Памяти экипажа подлодки «курск»

 

 

Приговор был, как выстрел, коротким…

Содрогнулась от боли страна.

На затопленной в море подлодке

Очутилась внезапно она.

 

«По местам!» – прогремела команда…

Ложь красива и многим к лицу…

А суровая, горькая, правда

По плечу только Богу Творцу!

 

Если совесть слепа и безмолвна –

Ей цена два стакана вина!

Мир дрейфует на лодке огромной

И не видит опасного дна.

 

Убиенным бессмертье даруют!

Свечи ставят на Млечном пути…

Дайте воздуха, добрые люди!

Царь Небесный, грехи отпусти!

 

 

      ВСПОМИНАЯ БОРОДИНО

«Скажи-ка, дядя, ведь недаром

Москва, спаленная пожаром,

                                                                                 французу отдана?..»

М.Ю.Лермонтов, «Бородино».

 

Скажи-ка, дядя, ведь недаром

Земля охвачена пожаром

                                               до самой Колымы?

 

Нам сволота швыряет кости,

Но нет зубов.

                                                    Нет даже злости!

И стонут предки на погосте:

                                                       – Богатыри не вы!..

 

Плохая нам досталась доля…

Но чу!

                                         Уж свищет ветер в поле!

Он весть несёт.

                                             Господню волю…

Услышьте же, волхвы!

 

      ЛЕГЕНДА О ПАЛАЧЕ

        Пролог

 

Прошлого не украсть

Ни палачам, ни судьям,

Боги имеют власть,

А умирают люди…

 

 

        Часть I. Начало. XX век

 

– Из народишка, что половчей,

Сколочу я артель палачей

И начну без эмоций и слов

Животы отделять от голов…

 

И запрыгал палач точно мяч.

Поскакал по Расее палач.

Прыг да скок – по полям, по долам,

По рукам, животам, головам.

 

И молились ему палачи,

И хихикали бесы в ночи,

И дремал русский дух на печи́…

 

Не кричи, помолчи, промолчи…

 

      Часть II. Смерть палача

В извечных странствиях за славой и успехом

Я попросил владыку тьмы и зла

Продать мне стрелы для борьбы со Смехом

И разрешить стрелять из-за угла.

 

И, получив поддержку их злодейства,

Назло плеяде жалких добряков

Я превратил расправу в святодейство,

Мир разделив на злых и дураков.

 

Я не щадил ни тело и ни душу.

И презирал послушных мне людей.

Я кораблям велел ходить по суше,

Автомобилям – ползать по воде.

 

И вот когда добрался до вершины,

Которую так долго воздвигал,

Болезнь меня ударом страшным в спину

Монашке чёрной бросила к ногам.

 

Ну всё, конец! Не будет больше Смеха.

Никто не влезет с шуточкой в окно.

Свершилось то, к чему я долго ехал.

И мне впервые сделалось смешно!

 

      Часть III. Похороны палача

Были рядом они.

                          И свеча,

                                         И плевок на портрете строгом…

Провожали глаза палача,

А уста отпевали бога.

 

Жил да был человек и ушёл.

В землю лёг – обычное дело.

Но плевку было нехорошо,

А свеча исцелить не смела…

 

 

        Часть IV. Память.

 

 

Ей разбивали губы

Клеймили за нрав и спесь.

Крошили и рвали зубы…

А Память была…

                              и есть!

 

 

       ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ СУКИНА СЫНА                           

 

       СУКИН СЫН

 

Я – щенок неизвестной породы!

Сколько нас – друг на друга похожих,

Обречённых на долгие годы

Цепь влачить, устрашая прохожих.

 

Первым делом из кожи добротной

Мне хозяин сварганил ошейник.

И ремень заграничной работы

Для острастки повесил в передней.

 

А потом, точно школьника в классе,

Стал учить меня тайнам природы.

Он военный, полковник в запасе.

Ну а я – неизвестной породы!

