Памяти магомеда нурбагандова

20 21 22 23 24 25 26

Довольно злословить:

Мол, жизнь такова –

Веками шьёт чёрные платья…

Простые, знакомые с детства слова

Сказал он: «Работайте, братья!»

И дверь отворил в поднебесную твердь.

И с Господом встретился взглядом.

И стала страшить, строить рожицы Смерть.

Он выдохнул: «Лучше не надо!..

Работайте, братья!

Всем доброго дня!

Сердца обнажайте и души.

Шакалы сегодня убили меня

За то, что их песен не слушал…»

И в горле комок…

И Господня слеза

Упала на чёрную землю…

– Работайте, братья! Раскройте глаза. –

Россия злословью не внемлет!

ТРИ ДЕТСТВА

МИР ВО ДВОРЦЕ ХРУСТАЛЬНОМ

А вчера мне приснилось детство,

Бесшабашное, как всегда.

И оставило мне наследство:
Клён и лавочку у пруда.

Было пасмурно и печально…
Я задул шестьдесят свечей.

Детство – мир во дворце хрустальном,
Жалко – нет от него ключей.

Напряглись до предела нервы. –
Грусть не выгнать из головы!

Первый шаг, бой кулачный первый,
Повторить, не дано, увы!

А сегодня проказник ветер
Посыпает деревья хной.

Улыбаются мамам дети…
Мир хрустальный всегда со мной!

БАЛЛАДА О СЛЕЗИНКЕ

Ах, детства смешные картинки,

Дворцы из речного песка…

Одной непорочной слезинке

Моя полюбилась щека.

И я зарывался в подушки

И злился на весь белый свет,

Слезинке сказали подружки,

Что в жизни волшебников нет…

Тотошка – щенок бестолковый,

Скулил у железных дверей.

Я верил в волшебное слово,

А он – в настоящих друзей!

Мы с ним поругались немножко…

Курлыкал октябрь за окном.

Я тронул слезинку ладошкой,

И та обернулась стихом!

РЕКВИЕМ. МОНОЛОГ БОЛИ

За гробиком шла душа –
К Господу шла на милость.
На личике малыша
Время остановилось.

Осиротела душа! –
В горле комок и слякоть…
Малыш три дня не дышал
И разучился плакать.

Забылось, как жизнь назад
Маме шептал он слёзно:
«Не приходи в детский сад,
Больше за мной так поздно!»…

Убил ли их самолёт
Или шальная мина?..
Две тысячи чёрный год.
Новая Украина…

МАЛЬЧИШКИ

Мальчишки взрослеют поздно,
А гибнут ужасно рано,
Одни – на дороге звёздной,
Другие – в угаре пьяном.

Судьбе не покажешь дулю –
Стреляет она в десятку!
Кропит роковая пуля
То голову, то лопатку.

Мальчишки судьбе не внемлют!
Но если вдруг час суровый…
За дом, за родную землю,
Да с честью – всегда готовы!

Есть правда и чувство долга.
Есть небо, и есть глубины...
Мальчишки взрослеют долго –
До самой своей кончины…

ПАМЯТИ БОРИСА ВИЛЬДЕ

Не вспоминая прошлое,

Будущее не увидеть…

Влейтесь, слова хорошие,

В песню по имени Вильде*.

В сорок втором близ Парижа…

Нет, он не умер в застенках.

Просто стал к Господу ближе,

Русский, с балтийским акцентом.

И обратился он к Богу.

И, получив дозволенье,

Звёзды зажёг над дорогой

Группы «Сопротивление» …

* Борис Вильде (фр. Boris Vildé, 25 июня (8 июля) 1908, Санкт-Петербург — 23 февраля 1942, Форт Мон-Валерьен) — русский поэт, лингвист и этнограф в Музее человека в Париже, участник Сопротивления, один из основателей и редактор газеты Resistance («Сопротивление»). Расстрелян.

