2020-10-12
120
Как правило, обращаясь в суд, истцы по данной категории дел заявляют одновременно два исковых требования, а именно:
А. О защите чести, достоинства и деловой репутации;
Б. О компенсации морального вреда.
По каждому из этих требований в соответствии с указаниями процессуального и материального закона имеется свой собственный предмет доказывания. Кроме того, между сторонами по-разному распределяются обязанности по доказыванию.
В предмет доказывания по первому исковому требованию входят следующие факты:
1. Факт распространения сведений, касающихся истца или истцов.
2. Характер распространенных сведений и, в частности, порочат ли эти сведения честь, достоинство и деловую репутацию истцов.
3. Соответствуют ли эти сведений действительности.
По второму исковому требованию в предмет доказывания входят следующие юридические факты:
1.Факт причинения истцу морального вреда (физических или нравственных страданий), связанного с распространением порочащих сведений.
|
|
|
2. Степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред.
3. Степень вины нарушителя (нарушителей) и иные заслуживающие внимания обстоятельства. (Ст. 151- 152 ГК РФ).
По общему правилу, в соответствии со ст. 50 ГПК РСФСР каждая сторона обязана доказать основание своих требований или возражений. В отдельных случаях материальный закон по-иному распределяет обязанности по доказыванию. Один из таких случаев предусмотрен п.1 ст. 152 ГК РФ. На основании указанной нормы на распространившем сведения, порочащие честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, лежит обязанность доказывания соответствия этих сведений действительности. Иных исключений из общего правила по распределению обязанностей доказывания по делам, связанным с защитой чести и достоинства и компенсацией морального вреда, материальный закон не содержит. Следовательно, здесь действуют общие правила распределения обязанностей по доказыванию и соответственно обязанность доказывания всех иных юридически значимых фактов, входящих в предмет доказывания по делу, в первую очередь лежит на истце.
Данный вывод основан на положениях процессуального и материального законодательства, а также вытекает из соответствующих разъяснений Пленума Верховного Суда РФ. В частности, в абз. 2 п. 1 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20 декабря 1994 г. “Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда” (с изменениями и дополнениями, внесенными постановлением Пленума от 25 октября 1996 г.) в этой связи подчеркивается следующее:
|
|
|
“Суду необходимо также выяснить, чем подтверждается факт причинения потерпевшему нравственных или физических страданий, при каких обстоятельствах и какими действиями (бездействием) он причинен, степень вины причинителя, какие нравственные или физические страдания перенесены потерпевшим, в какой сумме или иной материальной форме он оценивает их компенсацию и другие обстоятельства, имеющие значение для разрешения конкретного спора.”
Институт компенсации морального вреда для российского права является сравнительно новым. Применение его в судебной практике вызывало и вызывает различного рода сложности и проблемы. Поэтому нельзя не приветствовать принятие постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. № 10 “Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда”[8].
4. Размер компенсации морального вреда.
На основании ч. 1 ст. 151 ГК если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. Другими словами, причиненные гражданину моральные страдания в соответствии с законом подлежат возмещению далеко не во всех случаях. Это возможно лишь в следующих двух случаях:
1. если моральный вред причинен гражданину действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага;
2. в других случаях, предусмотренных законом.
Перечень нематериальных благ гражданина содержится в ст. 150 ГК. Там называются жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна, право свободного передвижения, выбора места пребывания и жительства, право на имя, право авторства, иные личные неимущественные права и другие нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона. Как видно из формулировки ст. 150 ГК, сформулированный в ней перечень нематериальных благ гражданина носит не исчерпывающий, а примерный характер. Что следует понимать под “случаями, предусмотренными законом”? Интересная попытка дать ответ на этот казалось бы элементарно простой вопрос была предпринята в п. 4 постановления Пленума Верхвовного Суда РФ от 20 декабря 1994 г. с изменениями и дополнениями, внесенными постановлением Пленума от 25 октября 1996 г. “Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда”.
