Легенды российских тамплиеров 7 страница

И тихо прозвучал ответ: «Знай они это - никто бы из них ни минуты не остался бы жить на Земле. Все бы добровольно умерли и неподготовленными вошли в высшие обители».

«Но ведь неверие в жизнь будущую охватывает души людей, в которых не живет дух Легов, и это неверие заставляет их страдать», - думаю я и в ответ слышу спокойные слова: «Что из того, что не подозревают о новой жизни или не верят люди в жизнь будущую? Ведь многие люди не подозревают даже, что несколько отличные от них люди живут в таких же, как и у них, странах, на их же земле! Что из того, что инфузория не подозревает о том, что живут недалеко от нее люди? Она все-таки живет, и маленькая искра этой инфузории разгорится в веках и мирах в ослепительно блестящее, не сжигающее, а согревающее пламя, и не потеряет она своей индивидуальности, ни одной йоты ее не потеряет, если сама не пожелает порвать с прошлым путем забвения».

Не понял я дальнейших слов духа Гармонии, однако не оставил своего намерения подняться до самого далекого из достижимых для меня, бедного Феникса, миров. Неведомой мне силой я был восхищен в миры духов Света и увидел там блеск несказанный, от которого хотелось мне закрыться крыльями. И услышал я голоса: «Несравненно более совершенный Свет, чем нам присущ, прольется на вашу Землю. И Земля затемнит его, отразив в учении темного Арлега, и слова великие перемешаются со словами простыми. Мы придем, когда наступит час, но и мы бессильны отделить слово Света сияющего от слов, обитателями Земли употребляемых...»

Ничего я, бедный Феникс, не понял из того, что говорили духи Света, кроме того, что положен предел пониманию моему в их космосе. И не стал больше спрашивать.

Внезапно страшная черная молния прорезала сферу духов Света от края и до края бесконечности. И я, поняв, что Высший Свет затемнен будет учением темного Арлега, упал вниз, в Темное Царство. Пытались Темные внушить мне, что во сне видел я все, тебе рассказанное. Но не удался обман их, ибо я - Феникс, светом мистического солнца озаренный, от него исшедший, и не поддался обману. И вот я снова здесь. Говорю через тебя тем, кто может понять: не познает инфузория мира людей - но этот мир существует! И чувства тела нашего так ограничены, что мы и миллионной доли сущих миров не постигаем. Только те из нас, в ком заложены уже начала Легов, во век не усумнятся в бесконечности восхождений в жизни. А ввергнутые во тьму неразумения темным Арлегом будут прозревать в веках и мирах. Встань, и да вольется мир в твою душу, и пусть выйдет из нее все темное, тебя смущающее... Жди спокойно!

Встал старый жрец и, радости полный, отправился к ожидающим его собратьям.

Первый жрец: «Страшные соблазны входят в мир. Многие из нас слышали учение темного Арлега о том, что миры падающих солнц - это атомы в теле гигантского существа, и что около них вращающиеся тела - это ионы».

Второй жрец: «Разве интересно мистически знать, чем являются те небесные светила, которые называются в твоем рассказе атомами? Важно знать, кто мы и какова будет в веках и мирах наша судьба. И что мне за дело, частью чего я являюсь? Еще меньше мне дела до того, какую нелепость сплетает в области недоказуемых аналогий темный Арлег».

Третий жрец: «Важно то, что все попытки свести дух или душу к материи кончаются неудачей. Возьмите хотя бы ионы. Это частица материи, и таковой она и останется. А колебание или неподвижность материи нельзя не омраченному сознанию свести даже к простейшему проявлению Духа - к мышлению, которое совпадает во времени с колебаниями материи мозга, но которое для не умеющего мыслить совпадает и отождествляется с этими колебаниями материальных частиц. Ибо ясно: один порядок явлений - колебания вещества, и совсем другой порядок - мышление и результат мысли, сознание. Конечно, мозг отражает и преломляет внешний мир, но ведь и глаз делает то же самое. Тем не менее, не глаз создает то дерево, которое он видит, и не мозг создает тот духовный мир, который он постигает».

