусь в Хогвартс, смогу отвлечься от них и хоть немного успокоиться, ведь рядом со мной будет Том. Однако, я не знала, смогу ли вести себя с ним так, как прежде, смогу ли спокойно смотреть ему в глаза? Ведь Риддл не только знает легилименцию, он сам по себе очень проницателен. Он не может не понять, что что-то случилось.
Я очнулась ото сна, когда в окнах уже мелькали небольшие домики Хогсмида с заснеженными крышами. В купе было относительно тихо, слышались лишь негромкие голоса Нарциссы и Рабастана. Они сидели напротив меня, ели шоколадные лягушки и яростно обсуждали кого-то из преподавателей. Про себя я отметила, что за последнее время эти двое стали слишком дружны. Рудольфус хмуро смотрел в окно, а Андромеда листала какую-то книгу. Когда я проснулась, Руди посмотрел на меня, и в его взгляде читались участие и забота. К моему большому удивлению, я совершенно не держала зла на Рудольфуса. Наверное, я даже была благодарна ему за поддержку и понимание. Не думаю, что кто-то другой стал бы молчать о нашей помолвке или не распускать руки на правах законного жениха. Хотя, наверное, Руди просто не торопил время, так как знал, что рано или поздно я все равно буду с ним. А мне об этом даже подумать страшно было.
Поезд резко затормозил. В окне показалась небольшая платформа, покрытая толстым слоем снега. Я вскочила с сиденья, подхватила свою сумку и поспешила покинуть купе. Что мне нравилось в Рождественских каникулах, так это то, что на них в Хогвартс-Экспрессе всегда мало учеников и нет столпотворений у выходов из вагонов.
Как только я оказалась на улице, мне в лицо подул колючий морозный ветер. Он был не таким пронизывающим, как дома, в Уэльсе, а наоборот, мягким и пахнущим свежестью. А, может быть, мне просто казалось. Резкие порывы выбили несколько локонов из-под моей шапки, глаза заслезились, но я уже не обращала внимания на эти пустяки. Я рассмотрела одиноко стоявшую фигуру посреди платформы. Том заметил, что я вышла из вагона, и тут же двинулся навстречу. На нем был черный плащ и большой шарф слизеринских цветов, развивающийся по ветру. Я замерла на месте, наблюдая за Томом. Мои губы расплылись в улыбке, а из глаз потекли непрошеные слезы, тут же замерзая на щеках. Пускай Риддл думает, что у меня просто слезятся глаза от холодного январского ветра. Когда Том был в двух шагах от меня, я бросила сумку на землю и кинулась навстречу парню. Мои руки обвили его шею, а губы тут же накрыли его рот, даже не дав Тому сказать слова. Всего мгновение парень казался несколько обескураженным моим пылом, но потом обхватил меня за талию и ответил на поцелуй. У меня в груди бешено забилось сердце, а перед глазами все поплыло, я больше не видела ни вокзала, ни окружающих учеников, ни метели. Теперь для меня существовал только Том и терпковато-сладкий привкус его губ. Мне казалось, что я не чувствовала его несколько веков и целовала парня так, как никогда прежде. Отстранившись от Тома, чтобы вдохнуть воздух, я краем глаза увидела Рудольфуса. Он шел в сторону карет, и я почему-то была уверена, что Руди едва сдерживается, чтобы не обернуться. Я быстро перевела взгляд на Тома и посмотрела в его глаза. Сейчас они были такими же светло-серыми, как небо над нашими головами. Том улыбнулся, все еще не выпуская меня из своих объятий. Если бы не морозный ветер, то мы бы, скорее всего, простояли бы так несколько часов. Но я продрогла, и Том, кажется, это понял, так как положил одну руку мне на плечо, в другую взял мою сумку, и мы молча пошли в сторону дилижансов. Как же с ним все было просто – мы не сказали ни слова, но все равно поняли, друг друга. Неужели это должно когда-то закончиться?
