Дени Дидро

Разговор Д'аламбера и Дидро.

Д'Аламбер. Я признаю, что трудно допустить существо, которое находится где-то и не соответствует ни одной точке пространства; существо непротяженное, которое занимает пространство и целиком пребывает в каждой части этого пространства; которое существенно отличается от материи и в то же время с ней связано; которое следует за ней и приводит ее в движение, оставаясь неподвижным; которое воздействует на нее и подвержено всем ее изменениям; существо, о котором я не имею ни малейшего представления и которое обладает столь противоречивой природой. Но тех, кто его отрицает, ждут новые затруднения; ведь если эта чувствительность, которой вы его подменяете, является общим и существенным свойством материи, то отсюда следует, что и камень чувствует.

Д и д р о. А почему бы и нет?

Д'Аламбер. В это трудно поверить.

Дидро. Тому, кто его режет, обтесывает, дробит и не слышит его крика.

Д 'А л а м б е р. Мне бы очень хотелось, чтобы вы мне сказали, в чем, по-вашему, разница между человеком и статуей, между мрамором и плотью.

Дидро. Разница небольшая. Мрамор делается из плоти, плоть - из мрамора.

Д 'А л а м б е р. Но это не одно и то же.

Дидро. Так же как то, что вы называете живой силой, не есть мертвая сила.

Д'А дамбе р. Я вас не понимаю.

Д и д р о. Я объяснюсь. Перемещение тела из одного места в другое не есть движение, это лишь результат. Движение имеется в равной мере и в перемещаемом теле, и в теле неподвижном.

Д 'А л а м б е р. Пусть так. Но какая связь между движением и чувствительностью? Неужели вы признаете активную и инертную чувствительность, подобно живой и мертвой силе? Живая сила обнаруживается в передвижении, мертвая сила проявляется в давлении. Активная чувствительность характеризуется известными действиями, которые мы замечаем у животных и, пожалуй, у растении, а в инертной чувствительности мы убеждаемся при переходе к состоянию активной чувствительности.

Дидро. Прекрасно. Вот вы и раскрыли эту связь.

Д 'А л а м б е р. Таким образом, у статуи лишь инертная, чувствительность, а человек, животное и, может быть, даже растение наделены активной чувствительностью.

Дидро. Несомненно, такова разница между глыбой мрамора и телесной тканью, но вы хорошо понимаете, что дело не сводится к одному этому различию.

Дидро. Без сомнения. Что же другое, но вашему мнению, представляет зяблик, соловей, музыкант, человек? Какое другое различие установите вы между чижиком и ручным органчиком? Видите это яйцо? С его помощью ниспровергаются все учения теологии и все храмы на земле. Что такое это яйцо? Масса неощущающая, пока в него не введен зародыш, а когда в него введен зародыш, то что это такое? Масса неощущающая, ибо этот зародыш в свою очередь есть лишь инертная и грубая жидкость. Каким образом эта масса переходит к другой организации, к способности ощущать, к жизни? Посредством теплоты. А что производит теплоту? Движение. А каковы будут последовательные результаты движения? Не спешите ответить мне, присядьте, и будем рассматривать их по отдельности, этап за этапом. Сначала это будет колеблющаяся точка, потом ниточка, которая растягивается и окрашивается, далее - формирующееся тело; появляются клюв, концы крыльев, глаза, лапки, желтоватое вещество, которое раз­матывается и производит внутренности; наконец это животное. Животное это двигается, волнуется, кричит. Я слышу его крики сквозь скорлупу, оно покрывается пухом, оно начинает видеть. От тяжести голова его качается, оно непрестанно направляет клюв против внутренней стенки своей темницы. Вот она проломлена; животное выходит, оно двигается, летает, раздражается, убегает, приближается, жалуется, страдает, любит, желает, наслаждается; оно обладает всеми вашими ощущениями, проделывает все ваши действия. Станете ли вы утверждать вместе с Декартом, что это — просто подражательная машина? Но над вами будут смеяться малые дети, а философы ответят вам, что если это машина, то вы такая же машина. Если вы признаете, что между животным и вами разница только в организации, то вы обнаружите здравый смысл и рассудительность,— вы будете правы; но отсюда будет вытекать заключение против вас, именно что инертная материя, организованная известным образом, под воздействием другой инертной материи, теплоты и движения; получает способность ощущения, жизнь, память, сознание, эмоции, мышление. Вам остается только одно из двух: представить себе в инертной массе яйца какой-то скрытый элемент, в процессе развития обнаруживающий свое присутствие, или же предположить, что этот незаметный элемент проник в яйцо через скорлупу в определенный момент развития. Но что это за элемент? Занимал ли он пространство или нет? Как он проник туда и куда ускользнул, не приходя в движение? Где он находился? Что он делал там или и в другом месте? Был ли он создан в тот момент, когда он понадобился? Существовал ли он? Ждал ли он своего жилища? Если он был однородным, то он был материальным. Если он был неоднородным, то не понятна ни его инертность до его развития, ни его энергия в развившемся животном. Выслушайте самих себя, и вы сами себя пожалеете; вы поймете, что, не допуская простого предположения, которое объясняет все — именно, что способность ощущения есть всеобщее свойство материи или продукт ее организованности, вы изменяете здравому смыслу и ввергаете себя в пропасть тайн, противоречий и нелепостей.

