Лирическое отступление №3

Лучшие Времена в истории Ордена Третьего Уха к тому времени уже прошли, а Самые Лучшие – ещё не наступили. Орден находился в состоянии феодальной раздробленности. Он включал в себя массу подотделов и подподотделов – причем в каждом из подотделов и подподотделов соответственно считалось, что лишь их собственный подотдел (подподотдел) способен правильно слышать Голос и только у них самих Третьи Уши растут из нужного места.

Многочисленные распри внутри ОТУ в итоге привели к тому, что ради консолидации Орден решился пойти на беспрецедентный шаг – предложить Магистру ОТГ занять аналогичный пост в ОТУ. Ситуация облегчалась тем, что у Магистра Феофана как раз неподалёку от Третьего Глаза с детства располагалось ещё и небольшое Третье Ухо. Существует версия, что кратковременному объединению Орденов способствовали наследники тех рыцарей ОТУ, которые когда-то покинули ОТГ под воздействием убедительных аргументов Строгого и Бережливого Сервия Сульпиция Гальбы, но в глубине души все-таки сохраняли верность Тому, Чего Не Было.

Синтез визуального и аудиального восприятия реальности привёл к расцвету древнерусской школы иконописи – этот эффект поначалу вполне устраивал оба Ордена. Эксперимент решили продолжать, и следующим Магистром сразу и в ОТГ, и в ОТУ стал ученик Феофана Андрей Рублёв. Русская иконопись продолжала расцветать, а Третье Ухо и Третий Глаз всё больше и больше срастались друг с другом. Рыцари двух Орденов под видом странствующих артелей иконописцев разбрелись по монастырям.  

Однако вскоре союз сам собой распался. Католическая фракция ОТУ выяснила, что в Западной Европе в тот момент набирала обороты инквизиция, и решили принять в ней деятельное участие. Тоже христианская, но недовольная католической фракция по дипломатическим каналам прознала, что вскоре должна начаться реформация и, в свою очередь, решила принять деятельное участие в ней. Мусульманской фракции как раз сообщили о подъёме Османской империи – и её участие оказалось деятельным настолько, что в 1453 г. Константинополь пал, а поднявшись оказался уже не Константинополем, а Стамбулом. Остальные фракции тоже мало-помалу разбрелись.

Несмотря на то, что союзнические отношения с ОТУ через некоторое время окончательно прервались, рыцари ОТГ сохранили у себя в качестве придатка к Глазу небольшое Третье Ухо, и предпочитали в дальнейшем прислушиваться к Голосу, поскольку едва ли кто-то кроме него так много мог знать о Том, Чего Не Было. Последователи Ордена Третьего Уха же, в большинстве своём, решили Глазами пренебречь, поскольку никаких особенных выгод в них не видели.  

Все эти перипетии вновь разбудили в служителях Ордена страсть к странствиям, и они (служители), оставив прежнего своего Магистра расписывать Троицкий собор, иммигрировали обратно в Италию. Правда, стихосложения они так и не признали (даже спустя сто лет одно воспоминание о сонетах, канцонах, секстинах, балладах, мадригалах и терцинах Петрарки приводило их в мистический ужас).

Почти 50 лет Орден блуждал по Апеннинскому полуострову в поисках Тридцать Седьмого Магистра и в итоге остановился на кандидатуре юного художника Леонардо да Винчи, который при ближайшем рассмотрении оказался ещё и анатомом, и конструктором, и баснописцем.

Появление нового Магистра не избавило ОТГ от необходимости странствовать – слишком уж деятельного Леонардо нигде долго не терпели, и Ордену приходилось блуждать по Апеннинскому полуострову едва ли не активней прежнего, а вскоре сам полуостров пришлось покинуть – и перебраться во Францию. С тех пор – и уже до смерти Леонардо в 1519 г. – штаб-квартира Ордена находилась в замке Амбуаз. Долгое время да Винчи не давал покоя рыцарям и после своей смерти – оставив ок. 7 тыс. листов рукописей и записных книжек (при этом Магистр завещал хранить их как зеницу ока и переписать от руки в 500 тыс. экземпляров), да ещё и завалив весь замок обломками каких-то летательных аппаратов.

Магистр № 38 был обнаружен рыцарями при весьма странных обстоятельствах – он, абсолютно довольный жизнью и в дупель пьяный, (это вообще были два его перманентных состояния), валялся в придорожной канаве неподалёку от виноградника замка Амбуаз. На все вопросы рыцарей он отвечал только нечленораздельными, но эмоциональными междометиями, из которых наиболее частыми были «гаргантюа» и «пантагрюэль». Протрезвевший с утра, он успел сказать, что зовут его Франсуа Рабле, и тотчас опять напился в дупель.

 Образ жизни Рабле показался рыцарям, утомленным бурной деятельностью его предшественника, достаточно привлекательным и они единогласно избрали его очередным Магистром. С тех пор в ОТГ воцарились мир и полное взаимопонимание. Если кто-нибудь хотел пить портвейн, он вставал и говорил: «Ребята, я хочу пить портвейн». А все говорили: «Хорошо. Пей портвейн. Мы тоже будем с тобой пить портвейн». Если кого-нибудь тянуло на бургундское, всех тоже тянуло на бургундское. Орден никому не мешал и никуда не блуждал, а большую часть времени безвылазно проводил в винограднике замка Амбуаз и в придорожных канавах неподалёку от него.

Записные книжки мастера Леонардо куда-то бесследно исчезли вместе с 482 тыс. переписанных от руки копий во время первой же крупной попойки, а из обломков летательных аппаратов вскоре с необыкновенной изобретательностью соорудили аппараты перегонные.

К 1553 г. организм Рабле наконец не выдержал и, с почестями похоронив Магистра, ОТГ стройными колоннами отправился опохмеляться. Вскоре выяснилось, что опохмеляться во Франции уже нечем, так как всё, что можно было выпить, было выпито рыцарями за 34 года, проведённые в виноградниках. Орден в спешном порядке двинулся в Англию.

Увы, выяснилось, что и в Англии вся алкогольная промышленность последние 34 года работала исключительно на экспорт во Францию. Нужное количество пригодных для опохмеления напитков оставалось к тому времени лишь в заштатном провинциальном городишке Стратфорде. Там Орден и обосновался. Тем временем незаметно наступило

 - Новое время -

Основательно опохмелившись, рыцари ОТГ наконец огляделись вокруг. Вокруг оказались англичане.