Внутренний враг и национальная идея

Упражнение № 1.

ПРАКТИЧЕСКИЕ ЗАДАНИЯ

Общества Друзей Третьяковской галереи

Индивидуальное членство

Методы фандрейзинга

- проведение рекламных кампаний в СМИ

- распространение буклетов и брошюр по почте

- размещение наружной рекламы

- обращение к потенциальным донорам по телефону или факсу (телефандрейзинг)

- личные встречи (индивидуальный фандрейзинг)

- приобретение поддержки влиятельных лиц (солофандрейзинг)

- распространение бесплатных приглашений на культурные мероприятия, презентации (полифандрейзинг).

Доходы от фандрайзинга:

- Эрмитаж – 35%

- Третьяковка – 32%

- Метрополитен – 65%

Уровень	Сумма взноса в год, амер.долл.	Привилегии
Начальный	100-249	- бесплатный вход в течение года - уведомление об открытиях выставок
Бронзовый	250-499	+ приглашение на одно лицо на некоторые концертные мероприятия
Серебряный	500-999	+ приглашение на два лица на некоторые концертные мероприятия
Золотой	1000-1999	+ бесплатное посещение вернисажей на три лица - приглашение на два лица на музейные мероприятия - приглашение на два лица на специальные закрытые мероприятия (только для членов Общества) - заказ одной бесплатной экскурсии - приглашение на ежегодный торжественный приём для членов Общества - размещение в течение года имени члена в списке членов Общества при входе в основную экспозицию
Платиновый	2000-4999	+ заказ двух бесплатных экскурсий - внесение имени члена в Почётную Книгу Друзей Третьяковской галереи
Бриллиантовый	От 5000	+ бесплатное посещение вернисажей с тремя гостями в течение года - приглашение на три лица на музейные мероприятия и специальные закрытые мероприятия - право проведение мероприятия (приёма) на территории Галереи

Задания:

1. Прочитайте текст М.Юрьева. Сформулируйте главную мысль.

2. Кого автор относит к внутренним врагам России? Выделите предметы интолерантного отношения.

3. Прочитайте текст О.Лациса. Сформулируйте главную мысль. Выделите аргументы автора, на основании которых он считает неверным поиск внутренних врагов в современной России.

4. О.Лацис не разделяет позицию М.Юрьева. Есть ли в тексте сигналы интолерантного отношения лично к М.Юрьеву?

5. Какую роль играет в обсуждении проблемы редакционный комментарий от «РК» после статьи О.Лациса?

6. Напишите краткий обзор с изложением позиций обоих авторов (1-2 стр.). Ваша личная позиция может быть нейтральной, или Вы можете завершить обзор изложением собственного мнения о целесообразности поиска внутренних врагов страны.

Текст 1.

«Комсомольская правда», 6.11. 2004. Рубрика «Особое мнение».

Михаил Юрьев

Возникает двойст­венное чувство, когда наблюдаешь полемику между сторонниками и противниками прези­дента, - полемику, ко­торая в вялотекущем состоянии имела мес­то все время с 2000 го­да, но после сен­тябрьских шагов пре­зидента особенно обострилась. С од­ной стороны, хочет­ся полностью соли­даризоваться с сурковским определе­нием принципиаль­ных оппонентов режима как людей, которые ненавидят якобы путинскую Россию, а на самом деле Россию как таковую. К большей части наших профессиональных демократов и общечеловеков, даже проживающих не за рубежом, а у нас (очень хотелось бы надеяться, что временно), это относится однозначно. Но ясность эта исчезает, когда читаешь или слышишь других, менее оголтелых или вовсе не оголтелых людей, которые говорят: я не враг России, я даже не враг великой России (табуированное словосоче­тание для «демократов» в от­личие от великой Америки), и против Путина как прези­дента я ничего не имею, но искренне считаю, что почти все его действия после Беслана (переизбрания, ареста Ходорковского, Дубровки - нужное подчеркнуть) для России вредны. Как отно­ситься к тем, кто искренне считает, что назначаемость губернаторов вредна не столько ущемлением демократии, сколько просто однозначной неспособностью Кремля подобрать столько мало-мальски достойных людей (см. опыт позднего СССР). Считать ли таких лю­дей врагами или нет? Пос­кольку если уж мы в войне, как говорит президент, то не­навидящих Россию людей следует называть не оппо­нентами, а врагами. Но запи­сать кого-то по ошибке в оп­поненты - это одно, а вот во враги - совсем другое! Даже если и не иметь в виду оргвыводов, которые, впрочем, совершенно ес­тественным образом доста­точно быстро встанут в пове­стку дня. Потому что страна, которая находится в войне и при этом терпимо относится к внутреннему врагу (более художественно называемому «пятой колонной»), есть пол­ный абсурд Так что если уж мы возродим это понятие внутреннего врага - а жизнь заставит, это не наш выбор! - то надо четко понимать, кого из несогласных и по каким критериям относить к таковым, а кого к оппонентам -единомышленникам, кото­рые дискутируют по принци­пу «милые ругаются - только тешатся». Не только чтобы не наказать лишних, но и чтобы не выплеснуть с водой ребен­ка в виде полезных для стра­ны новых мнений.

