Рейтинг

Лекции

Древняя история...

Социально-экономическая структура

Утверждение новой религии реально затрагивало любые проявления социальной жизни. Было бы ошибкой недооценивать хотя бы одну сторону ради гиперболизации другой, но любая оценка неизбежно будет иметь относительный характер. Нельзя квалифицировать что-либо абстрактно, необходимо исходить из конкретных исторических условий.

Христианство утверждало феодализм — антагонистическую систему, базирующуюся на эксплуатации одной части общества другой. В этом отношении новая вера действительно становилась орудием угнетения и насилия в руках эксплуататоров. Однако феодальный строй для Руси IX—Х вв., по сравнению с первобытнообщинным, уже давно ставшим оковами на пути исторического развития, был явлением прогрессивным. Итак, победа новой идеологии связана с победой нового общественного строя.

Как идеологическая надстройка каждая религия представляет собой фантастический слепок с реальной общественной структуры. Первобытнообщинный строй, базирующийся на признании (хотя бы формальном) социальной равноправности всех членов общины, утверждал адекватное равенство креатур собственного пантеона. Иерархия божеств носила слишком условный и приблизительный характер. Попытка поставить над сонмом языческих богов верховное божество — Зевса у греков, Юпитера у римлян, Перуна у славян, Вотана у германцев, Одина у скандинавов, и т. д. — нигде не дала положительных результатов. Осуществляемая на заключительных этапах развития языческих систем, т. е. при переходе общества к классовому строю, эта попытка, как и всякий паллиатив, была обречена на полное поражение. Во всяком случае альтернативным дополнением должна была стать тенденция к обожествлению реальных носителей публичной власти — царей, императоров, героев и т. д. Так было в древнейших деспотиях Эйкумены, в античных державах; нечто подобное происходило и у варварских народов Европы, в том числе и на Руси.

Каждая религия отражает (пусть в преобразованном, деформированном виде) реальную действительность и является своеобразной проекцией земной жизни в сферу фантастических представлений. Другое дело, какая сторона действительности доминирует в каждой конкретной системе. Не бог создал человека ”по образу и подобию своему”, а наоборот, человек создает бога (или богов) по собственному уподоблению. Соответственно бог выступает перед паствой то в образе праотца-патриарха, то воина-полководца, то феодала-правителя.

Каждое общество стремится спроецировать на небо социальную структуру, которую оно утверждает на земле. Христианство, которое сменило язычество, конструировало на небесах структуру, по своему характеру подобную земной. Оно признавало сложную иерархию сверхъестественных креатур, что достаточно хорошо отвечало сословной иерархии средневекового общества. Кроме верховного божества (собственно бога — единого в трех ипостасях), которому на земле соответствовал верховный правитель — император, король, великий князь и т. д., существовал сонм небесных сил, который точно повторял иерархию на земле.

”Ангельский чин” делился на четко размежеванные разряды и сословия. Всего их было три и каждый, в свою очередь, делился на три категории, получившие название ”ликов”. Первый (высший) разряд представляли серафимы, херувимы и престолы; второй — хозяйства, силы и власти; третий — начала, архангелы и ангелы. В начальный период христианства была распространена концепция, согласно которой все ангелы признавались равными по своей природе. Такое представление возникло в среде обездоленных слоев общества, однако было официально осуждено в 653 г. на Константинопольском Вселенском соборе. Организация ”небесного воинства” хорошо отвечала организации ”воинства земного” — многочисленным категориям феодалов, от простых рыцарей до князей, герцогов, графов.

К ним необходимо добавить ”лик святых” — лиц земного происхождения, которые на протяжение длительной истории христианской церкви систематически пополняли ее пантеон. Прежде всего это ветхозаветные персонажи — патриархи, судьи, пророки и т. д., которые жили и действовали за много столетий до проповеди Христа. Однако и история самого вероучения породила множество святых различного вида. Они разделялись на апостолов, мучеников, преподобных (иноков-подвижников), отцов церкви и иереев, имеющих особенные заслуги перед церковью. Владимира Святославича стремились отнести к ”равноапостольным”, т. е. к первой из перечисленных категорий.

Развитой системой небесной иерархии христианская вера, конечно, очень импонировала элите средневекового общества. Такая иерархия освящала вполне реальную, юридически утвержденную иерархию феодального общества, а еще глубже — систему экономических отношений (иерархию землевладения).

Подчеркнем, что сама церковь приняла и ввела у себя аналогичную многоэтажную систему сословного (и административного) подчинения. Эта система органично вошла в общую социальную структуру феодализма: ”князья церкви” контаминировались с обычными князьями — землевладельцами и воинами. Иерархия православной церкви, в частности, определяла три ранга: епископы (архиереи), которые руководили определенными диоцезами, т.е. провинциями (епархиями); пресвитеры (священнослужители, имеющие право литургии) и дьяконы (служители, то есть помощники пресвитеров). Эти три степени, в свою очередь, разделялись на группы. Например, дьяконский чин включал иподьяконов, дьяконов и архидьяконов; архиерейский — епископов (епархов), архиепископов (митрополитов) и патриархов.

Вскоре после своего образования древнерусская православная церковь сама превратилась в феодального землевладельца и эксплуататора, став, таким образом, непосредственным элементом правящей социально-экономической системы. История древнерусского церковного землевладения в начальном периоде его развития еще не исследована. По-видимому, основным источником его были бенефиции — пожалования со стороны государственной власти и частных лиц из числа высших феодалов. Масштабы этого явления в период до нашествия Батыя слишком преувеличены в той специфической разновидности литературы, которая в основном проявляла интерес к данному сюжету.

К сожалению, мы не имеем никаких сведений о церковном землевладении периода Аскольда (если оно существовало, хотя есть основания думать, что Переяслав был владением митрополита), а тем более — длительного периода, когда христианство утратило значение государственной религии и вело упорную борьбу с язычеством. Главным источником материального обеспечения древнерусской церкви в то время были милостыня и плата за требы. Десятина, пожалованная Владимиром в связи с освящением кафедрального собора, — первое достоверное известие о церковных доходах, которые, однако, еще не приобрели посессионного характера и не включили церковную организацию непосредственно в процесс производства. В дальнейшем десятины вводились в других городах (в первую очередь епископских) и получили универсальное значение.

Сведения о земельных бенефициях в XI—XII вв. немногочисленны, а в ряде случаев не конкретны и не во всем понятны. ”Повесть временных лет” сообщает, что великий князь Изяслав Ярославич пожаловал Печерскую гору новооснованному здесь монастырю. Это сообщение помещено под 1051 г., но во вставной новелле, посвященной возникновению Печерской обители. В действительности пожалование приходится на время между 1054 и 1068 гг.; это самое древнее упоминание о монастырском землевладении в древней Руси. При этом, однако, следует подчеркнуть очень важное обстоятельство, на которое до сих пор как-то не обращали внимания. Речь идет не о поле, т.е. не о землях, пригодных для обработки под посевы, а о бросовой территории, предназначенной для непосредственного заселения. Причем только самой территории, без феодально зависимых крестьян.

Нестор в ”Житии Феодосия” неоднократно упоминает села, принадлежащие Печерскому монастырю. Сведения относятся ко времени до 1074 г. (год смерти Феодосия Печерского). В Ипатьевской летописи находим ретроспективную запись о большом бенефиции Ярополка Изяславича Печерскому монастырю; он отписал ему ”всю жизнь свою” и частные владения в четырех волостях: Небльской, Деревской, Луцкой и в районе Киева. Дочь Ярополка Анастасия, жена князя Глеба Всеславича, отписала Печерскому монастырю пять сел с челядью. В последнем сообщении имеем бесспорный пример феодального землевладения.