Четвертый жрец: «Существуют физические, химические и другие проявления материи, но только при грубейшем смешении их можно отождествлять с тем простым проявлением души, которое именуется мыслью - то есть, с проявлением в теле духовного начала».

Пятый жрец: «Темный Арлег старается внушить нам, что человек - простая машина. Но ведь не мыслит, не радуется и не отчаивается машина, не надеется, не разочаровывается, не познает и не стремится она к познанию!»

Шестой жрец: «Надо ли нам сегодня говорить о том, как убеждать опутанных Темными, что Душа существует как нечто отделимое от тела, в то время когда каждому ясно, что частицы тела отделимы одна от другой? Вопрос в другом: покинув тело, на Земле остается душа или покидает ее, не ища нового земного воплощения?»

Седьмой жрец: «Даже ион, оторвавшись от тела, перелетает мириады верст. Почему же душу или дух следует мыслить слабее материи?»

Восьмой жрец: «Неисповедимы пути душ, но их восхождение несомненно!»

Входит девятый жрец.

Первый жрец: «Что скажешь нам, Орсен?»

Девятый жрец: «В нашем Храме было явление Феникса... И я расскажу вам, что сам услышал от вещего Машара».

26. АГАСФЕР

Он шел быстро, шел куда глаза глядят, не разбирая ни дня, ни ночи. Он часто сворачивал в сторону, не замечая этого. Когда усталость становилась безмерной, он падал там, где стоял, и засыпал. Проснувшись, вскакивал и снова быстро шел, стараясь отогнать от себя назойливые мысли. Он избегал встреч, боясь, что неизбежный в этом случае разговор коснется последних событий... Но вот не так далеко от него блеснуло море, и он пошел по его берегу.

Через несколько часов пути перед ним раскинулся громадный приморский город. Голод и жажда томили путника, и он, войдя в городские ворота, напился у первого фонтана. Зайдя в лавку, чтобы купить немного пищи, он услышал, как один из покупателей рассказывал лавочнику о событиях в Иерусалиме, и, уходя, услышал упоминание рассказчика о том, что некто Агасфер оттолкнул Иисуса, прислонившегося от усталости к стене его дома. И подивился Агасфер жестокосердию оттолкнувшего, но вспомнил, что это он сам оказался таким жестоким...

Он нанялся на корабельную верфь плотником, и в те дни, как устраивался на корабль, два раза слышал о том, что произошло в Иерусалиме и о себе самом. Он не захотел остаться на верфи, когда кончилась работа по устройству корабля, и нанялся на этот корабль плотником. Во время переезда в Афины он три раза слышал историю, как Агасфер оттолкнул усталого Иисуса, но едва сошел на землю, как небольшая толпа матросов, к которой он примкнул, остановилась перед рассказчиком, говорившим о том, за что и как был распят Иисус, и опять в его ушах звенели слова, что некто Агасфер оттолкнул усталого Иисуса, несшего на Голгофу свой крест.

И много раз в Афинах пришлось слушать ему от иудеев, греков и римлян рассказ

о своей бессмысленной жестокости. Он бежал из-за этих рассказов из Афин, но на первом же привале при встрече с людьми услышал свою историю...

Агасфер быстро шел к северу, но его везде догонял рассказ о его жестоких словах, об отказе дать возможность перевести дыхание изнемогавшему. И он ускорял свои шаги, останавливаясь только, чтобы купить немного хлеба и утолить им голод, когда последний сильно давал себя чувствовать. Наконец, он пришел в страну, языка которой не знал и, хотя чувствовал иной раз, что плотники, с которыми он работал, говорят о том, что произошло в Иерусалиме, не понимая сказанного, он чувствовал себя более спокойным, чем когда в его ушах звенела понятная ему речь, передававшая эти события.