МОИ ШЕСТИДЕСЯТЫЕ

НА ДРУГОЙ ДЕНЬ

ПОСЛЕ ПОЛЁТА ЮРИЯ ГАГАРИНА

Решено, я лечу на Марс!

Ленка Фокина – на Венеру…

Нас, космических пионеров,

Провожает весь первый класс.

Васька Сытин принёс рюкзак

И фонарик на батарейках…

Ленка шлёпает по ступенькам

И болтает о пустяках…

У неё разнесчастный вид. –

Ей не нравится Васька Сытин…

– Стыдно спать на уроке, Витя! –

Мне учительница говорит…

ВСПОМИНАЯ ШКОЛУ. БИТЛЗ

Моим стихам темно на задней парте…

Я у доски,

В кармане мятый рубль.

Указка ищет Комсомольск на карте.

А мне хотелось в город Ливерпуль,

Моим стихам был нужен Пол Маккартни…

Я у доски,

В кармане мятый рубль.

ОДНАЖДЫ УТРОМ…

– Представляешь, мать, был в Интернете
И застрял в нём! – смеётся муж…
– Интернет, мам, – щебечут дети, –
Всё же лучше, чем наша глушь.

Там командует серая мышка.
С нею папа копает клад…

Ты, мамуль, старомодная слишком.

А она улыбнулась мальчишкам,

Застегнула замки на пальтишках

И сказала:

– Пора в детсад.

НА БОРЦОВСКОМ КОВРЕ.

КАРТИНКА ИЗ ДЕТСТВА

Спортивному обществу «Спартак», г. Новосибирск. Посвящается.

На ковёр борцы выходят,
Самый лёгкий вес:
Рукомойников Володя
И Павлуха Бес.

Мышц и дурости у Паши
Килограммов сто.
Почему он в весе нашем –
Не сказал никто.

Кисти рук что экскаватор,
Или даже два.…
Конопатый аллигатор
Мне кивнул едва.

На него Васёк поставил
Двадцать щелбанов –
Много всяких разных правил
Есть у пацанов.

На ковёр борцы выходят,
Самый лёгкий вес:
Рукомойников Володя
И Павлуха Бес.

Я на нервах. Я на взводе!
Мне не до смешков…
Потому что я Володя
Рукомойников…

ОПЕЧАТКИ.

НЕДЕТСКАЯ СЧИТАЛКА

Путь в "гадко" из "гладко" –
Одна опечатка –
Рукою подать.
Отдали печатку,
Вернули перчатку –
Зачем же стрелять?

Мои опечатки –
Сплошные догадки –
Заглянем в тетрадь:
Подстрижены свечки,
Погасли овечки
И стало темня́ть.

Не понято слово,
Так это не ново –

Зачем же стрелять?
Путь в "гладко" из "гадко" –
Одна опечатка –
Рукою подать…

ЖУЖЖАЛОЧКА

ЛОГОПЕДИЧЕСКАЯ

Жук жужжит, жужжит, жужжит.

Жи–шу–жи.

Малышей шалун страшит.

Ши–жу–ши.

Задрожали малыши-голыши

И сбежали в камыши.

Ши–жи–ши.

Страшно. Жутко. Ножонки дрожат.

Жук-жучок, пожалей малышат!

Не жужжи, не дрожжи, не визжи...

Вот и всё!

И ши–жу и ши–жи…

СЛУЧАЙ НА ЭВЕРЕСТЕ

– Западный склон Эвереста…

В жизни и в Царстве Небесном

Нет безнадёжнее места! –

Шерп*, улыбаясь, сказал.

Он проводник самый лучший,

Друг мой и верный попутчик…

Шерпу подняться на кручу,

Что забрести на вокзал.

Горы не терпят кручины!..

Здесь не грустят без причины.

Шерп говорит: – До вершины

Несколько сотен минут…

Вдруг на одной из ступеней

Сами согнулись колени.