Так, в абз. 1 данного пункта постановления Пленума содержится весьма полезный обзор законодательных актов, которыми регулируются вопросы возмещения морального вреда. В частности, здесь называются ст. 62 Закона РФ[9] от 27 декабря 1991 г. “О средствах массовой информации”, ст. 89 Закона от 19 декабря 1991 г. “Об охране окружающей природной среды”, ст. 13 Закона “О защите прав потребителей”, ст.ст. 25, 30 “Правил возмещения работодателями вреда, причиненного работникам увечьем, профессиональным заболеванием либо иным повреждением здоровья, связанным с исполнением ими трудовых обязанностей”, принятых 24 декабря 1992 г., ч. 5 ст. 18 Закона от 22 января 1993 г. “О статусе военнослужащих”.
Далее, в абз. 2 и 3 дается толкование, что следует понимать под случаями, предусмотренными законом, в которых возможно ставить вопрос о компенсации причиненного лицу морального вреда.
В данной части приведем разъяснение Пленума Верховного Суда полностью:
|
|
|
“Однако отсутствие в законодательном акте прямого указания на возможность компенсации причиненных нравственных или физических страданий по конкретным правоотношениям не всегда означает, что потерпевший не имеет права на возмещение морального вреда. Например, к соответствии с п. 3 ст. 1 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик к трудовым отношениям, возникшим после 3 августа 1992 г., может быть применена ст. 131 названных Основ, регулирующая ответственность за нанесением морального вреда по обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда, поскольку отношения, связанные с компенсацией морального вреда, не урегулированы трудовым законодательством. В частности, суд вправе обязать работодателя компенсировать причиненные работнику нравственные, физические страдания в связи с незаконными увольнениями, переводом на другую работу, необоснованным применением дисциплинарного взыскания, отказом в переводе на другую работу в соответствии с медицинскими рекомендациями и т.п.
Указанное положение применимо и к трудовым отношениям, возникшим после 1 января 1995 г., так как названными выше незаконными действиями работодателя нарушаются личные неимущественные права работника и другие нематериальные блага (ст. 151 первой части ГК РФ).”
ч. 2 ст. 151 ГК При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред.
В несколько более развернутом виде основные принципы компенсации морального вреда воспроизводятся в ст.ст. 1099- 1101 ГК. Три названных статьи составляют параграф 4 “Компенсация морального вреда” гл. 59 ГК. “Обязательства из причинения вреда”.
Аналогичным образом с правилом, сформулированным в ч. 1 ст. 151 ГК, хотя и несколько иных выражениях, В соответствии с п. 2 ст. 1101 ГК размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителю вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости.
|
|
|
Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.
Из содержания искового заявления напрашивается вывод о том, что в качестве “индивидуальных особенностей потерпевших” его автор или авторы рассматривают высокое должностное положение соистцов “как руководителей, олицетворяющих собой одну из ветвей высшей государственной власти в России”. С подобной постановкой вопроса вряд ли можно согласиться. Она находилась бы в грубом противоречии с положениями ст. 19 Конституции РФ, в соответствии с которой все равны перед законом и судом. Государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств.
Толкуя положения ст. 151, 1101 ГК РФ в свете ст. 19 Конституции РФ, можно прийти к единственно правильному выводу. Под “индивидуальными особенностями потерпевшего”, влияющими на характер физических или нравственных страданий, которые претерпел гражданин, следует понимать лишь такие особенности индивида, которые в конкретной ситуации способны усилить либо, напротив, ослабить подобного рода страдания. Очевидно, к ним можно отнести половые, возрастные, физические или психологические особенности индивида, но никак не особенности, связанные с его должностным положением. В противном случае за объективно одинаковые физические или нравственные страдания определенного вида, например связанные с конкретной физической травмой, суд вынужден был бы взыскивать в возмещение морального вреда разные суммы со ссылкой на разное должностное положение потерпевшего. Разумеется, это находилось бы в грубом противоречии с положениями ст. 19 Конституции РФ.
Особо следует подчеркнуть, что в российской юридической литературе распространен взгляд, основанный в том числе и на анализе судебной практике, в соответствии с которым “размер возмещения морального вреда определяется, как правило, символической суммой.” (Гражданское право, т. 1. Отв. ред. проф. Е.А. Суханов. М.: Бек, 1994, с. 371).
