Язык как знаковая система

Становление семантики как самостоятельного раздела языкознания

В качестве самостоятельной научной дисциплины семантика выделилась сравнительно недавно, в конце XIX в. Автором наименования, закрепившегося за данной областью языкознания, считается Мишель Бреаль, французский ученый, выпустивший в Париже в 1897 г. труд под названием Essai de semantique, где термин «семантика» был впервые введен в научный обиход. В качестве его синонима в трудах русских и немецких ученых конца XIX - начала XX в. использовался термин «семасиология», который в настоящее время употребляется как синоним лексической семантики. Оба термина образованы от греческих основ, связанных с идеей «обозначать, означать» (греч. semantikos «обозначающий»).

Из этого, однако, не следует, что изучение значения началось менее, чем сто лет назад. Напротив, в древнейших из известных нам лингвистических традиций ставились и решались вопросы, относящиеся к ведению семантики. Ведь одной из главных причин, заставляющих людей обращать внимание на язык, является непонимание собеседника – ситуация, при которой нам не ясно значение обращенного к нам устного или письменного высказывания (текста). Поэтому в изучении языка толкованию отдельных знаков или целых издавна принадлежало важное место. Так, в Китае еще в древности создавались иероглифические словари, содержащие толкование иероглифов. В Европе античные и средневековые филологи составляли глоссы, т. е. толкования непонятных слов в памятниках.

Кроме того, вера древнего человека в магическую силу слова послужила основанием для особого интереса к проблеме соответствия между словом и тем, что оно обозначает, заставляла задумываться над тем, как и почему слова становятся обозначениями вещей. В Китае с V в. до н. э. создаются концепции о связи между словом и свойствами того, что оно обозначает; в III в. до н.э. появляются теории «исправления имен», т.е. правильного подбора имени, которое бы соответствовало обозначаемому.

В европейской научной традиции вопрос об отношении между словами и «вещами», предметами, к которым они относились, был впервые поставлен древнегреческими философами: они поставили проблему: имеют ли имена, которые мы даем вещам, «природное» или «условное» происхождение.

Обсуждению этой проблемы посвящен диалог Платона «Кратил», где сталкиваются два противоположных взгляда на связь звука и значения в слове. Одни участники диалога высказывают точку зрения, что имена определяются природными свойствами предметов (physei) и отражают природу вещи, подобно отражению в зеркале. Другие отстаивают противоположное мнение: природной связи между именем и сущностью обозначаемой им вещи не существует, имя дается вещи по установлению людей (thesei). Мнение самого Платона на этот счет остается из диалога не ясным, но, согласно некоторым комментаторам, Платон считал, что главное – не противоположность между происхождением слов естественным путем или посредством соглашения, а наличие глубокой внутренней целенаправленности в языке в противовес произволу.

Признавая, что вначале между звуками слова и обозначаемым предметом действительно существовали естественные связи, что можно и ныне наблюдать в проявлениях звукоподражания и звукового символизма.

Однако слово все же остается связанным с предметом, потому что оно употреблялось многими поколениями, т. е. связь имени и вещи определена общественной традицией. Другой же крупнейший философ Древней Греции Аристотель прямо говорил о произвольности связи между звучанием и значением слова.

Представление о связи между словами и вещами было уточнено средневековыми философами и грамматистами. Они разграничили саму вещь и «понятие» (т.е. представление) о вещи, ассоциируемое с формой слова в умах говорящих на данном языке. Для обозначения понятийного содержания слова схоласт Иоанн Солсберийский (XII в.) ввел специальный термин – сигнификат (significatum), употребляемый и в современной семантике. Эта средневековая концепция двойной отнесенности слова: к выражаемому им понятию (сигнификату) и обозначаемому предмету (денотату, референту) без существенных изменений дожила до наших дней. Она лежит в основе многих концепций языкового значения (например, «семантического треугольника» Огдена - Ричардса).

Дальнейшее развитие семантическая проблематика получает в трудах философов и грамматистов эпохи Возрождения. «Компендий» немецкого ученого-теолога Николая Кузанского (1401-1464) можно считать первой попыткой сформулировать общую теорию языка как знаковой системы. Здесь формулируются такие важные семантические положения, как идея о некоем первичном базовом языке, состоящем из таких знаков, которые не нуждаются ни в каком обосновании и толковании, а сами используются для объяснения всех прочих понятий. В наше время эта идея получает воплощение в технике компонентного анализа, в разработке «семантических языков» для описания смысла текстов на естественном языке. В том же «Компендии» в зачаточном виде высказывается мысль о комбинировании смысловых компонентов как принципе устройства значения,