***
Когда я находилась рядом с Томом, все мне казалось таким простым и прозрачным. Он был рядом, я могла к нему прикоснуться и согреться от одного взгляда серых глаз. Было трудно поверить, что когда-нибудь это все исчезнет. Я изо всех сил старалась об этом не думать. Мне казалось, что из-за этих мыслей наша разлука наступит еще скорее. Наверное, сейчас я стала любить Тома еще сильнее, чем прежде. Он, конечно же, не мог не замечать, что меня что-то гложет, пытался выяснить, что же происходит, но я лишь ссылалась на то, что мне слишком хорошо с ним. Не знаю, верил ли Риддл моим словам, но я на это очень надеялась. А еще было так страшно расставаться с ним больше чем на несколько часов! Все каникулы я не отходила от Тома, а он, кажется, был только этому рад. Лишь иногда он по вечерам пропадал куда-то на несколько часов, ничего не говоря мне, но потом возвращался с ласковыми объятиями и я тут же забывала обо всем на свете.
Когда начались занятия, я скрепя сердце шла на уроки, но каждую перемену Том старался проводить рядом со мной. Во второй половине дня Риддл шел в библиотеку якобы готовиться к сдаче ЖАБА, но я-то знала, что он изучает книги из Запретной Секции. Я, кстати, не упускала шанса и читала их вместе с Томом. Порой он даже объяснял мне те или иные заклятия и ритуалы, чему я была несказанно рада. Хотя, чаще всего, я просто любовалась Риддлом – в его присутствии мне всегда было трудно сосредоточиться на книгах. А Том лишь смеялся и качал головой. И только благодаря помощи Тома в выполнении домашних заданий я не съехала по учебе.
Что касается Рудольфуса, он практически со мной не разговаривал. Лишь иногда, в Большом Зале, я ловила на себе его взгляды, но как только наши глаза встречались, Руди тут же старательно делал вид, что рассматривает окна. Лестрейндж держал свое слово и никому ничего не говорил о предстоящей помолвке, и я была ему очень благодарна. А еще я знала, что Тому было известно о чувствах Рудольфуса ко мне, но он ни разу об этом не говорил.
Январь неумолимо подходил к концу, а морозы и метели, казалось, с каждым днем становились все сильнее и сильнее. Черное озеро превратилась в каток, а холмы перед замком – в места для снежных баталий. Эта зима мне казалась такой прекрасной и необыкновенной! Наверное, это были самые счастливые месяцы в моей жизни. Я получала удовольствие буквально от каждой секунды, радовалась каждому вдоху морозного воздуха, улыбалась каждой снежинке, упавшей мне на губы. Я всегда умела жить сегодняшним днем и была рада, что счастье каждого мгновения не дает мне думать о лете. А еще мне было трудно себе представить, что раньше я могла ненавидеть Тома. Сейчас он был моим самым любимым и самым важным человеком в мире, и я знала, что так будет до конца жизни.
Мои мысли прервал грохот посуды. Я инстинктивно обернулась и увидела Миртл рядом с грудой черепков. Наверное, она пыталась встать из-за стола и по своей неуклюжести перевернула посуду. Поняв, что не произошло ничего особенного, я повернулась к своему столу. В последнее время я почему-то слишком часто реагировала на такие мелочи.
Закончив с обедом, я вскочила со скамьи, попрощалась с приятелями и побежала к выходу из Большого Зала. Том на обед решил не идти, и поэтому мы с ним договорились встретиться в библиотеке. Из-за нововведенных правил после нападения на Миртл Рубенс в замке было пусто и тихо, и я очень надеялась, что не попадусь на глаза никому из взрослых.
В библиотеке царила еще большая тишина, чем снаружи. А в воздухе витал запах пыли и старых пергаментов. Последнее время я очень полюбила эту атмосферу – спокойную и безмолвную. Мне всегда казалось, что среди этих бесконечных книжных полок время не властвует, что это какой-то отдельный мир, где все происходит вдали от реальности. И большую часть дня мы с Томом проводили именно здесь. Библиотека, конечно, не могла быть местом для романтических свиданий, но в то же здесь можно было укрыться от привычной школьной суеты.