Ряд бенефициев XII в. известен в Новгороде благодаря грамотам, тексты которых дошли до нас. Так, в начале 30-х годов великий князь Мстислав Владимирович вместе со своим сыном Всеволодом подарил Юрьеву монастырю село Буйцы ”с данью, и с вирами, и с продажами”. Всеволод Мстиславич отказал тому же монастырю ”Княжью риль” (полосу земель на юг от города между Волховом и озером Мячином) и село Ляховичи в низовьях р. Ловать. Его брат Изяслав Мстиславич дал большое пожалование Новгородскому монастырю св. Пантелеймона, состоящее, однако, не из обрабатываемых земель, а из приречных угодий (луга, сенокосы и т. д.).

В том же Новгороде Варлаам Хутынский (в миру боярин Алексей Михайлович) отказал основанному им монастырю св. Спаса ”землю и город, и ловища, и пожни”. Князь Святослав Ольгович в грамоте 1137 г., которая многим исследователям кажется загадочной, регламентировал новгородскую десятину и в то же время определил земельные владения, с каких она должна была поступать. Известная уставная грамота Всеволода Мстиславича церкви св. Иоанна на Опоках (”Ивановское сто” купцов-вощинников) фиксировала пошлины в пользу попов того храма.

Ипатьевская летопись под 1160 г. упоминает сельцо, принадлежащее церкви св. Спаса в Чернигове. Около 1150 г. смоленский князь Ростислав Мстиславич дал уставную грамоту на земельные владения местной епархии с подробной описью всех поступлений. Эта грамота дошла до нас в копии XVI в. вместе с подтверждающей грамотой первого смоленского епископа Мануила и приложениями более позднего времени.

Андрей Боголюбский в 1158 г. заложил во Владимире-на-Клязьме кафедральную церковь Успения и дал ей ”много имђнья, и свободы купленыя и з даньми, и села лђпшая, и десятины в стадђхъ своихъ, и торгъ десятыи”. Бенефиций был настолько большим, что наследники Андрея после его смерти попытались осуществить частичную секуляризацию (правда, неудачно). Лаврентьевская летопись сообщает о пожаловании Печерскому монастырю в Суздальской земле нескольких сел неким Ефремом. Личность бенефицианта вызвала разные мнения в литературе: одни исследователи отождествляют его с ростовским епископом Ефремом, другие считают его боярином.

Наиболее распространенную форму материальной поддержки церкви, очевидно, представляли денежные вклады или ценности. Так, Нестор Летописец в ”Житии Феодосия” писал, что много правителей (вельмож) приходили к ”немоу (Феодосию. — М. Б.) благословления ради и от имђнии своихъ малоу нђкакоу часть подающи имъ”. Ниже: ”князи и боляре прихожаахоу къ великоумоу Феодосию…, приношаахоу емоу нђчьто мало отъ имђнии своихъ на оутђшение братии, на състроение манастырю”. Упомянутый выше князь Глеб Всеславич подарил Печерскому монастырю 700 серебряных и 100 золотых гривен — огромную по тем временам сумму.

Освящая частное владение и собственные богатства, христианская церковь активно способствовала имущественному расслоению древнерусского общества и утверждению власти имущих. Превратившись в крупного феодала-землевладельца, получая презенты от светских землевладельцев, древнерусская церковная организация стала могущественной опорой феодального строя, активнейшим образом способствуя его дальнейшему утверждению и развитию.

Социально-экономическая система являлась основой исторического прогресса и решительно влияла на развитие общественной жизни. Укрепляя феодальный строй на Руси, христианство тем самым способствовало и укреплению Древнерусского государства и упрочению его политического могущества. Этот процесс был непосредственным проявлением общей тенденции к историческому прогрессу, поскольку каждое государство, являясь политической надстройкой над экономическим базисом, призвано утверждать его господство. Здесь мы имеем пример сложного взаимодействия, когда одна надстройка (религиозная) действует на базис не прямо, а посредством другой надстройки (политической).

Потребность в развитии торговых отношений в разных частях русских земель была различна. Богатый юг получал все необходимое за счет собственного земледелия, скотоводства, охоты, рыболовства, бортничества и т. д. Долгое время южные земли довольствовались меновой торговлей, получая взамен продукты сельского хозяйства, меха, скот (в основном коней). С юга на север постоянно везли хлеб, в обратном направлении в обмен на хлеб – новгородские ремесленные изделия. Этим занимались не князья и дружинники, а посадские торговые люди. Торг, т. е. торговая площадь города, был центром общественной жизни, где не только торговали, но и давали объявления об украденном имуществе и т. д. Русская торговля с древних времен находилась в тесной связи с церковью. В соборах хранились важнейшие документы, относившиеся к области внешней и внутренней торговли; по Уставу Владимира церковь стала хранительницей весов и мер. Всякими торговыми делами ведал торговый суд из трех представителей – тысяцкого от житьих или зажиточных граждан и двух старост торговой и гостиной сотен. Русские купцы должны были следовать нравственным правилам, которые гласили:

– соблюдайте полностью меру и не будьте из числа недомеривающих;

– взвешивайте верными весами;

– не уменьшайте людям их вещей и не ходите по земле, распространяя нечестие.

В XI–XII вв. получила распространение как оптовая, так и розничная торговля продукцией ремесла, сельского хозяйства, промыслов. В ней использовались и натуральный обмен (по схеме «товар на товар»), и товарно-денежные операции (по принципу «товар – деньги – товар»), в том числе, кредит и предоплата за товары; распространяется окладничество купцов. В отличие от стран Западной Европы древнерусское ремесло не имело цеховой организации, но существовали купеческие объединения. В Южной Руси упоминаются «гречники», торговавшие с Византией, «залозники», ездившие на Кавказ.

Постепенно сформировались местные рынки (город и близлежащая сельская округа), областные (в границах княжеств) и межобластные рынки. В XII-ХIII вв. образовались четыре крупнейших межобластных рынка: 1) Северо-Западная Русь (Новгород, Псков, Полоцк, Витебск, Смоленск п др.); 2) Северо-Восточная Русь (Ростов, Суздаль, Владимир-на-Клязьме, Тверь и др.); 3) Южная Русь (Киев, Чернигов, Переяславль-Южнорусский и др.); 4) Юго-Западная Русь (Владимир-Волынский, Галич, Перемышль и др.). Их функционирование было обусловлено различными естественно-географическими условиями, начавшейся специализацией районов, огромной протяженностью территории Руси. Они отличались по источникам поступления и ценам на товары. Важнейшими статьями межобластной торговли являлись хлеб и соль, цены на них значительно колебались, особенно во время неурожаев и торговых блокад, во время междоусобиц.
Общеизвестно, что до наступления капитализма существовало два вида капитала – купеческий и ростовщический, а в сфере обращения предпринимательство появляется раньше, чем в сфере производства.

Эта закономерность на Руси усиливалась тем обстоятельством, что Русь находилась на транзитных путях между Западом и Востоком – по Волге и Днепру. Некоторые видные историки, в том числе и В. О. Ключевский, считали, что даже зарождение российской государственности связано с транзитной торговлей.

Можно выделить два ее этапа:

1. В XIII–X вв. торговля шла по Волге и Каспию с обширным Арабским Халифатом, с Багдадом – столицей халифов.

2. С середины X в. направление торговли меняется: товары перемещаются через Византию знаменитым путем «из варяг в греки», по Днепру, а не по Волге.

Первый этап, охватывающий период Древней Руси, называют периодом стихийного предпринимательства, не имевшего законодательного закрепления и не испытывавшего регулирующего воздействия государства.