В соответствии со сложившейся судебной практикой, в т.ч. практикой Верховного Суда РФ к числу “иных заслуживающих внимания обстоятельств” дела относится материальное положение лица, причинившего моральный вред. В частности, указание на необходимость при определении размера возмещения морального вреда с учетом материального положения причинителя вреда содержится в п. 36 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 апреля 1994 г. “О судебной практике по делам о возмещении вреда, причиненного повреждением здоровья”. Исходя из смысла закона Верховный Суд Российской Федерации правильно ориентирует на то, что при взыскании денежных сумм в возмещение морального вреда суду следует учитывать реальные возможности физического лица для его возмещения и по конкретным гражданским делам[10].
Выяснение реального материального положения ответчика (применительно к конкретному требованию- ЗАО “Журнал “Итоги”) соответствует и желанию соистцов. По крайней мере в п. 2 просительной части искового заявления содержится адресованная суду просьба “Затребовать... сведения о количестве распространенных экземпляров журнала, содержащих порочащую нас статью, и сведения о полученных журналом денежных поступлениях в рублях и валюте за это распространение”.
В связи с этим сообщаем, что в соответствии с выходными данными, расположенными внизу стр. 2 журнала, тираж журнала “Итоги” № 30 за 1996 г. составил 55 000 экз. А согласно официальным данным бухгалтерского аванса за 1996 г., сданного ЗАО “Журналом “Итоги” в Государственную налоговую инспекцию 25.03.97 г., общая сумма выручки от реализации продукции (в данном случае- номеров журнала) за 1996 г. составила 4 043 007 руб. С учетом того, что в 1996 г. всего вышло 33 номера журнала, средняя выручка от реализации одного номера журнала “Итоги” составила 122 515,36 руб. (4 043 007 руб.: 33 = 122 515,36 руб.). Если же говорить об общих финансовых результатах деятельности ЗАО “Журнала “Итоги” за 1996 г., то они выражаются в убытках в сумме 11 898 780 руб.
В то же время отдельные положения, включенные в названное постановление Пленума, представляются спорными. Прежде всего, к ним относится разъяснение, содержащееся в п.5 постановления Пленума Верховного Суда от 20 декабря 1994 г.
Там записано следующее: “Правила, регулирующие компенсацию морального вреда в связи с распространением сведений, порочащих деловую репутацию гражданина, применяются и в случаях распространения таких сведений в отношении юридического лица (пункт 6 статьи 7 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик по правоотношениям, возникшим после 3 августа 1992 г., пункт 7 статьи 152 первой части Гражданского кодекса Российской Федерации по правоотношениям, возникшим после 1 января 1995 г.).”
Бросается в глаза чрезмерная лаконичность данного разъяснения и по существу полное отсутствие в нем какой-либо аргументации.
Комментируя этот пункт постановления, заместитель Председателя Верховного Суда России В.М.Жуйков указал, что приведенное разъяснение дано в связи с тем, что на практике возникли сомнения в возможности возмещения морального вреда юридическому лицу, поскольку оно не может испытывать физических или нравственных страданий[11]. Такие сомнения в судебной практике действительно, возникали и возникают, что наглядно видно из следующего примера.
Одна из московских газет 9 июня 1993 г. опубликовала корреспонденцию, в которой утверждалось, что из крупнейшего российского музея “пропало сто тысяч экспонатов”. Через некоторое время в Савеловский межмуниципальный (районный) народный суд г.Москвы поступило исковое заявление о “защите чести и достоинства музея”. А в дополнительном исковом заявлении ставился вопрос о взыскании с редакции газеты ста миллионов рублей “в возмещение морального вреда, причиненного публикацией”. Как не без остроумия несколько позднее писала та же газета, музей потребовал взыскать в возмещение морального вреда “по тысяче рублей за каждый оболганный экспонат”.
При рассмотрении дела по существу народный суд установил, что в газетной публикации, действительно, содержался ряд неточностей и бездоказательных утверждений, а потому иск о “защите чести и достоинства музея” судом в основном был удовлетворен[12]. Одновременно народный суд частично (в размере 50 000 000 рублей) удовлетворил иск музей, касающийся возмещения морального вреда.
Редакция газеты принесла кассационную жалобу, в которой был поставлен вопрос о невозможности взыскания каких-либо сумм в возмещение “морального вреда”, причиненного юридическому лицу. В частности, в кассационной жалобе обращалось внимание на по существу полное отсутствие какой-либо мотивировки в решении суда как принципиальной возможности компенсации морального вреда, причиненного юридическому лицу, так и обоснования необходимости взыскания с ответчика конкретной суммы. По данному поводу в судебном решении было записано буквально следующее:
«Согласно ст.7 п.6 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик, применяемых на территории РФ с 3.08.92 г., гражданин или юридическое лицо, в отношении которого распространены сведения, порочащие его честь, достоинство или деловую репутацию, вправе наряду с опровержением таких сведений требовать возмещения убытков и морального вреда, причиненного их распространением.
