Из воспоминаний плакидиной Клавдии Алексеевны

 Клавдия Алексеевна Плакидина, 1922г.р., работала на заводе им. Жданова в качестве дежурной на подстанции. В декабре 1941 г. ее вызвал начальник электроцеха и сказал, что ее и еще около ста человек направляют на работы по строительству окопов в район д. Заплатино. Директор завода Чернов И.И. перед отправкой лично беседовал с ними. Он всегда очень тепло относился к своим подчиненным и знал всех в лицо, поэтому пользовался большим уважением. Мы понимали, что заводу надо было выполнять заказ для фронта, рабочих рук не хватает, а тут еще надо выделять людей на рытье окопов. Обстановка в то время была очень сложная, враг стоял у стен Москвы. Наступили очень морозные дни.

Когда мы пришли на место, то увидели, что в поле под Убогой горой  на окраине Павлова по дороге в д. Заплатино, занесенном снегом, под руководством военных работало много людей, в большинстве женщины. Люди, собранные со всей округи, были одеты в старые телогрейки, повязаны теплыми платками по самые брови. Лица у всех в инее, и от работающих шел пар. Вновь прибывшим сразу определили фронт работ и выдали инструмент, кому лом, а кому лопату. Работать на морозе было очень нелегко. Перерывы были короткими, только для приема пищи и обогрева у костра. От постоянной работы на морозе лица у многих были обморожены, руки в мозолях. Но не было ни единой жалобы. Только тревога за положение на фронте, за столицу. Работали от зари до полной темноты, а затем пешком, из последних сил, шли по домам, не чувствуя своего тела. Так как наступили сильные морозы, руководство приняло решение отогревать мерзлую землю кострами. Для этого были назначены люди, которые постоянно должны были находиться около костров, чтобы поддерживать огонь всю ночь. Дрова для костров заготавливали в находящемся рядом лесу. Ну а в других местах, где того требовала ситуация, военные взрывали мерзлую землю толом. Эти взрывы мы постоянно слышали со стороны Лаптева, и тем, кто там копал траншеи, немножко завидовали. Ведь после костров оставалось столько гари, что наши лица покрывались копотью, и это было неприятно. В сильные морозы работать было невозможно, тогда директор завода Чернов И.И для обогрева людей привез железные печки-буржуйки, которые были установлены в землянках и палатках. И это нас спасало от обморожений. Перед Новым годом наша смена была отпущена домой. Было много радости, мы дома в кругу семьи, да и за свою работу не было стыдно, потому что выполнили ее достойно и в срок. Известие о разгроме фашистов под Москвой вселяло надежду, что враг до нас не дойдет.

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ХВОСТОВОЙ (ПОГОДИНОЙ)

ЛИДИИ ИВАНОВНЫ

Лидия Ивановна Хвостова, 1924г.р., работала кассиром Мошковского колхоза. В середине октября председателя колхоза Вараксина В.М. вызвали на совещание руководителей предприятий в Павловский горком партии, на котором выступил секретарь Павловского РК ВКП(б) Волков М.А. с докладом о положении на фронте и тяжелом осадном положении Москвы. В связи с этим ГКО принял решение о строительстве оборонительной линии около Горького. Часть оборонительных сооружений проходила по территории Павловского района. Поэтому приступать к работе надо немедленно, мобилизуя все имеющиеся ресурсы. Приехав с совещания из Павлова,председатель решил отправить на строительство сельскую молодежь. В числе первых оказалась семнадцатилетняя Лида Погодина. Осень 1941 года выдалась дождливой и холодной. Земляные работы, да еще в слякоть, тяжелы и для физически сильных мужчин, а для женщин же, которые составляли основную массу строителей из мобилизованного населения, тем более. Всех вновь прибывших разместили в домах жителей деревни Таремское, местной школе и клубе. Когда на другой день утром их привел бригадир на место работы, то они все были поражены увиденным. Впереди, на сколько хватало глаз, во рву работали люди. Стен рва почти не видно, стоявшие на вырубленных в глине ступеньках подхватывали землю, подаваемому со дна, и выбрасывали ее наверх на уже пожухшую траву. Землекопы работали четко и слаженно, чем нас очень озадачили. У всех одновременно мелькнула мысль, а сможем ли мы так копать. Сначала было непривычно тяжело. После первого рабочего дня мы с трудом выбрались из траншеи. Сильно ныла спина, ломило руки. Дома хозяйка нас накормила щами и картошкой из печи. Нам стало легче. Она нагрела нам воды, залила ее в ушат и заставила держать в нем руки. Ломота постепенно ушла. Затем постелила нам на печке, где мы сразу заснули мертвецким сном. А утром, напоив нас молоком с хлебом, проводила на работу. Днем за днем руки привыкли к лопате и земле, и мы стали выполнять свою норму выработки кубатуры, которую постоянно подсчитывал наш бригадир. Как только мы закончили строительство противотанкового рва, нас отпустили домой в Мошково, где я снова приступила к своей работе. Вскоре немцев отогнали от Москвы, и сделанные нами с такими титаническими усилиями сооружения не пригодились. Но мы об этом не жалели, потому что знали, что в то тяжелое для страны время это было необходимо сделать. Часто вспоминаю с большой благодарностью нашу милую хозяйку. Прошло много времени, и я уже забыла ее имя, но это приятное лицо, натруженные руки и материнскую заботу о нас никогда не забуду. А ведь у нее было трое детей и муж на фронте. Это же подвиг, только гражданский.