Великие водные пути способствовали развитию торговых отношений и во многом определяли уклад жизни наших предков, которые строили города на протяжении торговых путей, занимались хлебопашеством и ремеслом.

Волжский путь занимал важнейшее место во внешней торговле Руси и по времени сложился ранее, чем другие. С IX в. для русских купцов возрастает значение черноморской торговли. «Великий путь из варяг в греки» играл особую роль.

Наряду с обладанием транспортными путями, необходимым условием внешнеторговой деятельности являлось наличие природных, людских (ремесленники, торговцы), финансовых и иных ресурсов. Чтобы участвовать в международной торговле, нужно было располагать товарами для экспорта.

Киевское государство владело огромными богатствами леса, поэтому важнейшими статьями его экспорта были пушнина и меховые изделия, мед, воск, смола. В меньшей степени были представлены в структуре торговли продукты сельскохозяйственного производства: шкуры домашних животных, выделанная кожа, сало, зерно, обработанный лен, пенька – продукт первичной обработки конопли и сырьё для производства веревок, канатов и т. д. Однако вывозились не только эти продукты, но и по мере развития ремесел предметы домашнего обихода из дерева и металлов, резная кость, мечи, стрелы и др.

Большую часть византийского экспорта на Русь составляли предметы роскоши и оружие. Археологические раскопки и сохранившиеся письменные источники свидетельствуют, что из Византии восточные славяне вывозили золотые и серебряные изделия, ценные шелковые и бархатные ткани, жемчуг, бисер, бусы, сафьян, копья, мечи и прочие «булатные» товары, пряности и из особенно употребительных – соль. Восточные славяне доставляли в Византию в основном воск, мед и меха, одежда из которых была в большой моде при дворе халифов и у богатых арабов.

Главными организаторами внешней торговли этого периода были славянские князья Олег, Игорь, Святослав, а также боярская верховная знать, крупные землевладельцы, дружинники – люди, уже имеющие определенную независимость.

Военные походы князей, овладение великим торговым путем, а также принятие Русью христианства создали предпосылки для установления тесных экономических, дипломатических и культурных связей Киевской Руси с Византией, являвшимися в ту эпоху центрами мировой культуры и предпринимательства.

Набеги сменялись мирными торговыми договорами между Киевским государством и Византией. Договоры 860, 907, 911, 945, 971, 988 гг., упоминаемые в летописях, свидетельствовали о высоком уровне регулирования торговых отношений. Тексты договоров сохранились в византийском варианте, на греческом языке. Судя по ним, становится очевидным, что киевские князья снаряжали походы не столько ради военной добычи, сколько для получения торговых выгод. С наступлением весны в Киеве снаряжался целый флот, который двигался вниз по Днепру, отбивая нападения кочевников-печенегов. Во главе государства, таким образом, утверждались купцы-дружинники, а Днепровская Русь являлась торговым государством.

После того как в середине XI в. сначала половцы, а потом турки-сельджуки перекрыли русским купеческим караванам все пути в южном направлении, положение Киевской Руси стало стремительно ухудшаться. Еще один страшный удар был нанесен крестоносцами, которые в конце XI в. (1096 г.) на своем пути к «гробу Господню» не могли миновать Византию и буквально опустошили ее, тем самым лишив Киевскую Русь главного торгового партнера. К этому добавился упадок Арабского Халифата и конкуренция генуэзцев и венецианцев. Как всегда и везде в подобных ситуациях, в Киевской Руси усилилась внутриполитическая напряженность, княжеские междоусобицы, борьба за власть. Некогда цветущая страна оказалась на краю гибели. Татарское нашествие в 1220–1240 гг. лишь подвело последнюю черту под историей практически распавшейся Киевской Руси.

Центр торговых связей Древней Руси переместился на северную оконечность «варяжского пути» – в Господин Великий Новгород, который свое название получил еще во времена Киевской Руси благодаря исключительной роли в хозяйственной жизни, и, прежде всего, в развитии древнерусской торговли.

На изменение направлений торговой деятельности повлиял и подъем ремесленного производства в русских городах.

Экономика северных земель складывалась особым, отличным от южных земель, образом. Хлебопашество в условиях более сурового климата было затруднено, зато в избытке добывалась ценная пушнина. Жители рано поняли необходимость обмена мехов на продовольствие и другие товары, активно устанавливая торговые связи с готами (скандинавами), немцами, поморянами (вендами). Торговля на первом этапе была исключительно меновой. Счет велся на единицы пушного товара: белки считались тысячами, соболя и куницы – сороками (по сорок штук). Мехами уплачивались налоги, дань, меха везли в Стамбул, Венецию, Гамбург, Париж, Лондон. По всему свету славились меха страны Мраков – царства снега, льда, холода. По свидетельству Марко Поло (около 1254–1324 гг.), покои китайского хана Хубилая были обиты горностаем и соболями. Соболий мех на мужскую шубу стоил две тысячи бизантов (византийская монета из чистого золота), а попроще – тысячу.

Через Новгород и Псков в Европу вывозились традиционные товары русской торговли: лен, кожи, древесина, смола, мед, воск, китовый и моржовый жир и другие товары. На экспорт поставлялись собольи, лисьи, бобровые, куньи и другие меха, которые в огромных количествах поступали из всех частей обширных новгородских и псковских земель, а также из других русских княжеств – Тверского, Полоцкого, Смоленского, Владимиро-Суздальского и т. д.

Одним из важнейших товаров, вывозившихся за границу, был лес и лесоматериалы. Об этом свидетельствует, например, торговля Великого Новгорода с Ганзой. Годовой вывоз лесных товаров этим купеческим объединениям достигал 20 тысяч тонн. Большинство европейских и других стран покупали хвойные (сосну, ель, пихту, лиственницу, кедр), а также лиственные (дуб, бук, ясень, березу, липу) породы, которые составляли богатство русских лесов.

Особое значение для Новгорода приобрели захваты громадных территорий соседних племен: ненцев (самоедов) – на севере, зырян – по Северной Двине, перми – в Прикамье и югры – на Северном Урале. Посылая в эти земли вооруженные экспедиции «ушкуйников» (на речных весельных судах, называвшихся «ушкуями»), бояре и купцы покоряли северные народы, грабили их, облагали данью в виде дорогой пушнины, которая и составляла одну из важнейших статей новгородской внешней торговли. Там же новгородцы устраивали соляные варницы, занимались морским рыбным промыслом, добычей серебряных и железных руд и т. д.

Ввоз в Новгород из-за границы состоял из предметов ремесленного производства, таких как тонкое сукно, полотно, шелк, оружие; импортировались металлы – железо, медь, олово, свинец, золото и серебро и изделия из них; продовольствие – хлеб, сельдь, вино, пиво. Купцы наживали на внешней торговле крупные состояния, что отразилось, в частности, и в новгородском былинном эпосе «Садко – богатый гость».

Внешняя торговля была двигателем всех сторон Новгородской республики – политической, экономической, культурной, бытовой. Если в других русских городах внешней торговлей занимались представители господствующего класса, то в Новгороде она со временем перешла в руки купечества. Здесь еще в период Киевской Руси шел процесс складывания сословия торговцев; они вели торговлю, выступали приказчиками и посредниками в торговых сделках. Крупные имущественные состояния, нажитые внешней торговлей, были отмечены в Новгороде уже к концу XII века. Новгородские торговые люди представляли собой не только экономическую, но и крупную политическую силу.

Торговля велась корпоративно, «миром», на артельных началах. Большие артели занимались промыслами, купеческие артели – торговыми предприятиями. Только в Новгороде таких артелей были десятки. Самые основательные купцы объединялись в торгово-промышленные ассоциации.

