Досоветский период развития наследственных отношений

Правовое регулирование наследственных отношений

 

История развития правового регулирования наследственных отношений

 

Досоветский период развития наследственных отношений

 

Институт наследования за время существования советской власти несколько раз подвергался определенным изменениям, которые осуществлялись в общем русле изменения позиции законодателя по отношению к частноправовым отношениям.

В первые годы советской власти главное, от чего отказался советский законодатель - это принцип свободы завещания. В частности, уже в первые месяцы после Октябрьской революции был принят Декрет от 27 апреля 1918 г. «Об отмене наследования», по которому отменялся существовавший ранее порядок наследования и при этом нуждающиеся (то есть не имеющие прожиточного минимума) нетрудоспособные родственники по прямой нисходящей и восходящей линии, полнородные и неполнородные братья и сестры и супруг умершего имели право на содержание «из оставшегося после него имущества» (ст. 2). Имущество умершего, однако, не передавалось указанным лицам непосредственно, а поступало «в заведование местного Совета», который через соответствующее учреждение и должен был содержать за счет этого имущества указанных нетрудоспособных и нуждающихся лиц. В итоге появился некий суррогат институтов социального обеспечения и наследования, поскольку хотя на содержание местного Совета и поступали нетрудоспособные члены семьи умершего, но само это содержание осуществлялось в пределах стоимости наследственного имущества. Не случайно в большинстве публикаций того времени, оценивающих правовую природу норм Декрета от 27 апреля 1918 г., высказывалось мнение о том, что «наследование рассматривалось по этому Декрету не как форма преемства частно-имущественных прав, а как частноправовая форма социального обеспечения». В то же время некоторые другие авторы, указывая, что социальное обеспечение в принципе не может иметь частноправовой формы и что оно всегда производится только за счет государственных средств, полагали, что данный Декрет не отменял, как могло показаться из его наименования, а, напротив, вводил новый, хотя и своеобразный, порядок наследования. Данные авторы подкрепляли свое суждение также и тем, что споры между наследниками, претендовавшими на обеспечение за счет наследственного имущества, должны были рассматриваться не в административном порядке (в котором в течение всего советского периода рассматривались споры по поводу социального обеспечения), а в судебном.

Непосредственное управление и распоряжение имуществом местного Совета, в которое переходило наследственное имущество, судебная практика того времени без колебаний приравняла к праву собственности. Отсюда следует, что по Декрету от 27 апреля 1918 г. имущество умершего переходило к государству в лице местного Совета как единственному наследнику, однако одновременно с таким переходом устанавливалось обременение этого имущества в виде обязанности государства содержать нетрудоспособных членов семьи умершего в пределах стоимости наследственного имущества. Нетрудоспособные члены семьи умершего в свою очередь, приобретая право на содержание за счет стоимости наследственного имущества, не становились обязанными по каким-либо долгам наследодателя.

Наряду с описанным порядком перехода прав на имущество, оставшееся после смерти собственника, Декрет от 27 апреля 1918 г. предусматривал также, что имущество, которое составляют «усадьба, домашняя обстановка и средства производства трудового хозяйства в городе или деревне» и стоимость которого не превышает 10 тыс. рублей, непосредственно передавалось в управление и распоряжение супруга, родственников по прямой нисходящей и восходящей линии, полнородных братьев и сестер умершего, вне зависимости от их трудоспособности.

С устранением принципа индивидуализма законодатель был вынужден формализовать понятие члена семьи. Под членами семьи понимались исключительно родственники по прямой восходящей и нисходящей линиям, полнородные и неполнородные братья и сестры и супруг умершего. Иные члены семьи умершего, которые являлись нетрудоспособными, проживали совместно с наследодателем и получали от него содержание или могли рассчитывать на его предоставление, ни при каких условиях не могли рассчитывать на предоставление содержания от местного Совета за счет имущества умершего.

Несколько по-иному подошел законодатель к регулированию порядка наследования в первом советском Гражданском кодексе - ГК 1922 г., хотя общая тенденция к устранению принципа свободы завещания, явным образом обнаружившаяся в первые годы советской власти, как будет показано далее, осталась прежней. Прежде всего ГК 1922 г. вслед за только что принятым Декретом от 22 мая 1922 г. «Об основных частных имущественных правах, признаваемых РСФСР, охраняемых ее законами и защищаемых судами РСФСР» допустил право наследования как по закону, так и по завещанию. Стоимость наследственного имущества, однако, ограничивалась суммой 10 тыс. рублей, а имущество сверх этой стоимости наследники должны были передать государству в лице Народного комиссариата финансов и его органов (ст. 416-417).

Свобода завещания, кроме того, была существенным образом ограничена также и тем, что в качестве наследников в завещании могли быть указаны только лица, которые признавались наследниками по закону, под которыми ст. 418 понимала прямых нисходящих родственников наследодателя до третьей степени родства (дети, внуки и правнуки) и пережившего супруга умершего, а также нетрудоспособных и неимущих лиц, фактически находившихся на полном иждивении умершего не менее одного года до его смерти. При этом наследодатель в завещании мог только лишь изменить порядок распределения наследственного имущества между наследниками по закону либо лишить наследства одного, нескольких или всех наследников (ст. 422 ГК).

