В принципе ни в Советском Союзе, ни в других коммунистических странах официальная цензура не освобождает творческую личность от так называемой самоцензуры

Реалии общественных отношений, само их состояние, хочешь не хочешь, приводят людей к "самоцензурированию" - основной, по сути, форме идейно-партийного надзора в коммунизме. Как в средневековье, когда, прежде чем решиться на творческий акт, художник должен был хорошо уяснить себе, чего "ждет" от его работы церковь, так и в коммунистических системах для начала необходимо "глубоко проникнуть" в образ мыслей, а нередко и в "нюансы" вкуса того или иного властителя.

Цензуру (самоцензуру) подают под соусом "идейной помощи". Да и все прочее в коммунизме вершится для "абсолютного счастья", где словеса типа "народ", "трудовой народ", "во имя народа", "народный", невзирая на их крайнюю неопределенность в данном контексте, особенно часто лепятся ко всему, что касается искусства.

Гонения, запреты, навязывание идей и формы, унижения, оскорбления, "шефство" полуграмотных бюрократов над гениями - все здесь делается от имени народа и для народа. В этом смысле "социалистический реализм" даже на словах не отличается от гитлеровского национал-социализма. Один югославский литератор венгерского происхождения, Эрвин Шинко, провел интересную параллель в ряду "теоретиков искусства" той и другой диктатуры:

Л. И. Тимофеев, советский теоретик:

"Литература - это идеология, помогающая человеку узнать жизнь и действовать в ней".

"Грюнденданкен националсоциалистишер культурполитик":

"Художник не может быть только художником, он всегда - воспитатель".

Балдур фон Ширах, вождь гитлерюгенда:

"Каждое истинное произведение искусства обращается ко всему народу".

Андрей Жданов, член Политбюро ЦК ВКП(б):

"Все гениальное - доступно".

Вольфганг Шольц в "Грюнденданкен...":

"Политику национал-социализма, а следовательно, ее часть, именуемую культурной политикой, определяет фюрер и те, кому он это поручил... Если мы хотим знать, что такое культурная политика национал-социализма, вглядимся в этих людей, в дело, которым они заняты, в директивы, от них исходящие и направленные на то, чтобы окружить себя единомышленниками, сознающими всю ответственность за высокое поручение".

Емельян Ярославский на XVIII съезде ВКП(б):

"Товарищ Сталин вдохновляет художников, дает им руководящие идеи... Решения ЦК ВКП(б) и доклад А. А. Жданова дают советским писателям целостно выстроенную программу работы".

Деспотические режимы, даже противоборствующие, самооправдательством занимаются столь похоже, что просто не в состоянии избежать языковой подобности.

6

Притеснительница научной мысли и демократических свобод коммунистическая олигархия не может не вызывать всеобщей коррупции духа. Князья-феодалы и капиталистические магнаты платили когда-то художникам как могли и желали, оказывая творческим людям материальную поддержку и одновременно коррумпируя их. В коммунизме же коррумпирование - составная часть государственной политики.

Правило коммунистической системы - брать за горло, подавлять всякую духовную деятельность (в основном это как раз и касается произведений наиболее глубоких, оригинальных), а с другой стороны, щедро одаривать, стимулировать, идти, не стесняясь, на прямой подкуп всего, что, по мнению системы, полезно "социализму", то бишь ей самой.

Даже если оставить в стороне скрытые и наиболее безобразные виды подкупа ("Сталинские премии", "высокое" покровительство, жирные гонорары за выполнение "частных" заказов бюрократической знати и т. д.), в чем система оголяет свой экстремизм, свои крайности, все равно факт остается фактом: она в принципе весьма склонна к коррумпированию интеллигенции, особенно людей искусства. Можно отменить "дары" властей предержащих, отменить цензуру, но дух коррупции и нажима тем не менее никуда не денется.

Основа коррупции и нажима, их источник - партийно-бюрократический монополизм, полностью поработивший общество. Человеку творчества деться некуда. Идет ли речь о его идеях или его заработке, силу эту он обойти не может. Хотя эта сила не есть непосредственная власть, но она - везде, во всех порах. И последнее слово всегда за ней.

В то же время для художника по чисто практическим соображениям крайне важно, чтобы "удавка" и централизм ощущались как можно слабее, пускай это и никак не меняет существа его положения в обществе. Поэтому для него жить и работать, скажем, в Югославии намного легче, чем в Советском Союзе.

У порабощенного человеческого духа нет выбора, он вынужден подчиниться коррупции. И поинтересуйся кто-либо причинами, почему в Советском Союзе вот уже четверть столетия практически не появлялось значительных художественных произведений (особенно в литературе), он открыл бы для себя, что коррумпирование интеллигенции играет тут роль не меньшую (если не большую), чем само порабощение.

Преследуя, шельмуя, принуждая к позорному самобичеванию ("самокритике") истинных творцов и приманивая вместе с тем людей послушных привилегированными "условиями труда" - высокими гонорарами, премиями, дачами, курортами, льготами, автомобилями, депутатскими мандатами, агитпроповской протекцией и "великодушным покровительством", - коммунистическая система фавориткой своей избирает посредственность - зависимую и творчески бесплодную личность.

Ничего странного поэтому, что крупнейшие художники, поставленные перед выбором между жизнью впроголодь (да еще под вечной плеткой) и "милостью" хозяев, теряли ориентацию, а с тем - веру и мощь. Самоубийство, отчаяние, бегство в пьяный угар, разврат, потеря внутренней устойчивости, цельности как результат самообмана и обмана других - все это очень часто сопутствовало судьбе тех, кто по-настоящему хотел и мог создавать новое. Так человеческий дух был принуждаем творить - ибо жить без творчества не в его силах, - объятый отчаянием, но под идиотской маской оптимизма. Существование в подобных условиях - это ли не доказательство его непобедимости и это ли не показатель нищеты и мерзостной уродливости самой системы?

7