Где грань? В этом, собственно, и есть вопрос - где грань между нор­мальным плюрализмом мне­ний и идеями глубоко чуждыми и враждебными стране. Стране воюющей и осажденной та­кие идеи надо выжигать ог­нем (потому что иначе раз­вернется весьма интересная дискуссия, например о том, не разумнее ли и не демокра­тичнее ли сдаться врагу), но не ценой скатывания в тупое единомыслие, которое столь же прямой дорогой ведет к поражению. Такая проблема встает перед всеми странами, по крайней мере перед явля­ющимися чем-то большим, чем скопление голосующей биомассы, и каждая находит свой ответ. В современной Америке, например, ты мо­жешь считать, что США не должны нести демократию в другие страны, что нацмень­шинства не должны иметь социальных преференций или что гомосексуалисты не должны допускаться до рабо­ты в школах - и тебя будут считать не более чем эксцен­тричным экстремистом, хотя все это диаметрально расходится и с официальной политикой, и с господствующим общественным мнением. Но если ты скажешь, что ты сторонник ликвидации демократического строя в самой Америке, а также того, что нацменьшинства надо загнать в резервации, а сексуальные меньшинства - в тюрьмы, то соотечественни­ки будут считать тебя врагом.

Эта грань есть отражение гра­ни между взглядами общест­ва и его ценностями, то есть между переменчиво-нанос­ным и базисным. Система базисных ценностей каждого общества в данный период времени - это его самость, вне которой оно суть другое общество, даже если и нахо­дящееся в том же месте. Поэ­тому тот, кто ненавидит ба­зисные ценности общества, в сущности, ненавидит само это общество, даже если ут­верждает обратное. И набор этих базисных ценностей об­щества - это и есть его нацио­нальная идея, та самая, кото­рую с подачи Ельцина у нас ищут (как водится, не там) уже десять лет.

Российская национальная идея. Итак, нельзя вводить поня­тие внутреннего врага, не имея осознанной националь­ной идеи, потому что нацио­нальная идея и есть то самое, посягающий на что и должен считаться врагом. Она не есть какое-то учение типа марк­сизма-ленинизма, которое надо нести остальному миру. Она не обязательно есть что-то, присутствующее исклю­чительно в данной стране и отличающее ее от всех дру­гих, наоборот, чаще всего часть национальной идеи страны является общей со многими другими странами. Ее нельзя дать обществу ни сверху, ни снизу - она должна уже существовать в обществе в не до конца осознанном ви­де, и тогда ее можно (всего лишь!) четко сформулировать. И по-настоящему великими политиками становятся руководители государства, кто правильно улавливает и излагает чеканным языком ту суть, что и так существует в обществе. Поэтому спорить имеет смысл не о том, что должно быть российской националь­ной идеей, а только о том, что ею и так является, а что нет. Мне кажется, что это доволь­но очевидно.

1. Россия есть и должна быть великим государст­вом. Это значит, что сущест­вование нас всех как россиян в России, а не как граждан другого государства, пусть даже сытых и свободных, есть самоценность, причем выс­шая. Высшей самоценностью является и то, что Россия должна быть великим и силь­ным, а не убогим и слабым государством. Величие это должно быть не только в мо­щи, которую должен бояться весь мир - хотя это на первом месте, - но и в самой разви­той науке, в наиболее совер­шенном образовании и т. п., то есть в том, чтобы быть цивилизационным центром. То есть каждый из нас предпоч­тет жить лично похуже, но в такой России, чем лично по­лучше, но в России убогой и слабой или тем более не в России. И никто из нас ни в каком случае не согласится капитулировать перед каким-либо врагом России, чего бы тот ни сулил.

2. Россия есть и должна быть русским православ­ным государством. Это зна­чит, что система ценностей и образцов для подражания России имеет истоки в рус­ской нации и в православной вере, и их положение в Рос­сии особое, как и русского языка. Развитие и укрепле­ние интересов русской нации и православной веры, что по большому счету одно и то же, является особой зада­чей России, более важной, чем интересы других российских наций и религий, хотя важны для нас и они (поэто­му вся Россия, а не только Северная Осетия обязана за­щищать национальные инте­ресы осетин в Грузии). Инте­ресы же наций не россий­ских для нас безразличны и могут учитываться только при каком-либо международ­ном торге. Это не значит, что мы должны как-то дискри­минировать инородцев или иноверцев. Но это значит, например, что Россия может и должна устанавливать в качестве государственных русские националь­ные и православные празд­ники, но не иные - а кого это задевает, вполне может их не праздновать.