 

И когда в середине урока

Я посмел ухмыльнуться недобро,

Он сказал мне:

                       – До Бога далёко! –

И добавил, ударив под ребра:

 

– Господа не прощают обиду.

Зуб за зуб! А за глаз – оба глаза!

Чтобы не раздавили как гниду,

Не кусайся, щенок, без приказа!

 

Научись подчиняться командам,

И тогда у тебя, пёс безродный,

На десерт будет торт шоколадный,

Суки будут и всё что угодно…

 

Человек – фантазер от природы.

            Тюрьмы выдумал…

                                           Выстроил лично.

 А щенок неизвестной породы

 Лапу поднял –

                           и всё как обычно….

       СМЕРТЬ СУКИНА СЫНА

 

Я со сворой собачьей расстался вчера,

Но к волкам не примкнул – не стерпелся.

Волчья жизнь – это долгая ночь без костра,

К чёрту сказки про храброе сердце!

 

Только клич вожака:

                                   – Навострите клыки!

На разбой собирается стая! –

А голодные псы за мясные куски

Пятки лижут у хмурых хозяев.

 

Совершенно один. Без родных и друзей –

Без врагов – не бывает, однако,

Я завыл на луну и у чьих-то дверей

Взял и умер бездомной собакой.

 

Только клич вожака:

                                   – Навострите клыки!

На разбой собирается стая! –

А голодные псы за мясные куски

Пятки лижут у хмурых хозяев.

 

 

 

      МОНОЛОГ РУССКОГО ИКАРА

 

Бесновалась толпа, алкоголем наполнив аорты:

– Человеку летать не дозволено, глупый Икар!

Я парил над землёй – колыбелью живущих и мёртвых

И в созвездии Псов справедливость для мира искал.

 

Мне свистели вослед. Предрекали тюрьму и верёвку.

Сила силу брала, и судьбина точила косу.

Я смотрел на людей. Было грустно, обидно, неловко –

Что скажу я Творцу?

                                  Весть какую Ему принесу?

 

Равнодушный народ равнодушно бродил по дорогам.

Он не верил в себя, и страшила его высота.

Лицемерный народ лицемерно кричал мне с порога:

– Выбрось крылья, Икар!

                                           И печать наложи на уста.

 

А на грешной земле, где был я неугодным и лишним,

Горизонт засыпал, и заря торопилась к нему.

Я о солнце мечтал.

                                 Я хотел говорить со Всевышним.

Кто сказал, что богов знать при жизни нельзя никому?!

 

 

 

 РАЗМЫШЛЕНИЯ ПОД СТУК КОЛЁС

Какая ты все же большая –

Россия, Отчизна моя!..

Но дождь…

                  Он не землю питает,

Он тупо пытает меня.

 

Попутчик мой, враль первоклассный,

Смешит простодушный народ.

Меняются станции, кассы…

А дождь всё идёт и идёт…

 

И вьются тропинкою узкой,

Петляют верста за верстой.

Земля называется русской.

А русскою, значит – святой!

 

Но вырвалось солнце из плена

И к людям – в сердца и умы.

И кровь заспешила по венам,

А значит – не мёртвые мы!

 

Я сбросил покорность с коленей

И к чёрту…

                    в окно…

                                        на перрон…

И ветер с настоем сирени

Ворвался в плацкартный вагон.

 

И снова тропинкою узкой

Петляют верста за верстой.

Земля называется русской.

А русскою, значит – святой.

 

 

        ЧЁРНЫМ ПО БЕЛОМУ

 

У соловья отобрали рощу!

Но дали взамен особняк у моря.

И слуги ему заказали яства

И самые лучшие в мире вина.

 

У соловья отобрали небо!

Но выстлали пол дорогими коврами.

И люстру повесили из самоцветов.

И привезли золотую рыбку.

 

У соловья отобрали звёзды!

Но главную роль предложили в спектакле.

И зрителей дали – громадный город.

И фонограмму аплодисментов.

 

И рыбке велели:

                           – Сверши нам чудо!

Заставь соловья песни петь в неволе...