– Стас! – я сказал в изумленье.

Остановился маршрут.

Лучше б мы встретили чёрта –

Стас в девяносто четвёртом

Лучшую в мире девчонку

Сделал несчастной вдовой.

Продал, паскуда, душманам

Мужа её, как барана…

Дочка осталась Татьян,

Да портсигар со звездой…

Кто с ним ходил к Эвересту –

Мне до сих пор неизвестно.

Там, под скалою отвесной,

Стас ничего не сказал.

Тряс бородою козлиной,

Путал долину с вершиной,

Крыл белый свет матерщиной

И рукавицы швырял.

– Сволочь! – я сплюнул сквозь зубы, –

Мразь! – и взмахнул ледорубом…

– Стой! – шерпа дрогнули губы,

Горы взмолилися: «Please**» …

Наши усталые спины

Приняли сукина сына…

Тяжко вздохнула вершина

И проводила нас вниз.

*Шерпы (тиб. ཤར་བ་, вайли shar pa ‘восточные’) — народность, живущая в Восточном Непале, в районе горы Джомолунгма, а также в Индии. Самоназвание — шаркхомбо.

** please, англ. (Плиз», пожалуйста)

КОНЕЦ ЭВЕРЕСТА

Ни паденья, ни взлёта, ни точки.

Небо хмурится, воздух прохладен.

Я сегодня разбил на кусочки

Эверест, будь он трижды неладен!

Одурачили медные трубы.

Заманили скалою отвесной.

Завтра люди возьмут ледорубы…

А у них больше нет Эвереста.

Боже праведный, Боже суровый!

Миром правит не вера, а сила.

Обронил я нечаянно слово.

А оно – вишь чего натворило…

В ПАРКЕ ПОГИБШЕЙ МЕЧТЫ

Весна. У цветов карнавал!
На клумбе стоит самосвал –
Коптит выхлопною трубой…
Мы в парке погибшей мечты:
Колёса калечат цветы,
И судьбы – одну за другой!
И смотрят печально на нас
Две сотни анютиных глаз…

А мы говорим о любви.
Мы дышим шашлычным дымком –
КАМАЗ с чёрным джипом знаком,
А тот – по баранку в крови…
Тяжёлый железный вандал
На клумбе устроил привал.
Я двери его отворил,
Обида мне сил придала.
Она очень долго спала,
Вином я её разбудил.
Две сотни анютиных глаз
В дорогу отправили нас.

И вот мы на мокром шоссе,
И я хохочу над рулём,
И прямо на столб с фонарём
По встречной лечу полосе…

И умер железный КАМАЗ.

Но мой не закончен рассказ.

Мы в парке несбывшихся грёз.
На клумбе стоит лесовоз –
Коптит выхлопною трубой…
Колёса калечат цветы,
Хоронят надежды, мечты
И судьбы – одну за другой...
И смотрят печально на нас
Две сотни анютиных глаз…
А мы говорим о любви
Мы дышим шашлычным дымком –
КАМАЗ с чёрным джипом знаком,
А тот – по баранку в крови…

ОТКРЫТЫЙ УРОК

Птенчику папа принёс червяка

И просвистел: «Жизнь игра, но без правил!»

Мудрый скворец знал на трёх языках:

«Червь голосить против птицы не вправе!»

– Очень питательно, кушай сынок!

– Мяу! – кот Васька проснулся на крыше.

Он облизнулся и сделал прыжок,

Лёгкий, такой, что никто не услышал…

А под скворечней играли в футбол

Ромка и Жорка – джентльмены удачи!

Вместо ворот – табуретка и стол.

Кот между ними скакал, словно мячик.

Жизнь, утверждают, – большая игра,

Только вот правила к ней растеряли…

Ромка на ножик нарвался вчера,

Жорка в запое и выйдет едва ли…

Первые слёзы, последний звонок,

Женское счастье, мужское начало…

Жизнь – это вечный открытый урок,

Жаль, что хороших оценок так мало.