Существовали и другие формы объединения купцов. Торговый посадский человек – член объединения купцов, которые ведут совместные торговые операции, «складывая» капитал и товары. Как правило, купцы одной категории объединялись вокруг своего патронального храма, платили членские взносы и имели определенные привилегии. Известный герой былины Садко был, например, членом купеческого товарищества, которое объединилось вокруг церкви Николы Можайского.

В XII в. в Новгороде появляются торговые союзы, которые объединяли купцов, осуществлявших операции за рубежом. Один из них – «Иванское сто». Известен устав «Иванского ста» – ассоциации вощников, крупных торговцев воском. Центр ассоциации имел гостиный двор со складами и гридницу (большую палату для деловых собраний). Общественной кассой и оформлением деловой документации ведал выборный староста; купцам – членам ассоциации в случае финансовых затруднений представлялся льготный кредит или оказывалась безвозмездная помощь. Ассоциация обеспечивала и вооруженной охраной, но членство в ней обходилось недешево: наследственные права получали уплатившие взнос в размере 50 гривен серебра (10 кг) и пожертвовавшие церкви 30 гривен серебра.

Таким образом, «Иванское сто» – это объединение богатейших новгородских купцов. Кроме него, существовал и ряд других купеческих организаций: «Заморские купцы», «Низовские купцы», «Югорщина» для новгородских торговых людей и т. д.

В Новгород из Норвегии, Швеции и немецких городов непрерывном потоком прибывали купцы, привозили свои и покупали местные товары. Негоцианты основывали в городе купеческие дворы, торговые склады. В XII в. в Новгороде существовала иностранная торговая фактория, так называемый Готский (Готландский) двор с церковью Св. Олафа (построена в 1152 г.), основанный немецкими купцами с острова Готланд. Позднее, в начале XIII в., появился Немецкий двор от Ганзейского союза. В Новгороде под влиянием иностранных негоциантов появились зачатки банковского дела.

Однако скудные и разрозненные показания источников не позволяют создать о купечестве исчерпывающие представления, о многом приходится говорить лишь в предположительной форме.

Совсем практически не сохранились сведения о семейнородственных отношениях в купеческой среде Руси, размерах и преемственности капиталов, численности купечества в наиболее крупных центрах, земельных владениях купцов и т. д.
Таким образом, господствующим фактором экономической жизни формировавшегося государства являлась торговля. Это была, по мнению В. О. Ключевского, Русь Днепровская, городовая, торговая.

Наряду с купцами-профессионалами на рынках древнерусских городов присутствовала более многочисленная группа мелких торговцев-ремесленников, продававших собственноручно изготовленные изделия. Ремесло по мере усложнения и усиления специализации все больше отделялось от сельского хозяйства и переходило к производству вещей не только на заказ, но и более массовых партий на рынок.

В большинстве русских селений были развиты такие ремесла, как прядение, ткачество, гончарное дело, металлургическое производство. В «Слове о полку Игореве» упомянуты мечи харалужские, которые изготовлялись в окрестностях волынского селения Харалуг.

По мере развития производительных сил ремесло выделялось из натурального хозяйства вотчины как самостоятельная отрасль хозяйства.
Постепенно ремесло начинает переходить на более высокую стадию товарного производства: ремесленник уже не работает по заказам потребителей, а продает изделие человеку, который везет их в отдаленные районы (например, ремесленные изделия новгородцев – на юг, для обмена на хлеб). Купцы привозили из других стран и сырье для изделий: свинец, медь, олово и др.

На Руси возникали более высокоорганизованные формы производства, которые стали позже характерны для России – артели и подряды. Большими коллективами работали городники – строители городских стен, мостники – укладчики мостовых, порочные мастера, которые изготовляли стенобитные орудия – пороки.

Подрядным способом строились церкви. Православные храмы являлись не только культовыми, но в значительной степени и общественными зданиями: там совершались религиозные церемонии, торжественные приемы князей. Церкви становились хранительницами частных сокровищ, в соборах хранились важнейшие документы, относившиеся к вопросам торговли, а по Уставу Владимира церковь стала хранительницей весов и мер. Строительные организации носили в Древней Руси наименование дружин, ватаг, артелей. Количество таких артелей было невелико: в XI в. – одна, в Киеве, в конце XI в. – вторая, в Переяславле; позже несколько артелей работают в Новгороде. Вершинами предпринимательских достижений становятся соха и топор, храм Покрова на Нерли и Новгородский кремль, летописи и древние монастыри, икона Живоначальной Троицы и домашние домницы славян.

Объединять группы работников требовалось для выделки изразцов, для солеварения: из-под земли по скважинам добывали солевой раствор, затем он вываривался на огне в специальных «цренах», на которых действовали кузнецы. Таким образом, уже тогда существовали непростые экономические отношения, требующие выделения предпринимателей – организаторов и значительных капиталов.

Древнюю Русь называли страной городов. При князе Владимире (конец IX в.) их было 25; в XI в. (период расцвета) – более 89; перед нашествием Орды (начало XIII в.) – 271. Некоторые города возникали как военные крепости на пограничных рубежах государства (Белоозеро), но большая часть – на торговых путях. В последнем случае города основывали не по чьему-либо капризу или приказу. Главной причиной создания города всегда был народный промысел и торг, нуждавшийся в сбыте и включении в рыночные отношения.

При выборе места для города всегда руководствовались соображениями топографического удобства и близости международных торговых путей. Только такие города возрождались после пожаров, разграблений. Экономические и географические выгоды местоположения были источником внутренней силы города.

Для города Киевской Руси типично сочетание следующих элементов: крепости, дворов феодалов, ремесленного посада, торгового погоста, административного управления, церкви. Самой населенной частью города был торгово-ремесленный посад. Большую часть населения города составляли ремесленники.

Сами ремесленники и их секреты (хитрости) охранялись от посягательств, а лишение ремесленника его «мзды» оценивалось как столь же преступное деяние, как прелюбодейство и лжесвидетельство.

В Древней Руси поощрялось не только производство продуктов для повседневных потребностей, но также и те виды ремесел, которые удовлетворяли эстетическим требованиям состоятельной части населения. Развитие ремесленного производства и в отношении предметов первой необходимости (полотна, колес, телег и т. д.), и предметов роскоши и искусств предполагало возможность в будущем обойтись полностью или частично без этих закупок предметов у других народов.

Становление на Руси мелкотоварного производства началось еще в XI в., а завершилось только через шесть столетий. К концу XII в. в крупнейших древнерусских городах насчитывалось уже свыше 100 ремесленных специальностей (кожевники, косторезы, гончары, портные, резчики по дереву, замочники, слесари, кузнецы-универсалы, ювелиры, стеклоделы, столяры, сапожники, ткачи и др.), из них только и кузнечном деле – не менее шестнадцати. Но лишь изготовление продукции для рынка свободными городскими и сельскими ремесленниками можно отнести к одному из формирующихся видов предпринимательской деятельности, хотя в товарные отношения с XII в. втягиваются и княжеские, и монастырские мастерские. К сожалению, ни по письменным, ни по археологическим источникам нельзя установить уровень эффективности и прибыли разных отраслей мелкотоварного производства домонгольской Руси, степень имущественной дифференциации в среде купцов и ремесленников.

С историей становления рыночных отношений в экономике России тесно связан процесс становления правовых основ предпринимательской деятельности.