В XVII-XVIII вв., в так называемый век Просвещения, учение о значении получает свое дальнейшее развитие. В это время популярной становится идея конструирования искусственного «идеального» языка, понимаемого прежде всего как «язык смыслов». В ряду работ, посвященных этой теме, следует выделить лингвистическое наследие немецкого философа-энциклопедиста Г.В. Лейбница (1646-1716), который начал разрабатывать на базе естественного языка искусственный язык, который называл рациональным языком, языком универсального исчисления, или языком науки. Этот язык представлялся ему как «алфавит человеческих мыслей», к которому может быть сведено все многообразие понятий. Единицами рационального языка – термами – Лейбниц считал такие понятия, как «терм», «существующее», «индивидуум», «я», «этот», «некоторый», «всякий», «имеющее величину», «мыслящее» и т. п. С помощью таких простых термов определялись, или, как принято говорить в лексической семантике, истолковывались сложные.

В этот же период ученые обращаются к отношениюмежду предложением языка и выражаемой с его помощью мыслью. Появляются универсальные грамматики,основанные на логике того времени. Первой такой грамматикой была «Грамматика общая и рациональная»(Grammaire generale et raisonne), созданная учеными-монахами монастыря Пор-Рояль Антуаном Арно (1612-1694) и Клодом Лансло (1612-1695) и впервые изданная в 1660 г. Эта грамматика, как и другие появившиеся позднее логические грамматики, показывала, что за многообразием конкретных языков скрываются единые для всех мыслящих существ логические структуры и логические законы. Таким образом, универсальные грамматики XVII-XVIII вв. заложили научные основы анализа семантики высказывания любого языка с точки зрения выражаемой им мысли, имеющей определенную логическую форму.

Следует отметить, что, начиная с XIX в. и до середины XX в., плодотворные идеи века Просвещения пребывали в забвении и только начиная с 60-х гг. XX в. обрели как бы вторую жизнь (например, исследования Ноама Хомского, Анны Вежбицкой и др.)

В XIX в.произошел решающий поворот в истории языкознания - был открыт сравнительно-исторический метод, где сравнение является средством, а исторический подход к языку - главным принципом исследования. Естественно, в этот период значения слов рассматриваются прежде всего в аспекте тех изменений, которым они подвергаются в ходе истории, т.е. с точки зрения диахронии. Например, Герман Пауль (1846-1921) в своей книге «Принципы истории языка» (1880) подробно обсуждает тенденции переносов значений слов, давая им в духе времени психологическое объяснение. Представителем сравнительного языкознания был и Мишель Бреаль, о котором упоминалось выше как об авторе первого солидного труда, специально посвященного значению слова и как о создателе термина «семантика».

В трудах крупнейшего лингвиста-теоретика Вильгельма фон Гумбольдта (1767-1835) новое освещение получает философско-лингвистическая проблема взаимоотношениячеловеческого мышления и языка. Гумбольдт утверждает, что представления человека о мире зависят от того языка, которым он пользуется. Смысл и конечную цель исследования языка он видел в установлении того мировидения, которое язык своей внутренней формой навязывает мышлению. ВXX в. эта идея Гумбольдта будет открыта заново и получит известность как гипотеза Сэпира—Уорфа (гипотеза лингвистической относительности),а мировидение, отраженное в структуре языка, получит название языковой картины мира, выявление которой станет в конце XX в. одной из главных целей семантического описания языков.

Ко второй половине XIX в. относится появление семантического труда известнейшего русского ученого Александра Афанасьевича Потебни «Мысль и язык». Это первое в русском языкознании исследование проблемы взаимоотношения человеческого мышления и языка, написанное под влиянием идей В.фон Гумбольдта. Среди отечественных ученых XIX в., занимавшихся семантикой, следует назвать М.М. Покровского, который в своей диссертации «Семасиологические исследования в области древних языков», прокладывал пути изучения процессов семантического изменения родственных индоевропейских языков.

В первой половине XX в.приоритеты в изучении языкового значения меняются. Оно становится больше синхронным, нежели историческим.

С появлением структурализма во второй четверти XX в. главным содержанием истории языкознания в течение трех-четырех десятилетий была борьба за и против значения. Борьбу против учета языкового значения в лингвистических исследованиях повел американский структурализм, или дескриптивизм. Глава этого течения Леонард Блумфилд (1887-1949), хотя и не отрицал языковое значение, но был убежден, что современная ему лингвистическая наука не может дать такого описания значений языковых форм, которое соответствовало бы строгим критериям научности. Изгнание значения из лингвистики проводилось под флагом объективизма,противопоставлявшего себя ментализму.