Но не так много прошло времени, когда он стал понимать слова этого языка, и первое, о чем услышал, было все тем же рассказом о событиях в Иерусалиме и о том как Агасфер оттолкнул усталого Иисуса, прислонившегося к его дому. И так часто ему приходилось выслушивать этот рассказ в стране, где хотел поселиться, что однажды ночью, выйдя из таверны, не возвратился в приютивший его дом, а пошел, куда глаза глядят, отыскивая страну, где его бы не понимали, язык которой был бы ему неизвестным.

Дойдя до такой страны, он оставался в ней, пока не начинал понимать языка ее обитателей, и тогда первой новостью услышанной от них становилась для него трагедия в Иерусалиме и его, Агасфера, жестокие слова. Каждый день преследовал его этот рассказ, и он снова бежал из страны, уже зная, что и в следующей повторится та же история.

Глубокой старости достиг Агасфер, но напрасно призывал он к себе смерть всякий раз, как слышал рассказ о своей встрече с Иисусом. Много раз покушался он наложить на себя руки, но всегда выздоравливал от нанесенных себе ран и от принятого яда. Его вынимали из петли, его выхватывали из огня, вытаскивали из воды, так как он бросался в пылающие здания, чтобы найти смерть под предлогом спасения погибавших или выноса имущества погорельцев...

Но вот ангел Смерти появился у его изголовья и радостно - первый и последний из людей - приветствовал его Агасфер.

Кончилась земная жизнь Агасфера, но в новом мире, в котором он воскрес, окружили Агасфера обитатели этого мира, прося рассказать о последних часах Иисуса и о том, почему он не позволил ему отдохнуть? И ужаснулся Агасфер, давно уже познавший всю бессмысленную жестокость своего поступка. Он рассказал все, как было, и к одному из существ мира нового, готовящемуся покинуть его для перехода в мир высший, обратился с просьбой сообщить из мира в мир его просьбу Иисусу, чтобы дано ему было забвение по невежеству и жестокосердию совершенного поступка.

И просьба эта, передаваемая из уст в уста, дошла до Великого, и Он повелел передать Агасферу, что давно было бы снято с него заклятие, если бы он попросил об этом или хоть что-либо сделал для того, чтобы доброй жизнью было искуплено его жестокосердие.

Забыл, наконец, Агасфер то, что так страстно забыть хотел. И когда случайно слышал об этом, не думал, что о нем рассказывается...

Прошло восемь земных столетий, еще выше поднялся Агасфер. И услышал рассказ одного небожителя, что вечно шел бы гонимый воспоминаниями Агасфер, если бы он не догадался обратиться с просьбой к Тому, чье милосердие безгранично. И услышал он о том, что не пришла бы ему мысль обратиться с просьбой к не отказывающему Иисусу, если бы на земле не бросался он в огонь и воду, спасая других в то время, как сам искал смерти. Одно хотение мало значит - надо мочь. Одно раскаяние мало значит - над сделать что-либо, зло уменьшающее...

Агасфер не спал - не было сна в космосе равтов, где он находился. Неутомимы были странные тела жителей этого нового для него космоса. Отдыхали они тогда, когда менялась их сознательная работа. Но перед смертью, наступавшей у них в разные моменты жизни, засыпали равты, и все не заснувшие завидовали им, зная, что они пробудятся в другом, более прекрасном мире. Знали и то, что уснувшие могли выбирать и идти в космосы, в которых раньше жили.

Пришла пора, и после долгой жизни заснул Агасфер. И видит он во время первого и последнего сна своего, что проходят перед ним духи космосов высоких. Вот дух Любви склоняется над его изголовьем и, нежно положив руки на грудь против успокоившегося сердца Агасфера, тихо говорит ему: «Люби во что бы то ни стало, при каких бы то ни было обстоятельствах, люби тебе подобных и с тобой не схожих, люби высших и низших, чем ты. В этой любви ты найдешь и счастье и спасение. Выше всего в твоем космосе любовь, и ей служи, пока не узнаешь в других космосах то, что выше любви, то, чему там служить надо».