Д'А л а м б е р. Предположение! Легко сказать! Но что если это качество по существу несовместимо с материей?

Д и д р о. А откуда вы знаете, что способность ощущения по существу несовместима с материей, раз вы не знаете ни сущности материи, ни сущности ощущения? Разве вы лучше понимаете природу движения, его существование в теле, его передачу от одного тела к другому?

Д'А л а м б е р. Не постигая ни природы ощущении, ни природы материи, я вижу, что способность ощущать есть качество простое, единое, неделимое и несовместимое с делимым субъектом, или подпорой.

Дидро. Метафизико-теологическая галиматья! Как? Неужели вы не видите, что все качества материи, все ощутимые формы, в которые она облечена, по существу своему неделимы? Не может быть большей или меньшей непроницаемости. Может быть половина круглого тела, но не может быть половины круглости; может быть больше или меньше движения, но движение, как таковое, не может быть больше или меньше: не может существовать полголовы, трети головы, четверти головы, или уха, или пальца, так же как не может быть половины, трети или четверти мысли. Если во вселенной нет молекулы, похожей на другую, а в молекуле — точки, похожей на другую точку, признайте, что сам атом наделен качеством, неделимой формой, признайте, что деление несовместимо с сущностью форм, потому что оно их уничтожает. Будьте физиком и признайте про­изводный характер данного следствия, когда вы видите, что оно произведено, хотя вы и не можете объяснить связи причины со следствием. Будьте логиком и не подменяйте ту причину, которая существуем и которая все объясняет, какой-то другой причиной — ведь эту последнюю нельзя постичь, связь ее со следствием еще менее понятна, она порождает бесконечное множество трудностей, не решая ни одной из них.

Д'Аламбер. Ну, а если я откажусь от этой причины?

Д и д р о. Во вселенной, в человеке и в животном есть только одна субстанция. Ручной органчик — из дерева, человек — из мяса. Чижик — из мяса, музыкант — из мяса, иначе организованного; но и тот и другой одного происхождения, имеют одинаковое устройство, одни и те же функции, одну и ту же цель.

Д'А л а м б е р. А каким образом устанавливается соответствие звуков между вашими двумя фортепьяно?

Дидро. Животное — инструмент, обладающий чувствительностью, абсолютно сходный с другим, имеющий такое же устройство если снабдить его одними и теми же струнами и одинаково ударять по ним радостью, болью, голодом, жаждой, коликой, восторгом, ужасом, то невозможно предположить, чтобы на полюсе и на экваторе он издавал различные звуки. Так же во всех мертвых и живых языках вы находите приблизительно одинаковые междометия; происхождение условных звуков следует объяснять потребностями и сродством. Инструмент, обладающий способностью ощущения, или животное, убедился на опыте; что за таким-то звуком следуют такие-то последствия вне его, что другие чувствующие инструменты, подобные ему, или другие подобные животные, приближаются, удаляются, требуют, предлагают, наносят рану, ласкают, и эти последствия связываются в его памяти и в памяти других животных с определенными звуками; заметьте, что в общении между людьми нет ничего, кроме звуков и действий. Чтобы оценить силу моей системы, заметьте, что перед ней стоит та же непреодолимая трудность, которую выдвинул Беркли против существования тел. Был момент сумасшествия, когда чувствующее фортепьяно вообразило, что оно есть единственное существующее на свете фортепьяно и что вся гармония вселенной происходит в нем самом.