БАЛЛАДА О БЕЛОМ ЦВЕТЕ

Белый цвет на белом троне
Правил светом много лет…
А на солнечном газоне
Танцевал зелёный цвет.

И велел король народу
Цвет зелёный запретить –
Это ж надо, взяли моду
Королей плясать учить.

Белый цвет на белом троне
Правил светом много лет…
А на бледном небосклоне
Зарождался синий цвет.

И велел король народу
Синий цвет испепелить –
Это ж надо, взяли моду
Королям глаза слепить.

Белый цвет на белом троне
Правил светом много лет…

А на новом Рубиконе
Развивался красный цвет.

И велел король народу
Красный цвет залить огнём –
Это ж надо, взяли моду
Хохотать над королём.

Красный, синий и зелёный –
В Лету канули цвета,
И теперь на троне чёрном
Правит светом темнота…

И велит она народу…

* Белый цвет в чистом виде в природе не существует. Он состоит из множества других цветов, из которых основными являются: красно-оранжевый, сине-фиолетовый и зелёный.

ДВЕ ТЕНИ

Я не верил своим глазам.
Тень моя родила мне тень!
И явился ко мне Я сам.
И не в сумерки – в ясный день.

У меня в голове сквозняк!
У меня на душе тоска.
Мне без них, скажем так: никак! –
Как песочнице без песка.

И сказал мне Я сам другой,
Обе тени отбросив прочь:
Я в тебе – это свет благой!
Ты во мне – это мрак и ночь.

Сплюнул я, рассмеялся я,
Опускаясь на табурет:
– День и ночь помирить нельзя!
Остальное – всё чушь и бред.

Ни один самый точный счёт
Не прибавит на небе лун...
Но другой Я закрыл мне рот,
Из сеней притащив колун.

И колол я дрова весь день,
И другой Я колол со мной…
Тень моя родила мне тень
И покрыла весь шар земной…

МИМОЛЁТНАЯ ВСТРЕЧА

– А хочешь забраться на облака?
А хочешь над миром власть? –
Спросил господин в роговых очках. –
Бери!..
Не спеши упасть!..

Возвышу, воздам, научу летать…
«Чёрт, – думаю, – сатана!»
И вслух, но негромко:
– Товарищ тать!
Не надобно…
не нужна…

И мы разошлись…
Завершался век.
И было мне невдомёк,
Что звал на вершину,
тащил наверх
Не демон, не тать, а Бог…

И мир предо мною закрыл врата.
Я мог бы его иметь…
Однажды, давно, не узнал Христа…

– А хочешь? – спросила Смерть…

ЗАЗЕРКАЛЬЕ

Нет ни зверья, ни птицы:

Мне зазеркалье снится.

Кроны шумят крылами,
Корни гремят цепями,
Ветер стволы качает,
Душу мою встречает…

Я поднимаю веки –
Нет меня в человеке!
Это как финкой острой:

В зеркале вижу монстра,
Лыбится, гад клыкастый,
На подбородке пластырь.
Жёлтые скалит зубы,
Бесцеремонно, грубо
Не говорит, а свищет:
«Я – это ты, но чище!»

Нет ни зверья, ни птицы:

Мне зазеркалье снится.

Я поднимаю камень –
Бац по зеркальной раме…
И разлетелась рожа,
Что на меня похожа,
Стало сто малых рожиц.
Я их собрал, размножил –

Ксероксов много нынче…
Рож стало – сотни тысяч!
Страшно число большое,
Но лишь одна – с душою!
И холодок по коже –
Вдруг я ошибся, Боже!

Нет ни зверья, ни птицы.

Мне зазеркалье снится…

ЛЕГЕНДА О КУЗНЕЦЕ,

ИЛИ ОДНАЖДЫ В СМУТНЫЕ ВРЕМЕНА

Иногда с тропинки узкой
Можно путь увидеть дальний…
Жил кузнец в деревне русской,
Звали парня Наковальней.