И сменяет его дух Мудрости. Положил он руку свою на чело Агасфера и говорит ему: «Все исследуй, все пойми и потому все злое прости и всему доброму радуйся. Мешай, насколько сил хватит злу, помогай добру и спокойно гляди в далекое нездешнее будущее. Сам исследуй доброкачественность семян, бросаемых тобой на ниву космосов. Делай наилучшее из того, что от тебя зависит, и какие бы сомнения ни посещали тебя, не смущайся, изучай и помни, что не все может быть постигнуто тобой. Инфузория не постигает твоего существования и не верит, что живут люди, но ты все же существуешь; так существует и то, что непостижимо для тебя. И так как есть бесконечность, осуществлена в ней всякая мечта твоя, быть может только не вполне тобой постигнутая.»

Сменяет духа Мудрости дух Воли и, положив руку на глаза Агасфера, говорит ему: «Твоей целью всегда должно быть прекрасное не только по замыслу, но и по пути добра. Что бы то ни было, что бы ни думал ты, наперекор всему, если придется, иди к добру. Помни, что добро там, где свет, и делай все для того, чтобы помешать его погасить».

Прилетел к уснувшему дух Света и говорит ему: «Не легка жизнь в мирах не высоких. Но через нее к высотам несказанным ты поднимешься. И тем легче для тебя подъем, чем большему числу духов ты облегчишь его. А для этого надо ослепительным светом освещать им дорогу. Не смущайся тем, что иной раз думая, что светишь, ты путь тьме проложишь. Не ты один в веках и мирах. Исправят твои ошибки и изживут их те, кто познает их, и блестящая правда воссияет светом ярким».

И слышит Агасфер голос духа Познания: Везде, где имеется зло, оно к добру неотвязно липнет. Поддержи падающего, злом увлекаемого, зная даже, что он все равно зло творить будет, потому что искорка добра в самом злом, в самом плохом человеке имеется. Постарайся раздуть ее в очистительное пламя, скажи человеку вещее слово о его будущем, и это слово сдерживающим началом послужит. Ты не должен зло творящих убивать, раз они такие же люди, как и ты. Смертью зло не уничтожается, а только в другую область переносится. Запри злого в темницу, он умрет в ней, но в новой жизни все равно злу служить будет, еще больше озлобившись на то, что заставили его страдать, в тюрьму бросив».

И новый дух склонился над Агасфером, и гармонично звучат его слова: «Старайся не сеять ненависти и страха. Старайся, чтобы солидарность была стимулом и активным началом твоей жизни».

Стоит перед Агасфером новый дух, и несказанной силой звучит его голос: «Поставь себе цель высокую, хотя бы счастье близких твоих, ни на минуту не забывай о ней, постоянно работай для ее осуществления».

Показалось Агасферу, что совсем уже ничего он не чувствует, но звучит ему голос неведомый: «Не торопись жить и не бойся, что скоро прервется нить твоей жизни. Для Великого Бога миг и миллиарды веков равны. Но если ты отдыхаешь, то подумай - надо ли отдыхать тебе, и во всяком случае отдыхай только для того, чтобы с еще большей силой к Верхам ринуться».

И новый, слабо поблескивающий дух склоняется над Агасфером: «В тебе имеется недоброе начало, но есть и доброе - развивай второе и этим принеси пользу всем, кого встретишь на жизненном пути. Конечно, ты и со злом встретишься. Злому началу мешай, поскольку сил хватит. Интересуйся им постольку, поскольку это необходимо для того, чтобы бороться с ним».

Вдруг видит Агасфер, как отряды всадников в доспехах блестящих как белое пламя, мчатся с высот в низы. И последний из всадников кричит Агасферу: «Вставай, борись за наше дело!»

И видит Агасфер, что перед войском конницы, впереди ее несется пехота. Быстро, быстро идут в блестящих, как солнце, доспехах Михаилы и гремит их победный рыцарский клич. Летят впереди них Сатанаилы, суровыми и спокойными кажутся их лица. А там, вдали, бьются Храмовники с темными, окружившими громадную хорею, в центре которой спокойно сияют Звезды Знания. И слышится клич этой хореи: «Excelsior!»

