Меня зовут Фал, и я алкоголик («глубокое дно»)

Испуганный, самонадеянный, разгневанный и обиженный человечеством, Богом, Все­ленной (но со смутной надеждой, потому что эти люди утверждали, что нашли способ бросить пить, и, возможно, он поможет и мне) - именно так я чувствовал себя почти семь лет назад, на моем первом собрании АА.

Я боялся, потому что годы моего пьянства и обманутых ожиданий довели меня до ужасной жизни уличного попрошайки, наполненной страданиями от алкоголя и сна под дверью. Я вонял. У меня не было смены одежды, да она мне и не была нужна. Все было потеряно, утоплено в стакане - моя карьера учителя и плюс к тому еще сотня профессий, которыми я пытался заниматься. Не осталось ничего такого, ради чего мне стоило бы жить, но и умереть я боялся.

Моя самонадеянность основывалась на твердом убеждении, что я самый лучший среди всех, кто меня окружает. Кроме того, я был талантливым писателем, не так ли? Я не написал ни одной читабельной строчки за многие годы, но считал, что моя работа не издана только потому, что меня не понимают и снова подвергают дискриминации. Да я вообще никогда и никем не был понят. Никто даже не подозревал об агонизирую­щем страхе, страданиях и одиночестве в моей душе. Я был сообразительным черно­кожим, а мир последовательно отвергал меня за это. И я ненавидел этот мир, который наказывал меня, и возмущался и жизнью, и Богом. Ярость разъедала меня, и только потому, что мои боль и болезнь в тот момент были сильнее ярости, я еще мог сидеть на своем первом собрании среди чистых, явно счастливых людей, в основном белых, которые называли себя алкоголиками.

Они угостили меня чашкой кофе и сели вокруг меня. Они были достаточно честны и не делали вид, что не замечают моих трясущихся рук. Они смеялись и говорили, что скоро станет лучше. Я с трудом слушал их. Они говорили, что алкоголизм - это бо­лезнь, физическая, психическая и духовная, но человек может с этой болезнью жить и оставаться трезвым сколь угодно долго, если он стремится к выздоровлению. Все это я впитывал в себя с безумной благодарностью человека, который умирает от жажды.

Но у меня еще долго оставались сомнения: а поможет ли Программа в моем случае? После всего, что я натворил в отличие от этих людей, общество приговорило меня к жизни получающего затрещины черного бездельника. Терапия в психиатриче­ских палатах многих больниц подтвердила мои ранние подозрения, что мое пьянство -результат моей неспособности принимать враждебный мир, в котором я должен жить. Религия душила меня с самого детства: она предлагала еще больше страхов и ограни­чений, и, соответственно, всегда можно было.найти причину выпить. Слово «Бог» вы­делялось на стенах комнаты, где проходило собрание, и меня серьезно интересовало, смогут ли эти набожные белые алкоголики из среднего класса хоть каким-то образом понять серьезные проблемы, которые заставляют блестящего, уникального, черного

пропойцу пить.

Спустя долгое время я пришел к пониманию основных базовых принципов, которые не только спасли мою жизнь, но и изменили ее к лучшему. Я понял, что все алкоголики, неважно, кто они и откуда пришли, пьют по одно простой причине - по причине алкого­лизма. У нас болезнь, которая не позволит нам остановиться в нашем пьянстве, если только мы поднимаем первую рюмку. Наша болезнь неизлечимая и прогрессирующая, постоянно опутывающая нашу жизнь психической и духовной паутиной. Мы должны постоянно держать ее под контролем с помощью Программы АА, если хотим выздо­равливать и оставаться трезвыми.

Награды трезвости чрезвычайно щедры, и их становится все больше и больше по мере того, как болезнь отступает. Возможно, самой большой наградой из всех является мое освобождение из жуткой тюрьмы моей уникальности.

Меня зовут Лжам, а я алкоголик («мелкое дно»), Я был одним из тех пьяниц, кто никогда не бывал во внутренней части тюрьмы и никогда не был оштрафован из-за чего-либо, связанного с алкоголем. Меня никогда не госпитализировали. Пьянство никогда не стоило мне работы или жены.

Моим любимым выражением было: «Я могу бросить пить в любой момент, когда захочу». В конце концов я и сам стал верить в это. Я бросал пить во время каждого Поста, за исключением того, который предшествовал моему приходу в Программу АА. Я верил в то, что в будущем Бог еще больше накажет меня, если я не сделаю чего-то во искупление моих грехов здесь, на Земле. Воздержание от алкоголя было для меня самой сильной епитимьей. Абсолютная решимость, упрямство, сила воли, самомнение позволяли мне осуществить задуманное.

Упрямство было частью моей натуры. Уж если я решил что-то сделать, то ничто не мог­ло остановить меня - ни ад, ни наводнение. Много раз, во время Поста, моя жена просила меня выпить только потому, что, когда я не пил, я отравлял жизнь всем окружающим.

Все мои друзья знали, что я «завязываю» пить во время Поста, Их восхищение по поводу моей силы воли поддерживало меня в эти дни и ночи. Страх того, что они могут сказать или даже подумать обо мне, если я не выдержу, заставлял меня держаться до Пасхи. Меня поддерживали комментарии жен моих пьющих приятелей: «О, как бы я хотела, чтобы Джек (или Том, или Стив) мог бы, как ты, бросить пить». Очень может быть, что моя жена в такие моменты думала: «Если бы они могли знать, чего мне стоит его трезвость!» Естественно, что я был самым умным человеком в мире, в компании, на которую я работал, в учреждениях, где я работал, дома, в качестве главы семьи.

Но была проблема, которую трудно было понять, не говоря уже о том, чтобы ре­шить. После того как я столько раз просыпался по утрам, чувствуя себя и отврати­тельно, и мерзко, я говорил и обещал себе, что больше не буду таким дураком. Почему, как только я выходил из дому, я опять совершал глупость? Почему я не мог остановиться после одной или двух рюмок, как некоторые из моих знакомых? Почему, так или иначе, но я постоянно думаю о выпивке? Почему я не могу уснуть, пока не напьюсь до полусознательного состояния?

Что я буду делать со свободным временем, если я прекращу пить? Что будут гово­рить или думать люди, если я «завяжу»? Что спросят заказчики? А как же Рождество, Новый Год и мой день рождения? Как же это я не смог бросить пить, когда постоянно говорил, что могу? Как же я умудрялся столько лгать? Я устал от лжи. Я устал от того, что постоянно пытался быть кем-то. Меня ранило то, что я подсел на выпивку, как наркоман на наркотики.

В один прекрасный субботний полдень в июле, когда мне было 34 года, я сказал священнику, что, возможно, корень всех моих проблем в алкоголе. Никогда раньше я не позволял себе говорить подобные вещи кому бы то ни было. Священник пореко­мендовал мне АА.

Я думаю, что одним из необычных, но, в то же время, очень простых моментов АА является то, что я не должен бросать пить, - в том смысле, который я вкладывал в это понятие до прихода в Программу. Наверное, если бы Программа пропагандирова­ла мой способ борьбы с пьянством, я сегодня не был бы трезвым.

АА учит нас, как жить без алкоголя, объясняет его вред и то, как он усиливает наши проблемы.

Для большинства из нас абсолютно естественно быть благодарными другим людям за то, что мы получаем. Поэтому очень важно, что я говорю «спасибо» за самый дра­гоценный подарок, который могу получить, - 24 часа трезвости.