Ментализм, свойственный семантике в первый период ее развития, подвергался критике за отсутствие точных, объективных методов исследования значения. Единственным методом описания языковых значений была тогда интроспекция, т. е. самонаблюдение, неизбежно сопряженное с субъективизмом. Критикав адрес субъективизма в семантических исследованияхбыла во многом справедливой: семантика, действительно, должна была стать эмпирической наукой.

В европейской лингвистикетого же периода, в том числе и в европейских течениях структурализма - глоссематике Луи Ельмслева и Пражском функционализме - языковое значение не только не игнорировалось, но составляло важнейший объект изучения.

В конце концов, сторонники включения семантики в число собственно лингвистических дисциплин одержали убедительную победу. Вот как красочно описывает ее результат В. А. Звегинцев: «...значение... из Золушки, обретавшейся где-то на самых дальних задворках науки о языке... превратилось во владетельную принцессу, которой ныне в меру своих сил приносят знаки своего почтения по сути дела все современные лингвисты».

И в США, начиная с 60-х гг., семантика признана в качестве необходимого компонента полного описания языка. В целом, нынешняя эпоха развития лингвистики — это, бесспорно, эпоха семантики, центральное положение которой в кругу лингвистических дисциплин непосредственно вытекает из того факта, что человеческий язык в своей основной функции есть средство общения, средство кодирования и декодирования определенной информации.

1.4. Основные направления и школы современной лингвистической семантики

В настоящее время в лингвистической семантике существует целый ряд школ, которые при всем их своеобразии могут быть сведены к двум основным направлениям, которые вслед за английским философом-логиком У. Куайном называют сильной (внешней) и слабой (внутренней) семантикой. Оба направления считают предметом семантики значение языковых единиц, но значение при этом понимают по-разному.

Сильная семантика представляет собой вариант логической семантики. Следуя логической традиции, представители этого направления считают, что описать значение языкового выражения значит сформулировать правило, по которому можно установить, что соответствует этому выражению в действительном мире или в некоторой модели мира.

Самой влиятельной школой «сильной» семантики является формальная семантика, основанная на идеях американского логика Ричарда Монтегю. Основным объектом изучения в формальной семантике является значение предложения, отождествляемое с условиями его истинности относительно (модели) мира, а основной проблемой — проблема выводимости значения предложения из значений составляющих его слов.

Это учение во многом близко генеративной грамматике Н. Хомского. Формальная семантика распространена в основном в США, Германии и Нидерландах. В нашей стране «сильная» семантика представлена прежде всего исследованиями Е. В. Падучевой по теории референции,то есть соотнесенности языковых выражений с действительностью. Существенный вклад в разработку проблем референции внесли также Н.Д. Арутюнова, Т. В. Булыгина и А.Д.Шмелев, Г.Е. Крейдлин, Е. В. Рахилина и некоторые другие лингвисты, участвующие в работе организованного Н.Д. Арутюновой при Институте языкознания РАН постоянно действующего семинара «Логический анализ языка».

Слабая семантика считает значения языковых выражений ментальными сущностями, принадлежащими не описываемому миру, а сознанию человека. Языковые значения — это не фрагменты мира, а способ их представления, отражения в сознании. Для того, чтобы выявить этот способ представления, недоступный непосредственному наблюдению, нет необходимости обращаться к самому миру или его модели. Достаточно исследовать отношения между языковыми выражениями внутри самого языка, устанавливаемые носителями этого языка, ограничения, которые они накладывают на ситуацию их употребления и т. п. Таким образом, при данном подходе языковые выражения соотносятся не с миром, а с другими выражениями на том же самом или ином языке: они переводятся на семантический язык, транслируясь в выражения на этом языке, и это оправдывает объединение некоторых школ в рамках данного направления под названием трансляционная семантика.

К указанному направлению можно отнести большинство семантических школ, теорий и конкретных исследований и у нас, и за рубежом - Дж. Катц и Дж. А. Фодор, исследования по компонентному анализу лексического значения Э. Бендикса, Ю. Найды. Анны Вежбицкой.

В рамках данного семантического направления в нашей стране в 60-е гг. при Лаборатории машинного перевода МГПИИЯ сложилось объединение лингвистов, впоследствии получившее название Московской семантической школы, которая быстро приобрела мировую известность и последователей в других странах. В нее входят Ю.Д.Апресян, И.А.Мельчук, А. К. Жолковский, Н. Н. Леонтьева и целый ряд других лингвистов, участвовавших в разработке модели «Смысл Текст» — интегральной модели языка.