И проснулся Агасфер в новом Космосе. Видит он, как несутся громадные полчища драконов с семью головами и десятью рогами на них, а впереди них гигантский Дракон, вождь этого воинства. Видит Агасфер, что все больше и больше драконов возвращается откуда-то, и узнает, что не могли они проникнуть на Землю, на которой показался когда-то Христос. И слышит он голос гиганта-Дракона, говорящий ему: «Иди за мной!»

Пошел за ним Агасфер на землю, которую не посетил Христос.

Но не долго был Агасфер в полчище Дракона на новой для Агасфера земле. Покинул он войско его и поднял восстание против Зверя Бездны. Был он схвачен, взят силой и предательством слуг драконовых, брошен в темницу и приговорен к смерти. Но летели уже ангелы, чтобы сразиться с воинством Дракона. И было разбито оно, и был взят в плен Дракон, Агасфера к смерти приговоривший.

Агасфер стоял у двери своего дома. И вот вели мимо него Дракона-гиганта. Дракон оттолкнул его, но жалость вспыхнула в сердце Агасфера. Он поддержал Дракона, отер платком белоснежным пот с лица его, упросил стражу дать ему время отдохнуть. Напоил его чашей свежей воды с вином и дал ему плодов, чтобы не чувствовал Дракон голода... Пил, ел Дракон, отдохнул Дракон, а потом грозно сверкнул глазами и сказал: «О, если бы ты снова попался мне, узнал бы, что за добро, мне содеянное, я мщу хуже, чем за зло, мне причиненное...» И за это пожалел его Агасфер. И просил стражей Дракона давать ему еду, питье и отдых.

Громовой восторг Серафимов загремел в мирах несказанных... и грех Агасфера был искуплен, и Леги подняли его в царство свое.

27. ЧЕРНЫЙ ГРААЛЬ

Задолго до того, как Эон должен был сойти на Землю, темный Арлег знал уже об этом и предвидел, что оставит Эон на Земле свой Священный Грааль. Решил он предупредить Эона и обратился к Князьям Тьмы с тем, чтобы один из них ударил его копьем, а другой собрал бы кровь его в чашу. Но так грозен был вид могучего темного Арлега, и так страшно гремел его голос, что не решились Князья Тьмы на такой поступок: ни одного смельчака не нашлось среди них, который осмелился бы нанести рану темному Арлегу.

Тогда взял с собой темный Арлег двух самых сильных Князей Тьмы и вместе с ними стал подниматься все выше и выше. Вот пролетели они космосы земель и Легов и уже приблизились к миру Арлегов, когда увидели гигантскую фигуру Михаила, на страже стоявшего. Обратился к нему темный Арлег с требованием пропустить к верхам поднимающихся, но отказом ответил ему Михаил. Тогда стал темный Арлег поносить его и его братьев, но тихо и кротко отвечал ему Михаил. Стал темный Арлег хулить и клеветать на Эонов, но величавы и спокойны были возражения Михаила. Наконец, богохульствовать и осуждать самого Элоима начал темный Арлег и молчанием ответил ему Михаил... И видя, что бессилен он раздражить Михаила, поднял свой меч темный Арлег и с возгласом: «Прочь с дороги», - бросился на стража, а Михаил взмахнул копьем и поразил темного Арлега.

И в тот момент, когда копье Михаила коснулось бока темного Арлега, последний, выронив меч, раскинул крестообразно руки, принимая удар. А оба Князя Тьмы подставили чашу, когда из раны вытекали кровь и пламя.

...Страдая от раны, но торжествуя, несся в свое царство могучий Светозарный, и едва поспевали за ним два Князя Тьмы, неся чашу с его кровью. Они были уже в пределах космоса земель, когда темный Арлег захотел взглянуть на содержимое чаши и, взяв ее у Князей Тьмы, снял покров, чашу сохраняющий. Но только пепел увидел он внутри, ибо огонь сжег и испепелил его кровь!