Я заметила Риддла на привычном месте – за самым дальним столиком, прямо возле Запретной Секции. Парень, как всегда, склонился над каким-то толстым фолиантом и сосредоточенно вчитывался в строки. Когда я подошла, он даже не поднял голову – видимо так увлекся чтением, что не замечал ничего, что происходило вокруг. С Томом такое происходило часто. Я тихонько села на скамейку рядом с ним и заглянула в книгу, которую он читал. Мои глаза тут же наткнулись на несколько строчек:
«Одним из известных способов достижения бессмертия является способ создания хорокруксов – разделения души на…»
Не успела я дочитать предложение, как Том резко оторвался от книги и положил руку как раз на тот абзац, который бросился мне в глаза.
- Привет, Беллс… - как мне показалось, в голосе Тома звучала растерянность.
Он поспешно чмокнул меня в щеку, а потом быстро захлопнул книгу и спрятал ее в сумку. Я даже не пошевелилась, продолжая пристально наблюдать за Риддлом. Заметив это, он вопросительно посмотрел мне в лицо.
- Зачем ты это читаешь, Том? – тихо спросила я.
- Раньше тебя не пугало мое увлечение темной магией, - произнес Риддл.
- Меня и сейчас это не пугает, просто… - я осеклась и взволнованно посмотрела на парня. Он был, как всегда, спокоен и бесстрастен. – Просто то, что ты читал сейчас, мне кажется, хуже темной магии…
- И что с того?
Я всматривалась в лицо Тома, пытаясь понять, о чем же он сейчас думает. Потом протянула руку и несмело коснулась его ладони.
- Ты читал о разделении души, - еле слышно прошептала я. – Это очень… опасно.
- С каких это пор ты боишься опасности?
- Я не боюсь опасности, Том. Я… просто не хочу, чтобы ты применял это на практике. Я переживаю за тебя…
Внезапно Том усмехнулся и переплел мои пальцы со своими. Я вопросительно глянула на парня, а он в ответ лишь нежно привлек меня к себе и коснулся губами уголка моего рта.
- Тебе не стоит из-за меня переживать, Беллс, - прошептал Том мне на ухо.
- Просто я очень люблю тебя, - так же тихо ответила ему я.
- Я тоже…
Мои губы тронула слабая улыбка, а Том поцеловал меня в губы, обнимая за плечи. В его руках, как всегда, было тепло и уютно. Я ответила на поцелуй, обвив его шею руками. Мне никак не верилось, что когда-нибудь мне придется жить без этих терпких на вкус губ, сильных рук и ласкового взгляда.
Не знаю, сколько времени мы с Томом сидели за дальним столиком и целовались, хотя прежде не позволяли себе таких вольностей в читальном зале. Но в такие моменты время и окружение теряли для нас смысл, существовали только мы, как одно целое. Но вдруг я услышала, как рядом с нами раздался возмущенный голос мадам Роузи.
- Молодые люди! – воскликнула он. - Мистер Риддл, мисс Блэк! Здесь библиотека, а не бордель!
Мы с Томом мгновенно отпрянули друг от друга и, как один, уставились на библиотекаршу, она же возмущенно смотрела на нас из-под очков.
- Простите, мадам Роузи, - безукоризненно вежливым тоном произнес Том. – Мы увлеклись…
- Ладно-ладно, Риддл, - снисходительно пробормотала женщина. – Идите отсюда, чтобы я вас не видела.
- Конечно, мы как раз собирались, - Том ослепительно улыбнулся и встал со скамьи, не отпуская моей руки. Я схватила свою сумку и последовала за парнем. Мадам Роузи лишь покачала головой, бросив на нас прощальный взгляд.