При определении размера морального вреда суд принимает во внимание конкретные обстоятельства дела и, в частности, характер распространенных ответчиком сведений и те последствия, которые повлекла публикация статьи, а также степень распространения порочащих честь, достоинство и деловую репутацию истца сведений. Как полагает суд, нравственной обязанностью редакции являлось особо осторожное отношение к распространению подобной информации, которая умаляет не только престиж (следует название музея- А.Б.), но и престиж Российской Федерации.
С учетом всех указанных обстоятельств, суд считает возможным взыскать с ответчика в пользу истца в возмещение морального вреда 50 000 000 руб.».
Решение народного суда в данной части представляется неправильным. Как было прямо записано в п. 2 постановления Верховного Совета Российской Федерации от 3 марта 1993 г. “О некоторых вопросах применения законодательства Союза ССР на территории Российской Федерации” применение данного акта возможно лишь в пределах и порядке, предусмотренных постановлением Верховного Совета России от 14 июля 1992 г.
На этот счет в п.2 постановления Верховного Совета Российской Федерации от 3 марта 1993 г. было записано следующее: “Во изменение постановления Верховного Совета Российской Федерации от 14 июля 1992 г. “О регулировании гражданских правоотношений в период проведения экономической реформы”... Основы гражданского законодательства применяются на территории Российской Федерации в пределах и в порядке, предусмотренных указанным Постановлением, а также с учетом особенностей, установленных настоящим Постановлением.”
Такого рода особенностей в отношении порядка применения ст.7 Основ гражданского законодательства постановлением Верховного Совета РФ от 3 марта 1993 г. установлено не было. В связи с этим к рассматриваемым отношениям в полной мере должны были применяться положения постановления Верховного Совета РФ от 14 июля 1992 г. “О регулировании гражданских правоотношений в период проведения экономической реформы.” В частности, п.1 названного постановления было установлено, что впредь до принятия нового Гражданского кодекса РФ Основы гражданского законодательства применяются на территории Российской Федерации в части, не противоречащей Конституции Российской Федерации и законодательным актам России, принятым после 12 июня 1990 г.
Аналогичным образом, в соответствии с п. 2 того же постановления Верховного Совета РФ положения ГК РФ должны были применяться к гражданским правоотношениям, если они не противоречат законодательным актам Российской Федерации, принятым после 12 июня 1990 г., и иным актам, действующим в установленном порядке на территории Российской Федерации.
А в абз.2 п.1 постановления от 22 декабря 1992 г. “О некоторых вопросах применения Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик на территории Российской Федерации “ Пленум Верховного Суда России разъяснил, что не применяются на территории Российской Федерации положения Основ в части, противоречащей Конституции Российской Федерации и законодательным актам Российской Федерации, принятым после 12 июня 1990 г[13].
Норма, регулировавшая возможность возмещения морального вреда по делам о защите чести и достоинства, была включена в ст. 7 ГК РСФСР в виде ее 7-й части Законом РСФСР от 21 марта 1991 г., т.е. Законом РСФСР, принятым после 12 декабря 1990 г.[14] Норма эта действовала в следующей редакции: “Моральный (неимущественный) вред, причиненный гражданину в результате распространения средством массовой информации не соответствующих действительности сведений, порочащих честь и достоинство гражданина либо причинивших ему иной неимущественный вред, возмещается по решению суда средством массовой информации, а также виновными должностными лицами и гражданами в размере, определяемом судом.”
Аналогичная норма сформулирована и в ст.62 Закона РСФСР от 27 декабря 1991 г. “О средствах массовой информации”[15].