Страшный гнев и досада охватили темного Арлега, и он выкинул содержимое чаши. Буйный ветер подхватил его, и темной тучей опустился пепел крови Светозарного на земли. А на нашей Земле частицы этого пепла восприняли души еврейского народа. Связались эти частицы с их телами и передавались по наследству.

Умирал еврей, душа его уходила, а частица пепла переходила в одного из его детей, и так длилось долгое время... Но постепенно потомство народа евреев превысило количество частиц пепла духа темного Арлега, в них вошедших. Не стало хватать частиц, начали появляться евреи без частиц пепла. Как раз наступило теперь такое время. И если такой еврей принимал Учение Эона, становился Посвященным, то, подходя к собрату своему, получает он способность освобождать его от частицы пепла, в нем находящейся.

Так будет длиться, пока не сойдут на Землю духи Силы. Они рассекут каждого еврея мечом мистическим и вынут из его души частицы пепла. Соберут они эти частицы в громадную черную тучу и унесут ее из нашей вселенной. Перенесут они ее во вселенную, где живут высоко стоящие духи, у которых нет печали, горя, и жизнь которых проходит светло и радостно. Омрачит эту жизнь туча пепла, но могучие духи сумеют изжить принесенное зло, и преобразится тогда пепел крови Светозарного...

28. НЕОКОНЧЕННЫЙ ПОДЪЕМ К ЭЛОИМУ

Один из рыцарей-тамплиеров 12-й степени задумался над тем, что надо свершить на Земле, чтобы счастливы были люди, и пришел к выводу, что достичь этого можно, получив ответ на два вопроса. Но малы его знания для разрешения их.

«Ведь я не знаю, в сущности, что такое легенда, - размышлял он, - не знаю, кто такие Леги. Я хочу сам видеть тех сущих, о которых мне рассказывали, и сам поставить им те вопросы, разрешение которых кажется мне необходимым для счастья человечества. Но еще лучше будет, если сам Элоа ответит на мои вопросы, ибо невозможной станет тогда ошибка... Решено! Я поднимусь к Элоа и попрошу Аранов помочь мне выполнить задуманное».

Араны знали, что это был христианнейший рыцарь, рыцарь без страха и упрека, и готовы были помочь ему. Поэтому на призыв рыцаря предстал перед ним грозный Аран и сказал: «Ты хочешь к Элоиму подняться, Рыцарь, но ведь для этого умереть надо!»

Спрашивает рыцарь: «В каждом космосе придется мне умирать, чтобы достигнуть Элоа?»

«Ты сам увидишь, каков переход из космоса в космос, с Земли же нет другого пути, как только через смерть».

«Я готов!» - ответил рыцарь.

«Пойди прежде простись с родными и братьями по Ордену».

«Родных у меня нет, а с братьями по Ордену я все равно скоро встречусь. Пойдем».

«Иди один, меня ты увидишь в нашем космосе», - сказал Аран и исчез, а рыцарь упал мертвым.

Очнулся рыцарь в космосе Легов. Разговаривают между собой Леги, но почти ничего не понимает рыцарь. Только когда звучат в их речах слова, Земле свойственные, доступной для него речь их становится. Говорит им рыцарь, что он хочет к Эло- иму подняться, а Леги отвечают:

«Для этого тебе умереть придется».

«Я готов», - отвечает рыцарь.

«Побудь в нашем Космосе, а мы обсудим вопросы, нас мучающие, и попросим тебя спросить у Элоима, как нам в определенных случаях поступать надо», - сказали Леги.

Но не хотел рыцарь медлить и согласился только три дня провести среди них, обещая на обратном пути дольше остаться.

Через три дня сообщили ему Леги свой вопрос, и рыцарь второй раз умер и очутился у Михаилов. Пропустила его стража, на границе их обителей стоящая, но теперь уже совсем немного понимает рыцарь из того, что вокруг него происходит.