Особое место в рамках направления, трактующего значение как ментальный феномен, занимает когнитивная семантика, изучающая процессы, связанные с познанием мира человеком: процессы получения, хранения и обработки информации. Возникнув в США, когнитивная семантика приобрела сторонников во многих других странах. Наиболее известными представителями этого течения являются американцы Дж.Лакофф, Ч.Филлмор, М.Джонсон, Р. Лангакер, Л.Талми, Р.Джэкендофф. В России идеи когнитивной семантики в последнее время развивают в различных областях Р. М. Фрумкина, Е. С. Кубрякова, Е. В. Рахилина, Д. О.Добровольский и целый ряд других исследователей.

В последнее время наметилась тенденция к синтезу достижений обоих направлений.

Семантика – самостоятельная лингвистическая дисциплина, изучающая значение (в самом широком понимании) языковых единиц. Рассуждать о значении самом по себе, в отрыве от его носителя, практически невозможно. Ведь значение – сущность идеальная, не данная нам в непосредственном наблюдении. Носителем значения выступает знак – сущность, в отличие от значения, материально-идеальная. Мы можем подойти к анализу значения косвенным путем, обратившись к рассмотрению такого явления, как знак.

Каждый из нас может привести примеры разнообразных знаков и имеет представление о том, как знаки функционируют в практической деятельности людей. Мы подаем знаки рукой или флагами, дарим подарки в знак дружбы, называем ордена и медали знаками отличия, говорим о радуге как знаке скорого прекращения дождя, об алфавите какого-либо языка как состоящем из энного количества знаков и т. д. Уже эти примеры показывают, сколь велик диапазон явлений, называемых в повседневной жизни знаками. Кроме того, следует иметь в виду, что сходные явления помимо слова знак обозначаются в языке целым рядом других слов: символ, сигнал, симптом, признак, эмблема и другие. Сравните следующие примеры:

Зеленый свет – знак разрешенного движения;

Зеленый цвет – символ надежды;

Сирена – сигнал тревоги;

Желтые листья – признак приближающейся осени;

Жар – симптом заболевания.

Общее, что имеют между собой все эти слова, - это значение отношения между двумя сущностями. Первый член этого отношения – сущность материальная, внешняя, доступная органам чувств, а второй член – сущность либо идеальная, абстрактная, либо тоже материальная, но скрытая от непосредственного наблюдения. Это отношение называется знаковым отношением.

То, что в понятии знака сосредоточены главные свойства естественного языка, первым из лингвистов отчетливо сформулировал Фердинанд де Соссюр, определявший человеческий язык как систему знаков.

Естественный язык – лишь одна (хотя и важнейшая) из многих знаковых систем разной степени сложности, среди которых оказываются и система дорожных знаков, и искусственные языки логики, математики, информатики, программирования, и языки разных видов искусства, и коммуникативные системы животных.

3.2. Общая теория знака.Развитие концепции значения в семиотике Пирса-Морриса: синтактика, семантика и прагматика знака

Наука, изучающая знаковые системы, называется семиотикой. Цель семиотики – создание общей теории знаков во всех их формах и проявлениях. Взачаточном виде семиотические проблемы ставились в философии довольно рано. Так, уже стоики имели свою теорию знака. Они рассматривали знак как сущность, образуемую отношением означающего и означаемого. Означающее определялось как воспринимаемое, означаемое – как понимаемое.

Основные принципы семиотики были сформулированы американским ученым Чарльзом Сандерсом Пирсом (1839-1914), который ввел и самый термин «семиотика». Упорядочение теоретических основ и методов семиотики падает на первую половину XX в. и связано с именем другого американского ученого Чарльза Уильяма Морриса.

В семиотике процесс, в котором нечто функционирует в качестве знака, называется семиозисом. Структуру процесса семиозиса образуют три составляющие:

1) знаковое средство – тот объект или явление, которое выступает как знак;

2) десигнат – то, на что указывает знак, что он выражает;

3) интерпретатор, или пользователь, – тот, кто использует знак.

Исходя из этого в семиотике выделяются и рассматриваются отношения трех типов:

1) синтаксическое – отношение знака к знаку: а) в системе знаков (например, знака «зеленый свет – движение разрешено» к знаку «красный свет – движение запрещено»; б) в составе сложного знака (например, отношение друг к другу разных действий в ходе единого ритуала);

2) семантическое – отношение знака к его десигнату;

3) прагматическое – отношение знака к интерпретатору.

Эти три типа отношений образуют три измерения семиозиса и позволяют говорить о синтактике, семантике и прагматике как трех аспектах знака, каждый из которых становится объектом специального изучения в рамках трех семиотических дисциплин, именуемых также синтактикой, семантикой и прагматикой.