В точном соответствии с его действительным содержанием закон был разъяснен в п.11 постановления Пленума Верховного Суда России от 18 августа 1992 г. “О некоторых вопросах, возникших при рассмотрении судами дел о защите чести и достоинства граждан и организаций”. В частности, там было сказано: “В силу ч.5 ст.7 ГК РСФСР, а также ст.62 Закона России “О средствах массовой информации” моральный (неимущественный) вред, причиненный гражданину в результате распространения средством массовой информации не соответствующих действительности сведений, порочащих честь и достоинство гражданина либо причинивших ему иной неимущественный вред, возмещается по решению суда средством массовой информации, а также виновными должностными лицами и гражданами в размере, определяемом судом. Размер возмещения морального (неимущественного) вреда определяется при вынесении решения в денежном выражении в зависимости от характера и содержания публикации, порочащей честь и достоинство гражданина, ущемляющей его права, иные охраняемые законом интересы и его репутацию, от степени распространения недостоверных сведений, а также других заслуживающих внимания обстоятельств, связанных с распространением таких сведений.”[16]
Таким образом, на основании действовавшего в момент рассмотрения приведенного дела законодательства Российской Федерации моральный вред подлежал возмещению лишь гражданину, но не юридическому лицу.
Но вернемся к нашему примеру. В заседании судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда судьей-докладчиком представителям истца был поставлен вопрос, в чем конкретно заключались физические или нравственные страдания, понесенные музеем в связи с публикацией в газете. Вразумительного ответа на него, вполне естественно, не последовало. Частично отменяя решение народного суда, коллегия указала следующее: “... решение суда в части взыскания морального ущерба в размере 50 000 000 руб. с редакции газеты в пользу истца подлежит отмене, поскольку противоречит требованиям ст.7 ГК РФ, ст.62 Закона РСФСР “О средствах массовой информации”, которыми предусмотрено возмещение морального вреда, причиненного гражданину в результате распространения средством массовой информации не соответствующих действительности сведений, порочащих их честь и достоинство, а не юридическому лицу.
Судом ошибочно применена норма п.6 ст.7 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик...поскольку к правоотношениям, возникшим между сторонами по настоящему делу, применяются нормы законодательства Российской Федерации (ст.7 ГК РФ и ст.62 Закона Российской Федерации “О средствах массовой информации” от 27 декабря 1991 г.).
В соответствии с п.1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 22 декабря 1992 года “О некоторых вопросах применения Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик на территории Российской Федерации “не применяются на территории Российской Федерации положения Основ в части, противоречащей Конституции РФ и законодательным актам Российской Федерации, принятым после 12 июня 1990 года.” На основании п.4 ст.305 ГПК РСФСР коллегия вынесла в указанной части новое решение, которым в иске музея о компенсации морального было отказано.
В связи с изложенным, требует существенных уточнений ссылка на п.6 ст.7 Основ гражданского законодательства, которая содержится в п.5 постановления Пленума Верховного Суда России от 20 декабря 1994 г. Как было указано выше, названная норма в соответствии с постановлениями Верховного Совета Российской Федерации от 14 июля 1992 г. и от 3 марта 1993 г. в период до 3 августа 1992 г., в частности, не может применяться к обязательствам по возмещению морального вреда, если они возникли в связи с деятельностью средств массовой информации. Это противоречило бы ст.62 Закона “О средствах массовой информации” от 27 декабря 1991 г.
Что же касается положений п.7 ст.152 ГК РФ, то они не могут применяться в отрыве от других положений ст.152, а главное- в отрыве от норм, сформулированных в ст.151 ГК, специально посвященной компенсации морального вреда. Поэтому, толкуя названные нормы в системе, необходимо прийти к следующему выводу.
В соответствии с п.7 ст.152 ГК РФ сформулированные в ней правила о защите деловой репутации гражданина соответственно применяются к защите деловой репутации юридического лица. В частности, юридическое лицо, точно также, как и гражданин, вправе требовать по суду опровержения порочащих его деловую репутацию сведений, если распространивший такие сведения не докажет, что они соответствуют действительности. По требованию заинтересованных лиц, например правопреемника ликвидированного юридического лица, его бывшего собственника либо его наследников, допускается защита деловой репутации юридического лица и после прекращения его существования.
Если сведения, порочащие деловую репутацию юридического лица, распространены в печати, они должны быть опровергнуты в тех же средствах массовой информации. Аналогичным образом, к защите деловой репутации юридического лица применяются и другие правила, содержащиеся в пп. 2-6 ст.152 ГК. Однако из смысла ст.ст.151-152 ГК со всей очевидностью вытекает следующее исключение.