Очевидно, что на Руси, как и в Западной Европе, правовые предпосылки предпринимательства возникли в торговом обороте, а при отсутствии устойчивой государственной власти правовая регламентация его осуществляется главным образом в форме норм обычного права, причем на эти обычаи серьезное влияние оказали торговые обычаи других стран. Отчасти по этой причине исторически первыми постановлениями торгового права, нашедшими свое отражение в правовых актах того времени, явились положения договоров великих князей Олега (907, 911 гг.), Игоря (941 г.), Святослава (971 г.) с Византией. Однако эти положения, создавая предпосылки торгового права, не могут быть причислены к актам действующего в стране права. Первым правовым актом, закрепившим в статутной, близкой природе закону форме, отдельные положения действующего тогда торгового права, являлась «Русская Правда». [24] Формируясь путем дополнений в течение XI–XIII вв., «Русская Правда» представляла собой комбинированный правовой источник, в котором объединены нормы, использовавшиеся для регулирования уголовных, уголовно-процессуальных, административных правоотношений. Включение в «Правду» статей, посвященных торговым отношениям, свидетельствует о том, что торговая деятельность приобрела значительные масштабы, а «Русская Правда» имела не только правовое, но и социально-экономическое значение. Названная В. О. Ключевским торговым кодексом капитала, она явилась отражением гражданского общества того периода: кровная месть заменена денежной вирой (штрафом), по принципу материального возмещения предусматривалась и компенсация причиненного вреда.
В IX–XII вв. письменная форма договоров еще не развилась, они совершались, как правило, в устной форме, но с употреблением символических форм – возлияние богам, рукобитье. Для устранения последующих взаимных претензий при заключении сделок должны были присутствовать свидетели, однако суд принимал и любые другие доказательства, удостоверяющие договоры. Число известных «Русской Правде» сделок еще не очень значительно.

Наиболее полно регламентирован договор займа, который был основной формой хозяйственной стабильности при неурожаях, стихийных бедствиях, социальных потрясениях. Предметом договора выступали продукты, деньги, зерно, вместе с возвратом одолженного обязательно взимались проценты. Русское общество не знало свободного труда и отношений найма. Поскольку труд в это время был дешев, а капитал крайне редок, то последний требовал высоких процентов. Ростовщичество (торговля деньгами, кредит) было весьма древней формой предпринимательства на Руси. К тому же православная церковь относилась к кредиту нейтральнее, чем католическая. В древнерусском договоре займа нашли отражения некоторые черты правосознания того времени. Заемщик и кредитор признавались хозяйственно свободными, их отношения носили частноправовой характер, государство не вмешивалось в них, и прослойка ростовщиков процветала, что привело в 1113 г. к восстанию в Киеве.

События 1113 г. являлись объектом исследования практически всех историков права, в данном случае они будут затронуты в контексте первой в истории нашего государства социально-экономической реформы и ее последствий. Владимир Мономах, будучи любимцем киевлян, являлся единственной кандидатурой на престол великого князя, способной обуздать народное недовольство. Реформа Владимира Мономаха 1113 г. существенно изменила экономические отношения, социальную структуру общества и имела последствия, о которых законодатель и не помышлял. Сразу же после вступления на престол Владимир Всеволодович принимает ряд решительных мер к пресечению беззастенчивого разорения населения в дальнейшем.

Среди названных мер находим как законодательные, так и административные.

Законы вошли в состав Пространной редакции «Русской Правды» и помещены там под общим заголовком «Устав Владимира Всеволодовича». Нормы этой части «Русской Правды» сгруппированы учеными в Устав о резах (ст. 53), Банкрутский устав (ст. 54–55), Устав о закупах (ст. 56–64) и Устав о холопах (ст. 110–121). [26]

Норма, открывающая Устав Владимира Всеволодовича, устанавливает предельные размеры процентов (резов) третных и годовых. Вообще сам факт ограничения размеров процентов говорит о преимущественно бытовом, некоммерческом характере займа, о том займе, который заключался при послухах, если превышал 3 гривны, и доказывался присягой, если был менее 3 гривен (ст. 52). Заключался этот договор не только и не столько между соседями-общинниками, сколько между общинником (как членом городского мира, так и крестьянином) и ростовщиком. К концу XII в. ростовщики в Киеве процветали, о чем говорит сам факт их связи с князем и тысяцким. Об их правовой защищенности свидетельствует и ст. 47, устанавливающая штраф за просрочку долга. С точки зрения исследователей, последние статьи первой части Пространной редакции «Русской Правды» «Суда Ярославль Володимерича» составляют законодательство Святополка Изяславича, княжившего в Киеве непосредственно перед Мономахом и радевшего о благополучии киевских ростовщиков.

Ограничение в первой же статье Устава Владимира Мономаха размеров процентов по займам должно было оградить население от чересчур разыгравшихся аппетитов ростовщиков. В Уставе о резах было установлено, что ростовщик имеет право брать процент только три раза, иначе он лишается права на возврат и самой кредитной суммы. Была указана и предельная величина процента (около 40 %).

Кредитные операции с населением являлись источником первоначального накопления капитала, что предполагало потребность во включении этих средств в оборот – путь, известный средневековой Европе. Будучи привязанными к месту, ростовщики могли ссужать купцов деньгами и передавать им для иногородней и особенно для внешней торговли товары. Вполне возможно, что со временем аналогичными операциями стали заниматься князья и их окружение. Нормы обычного купеческого права начали отходить на второй план, поскольку возникали споры между купцами и представителями иных социальных групп. В такой ситуации последствия купеческого банкротства становились для банкрота гораздо более серьезными.

Купцы, вероятно, объединялись в корпорации, «складства», по терминологии отдельных исследователей – «торговые товарищества». Сплачивались усилия, оказывались взаимные услуги, объединялись для решения своих внутренних дел и для совместных действий на внешних рынках (в частности, для доставки и хранения товаров).

Банкрутский устав дает иную картину отношений. Суть конфликта, легшего в основу Банкрутского устава, такова. Купец, осуществляющий торговлю с другими городами или странами, взяв помимо своего товара еще и «чужие куны» и «чюжь товар», не смог по возвращении расплатиться с кредиторами, в число которых наряду с его коллегами (ст. 48) входили ростовщики и некоторые должностные лица, включая самого князя.

Княжий суд под давлением ростовщиков и коррумпированной знати мог в обстановке конца XII – начала XIII в. и «насилити», и «продати» купца, независимо от причины банкротства. Владимир Мономах с участием тысяцких, т. е. должностных лиц, ведавших городским судом и торговлей, установил твердый порядок расчетов по долгам и статус купца-банкрота.

Статья 54 прямо говорит, что купца, потерпевшего банкротство в силу несчастного случая, нельзя «насилити ему, ни продати его». Следовательно, до этого были случаи и насилия, и продажи – русский закон лаконичен, он не содержит лишних, общеизвестных положений. А если в норму вводится частичка «не», то значит речь идет о пересмотре старой практики. Только в случае умышленного банкротства допускалось решение судьбы должника по усмотрению кредиторов. Разновидностью умышленного банкротства является ситуация, решение которой предложено в ст. 55. Она также ломает прежнюю практику выплаты долга из имущества, находившегося в руках купца-банкрота. Статья устанавливает, что товар гостя должен быть реализован, а вырученные деньги переданы, прежде всего, иноземному купцу, а остальное идет в раздел: сначала князю, а затем домашним кредиторам. Интересно, что ст. 55 имеет прямую отсылку к ст. 53: «Аже кто много реза имал, не имати тому» (ст. 55). И сравним: «Аже кто возметь два реза, то ему взяти исто; паки ли возметь три резы, то иста ему не взяти» (ст. 53) – это норма, адресованная ростовщикам.

Устав о закупах непосредственно примыкает к Банкрутскому уставу. Он интересен тем, что впервые в «Русской Правде» называется данная категория населения. Причем, кроме восьми статей Устава, закупы нигде больше в «Русской Правде» не встречаются. Впрочем, это характерная черта норм, принятых в 1113 г.: они регулируют отношения, о которых ранее практически не говорилось в законе.