Он имел два метра роста,
Мог коня поднять плечами.
Но жилось ему непросто –
Память мучила ночами.

Снилась жёнушка Маруся –
Словно тень ходила следом,
Мол, когда бы ты не струсил,
Не была бы я под шведом.

– Я не струсил – пьян был очень, –
Говорил он и крестился,
И кошмар той чёрной ночи
На постель к нему садился.

Он имел два метра роста,
Звали парня Наковальней.
Только жить совсем непросто,
Если женщины нет в спальне!

В ней одной и ложь и правда!
Блеск огня и лязг металла…
И взмахнул кузнец кувалдой,
И душа его восстала.

Отковал он меч булатный,
Запалил огонь победы.
И вернул жену обратно.

И разбиты были шведы.

Кто встречался с болью русской,

Знает – нет судьбы печальней!..
Но, порой, с тропинки узкой
Начинается путь дальний…

ОДНАЖДЫ В ИЮЛЬ ВАСИЛЬКОВЫЙ

Однажды в июль васильковый,
В день ясный мне стало темно…

Забрали у слова основу

И суффиксом стало оно.

Не стало у слова улыбки,
Не стало у слова тепла.
Страдания, ужасы, пытки
Из прошлого жизнь принесла.

Испортилось доброе слово…
И это совсем не смешно!
За тридцать паршивых целковых
Неласковым стало оно…

Не стало у слова улыбки,

Не стало у слова тепла…

Забрали у жизни ошибки –
И жизнь в тот же час умерла.

Я НЕ НОШУ КОРЗИНОК СО СТИХАМИ

Я не ношу корзинок со стихами –
Мечты мои ютятся в голове.

И Млечный путь не трогаю руками
И не слагаю песен о Москве…

Стихи мои – то листья, то иголки –
Живут во мне!
Мне просто повезло…
Когда в Москве друг друга грызли волки,
Россия пела всем смертям назло.

Меня не манит стольное богатство,
Когда в опале целая страна.
Мечты мои – поверить в государство!
И мне до боли Родина нужна.

БАЛЛАДА О ШЕСТИДЕСЯТНИКЕ

– Прости, Господь, что чёрта помяну!
Но если б кто сказал в шестидесятых
«Я перестал гордиться за страну,
Я не могу любить её, ребята!» –

Кулак бы глазом точно подловил…
Но слов таких я в юности не слышал.
Мы пели песни, жаждали любви
Гоняли мяч и лазали по крышам.

Бывало, сдвинешь шапочку на лоб,
Глаза закроешь – так, на всякий случай, –
И прыгаешь с предбанника в сугроб,
А мама крестит: «Дров принёс бы лучше»...

Мы презирали трусов всех мастей,
Не верили жрецам и ворожеям,
И достигали высших скоростей,
И ошибались, и ломали шеи.

Друзей своих не мерили рублём,
За подлость в морду полагалось сразу..
Страна была великим кораблём,
Открыть кингстоны* не было приказа.

Но, пережив беду, и не одну,
Не стали мы людьми второго сорта…
И говорить «Я не люблю страну»...
Прости, Господь, что поминаю чёрта…

Старик вздохнул, под ним качнулся пол,
Дворовый пёс залаял виновато…
Господь простил. Друзья накрыли стол.
И он ушёл к своим шестидесятым…

* кингсто́н – морск. клапан в подводной части судна, при необходимости открывающий забортной воде доступ внутрь, часто с целью затопления корабля.

ОСЕННИЙ СОН, ИЛИ МНЕ

СНОВА 20 ЛЕТ

Садилась осень за рояль,

Туманились глаза…

Шальная молодость моя

Спешила на вокзал.

И скорый поезд тут как тут,

И дан зелёный свет.

Я опоздал на пять минут,

А молодости нет.

На землю рухнул горизонт,

И некому поднять.