Правила, касающиеся компенсации морального вреда, не могут быть применены к защите деловой репутации юридического лица, поскольку это находилось бы в непримиримом противоречии с понятием морального вреда, содержащимся в ныне действующем гражданском законодательстве. В соответствии с ч. 1 ст.151 ГК РФ моральный вред определяется как физические или нравственные страдания. А на основании ч. 2 ст.152 ГК РФ при определении размеров компенсации морального вреда суд должен учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред. В несколько перефразированном виде эта же норма ныне воспроизведена в ч. 2 п. 2 ст.1101 ГК РФ, посвященной способу и размеру компенсации морального вреда в обязательствах вследствие причинения вреда. В соответствии с названной нормой характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.
С ныне действующим гражданским законодательством полностью согласуется разъяснение, содержащееся в п.8 постановления Пленума Верховного Суда России от 20 декабря 1994 г. В частности, там записано следующее: “При рассмотрении требований о компенсации причиненного гражданину морального вреда... размер компенсации зависит от характера и объема причиненных истцу нравственных или физических страданий, степени вины ответчика в каждом конкретном случае, иных заслуживающих внимания обстоятельств...” Таким образом, в разъяснениях, содержащихся в пп. 5 и 8 постановления Пленума Верховного Суда России “Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда”, содержатся непримиримые противоречия. В п.5 постановления сказано о возможности компенсации морального вреда как в отношении гражданина,так и юридического лица, а в п.8 идет речь о компенсации морального вреда, причиненного лишь гражданину. Кроме того, даже если согласиться с тем, что моральный вред и соответственно его компенсация в принципе возможны и в отношении юридического лица, то исчисление размера компенсации в соответствии с ч. 2 ст.151 ГК РФ может быть произведено исключительно исходя из степени физических и нравственных страданий лица, которому причинен вред. Между тем вполне естественно, что нравственные, а тем более физические страдания может претерпевать лишь человек. И, напротив, такого рода страдания, а с ними и само понятие морального вреда, никак не могут быть совместимы с конструкцией юридического лица. Как со всей очевидностью видно из приведенного выше примера, юридическое лицо, будь то музей, иная организация, завод, акционерное общество и т.д, никаких физических и нравственных страданий претерпевать не может, а раз так, то в рамках действующего законодательства невозможна и компенсация несуществующего “ морального вреда”, якобы понесенного юридическим лицом. Соответственно в п.5 постановления Пленума Верховного Суда России от 20 декабря 1994 г. и в п.11 постановления Пленума Верховного Суда России от 18 августа 1993 г. “О некоторых вопросах, возникших при рассмотрении судами дел о защите чести и достоинства граждан и организаций” следовало бы записать, что моральный вред может причиняться и компенсироваться лишь гражданину. Нынешняя же редакция постановлений Пленума Верховного Суда по данному вопросу не согласуется с систематическим толкованием содержания ст.ст.151-152, 1101 ГК РФ.
Целесообразно также уточнить и название последнего из числа приведенных постановлений Пленума Верховного Суда Российской Федерации. Более правильным было бы его назвать так: “О некоторых вопросах, возникших при рассмотрении судами дел о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и организаций”.
В то же время нельзя не согласиться с тем, что распространением не соответствующих действительности сведений деловой репутации юридического лица порой может быть причинен ущерб, не связанный с прямыми убытками. Имея в виду такого рода ситуации, в будущем законодательстве следовало бы предусмотреть возможность возмещения (в денежном выражении) вреда, причиненного деловой репутации юридического лица. Однако такого рода возможность в законе бы следовало прямо обозначить как компенсацию (в денежном выражении) неимущественного вреда, причиненного деловой репутации юридического лица, а не компенсацию морального вреда (физических или нравственных страданий), которые юридическое лицо претерпевать не может.
В плане рассматриваемой проблемы интерес представляет следующее дело из опубликованной судебной практики. ОАО "Кросно" обратилось в Арбитражный суд Тюменской области с иском к Тюменскому областному совету профсоюзов (облсовпроф) и к Тюменской областной ассоциации профсоюзных организаций работников промышленности о защите деловой репутации и взыскании морального ущерба в размере 2 млрд. рублей за распространение не соответствующих действительности сведений, порочащих деловую репутацию акционерного общества, опубликованных в газете "Позиция" в статьях "Как ткачихи "субсидируют" своих хозяев" и "Протянем руку помощи". К участию в деле в качестве ответчика была привлечена редакция газеты "Позиция".