«Не напрасна ли твоя попытка, Рыцарь?» - спрашивают его, но не колеблется его решение, и поднимают его Михаилы к Аранам, прося задать Элоиму вопрос, их космосом поставленный. Знакомый рыцарю Аран встречает его и тотчас же поднимает к Отблескам, прося не забыть спросить у Элоима ответ на вопрос, Аранами поставленный.

И вот Рыцарь у голубых Отблесков. Ощущает он веяние Элоима и говорит: «Я должен выше подняться».

Отблески спрашивают: «Уверен ли ты в существовании Элоима? А если Он существует, то на ступенях ли нашей Золотой Лестницы находится?»

Отвечает Рыцарь: «Там, в верхах, я это узнаю, а сейчас я должен подняться».

И, в свою очередь, просят его Отблески узнать у Элоима то, что их интересует, и передают его в космос Нирванид. Но и там не задержался рыцарь, и подняли его Нирваниды еще выше, в космос духов Инициативы. Восторженно приветствовали его духи Инициативы, хваля за смелую решимость, за гордую инициативу, им проявленную. Подняли его к духам Силы, прося передать Элоиму вопрос их космоса.

Сочувственно приняли его духи Силы и подняли к духам Познания, задав свой вопрос.

«Ведь я встречу Элоима? Увижу Его?» - спрашивает рыцарь.

Отвечают духи Познания: «Не знаем. Дойдешь до Элоима, спроси и то, что нас интересует».

И передали его духам Гармонии, а те, задав свой вопрос, подняли его к духам Света.

Спрашивает рыцарь у духов Света: «Увижу ли я Элоима?»

А те вопросом на вопрос отвечают: «А ты уверен в существовании Элоима?»

И содрогаются духи Света и рыцарь, ибо черная молния прорезывает космос. Но просят духи Света, чтобы он узнал у Элоима то, что для них важным является.

Еще выше поднялся рыцарь. И вот перед ним космос Эонов, но грозная стража окружает его. Стоят на границе его могучие Стражи Порога, не пропускают они рыцаря... Но видит он, что вышли из своих обителей Эон Любви и Эон Воли, и спрашивают они его:

«Зачем хочешь ты Элоима видеть? Все, что тебе знать необходимо, дано в учении Христа, надо только выполнять Его Заповеди».

Отвечает Рыцарь: «Не могу отказаться от подъема. Я дал слово! Пропустите меня».

И видит Рыцарь, что появился около него Эон Мудрости и говорит: «Мы пропустим тебя, если ты скажешь зачем тебе Элоима видеть надо».

«Мне надо Его видеть, чтобы спросить... спросить... спросить... Нет, не могу вспомнить, но я вспомню, подумав...»

Оперся рыцарь на меч и задумался. И думает он больше пятидесяти миллионов лет. Чувствует, что не знает, зачем ему Элоима видеть надо, так как все вопросы ему теперь пустяками кажутся. Видит, что за время своего раздумья он настолько мудрым стал, что все вопросы, духами заданные, легко сам разрешить может. Никак не найдет он вопроса настолько важного, с которым к Элоиму обратиться можно было бы...

А вышедший вновь из своих обителей Эон Мудрости, говорит: «Хочешь, мы подскажем тебе? Вопрос заключается в том, как в веках и мирах проявляется Любовь Христа».

«Но ведь это вы ставите вопрос», - говорит Рыцарь.

«Да».

«Но я хочу с моими вопросами к Элоиму обратиться..».

И на еще более долгое время задумался Рыцарь. Но так как он не смог найти вопроса, на который только сам Элоим ответить мог бы, решил, наконец, обратно спуститься.

Первыми спросили его духи Света, видел ли он Элоима и что Тот ответил на вопрос духов Света. Ответил рыцарь, что не видел Элоима, но вопрос так прост, что он сам на него отвечает. Подивились его мудрости духи Света, и он стал дальше спускаться. И всюду духи поражались его ответами. Но когда спустился он к Легам, то выслушали его и говорят: «Необычайно мудр ответ твой, но это твой ответ, а не Элоима, ты же обещал нам Его ответ принести...»

