Прощание, возбраняющее печаль

Как шепчет праведник: пора! -
Своей душе, прощаясь тихо,
Пока царит вокруг одра
Печальная неразбериха,

Вот так безропотно сейчас
Простимся в тишине - пора нам!
Кощунством было б напоказ
Святыню выставлять профанам.

Страшат толпу толчки земли,
О них толкуют суеверы,
Но скрыто от людей вдали
Дрожание небесной сферы.

Любовь подлунную томит
Разлука бременем несносным:
Ведь цель влеченья состоит
В том, что потребно чувствам косным.

А нашу страсть влеченьем звать
Нельзя, ведь чувства слишком грубы;
Неразделимость сознавать -
Вот цель, а не глаза и губы.

Связь наших душ над бездной той,
Что разлучить любимых тщится,
Подобно нити золотой,
Не рвется, сколь ни истончится.

Как ножки циркуля, вдвойне
Мы нераздельны и едины:
Где б ни скитался я, ко мне
Ты тянешься из середины.

Кружась с моим круженьем в лад,
Склоняешься, как бы внимая,
Пока не повернет назад
К твоей прямой моя кривая.

Куда стезю ни повернуть,
Лишь ты - надежная опора
Того, кто, замыкая путь,
К истоку возвратится скоро.

Перевод Г. М. Кружкова

ЭКСТАЗ

Там, где фиалке под главу
Распухший берег лег подушкой,
У тихой речки наяву
Дремали мы одни друг с дружкой.
Ее рука с моей сплелась.
Весенней склеена смолою;
И, отразясь, лучи из глаз
По два свились двойной струною.
Мы были с ней едины рук
Взаимосоприкосновеньем;
И все, что виделось вокруг,
Казалось нашим продолженьем.
Как между равных армий рок
Победное колеблет знамя,
Так, плотский преступив порог,
Качались души между нами.
Пока они к согласью шли
От нежного междоусобья,
Тела застыли, где легли,
Как бессловесные надгробья.
Тот, кто любовью утончен
И проницает душ общенье,
Когда бы как свидетель он
Стоял в удобном удаленье,
То не одну из душ узнав,
Но голос двух соединенный,
Приял бы новый сей состав
И удалился просветленный.
Да, наш восторг не породил
Смятенья ни в душе, ни в теле;
Мы знали, здесь не страсти пыл,
Мы знали, но не разумели,
Как нас любовь клонит ко сну
И души пестрые мешает -
Соединяет две в одну
И тут же на две умножает.
Вот так фиалка на пустом
Лугу дыханьем и красою
За миг заполнит все кругом
И радость преумножит вдвое.
И души так - одна с другой
При обоюдовдохновенье
Добудут, став одной душой,
От одиночества спасенье
И внемлют, что и мы к тому ж,
Являясь естеством нетленным
Из атомов, сиречь из душ,
Не восприимчивы к изменам.
Но плоть - ужели с ней разлад?
Откуда к плоти безразличье?
Тела - не мы, но наш наряд,
Мы - дух, они - его обличья.
Нам должно их благодарить -
Они движеньем, силой, страстью
Смогли друг дружке нас открыть
И сами стали нашей частью.
Как небо нам веленья шлет,
Сходя к воздушному пределу,
Так и душа к душе плывет,
Сначала приобщаясь к телу.
Как в наших жилах крови ток
Рождает жизнь, а та от века
Перстами вяжет узелок,
Дающий званье человека, -
Так душам любящих судьба
К простым способностям спуститься,
Чтоб утолилась чувств алчба -
Не то исчахнет принц в темнице.
Да будет плотский сей порыв
Вам, слабым людям, в поученье:
В душе любовь - иероглиф,
А в теле - книга для прочтенья.
Внимая монологу двух,
И вы, влюбленные, поймете,
Как мало предается дух,
Когда мы предаемся плоти.

Перевод А. Я. Сергеева

ПОГРЕБЕНИЕ

Когда меня придете обряжать,
О, заклинаю властью
Загробною! - не троньте эту прядь,
Кольцом обвившую мое запястье:
Се - тайный знак, что ей,
На небо отлетев, душа велела -
Наместнице своей -
От тления хранить мое земное тело.