Решением от 10.09.97 исковые требования удовлетворены. Суд обязал ассоциацию и редакцию опубликовать опровержение не соответствующих действительности сведений. В возмещение морального вреда с ассоциации и редакции взыскано по 10 миллионов рублей. Дело рассматривалось в апелляционном и кассационном порядке.
Отменяя состоявшиеся по делу постановления как принятые с нарушением норм материального и процессуального законодательства и по неполно исследованным обстоятельствам, Президиум ВАС РФ, в частности, указал.
Как видно из материалов дела, ОАО "Кросно" сочло, что в статьях "Протянем руку помощи" и "Как ткачихи "субсидируют" своих хозяев", опубликованных в июне 1997 года в № 18/297 газеты "Позиция", учредителем которой является облсовпроф, содержатся не соответствующие действительности сведения, подрывающие деловую репутацию акционерного общества.
По мнению истца, в первой статье, опубликованной в газете от имени Тюменской областной ассоциации профсоюзных организаций работников промышленности, неправомерно указано, что руководитель ОАО "Кросно" наживается на дармовой рабочей силе.
Во второй статье, являющейся собственной информацией редакции, не соответствуют действительности сведения о том, что "руководство корпорации совместно с руководством Арамильской суконной фабрики согласовывают доставку штрейкбрехеров для замены бастующих текстильщиков и что работницы суконно-прядильной фабрики работают бесплатно, а руководители корпорации наживаются на заработанных ими деньгах путем использования их в личных целях".
При этом истец считает, что распространением названных сведений ответчиками нанесен ущерб деловой репутации акционерного общества, и это привело к срыву дополнительного найма рабочих и переговоров по заключению контрактов.
Учитывая изложенное, у арбитражного суда не было оснований для удовлетворения исковых требований в отношении ассоциации.
В соответствии со статьей 152 Гражданского кодекса Российской Федерации юридическое лицо вправе требовать по суду опровержения порочащих его деловую репутацию сведений, если распространивший такие сведения не докажет, что они соответствуют действительности.
Исходя из этого при рассмотрении настоящего иска суду необходимо было установить, какие именно сведения истец требует признать не соответствующими действительности, идентичны ли эти сведения опубликованным в газете "Позиция", а также оценить представленные ответчиком доказательства о соответствии этих сведений действительности и в случае их подтверждения выяснить, являются ли эти сведения порочащими деловую репутацию заявителя. Также требовалось определить лиц, распространивших эти сведения. Только после исследования указанных обстоятельств суд мог определить возможные способы защиты нарушенных прав юридического лица.
Поскольку распространение спорных сведений совершалось путем публикации в средстве массовой информации текстов конкретных статей, то именно эти тексты должны были стать предметом исследования арбитражного суда.
Суд не выявил, какие словесные конструкции и смысловые единицы текста подпадают под признаки "сведений, не соответствующих действительности", не проанализировал содержательно-смысловую направленность спорного текста.
Между тем в статье "Протянем руку помощи" нет прямого утверждения о том, что "руководитель корпорации "Кросно" наживается на дармовой рабочей силе", а имеется следующее суждение: "Злорадствуют хозяева Петровские с КСК, ломая по одной судьбы работников, как отдельные прутики из веника. Хорошо наживаясь при этом на дармовой рабочей силе". Следует признать, что данное суждение относится к гражданину Петровскому и, возможно, к членам его семьи. Оно неправильно оценено судом как суждение, порочащее деловую репутацию самого акционерного общества, генеральным директором которого является названный гражданин.
В тексте статьи употреблено слово "наживаться", которое в силу своей природы не может быть применимо в отношении исполнительного органа юридического лица. Оно относится к конкретному гражданину, названному в статье.
При таких обстоятельствах в удовлетворении исковых требований в соответствующей части следовало отказать, поскольку не подтверждается сам факт распространения сведений, относящихся к ОАО "Кросно".
Споры же по искам юридических лиц, заявленным в защиту интересов их работников, об опровержении не соответствующих действительности сведений, касающихся этих работников, арбитражному суду неподведомственны.