Споры о закупах широко известны в научной литературе: закуп-наймит, в смысле наемный работник, обязанный отработать полученный аванс, и закуп-челядин-должник, поставивший себя в полурабское положение, заложив личность как гарантию уплаты долга.

Купа – это зерно, скот, деньги, взятые в долг. Закупничество возникало из договоров займа как следствие частного права с последующим возможным превращением закупа в холопа, закладника, раба, что увеличивало число пахарей-работников. У ростовщиков, понятно, были иные цели. Им не нужны были работники, гораздо выгоднее было продать холопа.

Недовольство (и очень серьезное) вызывало и обращение ростовщиков с закупами. Именно ростовщики были тесно связаны с работорговлей. Пожалуй, последнее обстоятельство и могло придать столь яростный характер выступлению 1113 г.

В 1113 г. Владимир Мономах со своей дружиной и тысяцкими некоторых крупнейших городов принял ряд норм, существенно ограничивших права ростовщиков. Взимание процентов по займам вводилось в рамки закона, произвол в отношении должников ограничивался.

Роль ростовщиков в экономической жизни государства была сведена к нулю. Исчезновение целого социального слоя прошло незаметно и не вызвало ни социального взрыва, ни экономического кризиса, поскольку исчез «чужеродный» элемент, завезенный в Киевскую Русь, а не выросший на естественной почве. Деньги ссужали монастыри, но ростовщичество как источник первоначального накопления капитала не получило на Руси распространения. Российское предпринимательство основывалось прежде всего на торговом капитале. Банки, кредитные отношения не получили своего развития.

Таким образом, Русь по воле монарха отошла от обычного для Западной Европы пути развития капиталистических отношений, а текст «Русской Правды» в соответствии с дальнейшим социальноэкономическим развитием земель и княжеств включался в юридические сборники последующих веков.

В начальный период «Русской Правды» образовалась кунная или гривенная денежная система, в которой обращались как чисто русские, так и иноземные монеты, преимущественно дирхемы, динарии, драхмы, а отнюдь не меха пушных зверьков. С начала XI в., в связи с истощением запасов восточного серебра, главные внешнеторговые связи Руси обращаются на Запад, и основным ввозимым товаром снова становится серебряная монета. Считалось, что в своем государстве золота и серебра не родится.

В «Русской Правде» встречаются следующие наименования денежных понятий: скот и куны – для обозначения денег вообще, гривна, ногата, куна, резана, веверица и векша – для обозначения платежных единиц. Наименование денег вообще – скотом – повлекло к заключению, что некогда в качестве денег действительно обращался скот – домашние животные. Высказано весьма убедительное мнение, что в эпоху «Русской Правды» этот термин являлся пережитком и скорее всего восходил к древнегерманскому Scatta – деньги.

Понятие «гривна» употреблялось в качестве названия единицы веса (гривна золота, гривна серебра) и в качестве денежной единицы (гривна кун). Древняя серебряная гривна явилась прямой родоначальницей современного русского фунта и послужила обобщением денежных систем различных княжеств. Гривна «Правды» содержала 46,79 г чистого серебра. На одну гривну кунами считалось 20 ногат, или 25 кун, или 50 резан. Во всех списках «Русской Правды» гривна приравнивается по таксе 1 волу, или 10 телятам, или 20 баранам. Когда Ярослав Мудрый приступил к строительству Георгиевской церкви в Киеве (около 1051 г.), то он объявил на торгу, что каждый делатель (ремесленник) получит за труд по ногате на день. За ногату в те времена можно было купить барана. Заработком одного дня, как видим, можно было прокормиться с семьей целую неделю.

Таким образом, торговля являлась одним из важнейших источников дохода на Руси, что находило отражение не только во внешней политике государства, но и в экономической жизни древнерусского общества. Высокоприбыльная посредническая торговля не только не исключала, но и стимулировала развитие землепашества, лесных промыслов, ремесла.

Источниками значительных материальных богатств Древнерусского государства была успешная торговля (преимущественно внешняя), а также товарное производство сельхоз.продуктов(хлеба), эксплуатация лесных ресурсов. Однако внешнеэкономическая деятельность не разрушала натурального хозяйства, отсутствовала прочная экономическая основа в виде развитого производства и национального рынка, что наряду с другими причинами привело к распаду Днепровской Руси и периоду существования татаро-монгольского ига.

Лекция...

1. Происхождение денег

Происхождение денег связано с 7-8 тыс. до н.э., когда у первобытных племен появились излишки каких-то продуктов, которые можно было обменять на другие нужные продукты. Выделение пастушечьих племен в результате первого крупного общественного разделения труда превратило домашний скот в основное орудие обмена. Его многоцелевое назначение (тяговая сила, мясо, молоко, шкура), с одной стороны и транспортабельность, сохраняемость в течении длительного времени, с другой стороны служили притягательной силой для выделения домашних животных в качестве всеобщего эквивалента. Сращивание денежных функций со скотом оставило глубокий след в истории времени и народов. Много доказательств этого содержится в преданиях, поэзии.

Древнеславянское слово “скот”, означающее животное, послужило основой ряда финансовых терминов: “скотница” – казна, сокровище; “скотник” – казначей. В Древне Руси деньги носили название “скот” долгое время и после того, как совершился переход к металлическим деньгам.

Богатство у древних германцев, по свидетельству Тициана, отождествляется с обладанием многочисленными стадами, согласно сборнику древнегерманского законодательства, а в качестве меры стоимости упоминается корова. Со скотом связано происхождение слова “капитал”, означавшее первоначально в старогерманском языке богатство.

Северные народы применяли в качестве первого товар для обмена мех. Меховые деньги были широко распространены в Монголии, Тибете, Северной Сибири и районе Памира. В Древней Руси куний мех (куны) стал единицей меховой денежной системы. Даже в средневековой России меха имели значение денег.

В последствии в отдельных частях Центральной Европы орудием обращения становится хлеб, на территории современной Мексики – маис, в Малой Азии – оливковое масло, на полуострове Юкотан – мешочки с бобами какао, на Филипинских островах – рис и т.д.

2. Золотые и серебряные деньги

Указание на золотые и серебряные деньги мы находим в древнеегипетском законодательстве (второе тысячелетие до нашей эры), в священных книгах древней Индии, в Библии. Серебряные деньги были широко распространены на рубеже третьего и второго тысячелетий до новой эры в Китае и Месопотамии. Не следует думать, что металлы сразу вытеснили все предшествующие формы денег. Между ними и многочисленными видами эквивалентов шла длительная борьба. По м
ере увеличения общественного богатства роль всеобщего эквивалента закрепляется за драгоценными металлами (серебром, золотом), которые в силу своей редкости, высокой ценности при малом объеме, однородности, делимости и прочих полезных качествах были, можно сказать, обречены выполнять роль денежного материала в течении длительного периода человеческой истории.

Первые золотые монеты, согласно Геродота, приписываются Лидийскому царю Гигесу (VII в до н.э.). Слово “монета” впервые появилась как титул богини Юноны в 279 г. до н.э. в Риме.. Первым, кто изобразил свой профиль на монете, был Александр Македонский.