И рыбка покорно хвостом вильнула.

И соловей обернулся дятлом.

 

У соловья отобрали рощу...

У соловья отобрали звёзды...

Стучит по стволу одинокий дятел.

А чудо обратной дороги не знает...

 

    МОНОЛОГ АВТОМОБИЛЯ

     «ЗАПОРОЖЕЦ»

 

Я по дорогам русским,

Ухабистым и узким,

Не ведая нагрузки,

Повсюду проезжал.

 

А надо мной смеялись,

Глумились, издевались:

Мол, если ты машина,

То ты – большой нахал!

 

Я говорил прохожим,

Противным, толстокожим:

– Малышка-«запорожец»

Ни в чём не виноват.

 

Но злая, как овчарка,

Крутая иномарка

Под магазинной аркой

Разбила мне фасад.

 

Хозяин мой взбесился.

Он никогда не злился,

А тут за лом схватился,

Ужасно побледнев.

 

А тот, кто был в «тойоте»,

Швырнул нам по банкноте

И в крик: «Куда вы прёте?

Не видите, я – лев!»

 

Наглец и образина!

Хлебнул, видать, бензина.

И думает, скотина,

Что он большой спортсмен.

 

А был бы я КАМАЗом,

Не так бы пел, зараза!

Неделю б с унитаза

Не слазил, супермен!

 

Мне надоели лорды:

«Фольксвагены» и «форды»,

Я «запорожец» гордый

От фары до руля.

 

Хохол наполовину,

Я родом с Украины,

Династии старинной,

На зависть «жигулям».

 

Потрепанный, помятый,

Я в доску свой, ребята!

Ни Англии, ни Штатов

Не знаю, не хочу!

 

На дерзкую «тойоту»

Отправлюсь на охоту

И возле поворота

Мерзавку проучу.

 

 

 

      МОНОЛОГ АВТОМОБИЛЯ

        «КАМАЗ»

 

Не прошу ни награды, ни милости.

Мне бы волю да ветра глоток!

Я, КАМАЗ, на дорогах извилистых

Отбываю пожизненный срок.

 

А туман ненасытный бессовестно

Пожирает промокший асфальт.

И дымит сигаретой бессонница.

И на стрелки ворчит циферблат.

 

У хозяина – дома две дочери.

Он спешит, подгоняет мотор.

Я скриплю тормозами рабочими,

И соляра сочится из пор.

А туман ненасытный бессовестно

Пожирает промокший асфальт.

И дымит сигаретой бессонница.

И на стрелки ворчит циферблат

 

С человеком тягаться бессмысленно!

Мы летим…

                  Мы в крутом вираже…

Мой прицеп догорает под Тихвином.

И печаль на пустом гараже.

 

А туман ненасытный бессовестно

Пожирает промокший асфальт.

И дымит сигаретой бессонница.

И на стрелки ворчит циферблат.

 

           ЧЕТВЁРТЫЙ ПОВОРОТ

Мне нужен был четвёртый поворот.
Сказали мне: за ним златые горы!
И я услышал и рванул вперёд,
Доверив жизнь бездушному мотору.

И первый перекрёсток пролетел
Легко и просто, на одном дыханье.
Но я не знал, что угодил в прицел,
Победа – всем безумствам оправданье!

А во второй раз вырулить не смог…
И кровь была.
И страх,
и трос буксирный.
И руки мамы…
Но забыт урок,
И вновь колёса на дороге пыльной.

И снова ветер, солнце, звездопад…
Я весел и влюблён и очень молод.
И скоро буду сказочно богат
И подарю любимой светлый город…

Но где несчастный третий поворот?
Мне без него не одолеть четвёртый...
Визг тормозов…
Врубаю задний ход,
А там мосты горят и воздух мёртвый.

Дороги нет!
Нельзя ни вверх, ни вниз…
О Господи! Слепа душа без света…

И внял Господь!..

                        И возвратил мне жизнь!..
А поворот четвёртый спрятал где-то….