Арбитражным судом допущено также нарушение процессуального законодательства, приведшее к принятию неправильного решения.
За распространение сведений, порочащих деловую репутацию ОАО "Кросно", опубликованных во второй статье, в качестве ответчика к участию в деле привлечена редакция газеты "Позиция". При этом истец отказался от иска в отношении облсовпрофа - учредителя газеты. Однако редакция газеты не была зарегистрирована в качестве юридического лица. В материалах дела имеются лишь документы о регистрации средства массовой информации.
В соответствии со статьей 22 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации арбитражному суду подведомственны дела по спорам между юридическими лицами, гражданами, осуществляющими предпринимательскую деятельность без образования юридического лица и имеющими статус индивидуального предпринимателя, приобретенный в установленном законом порядке.
В случае, установленном Арбитражным процессуальным кодексом Российской Федерации и другими федеральными законами, арбитражному суду подведомственны дела по экономическим спорам и иные дела с участием образований, не являющихся юридическими лицами.
Законом Российской Федерации "О средствах массовой информации" не предусмотрено участие редакции газеты, не являющейся юридическим лицом, в рассмотрении споров.
В случае, если редакция средства массовой информации не является юридическим лицом, к участию в деле в качестве ответчика должен быть привлечен учредитель данного средства массовой информации.
При таких обстоятельствах дело в отношении редакции газеты "Позиция" следовало прекратить в соответствии с пунктом 1 статьи 85 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.
Прекращение производства по делу в отношении облсовпрофа неправомерно, спор в части требований, заявленных первоначально к этому ответчику подлежит направлению на новое рассмотрение.
В удовлетворении исковых требований в отношении Тюменской областной ассоциации профсоюзных организаций работников промышленности, а также о взыскании компенсации за моральный вред отказать.
Производство по делу в отношении редакции газеты "Позиция" - прекратить.
В остальной части дело было направлено на новое рассмотрение в арбитражный суд первой инстанции. [17]
[1] В настоящее время п. 5 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20 декабря
1994 г. № 10 вошел в противоречие с действующей с 1 октября 2013 г. редакции ст. 151 – 152 ГК РФ и должен быть признан утратившим силу.
[2] Доктор юридических наук, профессор Московской государственной юридической академии.
[3] В данном случае допущена опечатка. Следует читать «Александровны».
[4] См., напр.: Викторов А. Квартирное дело. Суд усомнился в праве журналистов задавать риторические вопросы// Сегодня. 2000. 1 ноября; Генпрокурор удовлетворен? // Российская газета. 2001. 31 января; Заподинская Е. 1) Владимиру Устинову не дает покоя собственная квартира. Он судится из-за нее с НТВ // Коммерсантъ. 2001. 13 января; 2) Генпрокурору вернули честь и достоинство. Квартира у него давно уже есть// Коммерсантъ 2001. 31 января; «Итоги» «наехали» на Генпрокурора. И что в итоге?// Метро. 2001. 1 февраля; Чубарое Е. 1) Неумолимое достоинство. Московский городской суд спас честь Устинова // Известия. 31 января 2001 г.; 2) Устинов защитился. Ему помогли Байрон, Достоевский и Руссо // Известия. 2000. 14 ноября, и др.
[5] Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по гражданским делам. М., 2000. С. 249.
[6] Фамилии участников процесса изменены.
[7] Мове А. Л. За кулисами защиты. Заметки адвоката. М., 1993. С. 70-93.
[8] Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации,1995, № 3, с.9
[9] В дальнейшем сокращенно - Закона.
[10] См., например: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации, 1995, № 4, с.15
[11] См.: Жуйков В.М. Возмещение морального вреда.- Комментарий российского законодательства. Вып.1. М.,1995, с.53
[12] Думается, что в исковом заявлении и судебном решении была допущена неточность, поскольку такие категории как “честь” и “достоинство” применимы исключительно к гражданину. Что же касается юридических лиц, то предметом судебной защиты могла быть лишь их деловая репутация
[13] Бюллетень Верховного Суда РСФСР, 1993, № 2, с.7
[14] Ведомости съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР, 1991, № 15, ст.494
[15] Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации”, 1992 № 7, ст.300
[16] Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации, 1992, № 11, с.8
[17] Вестник ВАС. 1999. № 2.