На нашей территории чеканка монет, серебряных и золотых, восходит ко временам князя Владимира Первого (Киевская Русь, конец Х- начало Х I вв.). В “Русской Правде” металлические деньги продолжали называться “кунами”, но появляются уже и серебряные “гривны”. В XII – XV в.в. князья пытались чеканить свои “ удельные ” монеты. В Новгороде имели хождение иностранные деньги – “ ефимки “ (от “иохимсталеров” – серебряных немецких монет). В Московском княжестве инициатива чеканки серебряных монет принадлежала Дмитрию Донскому (Х IV в.), который начал переплавлять в русские “гривны” татарскую серебряную “деньгу”. Иван III (конец XV в.) установил, что право чеканки монет должно принадлежать лишь “старшему” из князей, держателю Московского престола. При Иван Грозном произошло первое упорядочение российской денежной системы. В начале его княжения в Московском государстве свободно обращались “московки” и “новгородки”, причем первые по своему номиналу равнялись половине “новгородки”. В начале XVII века на Руси установилась единая денежная единица-копейка (на монете был изображен всадник с копьем),весившая 0,68 грамм серебра. Это примерно соответствовало весу “новгородки”; продолжали чеканить и “московки” и “деньгу” в виде полкопейки, а также “полушки” – четверть копейки. Кроме того, в счетную систему были введены рубль, полтина, гривна, алтын, хотя чеканка серебряного рубля стала правилом лишь при Петре I. Золотые деньги – “червонцы” появились в России с 1718 года. Выпуск князьями неполноценных монет, порча серебряных гривен путем их обрезания, появление “воровских” денег вели к повсеместному исчезновению полновесных монет, волнениям среди населения (“медный бунт” при царе Александре Михайловиче в середине XVII в.). Пытаясь найти выход из трудностей, правительство начало чеканить медные деньги, придав им принудительный курс. Как следствие, стал рост рыночной цены серебряного рубля по сравнению с номиналом, исчезновение серебра из обращения и его сосредоточение у ростовщиков и менял, общее повышение товарных цен. В конце концов медные деньги были изъяты из обращения. В конце XVII в. вес серебра в рублевых монетах был уменьшен на 30 %. В России вплоть до XVII в. собственная добыча благородных металлов почти отсутствовала поэтому, монетные дворы, ставшие в XVII в. монополия государства, переплавляли иностранные деньги. Согласно “монетарной регалии” Петра I был наложен жесткий запрет на вывоз из страны слитков драгоценных металлов и полноценных монет, между тем как вывоз порченой монеты разрешался. Итак, золото и серебро стали основой денежного обращения. Биметаллизм сохранялся вплоть до конца XIX века. Однако, в Европе XVIII – XIX в.в. золотые и серебряные монеты ходили в обороте, платежах, и прочих операциях наряду с бумажными деньгами.

Лекция...

Каждый век русской истории имеет свое неповторимое лицо. Эта неповторимость складывается не только из достижений материальной и духовной культуры и событий политической жизни, своеобразна и экономическая история каждого столетия: непрерывно совершенствуется техника и технология различных видов производства, все больших знаний и навыков требует торговля и т. д.

Измельчение уделов и обеднение их владетелей, распад Днепровского государства, ужасы чужеземного владычества и разорение трудового люда на десятилетия распростерли над Русью то «недоумение в людях», о которых с горечью писали тогдашние летописцы.

В удельных ссорах князей народ участвовал машинально, не беря близко к сердцу их счета между собой. Одна из целей усобиц – пленение живого товара для работорговли, поэтому эта страница русской истории не нашла отражения ни в одной песне, предании или былине. Осталась чуть ли не единственная горькая строка: «Новгородцы продавали суздальцев втрое дешевле овец». Перед нашествием Золотой Орды политически раздробленную Русь настигают голодные годы, счет которых указывает, что на 11 лет приходился один год голодный. Летописец представил такую картину: «Простые люди резали живых людей и ели; ели конину, псину, кошек, мох, ужей, кору, лист, кто что выдумал… Брат брату, отец сыну, мать дочери не хотели отломить кусочка хлеба; не было милости между нами, но была скорбь и печаль».[27]

Если в период Днепровской Руси основу хозяйственного развития составляли внешняя торговля и использование природных ресурсов, то к концу XI–XIII вв. экономика переориентировалась на сельскохозяйственное производство в рамках феодальной вотчины. Исчезают некоторые ремесла, прекращается каменное строительство, падает предпринимательская активность. Все эти обстоятельства облегчили завоевание Руси татаро-монголами, которые легко разбили экономически бедную страну.

В социально-экономическом, политическом и культурном отношениях этот период самый неблагоприятный. Нашествие приостановило оживленную торговую деятельность в Днепровской Руси. Были разрушены многочисленные села и города, в том числе крупные экономические центры: Владимир, Рязань, Тверь, Суздаль, Киев. Русь утратила свои торговые позиции в зонах Причерноморья, Крыма, Северного Кавказа, Галиции, Центральной Руси. Завоеватели с Востока, вообще враждебные городам, не только разрушали их, но и уводили в плен искусных городских ремесленников, что привело к упадку русских ремесел, а некоторые из них так и не возродились (резьба по камню, филигрань и т. д.).

Была уничтожена часть трудоспособного населения и средств производства, а уплата дани означала регулярное и длительное изъятие большой части валового продукта.

Резко сократились традиционные внешнеэкономические связи, исчезли стимулы экономической деятельности: процветание могло только увеличить дань Золотой Орде. В монгольский период страна стала преимущественно аграрной, так как земледелие пострадало значительно меньше торговли и ремесла, его экстенсивное развитие продолжалось.

В годы татаро-монгольского ига только север Руси (новгородско-псковские земли) сохранил свою самостоятельность и культуру. Именно Великий Новгород становится центром русского предпринимательства.

Богатство и благоприятное местоположение (леса и топи делали Новгород относительно неуязвимым для конных войск) обусловили его раннее стремление к независимости от власти киевского князя, которое стало открыто проявляться уже в первой половине XI в. Ярослав Мудрый в 1019 г. даровал Новгороду и его землям освобождение от уплаты ежегодной дани Киеву, но и после этого процесс отделения продолжился, завершившись в 1136 г. созданием Новгородской республики.

На местах крупные феодалы сформировали собственный аппарат власти, объединяя вокруг себя удельных князей и бояр с их дружинниками. К XII в. значительная часть территорий уже была освоена и пригодна для землепашества. Князья, видевшие ранее главный источник доходов в торговле и ратном деле, стали уделять больше внимания земледелию и пополнению земельных и людских ресурсов. Процесс закрепощения крестьян усиливался и достиг такого уровня, что местные феодалы приобрели достаточно сил и средств, чтобы самостоятельно удерживать власть над крестьянами. Страна вступала в этап развитого феодализма.

Князь Александр Невский, выдающийся полководец и умелый политик, сумел оградить Новгород от нападения Золотой Орды, разгромив шведских и немецких рыцарей в 1240 и 1242 гг.

Именно Новгород становится центром русского предпринимательства, основа которого – эксплуатация богатейших лесных промыслов Северной Руси, скупка сырья в соседних княжествах для вывоза и торговля с Поволжьем. Новгородские купцы имели приказчиков и постоянные лавки в столице Золотой Орды – Сарае, где продавали пушнину, свинец, олово, полотно, сукно, моржовую кость, слесарные изделия. Из Орды привозили хлеб, пряности, сушеные фрукты, дорогие ткани, жемчуг, бисер и т. д. Меха по-прежнему оставались главным русским товаром и зачастую заменяли собой деньги: мехами платили штрафы, делали пожертвования, платили за проезд, определяли различные повинности. Меха были предметом не только внешней, но и внутренней торговли.

После установления золотоордынского владычества на Руси резко возросло значение торгового пути через Балтику. Деловые связи новгородцев с купцами имели здесь давнюю историю: еще в XII в. в Новгороде появляются два иноземных гостиных двора: Готский (Готландский) с церковью Св. Олофа (построена в 1152 г.) и Немецкий с церковью Св. Петра (1184 г.). С XIII в. балтийский путь оказался в руках посредников – купцов Ганзейского союза. Для новгородских купцов основным торговым партнером стал Ревель, для псковских и смоленских – Рига.