Скажите, рыцари, какие вопросы предлагали космосы, что на них ответил рыцарь, и как его приняли его братья по Ордену?

29. О ТИХОМ ХАОСЕ

Далеко, далеко от нашей Вселенной, за беспредельными пустотами находится бесконечность, Хаосом заполненная. Но не разделен этот Хаос на составные части, а все элементы смешались в нем, образовав однообразие неописуемое. Тепло соединилось с Холодом, Свет слился с Мраком и стала царствовать постоянная полутьма. Газы, жидкости и твердая материя - все смешалось в однообразную, не жидкую и не густую массу, парами насыщенную и напоминавшую лаву, тягуче выползающую из кратера, но лаву не кипящую, а тепловато-холодную.

В этот странный тихий мир упали семена Логоса, и появились и зажили своей жизнью существа такие же серые и странные, как и их мир, похожие друг на друга духи. Тяжелы были их тела, бесформенны и безобразны, так что медленно влачились и с трудом передвигались обитатели Тихого Хаоса.

Все существа этой странной бесконечности были почти одинаковы: не было среди них ни очень высоких, ни очень низких, ни особенно темных, ни особенно светлых. Не было ярко выраженных индивидуальностей. В душах их царствовали такие же сумерки, как и в их космосе: не холодны и не горячи, не добры и не злы были эти серые духи.

Страшно медленно и однообразно тянулась их жизнь. Не было у них ни ярких желаний, ни порывов, ни радости, ни отчаяния - одна только сплошная давящая скука, без просвета, без возможности конца томила она и угнетала.

Смутно, полубессознательно чувствовали они, что чем-то нехороша их жизнь, что как будто должно существовать иное, лучшее бытие, но ясного представления о том, каково оно, не возникало у серых существ, познание не приходило к ним; выхода же из космоса не было, и смерть не появлялась у них.

Проходили тысячелетия за тысячелетиями и ничто не изменялось в их космосе.

Весть об этой бесконечности проникла в нашу вселенную. Ужаснулись обитатели наших космосов, услышав рассказы духов Фантазии об унылой жизни Тихого Хаоса, и некоторые духи решились лететь туда на помощь, чтобы вывести его обитателей из жуткой неподвижности, создав между ними различие и, тем самым, дать им возможность в верха подняться.

Кто были эти духи, рыцари? И как они справились со своей задачей?

30. ЭКСПЕДИЦИЯ ОТБЛЕСКОВ

Два отряда могучих Отблесков - один из обителей, голубым блеском сияющих, другой - из космосов, розовым блеском окутанных, отправились в далекую, за пределами нашей бесконечности лежащую вселенную. Первый отряд поверх своей брони надел голубые плащи, другой - плащи розового цвета, и оба отряда вооружились тяжелыми боевыми секирами, легко обычные препятствия уничтожающими.

Они достигли чуждой бесконечности и прошли ее, рассеяв пытавшиеся задержать их отряды каких-то неоформленных духов, стихийных духов напоминающих. Все дальше и дальше продвигались они, разбивая полчища духов, нестройными толпами пытавшихся преградить им дорогу, и, наконец, достигли границ той бесконечности, в которую проникнуть намеревались. Здесь их ожидало несметное воинство темных и тоже как бы неоформившихся духов, которые пытались разными фантастическими способами устрашить прилетевших.

Сначала эти духи бросились на отряд Отблесков в розовых плащах, стараясь накинуть на них какие-то сети, но Отблески легко перерубили нити сетей. Когда же полчища странных духов окружили Отблесков со всех сторон и вступили с ними в рукопашный бой, то между сражавшимися быстро образовался громадный вал из трупов, мешавших духам и Отблескам наносить друг другу удары. Но страшны были только удары Отблесков, латы которых оказались несокрушимыми для странных духов. На помощь Отблескам в розовых плащах примчались Отблески в голубых плащах, и скоро полчища сражавшихся духов, увидев, как велики их потери и малы потери в рядах Отблесков, обратились в бегство.