***
Когда мы пришли в общую гостиную, мои глаза тут же наткнулись на Рудольфуса. Он сидел возле камина в компании Малфоя и Роквуда, и, как только я появилась на пороге, он окинул меня грустным взглядом. От этого мне стало почему-то не по себе, в груди что-то больно кольнуло, и я сильнее сжала руку Тома. Было больно видеть Рудольфуса, один его вид постоянно напоминал мне о нашем уговоре и участи, уготованной нам нашими семьями. В такие моменты мое настроение резко падало и мне хотелось расплакаться у всех на глазах, и было так трудно скрывать свои переживания от Тома.
Мы молча вошли в его комнату, и это было до боли привычно. Том зажег несколько свечей, которые осветили такой знакомый интерьер. Риддл подошел к шкафу и принялся развязывать галстук. Я опустилась на ближайший стул, молча наблюдая за парнем. Почему-то в последнее время наша жизнь мне стала напоминать жизнь семейной пары. Наверное, не было смысла о таком даже мечтать. Ведь я никогда не стану миссис Риддл, а Том не будет отцом моих детей. Я положила подбородок на спинку стула, все еще не сводя томного взгляда с парня, снова восхищаясь его красотой, движениями. Почему он так идеален?
Вдруг я почувствовала, как он коснулся моей руки, и едва заметно вздрогнула. Потом подняла голову и потянулась к его губам с поцелуем. Том тут же ответил мне, а я обвила руками его шею и целовала его так отчаянно, словно в последний раз. Вскоре я поняла, что слезла со стула, и мы оба умостились прямо на полу. Не отрываясь от губ Тома, я принялась стягивать с себя мантию, расстегивать рубашку Тома… Спустя еще несколько секунд он бережно поднял меня с пола и положил на кровать. Мои глаза почему-то наполнились слезами, а Том слизывал их щек, все сильнее прижимая меня к себе.
Все это было так обычно – еще одна ночь, проведенная вместе с ним, те же ласки, сотни поцелуев и глупых фраз. И почему я никак не могла к этому привыкнуть? Каждое прикосновение Тома казалось мне незабываемым и больше всего на свете мне хотелось, чтобы оно длилось целую вечность. Замирая от наслаждения, я откидывала голову назад, улыбалась и шептала его имя, а из глаз все так же текли слезы. А Том, наверное, думал, что это от удовольствия. Возможно, отчасти так.
Когда все закончилось, мы просто лежали рядом, целовались и улыбались друг другу. Том гладил меня по голове, я вдыхала запах его тела.
- Моя самая лучшая Беллс, - прошептал он мне на ухо, щекоча кожу своим дыханием. Том обнял меня за талию под одеялом, а я положила голову на его плечо и вздохнула.
- Не переживай так, Беллс, - прошептал Том. – Я обещаю, что все будет хорошо…
Я подняла голову и удивленно посмотрела на парня. В полутьме его глаза казались черными, тонкие губы тронула легкая улыбка, а пальцы стали играть с моими локонами, время от времени касаясь щек.
- О чем ты? – тихо спросила я. Неужели он узнал мой секрет?
Том внимательно посмотрел в мои глаза, я поспешила отвести взгляд.
- О нашем разговоре в библиотеке, - произнес Риддл.
Я облегченно вздохнула, снова положив голову на плечо парня. Всего лишь о магии…
- Тебе не стоит обо мне волноваться, - прошептал парень, - и о моей душе тоже.
Он привстал на локте, глядя в мое лицо.
- Не имеет значения, что я сделаю с собой в будущем, главное, что моей душой всегда будешь ты. И пока ты рядом, с ней ничего не случится. А если я вздумаю разделить душу на части, то главная часть, та, которая может испытывать чувства, останется с тобой. Это самое главное… Ведь ты всегда будешь со мной…
Я опустила глаза.
- Да, Том… Я всегда буду с тобой.
Ложь, это все была сладкая ложь. Почему Том так ей верит? Почему он так любит меня? Ведь я недостойна этого! Я поцеловала его, потом отвернулась – на моих глазах снова появились слезы. Неужели я позволила себе расплакаться при Томе? Но, к моему удивлению, это его не разозлило. Он коснулся моей щеки и положил свою голову на подушку.