Новгородские и псковские купцы, как и в период Киевской Руси, осуществляли активные торговые связи с Ганзейским союзом – международной купеческой гильдией, в состав которой входило до 150 североевропейских городов – ливонских, прусских, голландских. Поле деятельности Ганзы – Англия, Фландрия, Брабант, Скандинавские государства, северо-западные русские земли. Торговые фактории Ганзы действовали в Новгороде, Пскове и других северо-западных русских городах. Товары из Европы поступали не только для Новгорода, но и для Ростово-Суздальского, Владимирского, Тверского, Рязанского и Московского княжеств. Новгород являлся крупным внешнеторговым центром, монопольно снабжавшим русские земли вплоть до того времени, пока Москва не овладела северным путем для торговли с Западной Европой через Архангельск.

Новгородские власти строго наблюдали за тем, чтобы вся торговля ганзейских городов велась под их контролем. Немецким судам разрешалось ходить только по Неве, Ладожскому озеру и Волхову; далее товары должны были перегружаться на русские ладьи. Торговля немцев носила исключительно оптовый характер и шла через новгородских купцов. Об этом свидетельствуют договоры XIII–XIV вв. новгородцев со своими князьями.

Предприниматели-колонисты, выселенцы Великого Новгорода положили основание многим городам на Урале, в Прикамье, что способствовало развитию рудной базы, освоению соленых источников и новых земель. В XIII в. возникают Вологда (1264 г.), Холмогоры (1353 г.), Великий Устюг (1218 г.).

После распада Днепровской Руси новгородцы строят храмы, отличающиеся предельной простотой. Возводятся церковные здания по заказам бояр, церковных иерархов, иногда – князя. В этом виде предпринимательства увеличивается массовость и стандартизация, растет производительность труда, но при этом не снижается качество строительства и изысканность архитектурных форм.

Господин Великий Новгород обладал громадной территорией от Белого моря до Западной Двины и Ильменских рек. Даже исландские саги наполнились сказаниями о богатстве и могуществе великого Хольмграда.

Взаимоотношения русских городов с Ганзейским союзом имели и свои сложности. Ганзейцы добивались предоставления им особых льгот при передвижении по новгородской земле, требовали от местных властей защиты их имущественных и личных интересов, права взыскивать с местных жителей торговую задолженность, а также привилегий, связанных с ввозом и вывозом товаров. Они стремились основывать собственные поселения, торговые конторы, добивались самостоятельности в торговле, исключавшей вмешательство новгородских властей, предпринимали попытки устанавливать свои судебные порядки, вводить свое правовое регулирование торговых отношений с местным населением, настаивали на разрешении провозить товары новыми маршрутами, пользоваться своими весами и т. д.

Во главе немецкого купечества в Новгороде стоял ольдерман, выбиравшийся всеми купцами; в качестве его помощника назначался ратман. По прибытии в Новгород купцы из городов Ганзы обязаны были останавливаться на специально отведенных дворах, которых было два: старый Готский и новый Немецкий; вне их иноземцам селиться запрещалось. Правила и распорядок жизни во дворах были строго регламентированы: вход в них посторонним воспрещался, купцы должны были возвращаться к определенному часу, после чего ворота запирались и выставлялась стража. Время пребывания в Новгороде было ограничено, и купец, продав товар, должен был выехать на родину. Торговые сделки предписывалось вести в определенное время и в определенном месте. Торговые лавки в Немецком дворе были небольших размеров, и товар обычно хранился на складах или в немецкой церкви Св. Петра.

Новгородские власти стремились придерживаться протекционизма, не допустить усиления влияния ганзейцев, вводили запретительные меры против неправомерных действий немецких купцов. Однако постепенно, начиная с XIV в., торговля в Новгороде и Пскове и других северо-западных городах полностью переходит к Ганзе. Русские купцы оказались в экономической зависимости от этого торгового союза. Ганзейские купцы вывозили за бесценок из новгородской и псковской земель товары, обогащались, используя льготные условия торговли.

Но засилье ганзейских купцов продолжалось недолго. Упрочившееся Великое Московское княжество не могло мириться с существованием привилегированных очагов иноземной торговли. Стремясь положить конец торговой независимости Новгорода и Пскова со странами Западной Европы, Великий князь Иван III присоединил новгородские и псковские земли к Москве.

После покорения Новгорода в 1478 г. Москва ликвидировала политические и торговые вольности Ганзы. По повелению Великого князя всея Руси Ивана III в 1494 г. был закрыт Немецкий купеческий двор, ганзейские купцы были лишены торговых привилегий. Ганзейский союз не смог восстановить свое привилегированное положение в России. Это сказалось и на его судьбе. В XVII в. торговые дела Ганзы пришли в упадок, и в 1669 г. она прекратила существование.

Однако московским государям не удалось устранить «балтийский барьер». Торговля России с западноевропейскими государствами морским путем не могла получить развития, поскольку доступу к портам Балтийского моря по-прежнему препятствовали сильные противники, в частности, Ливонский орден.

Не следует преувеличивать активный характер русской торговли с арабским Востоком и Западной Европой. Новгород не был в собственном смысле морской республикой и потому едва ли мог вести торговлю морем, хотя караваны судов со времени былинного Садко новгородцы снаряжали «на собственные капиталы, собственными головами и руками».

Сдерживало развитие внешнеторговой деятельности отчасти отношение «отцов» русской православной церкви к западноевропейской (католической) цивилизации: «Латинской веры следует остерегаться, обычаев их не держаться, причастия у них не принимать, и не слушать сказанного ими, потому что заблуждаются они в вере и нечисто живут. Христианам же своих дочерей нельзя выдавать замуж за них, ни их дочерей брать себе в жены, нельзя с ними брататься, ни кумиться, не целоваться с ними, и нельзя есть с ними и пить из одной посуды».[28]

Этот дух нетерпимости способствовал замкнутости и отчужденности новообращенной Руси.

В XIV и особенно в XV вв. в сферу торгово-промышленного обмена втягивается весьма активно русская православная церковь. При Дмитрии Донском и сыне Василии (1371–1425 гг.) стали образовываться общежитийные монастыри, которые владели землями, угодьями, земледельческим и промысловым хозяйством. Например, в Иосифо-Волокаламском монастыре насчитывалось 489 коров, быков, 939 овец, общий укос достигал 134 тыс. пудов. При митрополичьей и епископской кафедрах существовали мастерские по выделке книг, а русская православная церковь в лице Сергия Радонежского царствовала в финансировании Куликовской битвы.

Некоторые монастыри владели земельными вотчинами, рыбными промыслами, соляными варницами. Троице-Сергиев монастырь, основанный Сергием Радонежским, только в Великий Новгород в середине XV в. отправлял 300 возов зимой и столько же летом.

Становится самобытной и истинно русской отечественная иконопись, а первыми художественными учебными заведениями Руси стали царские мастерские в Москве. Внутренняя торговля также была под покровительством церкви, которая продолжала поддерживать порядок в торговле, умеренность процентов по кредитам.

Торговые люди по-прежнему не были выделены в особое сословие: торговлей занимались не только профессионалы, но и князья, духовенство, крестьяне. Зачастую в случае нехватки капиталов использовался кредит. Ссуда выдавалась натурой («давать товар в поклажу»), деньгами («давать деньги в куплю или в истьбу»). При этом проценты не взимались, т. е. заключалась комиссионная сделка. Во всех других случаях проценты были весьма высоки, часто даже выше, чем в период Киевской Руси. Кредитные сделки удостоверялись свидетелями и духовенств