Статья 423 ГК предоставляла наследодателю возможность возложить в завещании на одного из наследников исполнение какого-либо обязательства в пользу одного, нескольких или всех остальных законных наследников, которые в силу этого распоряжения получали право требовать исполнения соответствующего обязательства со стороны наследника по завещанию. Пленум Верховного Суда РСФСР в Постановлении от 15 апреля 1929 г. №7 разъяснил, что завещатель может возложить на наследника по завещанию обязанность выдать из наследства какие-либо вещи (например, предметы домашней обстановки, картины, рукописи и т.д.), или пожизненно содержать кого-либо из законных наследников, или предоставить этим лицам часть завещанного домовладения в пожизненное пользование.

Описанный порядок регулирования по ГК 1922 г. завещательных распоряжений подвергся определенным изменениям с изданием Указа Президиума Верховного Совета СССР от 14 марта 1945 г. «О наследниках по закону и по завещанию», а также последовавшим за этим внесением изменений в ГК 1922 г. Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 12 июня 1945 года.

Во-первых, был расширен круг наследников по закону, к коим ст. 418 ГК стала относить детей, супруга и нетрудоспособных родителей умершего, а также других нетрудоспособных, состоявших на иждивении умершего не менее одного года до его смерти. Кроме того, по праву представления последовательно к наследованию призывались внуки и правнуки наследодателя. К наследникам второй очереди относились трудоспособные родители, а к наследникам третьей очереди - братья и сестры умершего.

Во-вторых, завещателю была предоставлена возможность завещать свое имущество не только наследникам по закону, но и государственным органам или общественным организациям, а при отсутствии наследников по закону - любым третьим лицам. Одновременно с этим впервые в отечественном законодательстве был установлен институт обязательной доли, правом на получение которой независимо от содержания завещания обладали несовершеннолетние дети и другие нетрудоспособные наследники в полном размере, который причитался бы им при наследовании по закону. Предоставив завещателю возможность при отсутствии наследников по закону назначать в качестве наследников любых третьих лиц, законодатель также вынужден был указать, что в случае наследования указанными лицами на них может быть возложена обязанность исполнить какое-либо обязательство также в пользу любого другого лица. При этом исключение составляли государственные органы и общественные организации: если они назначались наследниками, то на них ни при каких условиях не могло быть возложено никаких обязанностей в пользу других лиц, хотя в литературе того времени и высказывались предложения по устранению этого законодательного недоразумения.

Несмотря на такие изменения, основной принцип, заложенный советской властью в первые послереволюционные месяцы, остался практически неизменным. Суть этого принципа сводилась к ограничению свободы завещательных распоряжений путем строгой формализации как наследников по закону, так и наследников по завещанию. С другой стороны, с течением времени в советском законодательстве обнаружилась и прямо противоположная тенденция, заключающаяся в либерализации завещательных распоряжений путем расширения круга лиц, в пользу которых может быть составлено завещание.

В ГК 1964 г. институту наследования было уделено больше внимания, чем в ГК 1922 г. Например, ст. 538 ГК 1964 г. воспроизводила уже общепризнанные к тому времени в судебной практике положения, что на наследника, к которому переходит жилой дом, завещатель вправе возложить обязательство предоставить другому лицу пожизненное пользование этим домом или определенной частью его. При этом, однако, предусматривалось, что при последующем переходе права собственности на дом или его часть право пожизненного пользования сохраняет силу. Кроме того, впервые в законе было прямо предусмотрено также известное юридической науке и практике положение о том, что наследник отвечает по завещательному отказу в пределах стоимости перешедшего к нему наследственного имущества за вычетом падающей на него части долгов наследодателя, а если он имеет право на обязательную долю-то и за вычетом стоимости обязательной доли.

В ст. 538 ГК было прямо предусмотрено, что в случае смерти до открытия наследства лица, на которое было возложено исполнение завещательного отказа, либо в случае непринятия им наследства обязанность исполнения завещательного отказа переходит на других наследников, получивших его долю.

С закреплением в ГК РСФСР 1964 г. права завещать свое имущество в пользу любых лиц вне зависимости от наличия наследников по закону законодатель предусмотрел такую возможность по предоставлению завещательных отказов. Таким образом, спустя полвека после Октябрьской революции законодатель снова был вынужден во многом возвратиться к той конструкции завещательных отказов, которая существовала в русском дореволюционном гражданском праве.

Еще меньшим изменениям в ГК 1964 г. подверглась модель завещательных возложений. В частности, в ст. 539 ГК было предусмотрено, что завещательное возложение может и не иметь имущественного характера, а в случае, если оно имеет таковой характер, применялись правила о завещательном отказе, из чего можно было прийти к выводу, что завещательный отказ, напротив, всегда должен обладать имущественным характером.

Таким образом, в развитии законодательства о наследовании в советский период можно выделить четыре основных этапа. На первом этапе, с начала 1918 по 1922 г., право наследования было фактически ликвидировано, в чем можно усмотреть стремление новой власти запретить передачу частной собственности от одного лица к другому и тем самым постепенно ее полностью отменить.

На втором этапе, который начинается после принятия ГК 1922 г., институт наследования был восстановлен, но в усеченном, по сравнению с дореволюционным законодательством, виде.

Третий этап, связанный с расширением возможных наследственных действий, начинается с принятием Указа Президиума Верховного Совета РСФСР в 1945 г.

Четвертый этап продолжался с момента принятия ГК 1964 г. до вступления в силу нового Гражданского кодекса Российской Федерации.

Следует отметить, что первый этап отличался от остальных принципиально, так как был связан с отменой наследования. На последующих этапах право наследования развивалось в одном русле, претерпевая непринципиальные изменения.