Пучок волокон мозговых, ветвясь
По всем телесным членам,
Крепит и прочит между ними связь:
Не так ли этим волоскам бесценным
Могущество дано
Беречь меня и в роковой разлуке?
Иль это лишь звено
Оков, надетых мне, как смертнику, для муки?

Так иль не так, со мною эту прядь
Заройте глубже ныне,
Чтоб к идолопоклонству не склонять
Тех, что могли б найти сии святыни.
Смирение храня,
Не дерзко ли твой дар с душой равняю?
Ты не спасла меня,
За это часть тебя я погребаю.

Перевод Г. М. Кружкова

МОЩИ

Когда мою могилу вскрыть
Придут, чтоб гостя подселить
(Могилы, женщинам под стать,
Со многими готовы спать),
То, раскопав, найдут
Браслет волос вокруг моей кости,
А это может навести
На мысль: любовники заснули тут,
И тем была их хитрость хороша,
Что вновь с душою встретится душа,
Вернувшись в тело и на Суд спеша...

Вдруг это будет век и град,
Где лжебогов усердно чтят,
Тогда епископ с королем
Решат, увидев нас вдвоем:
Святые мощи здесь!
Ты станешь Магдалиной с этих дней,
Я - кем-нибудь при ней...
И толпы в ожидании чудес
Придут облобызать священный прах...
Скажу, чтоб оправдаться в их глазах,
О совершенных нами чудесах:

Еще не знали мы себя,
Друг друга преданно любя,
В познанье пола не разнясь
От ангелов, хранящих нас,
И поцелуй наш мог
Лишь встречу иль прощанье отмечать,
Он не срывал печать
С природного, к чему закон столь строг.
Да, чудеса явили мы сполна...

Нет, стих бессилен, речь моя скудна:
Чудесней всех чудес была _она!_

Перевод Д. В. Щедровицкого

ЛЕКЦИЯ О ТЕНИ

Постой - и краткой лекции внемли,
Любовь моя, о логике любви.
Вообрази: пока мы тут, гуляя,
С тобой беседовали, дорогая,
За нашею спиной
Ползли две тени, вроде привидений;
Но полдень воссиял над головой -
Мы попираем эти тени!
Вот так, пока любовь еще росла,
Она невольно за собой влекла
Оглядку, страх; а ныне - тень ушла.

То чувство не достигло апогея,
Что кроется, чужих очей робея.

Но если вдруг любовь с таких высот,
Не удержавшись, к западу сойдет,
От нас потянутся иные тени,
Склоняющие душу к перемене.
Те, прежние, других
Морочили, а эти, как туманом
Сгустившимся, нас облекут самих
Взаимной ложью и обманом.
Когда любовь клонится на закат,
Все дальше тени от нее скользят -
И скоро, слишком скоро день затмят.

Любовь растет, пока в зенит не станет,
Но минет полдень - сразу ночь нагрянет.

Перевод Г. М. Кружкова

ОБРАЗ ЛЮБИМОЙ

Моей любимой образ несравнимый,
Что оттиском медальным в сердце вбит,
Мне цену придает в глазах любимой:
Так на монете цезарь лицезрит
Свои черты. Я говорю: исчезни
И сердце забери мое с собой,
Терпеть невмочь мучительной болезни,
Блеск слишком ярок: слепнет разум мой.

Исчезла ты, и боль исчезла сразу,
Одна мечта в душе моей царит;
Все, в чем ты отказала, без отказу
Даст мне она: мечте неведом стыд.
Я наслажусь, и бред мой будет явью:
Ведь даже наяву блаженство - бред;
Зато от скорби я себя избавлю,
Во сне нет мысли - значит, скорби нет.

Когда ж от низменного наслажденья
Очнусь я без раскаянья в душе,
Сложу стихи о щедром наважденье -
Счастливей тех, что я сложил уже.
Но сердце вновь со мной - и прежним игом
Томится, озирая сон земной;
Ты - здесь, но ты уходишь с каждым мигом,
Коптит огарок жизни предо мной.