3. Россия есть и должна быть имперским государ­ством. Наиболее распростра­ненное определение империи - страна, в которую входят другие, в т. ч. бывшие стра­ны, - давно не соответствует реалиям. По нему, например, получается, что не являются империей США, хотя явно являются. На самом деле империя - это любое государство, у ко­торого есть какой-то смысл существования, помимо самоподдержания. Россия без такого смысла существовать не может. И гадать, в чем он, не надо - он в построении об­щественной жизни, основан­ной на Христовых заповедях.

4. Россия есть и должна быть общим государст­вом. Это значит, что всем нам есть дело до всех остальных. То есть не можем мы к соотечествен­никам относиться как к братьям, так отнесемся хотя бы как к дальним родствен­никам. И поэтому интересы свои и права, кроме некото­рых базовых, готовы времен­но принести в жертву интере­сам общим, по крайней мере в лихую годину.

5. Россия есть и должна быть свободным государством. Это значит, что есть права и свободы, которые мы никогда не согласимся отдать, ни ради чего, потому что тогда это бу­дем уже не мы. Они далеко не во всем совпадают с конституционными. Можно когда-то на время отказаться от выборности губернаторов (или, страшно сказать, даже президента!), но нельзя отказаться от принципа сугубо личной ответственности. Можно отказаться от права на частные СМИ, но нельзя от права свободное передвижение по своей стране. И право на част­ное предпринимательство на­до рассматривать как такое неотъемлемое право, а не как управленческое решение го­сударства.

Вот, собственно, и все. И понятно, в чем «секрет» не­преходящего рейтинга президента Путина - его слова, де­ла и общая стилистика в большой степени (хотя дале­ко не полностью) соответст­вуют той национальной идее, которая существовала и су­ществует в народном созна­нии.

Так кто же враг? Теперь, используя то, что только что изложено, доста­точно легко ответить на этот вопрос - отделить, так сказать, овец от козлищ. Те, кто при­зывает к переговорам (кроме как об условиях капитуляции) с Масхадовым и иными, или кто говорит, что не надо было штурмовать Дубровку или Беслан, - враг. Те, кто предла­гает повторить Хасавюрт, - враг. Те, кто предлагает прак­тически ликвидировать ар­мию, потому что великий За­пад поддерживает мир на пла­нете, - враг. Те, кто предлагает строить экономику и полити­ку так и только так, как нас учат западные страны и всякие МВФы, - враг. Те, кто утвер­ждает, что государство не вправе вводить в школах пра­вославный Закон Божий (не путать с теми, кто считает, что церковь пока к этому не гото­ва), - враг. Те, кто жалеет о гусинском НТВ и кричит, что теперь диктатура, потому что ни по одному каналу нельзя посмотреть «наезды» и оскорбления России, - враг. Те, кто говорит, что не надо сажать рвущихся к политической власти миллиардеров, потому, что это плохо для инвестиционного климата, – враг. И те, кто говорит, что главное в жизни – деньги и удовольствие, а все остальное – смешные выдумки православной цивилизации, из-за которых отсталые русские и плетутся позади Запада или Востока, - враг.

Но те, кто считает необходи­мым глубокую реорганизацию спецслужб, чтобы сделать их смертоноснее для противни­ка, - не враг. Те, кто считает, что можно и солидаризоваться с американцами в Ираке, по­скольку это может быть нам выгодно, - не враг. Те, кто счи­тает, что губернаторов лучше выбирать, хотя бы чтобы меньше претензий было к федеральной власти, - не враг. Те, кто считает, что управляе­мая демо­кратия, хо­тя и добавляет стабильности, сни­жает возможность ле­гально выражать недо­вольство и тем самым убавляет той же ста­бильности в средне­срочной перспективе, - не враг. Те, кто считает, что уж если государство контроли­рует политическое вещание на телевидении, хорошо бы иметь его не столь застой­но-сладкоголосым, - не враг. И те, кто считает, что хорошо бы в 2008 году из­брать не Путина и не его преемника, - тоже не враг. Это все люди, которые просто придерживаются других, чем полные еди­номышленники вла­стей, мнений по путям и способам решения конкретных вопро­сов жизни государ­ства, но разделяю­щие все те базо­вые ценности, которые и соста­вляют россий­скую национальную идею.

Текст № 2

«Русский курьер», 10 ноября 2004. С. 4.